Читать книгу Закрытая переписка Б. Стругацкого. Прижизненный вариант некролога. Здесь можно ознакомиться с последней перепиской, удаленной с сайта Б. Стругацкого - А. Аруунас - Страница 11

Необходимость следования полным и безоговорочным указаниям идеологии создает окружающую реальность сама – она не нуждается ни в каком дополнительном вмешательстве сознательной силы.

Если какое-нибудь юное дарование где-нибудь в обычном классе задаст один разумный детский вопрос: как объяснить, что представители тех же этнических культур у себя дома не просто должны – обязаны загружать в анналы своего сознания русскую литературу? – то скорее всего его родителей вызовут в школу. Где им популярно объяснят, что загружать «туда» им больше нечего. И это тоже правда. Более того, почему и свой этнический, имеющий древнюю историю национальный язык они также обязаны загружать туда же исключительно в русских буквах? А если его любопытство к этой области ампутировать не удастся, то его ожидает длительный спрятанный процесс, призванный научить как правильно думать с дилеммой на всю последующую жизнь, где с одной стороны будет лежать традиционный эквивалент полной сытной тарелки, а с другой прозрачные намеки на возможные проблемы с получением от властей известного комплекта сертификатов и определением университетского образования вообще.

Суть Единого Экзамена абсолютно для всех школ абсолютно всех часовых поясов и абсолютно навсегда состояла в чутком внимании к податливому неокрепшему сознанию ребенка. Путинский проект счастливого единения всех и всего под эгидой Большой Кормушки был обращен к тому, к чему в конце концов всегда обращались взорами все диктаторы: к ребенку. Программирование поведения тем эффективнее, чем раньше оно заложено. Предписанный Мелким переход этнодоменов с системы своих экзаменов для детей на общую для всех без исключения был призван уничтожить любой самый слабый, самый ничтожный намек на действие вне пределов москвы, намек на самостоятельное решение, вне его контроля – вне контроля Главного Приоритета. Диктатор так старался донести эту мысль, не говоря главного, чего ему, собственно, хочется, что двойственное впечатление осталось даже у его на все согласных официальных прихлебаев. Между тем, мямля у своего исполинского микрофона, Большая Кормушка Москвы пыталась определить для детей, всех еще не рожденных поколений единственно возможное светлое будущее. Оно, конечно же, могло быть только русским. Возражений никто не услышал – их ждали и они все были задушены практически на исходе.

Так уже для детского сознания Мелким была предписана тотально единая программа как надо думать – и что надо делать. ОН РЕШИЛ, как им следует видеть мир.

За манией подчинения одного маленького ума, конечно же, с полным правом следует видеть патологию. Однако, на взгляд диктатора, удовольствие не выглядело полным: в нем явно не хватало другого главного элемента. Чуть позднее законодательное уложение русосов было благополучно дополнено пожеланиями и сводом необходимых наказаний насчет «сепаратизма»: они и восполнили недостающее звено, подробно указав, как не надо думать.

Свое право на манипулирование сознанием детей и подконтрольного населения и отсутствие у человека права на свободу мысли русской диктатурой даже не ставилось под сомнение.

Явный, наиболее очевидный, самый яркий и, пожалуй, самый безошибочный признак наличия диктатора, абсолютная невозможность на протяжении десятилетий сдвинуть его с места, выглядит, так сказать, странной лишь в восприятии свободного мира. Звучит как парадокс, однако присутствие паразита в нише отношений биоценоза также несет положительную функцию. Подобно отчетливо горящему индикатору на панели управления, он ясно дает знать о недвусмысленном отсутствии разумного начала в общей структуре прямых-обратных связей. В отношении паразитирующего организма есть еще одна особенность, о которой следует сказать сразу. Он будет выживать любой ценой. К тому, кто ему эту цену будет оплачивать, мы вернемся позднее.

Кто-то из американцев очень точно определил отсутствие критического мышления как корень всего Зла – которое есть, которое было и которое будет. Карл Саган (Carl Sagan)14 с иронией отвечал в том ключе, что как вы собираетесь внедрять навыки критического мышления в школах, когда, обучив там ему молодых людей, те пойдут потом критиковать политические институты, правительство, церковь и диктатора, а люди при кормушках сразу же зададутся вопросом, мой бог, что мы делаем?15 И дальше он произнес слова, которые стоило бы в камне высечь во всех образовательных центрах миров и цивилизаций.

Если мы не способны изменить наше представление критического мышления и развить его как что-то вроде второй природы, то мы – всего лишь доверчивые глупцы, готовые к употреблению для нового проходимца и мошенника. А таких слишком много. Как путей к власти и деньгам, вводя в заблуждение неспособных к критическому мышлению…16

Автор описывал случай из детства. Он возвращался из школы домой, был теплый весенний день, весело светило солнце и день завтра обещал еще больше тепла и солнца. На тротуаре возле детсадика встретили двое взрослых дядей явно приоритетной национальности. Преградив ему дорогу и зачем-то оглядевшись, ласково потрепали по голове, спросили о том, об этом, спросили у него национальность и кулаками разбили ему голову и лицо так, что он потом неделю мог пить лишь чуть теплый бульон, второкласснику, понятно, много не нужно. Подняв за шиворот, затем потрепали по голове снова, наказав, «чтобы больше так не ходил». Самым страшным тогда мальчишке казалось то, что никто из взрослых потом не мог сказать, как же ему там следовало ходить. Его мама, напоминавшая чеченку, потерявшую автомат, в объяснениях не нуждалась. Это были все пожелания, которые пни имели на тот момент, но то был абсолютно точный эквивалент центрального, универсального приоритета русятины для всех – всей обозримой вселенной: как надо думать. Празднование победы над беспомощным ребенком чуждой этнопринадлежности и всемирная миссия освобождения, без сомнения, дальше должны были быть продолжены водружением своей национальной тряпки, но этого не произошло. Видимо, русоиды не успели приготовиться.

Только зачем же русятине нужно было при этом трусливо озираться по сторонам?

Исходя из опыта, русосы всегда с наслаждением слушают эпизоды вроде таких о тех, кто «должен знать свое место», и автор приводит его идя им навстречу, чтобы сделать им приятное. Автор и в самом деле узрел свое место, как пни и просили, – и больше не забывал его никогда. Он даже помог разглядеть его другим, совсем бестолковым. Трудно сказать, насколько один случай мог определить мировоззрение всей последующей жизни, но то чисто русоидное наслаждение в глазах русских дядей при созерцании чужих страданий осталось с ним навсегда. То самое наслаждение, о котором мог бы рассказать любой представитель оккупированной ими территории. Однако за тем редкостным единодушием, с каким русосы раз за разом накладывали запрет на издание его книг, хором забыв про свою же конституцию, явно стояло что-то большее, чем только зависть к одной на редкость удачливой руке и ироничному взгляду. Травля одного имени, в самом деле, должна была иметь основания, однако все провокации пней на их исполинских ТВ, в «приоритетных» изданиях и дорогостоящих медиа остались буквально ни с чем. Как коротко выразился по поводу всего эпического сюжета сам автор, «и на елку не залезли, и жопу ободрали».

В одном случае, как в капле дегтя, отразилось, пожалуй, всё руссийско-приоритетное восприятие окружающей действительности, вся история оккупации Географии.

И всё ее будущее?17

Автор не раз открыто заявлял, что ждет официальных извинений от московского диктатора и его приоритетной нации за причиненные в детстве неудобства. Но, видно, понятия чести и благородства не спят в приоритетах пней.

Эпизод был определен пнями разжиганием межнациональной розни, и было заявлено, что «темы для обсуждения нет». И раз такой темы нет, то обсуждать ее нельзя. Но все не так просто. Представители оккупированных русскими территорий могут не согласиться. Как справедливо было замечено, у русятины есть одно неоспоримое достоинство, с которым приходится считаться: ее никогда не бывает слишком мало.

Согласно одной теории автора, на которой им построен крайне любопытный и блистательный сюжет, «цивилизация насекомых» является таким же неотъемлемым элементом экосистемы и ее благополучия, как и все остальные, и именно ее, «цивилизации насекомых», наличие определило успех всего современного биоценоза под названием планета Земля: без нее мир просто бы смутно представлял, от чего нужно всеми силами отталкиваться и в контакте с чем немедленно надевать стерильную повязку и перчатки. Действительно, можно только строить гипотезы, чем бы природа заполнила пустующую нишу экологии, не будь их. Так пням было подарено убедительное доказательство их несомненной уникальности – то самое, в чем все они так болезненно нуждались. Телевидение пней даже не решилось на простое упоминание имени автора.

…Совершенно неверно было бы также категорично здесь заявить, что запрет на публикацию книг распространяется на любого автора коренного населения – это не соответствовало бы действительности. Более того, в ретроспективе представлений современной литературы массовому наблюдателю Москва самым абсолютным, самым кровным образом заинтересована, чтобы время от времени на свет поставлялись безусловные серые свидетельства за таким авторством – что, собственно, вот это и есть все, что способно произвести на свет то же коренное население вообще в попытке сказать, понять и сотворить; что даже под нежным, заботливым, любящим крылом приоритетной нации вот это для них и есть предел мыслительного напряжения, «закономерный потолок» расовой принадлежности и этнической культуры, что при всем желании здесь никто не найдет что-то ценное… Стоит только однажды кому-то в этом усомниться, и ситуация может запросто выйти из-под контроля.

Как раз вот этот серый фонд – вопрос жизненных интересов москвы и вопрос ее национальной безопасности.

Преднамеренная политика обструкции18 на всех уровнях кресельных сидений имеет в основе всё тот же двигатель: страх появления в «неприоритетной» среде реального претендента на имя в Истории Миров – лидера, который им будет неподконтролен. Попробуйте предсказать, что его у них ждет. Так на сцену логично и неизбежно восходят празднично умытые мурзилки. И именно этот механизм является главным инструментом, благодаря которому 10 известных часовых поясов имеют вид, который имеют, начиная с первого появления на их земле пн. Плечо к плечу и с истеричным мужеством стоят они на страже того, что ни один из них не произнесет вслух. Большое Нельзя хранит их всех от рождения до смерти.

В понимании режима данный аспект крайне важен по одной причине: тот же принцип касается не только современной литературы.

Спрятанное, скрытое, осторожное, но требовательное подчеркивание приоритетов всюду сохраняет один вид.

Любой независимый успех неприоритетных 140 этнокультур будет оскорблением заявленной миссии величия пн и потому невозможен.

По этой причине вся политика не только Москвы, но и всей приоритетной нации построена на том, чтобы его не было. Очевидно, что механика его, «успеха», имитации, необходимой по понятным политическим соображениям, требует крайне строго контроля.

Несколько больший интерес для исследователя представляет вариант того же явления, коротко определяемый как запрет на обсуждение: когда ввиду тех или иных причин откровенный запрет на публикацию требует некоторого анального напряжения и предполагает смущенные улыбки очевидцев, невозмутимо вводится следующий этап защиты. То, что не представляется возможным опровергнуть обычным путем чистоплотных логических умозаключений, просто нельзя обсуждать. Всё. Эффект достигается тот же самый: не вполне удобный компонент вновь счастливым образом оказывается «несуществующим». И принимая во внимание то, что все же имеет случай «существовать», а именно в широком ассортименте навязанные установки, эффект благополучия, так сказать, принимает хронический характер. Именно по этому принципу работает любой искусственный психоз вокруг смены символики русских денежных единиц «на новые» и родственные тому мероприятия. Суетиться вокруг русских денег нужно заставить как можно больше «не тех» этнических групп – но москва, прыская в кулачок, помнит одну единственную имеющую смысл вещь: что бы те ни делали, за какой бы результат горячо ни болели и какой бы результат на исходе ни получили, деньги все равно будут русскими. Кидая объедки «неприоритетным», они не пытаются быть предусмотрительными: они лишь действуют на уровне рефлексов. Омерзительная имитация высшей ценности Свободного Мира, демократии, в условиях диктатуры пней стала нормой повседневного уклада. Автор по этому поводу произнес одну фразу, и она стоит дословной цитаты. «Удивительно, какой дешевкой быть нужно, чтобы настолько дешево отдать то единственное, ради чего еще стоит жить – свободу».

Совершено то же и в отношении искусственно нагнетаемой истерии вокруг выборов русского президента. Закономерный вопрос: если президент предполагается только и исключительно русский, без вариантов, не утруждая себя даже имитацией с присутствием обычных мурзилок, то почему бы не оставить в покое все остальные этнические культуры и дать приоритетным суетиться вокруг выборов своего президента самим, не создавая беспокойства другим? Вызывает искреннее недоумение: причем тут все остальные (на промышленных предприятиях Восточной Федерации введена обязательная система участия, за уклонение от которой предлагают писать заявление об уходе «по собственному желанию»)?19

Невооруженным глазом видно, что режиму необходимо включение в процесс имитации мурзилок от коренного населения, но вот бесстыдный вопрос: хорошо ли они представляют все последствия этого?

Проблема для всех, для всего мира в том, что им очень, сильно, весьма хочется быть великими. И они тужатся и упукиваются, придумывая глобальные миссии и всемирные освобождения, космические прогноения и трупные реанимации. Бред величия не нуждается в логических основаниях – он их не видит. То есть создавая собственную логику, умалишенный мир все приводит в соответствие с ней. Отсюда панический поиск того, кто быть великими им мешает. Этот враг для версии их реальности до такой степени жизненно необходим, что примерный итог был ясен уже на исходе. В том, что «к стенке» они сейчас открыто никого не ставят, их заслуги нет никакой: планета стала другой. Короткая дорога к великим, один из их центральных приоритетов, больше не лежит через рабочие концлагеря. Так они цепляются за всё, созданное кем-то, что это им обещает.

Поскольку быть великим (очень, сильно, весьма) хочется не только им, но их «президенту», казус из обычного анекдота переходит в сферу патологии. Все его движения, все предварительно-мускульные сокращения, публичные приседания, напряженное выдаивание афоризмов, призванных занять место в галерее негромкого сияния лучших умов и античных богов, натужные писания в сортир подчинены этому и предположены воспроизводить шаги Истории, которые с прервавшимся дыханием будут позднее отслеживать поколения, идущие следом. Мелкий старается, и всем лучше соблюдать дистанцию. Ближайшее окружение помогает ему, чем может, но всем им здесь будет еще над чем поработать.

Именно тут объяснение загадки такой феноменальной популярности у руссиян идей нацизма, коричневых маршей по городам, «археологических доказательств об арийском происхождении руссийской нации», «великоруссийского происхождения Иисуса Христа», «великоруссийских корней викингов» и прочего чисто русского бреда. Здесь объяснение ошеломляющего успеха у руссиян идеологии коммунизма, оккупации 10 (десяти) часовых поясов континентальной географии, что не пришло бы в голову делать ни одной Швейцарии, концентрационных рабочих лагерей, отравления ядами «отечественного производства» иностранных подданных и их детей прямо на территории суверенных государств, их ерзания у дверей Голливуда и этим объясняется вмешательство в электронную механику выборов других стран с целью подбора тем «мурзилок». Как мы попытаемся показать, macromania, бред величия, далеко не так безобидна. Особенно, когда в президентском кресле в силу несчастного случая оказывается маленькое недоразумение с большим ртом и точно тем же архивом симптомов. Мы приложим усилия, чтобы даже случайные выкладки сопровождал свод логически связных аргументов. Так пн их легче будет опровергнуть. Если это в их силах.

Комплекс мелкого слишком мало освещен в специальной литературе, и не нашлось никого, кто бы взял на себя труд осветить его в рамках сюжета реалий обычного дня. То хотение с симптомами чешется у них так сильно, что заставляет неприлично ерзать их всех, от последнего алкоголика до «президента», даже когда на них никто не смотрит. Они суетятся всегда как бы с глубоким смыслом («всемирно»), но он неинтересен даже их собственным историкам. Провалившаяся попытка Путина полной и безоговорочной ассимиляции домена Украины дорого обошлась диктатору и режиму. О том, какие уродливые формы способна принимать месть пней, познакомит колонка новостей BBC, CNN и радио Европы. Подарить русским Украину не получилось – и это вроде бы должно было бы иметь для дарителя вполне однозначные последствия. Дальнейший шаг, урвать от ныне недосягаемой территории хоть что-то, диктуется уже не только местью – тем же страхом диктатора за свою жизнь: как только он останется за пределами Самого Большого Кресла и, соответственно, Кормушки, окружающее его море голов зомби начнет рвать «президента» сразу же вслед за провалом. Путин до такой степени боится остаться за ее пределами, что справедливо ожидать самых серьезных и самых грязных эксцессов. Возможно, все еще только начинается.

Так вместо обещанного победного наступления по миру великой нации («всемирно»), ведомой новым вождем и новым великим стратегом, даря себе одну землю за другой, приоритеты пней остались с большой писей.20

И вот загадочная вещь: в чем объяснение, что чеченская республика Ичкерия, с оружием в руках добившаяся национальной свободы, была залита кровью всего лишь за отказ признать себя собственностью москвы – но он не решился сделать то же самое с территорией Украины? Позднее мы попытаемся ответить на этот вопрос. Босния, залитая кровью за отказ признать себя собственностью Сербии, с бесстыдной откровенностью подсказывает, куда надо смотреть. Свозя жителей автобусами и сваливая трупы расстрелянных в ямы бульдозерами, аккуратно затем выравнивая рабочий периметр, русские сербы почему-то были абсолютно уверены, что это останется для них без последствий. Действительно корректный вопрос, почему? Москва наложила вето (запрет) на предложенную Великобританией резолюцию ООН определить 11 сентября Днем Памяти Геноцида – всемирным днем траура. Валявшиеся на тротуарах трупы детей стали поворотным моментом. В жутком вое Москвы о «бесчеловечных бомбардировках НАТО братской нации» упомянуть о тех детях гигантская машина пропаганды Москвы по какой-то причине забыла. Ей это было неинтересно. Вопреки ее истеричным крикам, именно отсюда берет начало «развязанная на планете русофобия». Руссияне, с цветами провожающих на руках отбывая на помощь «нашим сербским братьям», тоже были уверены, что в отношении других, не относящихся к их «братьям», им разрешено практически все.

Что должен был чувствовать офисный работник, открывая дверь и выходя в коридор, которого берет за волосы незнакомый уголовный жлоб с угрюмой резолюцией «Лоси!», препровождая его дальше по коридору, в конце которого в черной луже лежит женщина?21 Расставляя для других приоритеты, русской диктатурой двигает что-то большее, чем просто ее известная в истории любовь к горам трупов. Та лихорадочная торопливость, с которой компания московского диктатора проводит сейчас процесс тотальной ассимиляции этнодомена Башкирии (Территория Урала), наводит на размышления, что всё не так однозначно, как он пытается всех уверить. Они явно чего-то боятся, и страх этот смертельный.

Приоритетное телевидение, которое, как все сразу догадались, немедленно и непринужденно вошло в реестр собственности Мелкого, не только не предполагало мнения, отличного от утвержденного в качестве единственно существующего в природе: за него очень просто можно было получить пулю в голову или нож в спину. Яды «отечественного производства», ставшие общеизвестной самобытной эмблемой Путина и его «мурзляков», немного смутили даже подконтрольное на все согласное, всегда послушное поголовье населения. Так География приняла вид, который имеет сейчас.

Натужная реанимация Советского Куска Дерьма, предписанная русской диктатурой в качестве приоритета своим мурзилкам для Территории Урала, реалма Башкирии и Татарских Эмиратов, является прямым отражением страха Москвы именно перед абстрактной концепцией будущего, в котором ей нет места. Можно не сомневаться: ее труп будет дергаться и дергать других. Все, как всегда. Случайным наблюдателям не следует удивляться: зло поднимается, когда добро не делает ничего. И еще раз о мерах индивидуальной безопасности: братья по разуму, наблюдая, ничего не трогайте руками. И не забудьте надеть стерильную повязку и перчатки. Русятина смертельно опасна для всего живого.

С красной строки отметим еще раз, что процесс будничной замены и утилизации «президентов» в этнических доменах достаточно предсказуем. Критерий селекции Путиным своих мурзилок для сидения в качестве «президентов» Башкирии, Татарстана и др. весьма прост: кто успел отсосать ему наиболее оригинально – или кто сделает это в рамках традиций, если ему улыбнется удача. Как показывает политическая конъюнктура, Мелкий в этом вопросе крайне педантичен. Выполняя на местах требуемые ему операции, они являются орудием, по сути, незаменимым, отсюда во главу угла встает вопрос их безотказности. Мы вновь подходим к важности роли того, кто контролирует медиа.

Прямой, без посредников и контроля, связи между дистриктами нет: Москва бдительно отслеживает всякие их попытки встать с колен и крайне ревниво их пресекает. В ее подробном реестре для этнодоменов, что им можно и что нельзя, такая возможность до такой степени считается абсолютно недопустимой, что она даже не рассматривается. О том, что происходит в Башкирии, о массовом движении коренного населения за национальное самоопределение даже в соседних этноареалах не слышали ничего. Вся информация к ним должна идти только через Москву. В том и состоит суть режима. Лишь брызгающая слюной злоба приоритетных еще могла что-то подсказать и навести на размышления. Страх Москвы настолько силен, что превентивные меры стали стандартной процедурой. Но состояние русского режима определяет не только жесткий запрет на информацию и свободу медиа.

Бред величия (комплекс превосходства) на деле едва ли не самый худший сюжет для политического памфлета из возможных. Именно в силу вашей правоты он попросту может быть небезопасен. Их комплексы тут полностью совпадают с комплексами их маленького диктатора, отсюда сценарий реальности, в которой им жить. Отдельно заметим, что одной их обычной истероидной реакцией22 дело не ограничивается, и тут уже сюжет вновь как минимум для анекдота.

Быстро развивающийся на той почве комплекс неполноценности обещал большие неприятности, и они не замедлили явиться. Их «президент» тужится строго в данном направлении, не отклоняясь от горизонта событий ни на грамм, насилуя страницы истории и здравый смысл, не поддаваясь ни на какие уговоры, глухой к доводам разума, создавая проблемы себе и подотчетной ведомости; его популяция тужится, тоже не оборачиваясь на последствия, и чем это кончится – в курсе только один аллах. Судьба военных ассигнований и очередной Холодной Войны была предрешена. Разумеется, работать над пресловутой концепцией величия в традиционном, так сказать, философском понимании они не хотят, все, что они могут, делать его только за чужой счет. История паразитизма требует тонкого наблюдения и известного терпения, в ней нет места для пессимизма.

Русская истероидность, являясь прямым следствием русского бреда величия, подскажет также грамотному наблюдателю посильные пути, как ими можно осторожно манипулировать. В плане взаимоотношений каждая такая особь окажется весьма чувствительной к состоянию внешних сред. Ну, вы понимаете, о чем речь.

Данный тип организации предполагает совсем небольшой спектр взаимодействия со средой. Репутация во внешнем мире предсказывается. Прогнозируя поведение данных организмов, исследователю настоятельно рекомендуется быть прагматиком и принимать во внимание оба их главных движущих стимула в среде:

это жажда быть великими;

и жажда манипулировать чужим сознанием. Их диктатор как выразитель и квинтэссенция приоритетов здесь так напрягается, что расходятся швы на штанах. Ниже мы предпримем попытку несколько подробнее остановиться на обоих двигательных векторах.

Прагматичный Запад посредством умельцев Голливуда довольно успешно эксплуатировал оба стимула, всеми силами подсказывая московскому управителю «быть сильным», справедливо опасаясь ядерной утечки, и человек старается. Проблем у мира, действительно, хватает других, вот только чем это может закончиться – сюжет не одной книги.

Убивая, он и подконтрольное поголовье видят себя великими; отравляя ядами, они видят себя великими; победно топая коричневыми маршами по городам Руссии, они видят себя великими; торжественно водружая приоритетный трикотаж над изуродованной русскими бомбардировками столицей Ичкерии, они видят себя великими; разбивая кулаками голову и лицо неприоритетным второклассникам, идущим после школы домой, они видят себя великими; запрещая к публикации и обсуждению книги с недостаточно приоритетным содержанием, они видят себя великими; ерзая и отираясь у дверей Голливуда, они видят себя прекрасными; без смущения выгуливая свои рыболовные и грузовые суда в суверенных водах европейских стран, они видят себя великими («А что вы нам сделаете». ); воруя, отбирая чужие земли, ядерные разработки и уверенными голосами сливая в микрофон вранье, они тоже видят себя великими. Поистине некого спросить: это какую же часть населения необходимо умертвить и что нужно сделать с остальной, чтобы «развязанная в мире русофобия» не стала на подконтрольной Территории обычным человеческим законом? Мы намерены показать, что проблема для планеты с самого начала лежала не в политике, а в клинике.

Психический вывих пней, который так изумляет случайных свидетелей от свободного мира, нельзя понять без понимания работы русской идеологии: они все являются ее тотальным продуктом и без нее не будет и их.

Омерзение планеты при упоминании слова «русский», действительно, требует внимательного, беспристрастного изучения как явления социологии и «психологии народов» (W. Wundt), и нельзя ставить это в заслугу только усилиям одного Путина. Нация, зарезервировавшая для одной себя 11 часовых поясов континентальной географии, ставшая неприкасаемой, в сфере отношений современной цивилизации не стоит даже упоминания, и это нуждается в объяснении. «Матушка Русятина», предмет перманентной пукающей радости стандартного руссиянина и пария современного мира, оказалась удивительно малоценной валютой.

Вообще, тема того, как действует механика режима, когда заканчивает свою работу один ржавый механизм телеги и затем без тени смущения вступает в силу другой, больше всего напоминает бесстыдные сказки С. Лема. Как хотите, тут уж невольно пробуешь свои силы в роли пилота Пиркса.

Автор всласть наиздевался над исполинскими безграмотными комментариями всё тех же пресловутых божемойных хомячков из числа «людей будущего» к одной из книг Лема23, когда напряженным вниманием по тексту обнаруживается заключение с неоднозначным смыслом и потом тут же ниже торопливо дается исполинская «авторитетная сноска», своими размерами призванная фатально предуведомить о глубоком уме, – КАК ВСЕМ НАДО ПРАВИЛЬНО ДУМАТЬ, но весело было далеко не всем. Опасно пытаться думать, не пройдя прежде дорогу познания. Эти слова Конфуция многим могли бы сделать жизнь проще. Но взобравшийся на дерево круглым идиотом вряд ли поумнеет, спустившись потом с него на землю. Попытка спланированного, полномасштабного и массированного нападения посредственности на имя с международной известностью была прямым следствием московской идеологии. Несколько особей попросту пытались уничтожить то, что с ней не совмещалось. Месть начитанных идиотов прямо на страницах чужих книг: так выглядят реалии книгоиздания под приоритетом божемоев. Несколько бледных безграмотных московских пиписек – и никакого просвета.