Читать книгу Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии - А. В. Подосинов - Страница 11

При нашей постановке вопроса идеально было бы вообще не ставить никаких ограничений: ориентация таксиста в современном городе, как показывают результаты социологических исследований, может содержать типологически поразительно близкие параллели архаическим представлениям о пространстве; космологическая картина мира древних ацтеков оказывается типологически сходной с таковой у тюрков или древних вавилонян; ориентация австралийских аборигенов, зафиксированная этнографами в XIX в., дает возможность восстановить утраченные древними цивилизациями (или недошедшие до нас) элементы архаических систем ориентации и т. д.

Поэтому чем шире будет материал, привлекаемый для сопоставления, тем более весомыми и убедительными могут стать выводы об универсальной способности человека ориентироваться в пространстве, тем более глубоко сможем мы заглянуть в сущность homo sapiens. Этим объясняется, в частности, включение в книгу этнографических материалов из культур, которые не могут быть названы древними.

Конечно, в своем исследовании я ограничен чисто человеческими возможностями: поднять такой труд одному человеку едва ли по плечу. Не являясь специалистом по истории многих изучаемых в этой книге культур, я вынужден был ограничиваться тем кругом источников, который был уже обнаружен и исследован моими предшественниками, или (если речь идет о письменных памятниках) был доступен в переводе на русский или другой европейский язык. Поскольку работа в предлагаемом мной аспекте в основном не была проделана для большинства культур, я считал полезным собрать и обсудить весь доступный комплекс материалов из максимально широкого круга древних культур Евразии с древнейших времен до середины II тысячелетия н. э. (история Египта, формально географически выпадающего из культур Евразии, тем не менее является неотъемлемой частью истории Ближнего и Переднего Востока и средиземноморского региона, поэтому египетский материал также рассматривается в этой книге).

Но начав с древнейших времен, следует остановиться, по-видимому, в середине II тыс. 1500 г. во многих отношениях является не только символическим, но и действительным рубежом в переходе к современности, к Новому времени (по крайней мере в Европе). Открытие Америки, впервые и навсегда замкнувшее для человека пространство земной поверхности, появление в Западной Европе первых латинских переводов Птолемея, перевернувших представления о возможностях пространственного изображения Земли, бурное развитие практической картографии (расцвет португальской картографии датируется как раз XV в.), изобретение книгопечатания и многие другие «новшества» начали постепенно разрушать картину мира, сложившуюся в западноевропейском средневековье, а в сознание человека все глубже проникало ощущение самого себя как обитателя Земли. Это время маркировано как переходное и во многих других областях человеческой культуры.

Вот как, например, оценивает эту эпоху европейской культуры Освальд Шпенглер: «В начале XIV столетия почти одновременно – притом одновременно с изобретением масляной живописи и контрапункта – произошло изобретение пороха и компаса, т. е. дальнобойного оружия и далекого плавания… «(Шпенглер, 436); Шпенглер считает, что плавание на парусных судах в открытом море способствовало преодолению эвклидова понятия материка, свойственного предыдущим эпохам. «Со дня открытия Америки Запад сделался только одной из провинций исполинского целого. С этих пор история северной культуры принимает планетарный характер» (Там же, 438). На это же время приходится, по мнению Дж.-Ф. Туана, изменение образа космоса в сознании человека (Tuan, Topophilia, 129; ср. также: Ibid., 247: «Primitive and traditional peoples lived in a vertical, rotary, and richly symbolical world, whereas modern man’s world tends to be broad of surface, low of ceiling, nonrotary, aesthetic, and profane. In Europe the change took place gradually from 1500 onward…»).

* * *

Свое исследование я начинал с изучения ориентационных принципов в греко-латинской античности. Со временем ареал работы все расширялся, и когда в своем «Drang nach Osten» я достиг Китая, мне стала совершенно очевидна ущербность европоцентризма в историческом исследовании такого рода. Если теорема Пифагора была известна в Вавилоне, Индии и Китае за несколько столетий до рождения Пифагора, то и начинать историю геометрии следует не с этого уважаемого грека, а с восточной науки. Вообще говоря, история Старого Света (Евразии) оказывается единой и нерасчленимой.

Один из ярчайших представителей «евразийства» П. М. Бицилли в своей знаменитой статье «“Восток” и “Запад” в истории Старого Света» (1922 г.) особенно резко поставил вопрос о «единстве истории духовного развития Старого Света» примерно с 1000 г. до н. э. до 1500 г. н. э. Отмечая синхронизм в религиозно-философском развитии великих культурных миров Евразии, он писал: «Вслед за тем как в северо-западном углу Ирана кладется начало монотеистической реформы Заратуштры, в Элладе в VI веке происходит религиозная реформа Пифагора, а в Индии развертывается деятельность Будды. К этому же времени относится возникновение рационалистического теизма Анаксагора и мистического учения Гераклита о логосе; их современниками были в Китае Конфу-цзе и Лао-цзе…» (цит. по: Метаморфозы Европы. М., 1993. С. 69).

Четверть века спустя после работы Бицилли (в 1949 г.) Карл Ясперс развил сходный тезис об «осевом времени», которое он относит к середине I тыс. до н. э. (между 800 и 200 гг.) – эпохе китайских, индийских, иранских, ветхозаветных и греческих мыслителей (Ясперс, 32–33). Ясперс полемизирует с представлением о Явлении Сына Божьего (Христа) как «оси мировой истории» и, удревняя эту ось, показывает независимость, равномерность и одновременность разноэтнических проявлений того перелома в истории, который произошел в середине I тыс. до н. э. «Все то, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение нескольких столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга… В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей. Во всех направлениях совершился переход к универсальности» (Там же, 33).

Таким образом, отмечаемая исследователями синхронность развития духовной культуры разных цивилизаций Евразии дает возможность равномерного освещения наших проблем, без колебаний в сторону европо- или азиоцентризма. Я буду рад, если читатель сочтет, что мне – европейцу – это удалось сделать.