Читать книгу Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии - А. В. Подосинов - Страница 14

Книга состоит из двух частей. В первой части я пытаюсь представить довольно сухую сводку всего, что мне известно об ориентации в различных обществах древней Евразии. Каждая глава этой части посвящена какой-то одной культуре или религии от Китая до Рима и от кельтов до монголов. Я старался для удобства читателя и последующего сравнительного анализа максимально унифицировать структуру этих глав. Так, в зависимости от наличия соответствующего источникового материала, рассказывается о значении стран света в данной культуре, об ориентационных представлениях людей, о лингвистических, археологических и этнографических свидетельствах этих представлений. Затем последовательно рассматривается отражение ориентационных принципов и привычек в различных сторонах жизни общества – в ориентации храмов и культовых площадок, культовых действий, городов, дворцов, жилищ, погребенных и погребений, картографии. Где есть возможность, приведены материалы о соотнесенности стран света в рамках символической классификации с понятиями «правое-левое», «переднее-заднее», с цветовой, зооморфной и прочей символикой. В конце каждой главы кратко резюмируются основные наблюдения.

Вторая часть представляет попытку обобщения этого материала уже не по культурам и народам, а по проблемам, которые рассматривались в I части. Это дает возможность включить изученный материал в широкий культурологический контекст, увидеть общее и особенное в ориентационной практике столь разнообразных народов, выявить закономерности в освоении человеком физического, бытового и сакрального пространства. Именно здесь стало возможным применить на практике те методологические основания, о которых шла речь выше (историко-антропологические, социально-психологические, перцепционные, когнитивные и другие разработки).

В первой части я двигаюсь сначала с востока (от Китая) на запад (до Рима) по югу Евразии (через Индию, Иран, Междуречье, Палестину, Египет и Грецию), затем с северо-запада (от кельтов) на восток (до тюрок и монголов) по северу континента (через германцев, славян, и финно-угров).

Я далек от геометрического мистицизма в истории, но все же не могу не отметить геометрической красоты и исторической логики в нашем движении от востока через юг на запад и затем через север снова на восток. Повторяя тем самым движение солнца на земном небосклоне (как сказали бы в Древней Руси – движение «посолонь»), мы, оказывается, движемся и хронологически довольно правильно (снова «ex oriente lux!»).

Движение «южных» евразийских цивилизаций от Китая – одной из древнейших цивилизаций на Земле – до Рима – самой «молодой» культуры в этом движении цивилизационного процесса – понятно (ср. в связи с этим распространенное в древности и средневековье представление о пространственном перемещении цивилизации с востока на запад в каждую последующую историческую эпоху, ср.: Райт, 210–211).

Кельты, в свою очередь, были первыми из северных соседей Рима, с которыми римляне столкнулись в своем колонизационном движении на северо-запад Европы. Кельты и составляли древнейшее население Северо-Западной Европы, чья территория простиралась от Дуная до Ирландии, и чьих набегов страшились даже жители Греции и Малой Азии. Позже в Европе появились, выйдя с берегов Балтики, германские племена, оттеснив кельтов на запад. Еще позже на историческую арену выходят славяне, которые только в VI в. своим завоеванием Балкан заставили говорить о себе весь Средиземноморский мир. Примерно тогда же в свет большой истории попадают финно-угорские народы. Древние тюрки и монголы стали известны китайским авторам уже начиная с III в. до н. э., когда они начали тревожить северные границы Поднебесной, в первые века н. э. они достигли в своем движении Европы и затем на протяжении всех средних веков играли значительную роль в хозяйственно-политической и культурной жизни Северной и Центральной Азии. В конце I части мы возвращаемся через север на Дальний Восток, откуда и начинали движение.

При изложении материала возникали определенные сложности в его структурировании и изложении. В одних случаях приходилось исследовать ориентацию этноса, например, древних китайцев, египтян, греков, кельтов и т. д., с другой стороны, – мощные ориентационные системы, выработанные мировыми религиями (буддизмом, христианством и исламом) и регламентирующие многие стороны сакральной и светской жизни и деятельности человека. Но такие мировые религии являются мульти- и интернациональными и не сводимы к определенному этносу.

Сложность состояла, таким образом, в рядоположении рассказа о национальных ориентационных системах и ориентациях великих интернациональных религий. В результате может сложиться впечатление, что, например, христианство, сменив греко-римское язычество, установило одну универсальную для всех европейских христианских народов ориентацию (что во многом и справедливо). Поскольку эта ориентация по своим параметрам и значению для сакральной жизни человека сопоставима с ориентацией одного дохристианского народа, например, римлян, то и в книге они заняли соседние места, что для теперешнего этапа работы над темой, вероятно, оправдано.

При этом я, конечно, отдаю себе отчет, что под «Христианством» скрываются многочисленные народы и культуры со своими дохристианскими ориентационными навыками, которые весьма живучи (особенно в быту и суевериях) на протяжении многих столетий (то же относится к буддизму и исламу). Но на данном этапе работы пришлось сознательно ограничиться исследованием парадигматических нормативных принципов ориентации, свойственных сакральной жизни того или иного общества, той или иной мифологии, религиозной системы. Хорошо известно, что «научное метаописание, а тем более культурно-историческая реконструкция неизбежно сосредоточивают внимание на системном начале в явлении, оставляя внесистемные элементы на периферии и ни в коей мере не исчерпывая их» (Раевский, Модель, 13).

Читатель заметит также, что, описывая ориентационные принципы одной культуры, я часто оперирую весьма разновременными источниками: так, скажем, для Китая археологические сведения о погребальном обряде культуры яншао III тыс. до н. э. соседствуют с описаниями китайских кладбищ путешественниками XIX в. Оправданием мне служит то обстоятельство, что ориентационные привычки являются, по-видимому, одним из наиболее консервативных элементов традиционной культуры, который сохраняется веками (а в случае с Китаем мы имеем к тому же ярчайший пример консервативности самой культуры).