Читать книгу Два мира – 2 - А. Я. Миров - Страница 7

Руководствуясь чётким намерением как можно скорее отмыть столицу от её невыносимого лоска и бюджето-выносимых граждан, дождь работал, не покладая того, чего он мог бы «покласть», на износ. Лишив себя перерыва на обед и прочих перекуров, негодная непогода заливала тротуары, загоняя посмевших выйти на улицу по местам их прописки, ну или под ближайший козырёк подъезда.

Изрядно изруганный москвичами день, прямодушно сожалея о происходящем, спутался с темнотой, в надежде хоть как-то скрыть вытворяемое зарвавшимися осадками.

Отряхиваясь в помещении лифта от сырости и усталости, Вася оценил свой старый циферблат – полночь. Скоро вставать. И идти на работу. Предварительно не помешало бы лечь. И поесть. Или поесть прям в постели? Не, Светка разорётся так, что на работу можно будет выходить уже вот сейчас.

Плутая в карусели вариантов, Василий постарался как можно тише, насколько ему позволяли его офицерская выправка и фастфудом наработанная стать, открыть входную дверь. Благоразумно порешив не включать свет, дабы его благоверная уж наверняка не проснулась, он на ощупь попытался найти место, куда бы приткнуть вымокшую куртку. Пока что под руку попадались только пустота и нелепость происходящего.

– Лучше бы я не делал этот чертов ремонт: никак не привыкну, где тут что, – под мотивы досадных мыслей Вася приготовился сделать шаг вперед, держа мокрую одежду на вытянутой руке.

– Бунин, ну ты долго там?

От нежданно-негаданного позывного любимой Вася сам не понял, как выбранный курс на гардеробную обратился столкновением с ничего не подозревающей обувницей. Вслед за грохотом в коридор пришло электричество – Светка недоуменно взирала на развалившегося на пластмассовых остатках стеллажа Василия Михайловича.

– Вась, ну он мне тоже не нравилась, но мы могли его просто выкинуть.

– Шутить изволите, Светлана Владимировна? – Бунин проигнорировал протянутую руку помощи и, непроизвольно потирая ушибленные части тела, самостоятельно принял вертикальное положение.

Осмотрев место происшествия, опытный сотрудник полиции моментально пришёл к выводу, что обувница-таки не жилец.

– Ну как? Какие новости? Ты поесть принёс? – Котова одновременно пылала жаждой информации и естественным голодом.

– Поесть? – былые надежды на предстоящий ужин с треском рухнули, как давеча пластмассовая этажерка. – Ты же не сказала про поесть…

– Не сказала, но и ты после шести голодать не планировал. Ладно, давай пельмени сварим. У нас ведь есть пельмени?

– Свет, а ты спать не ложилась, ждала, пока я приду и еду приготовлю? – Бунин пытался пробраться через дебри своих вычитанных представлений о совместном проживании с противоположным полом и суровой реальностью.

– Ага, – Котова улыбалась, глядя на своего кормильца. – Так чего там? Что разузнал?

– Светлана Владимировна, я с вами на голодный желудок разговаривать не намерен. И это моё официальное заявление.

– Ладно-ладно, не плачь, – Светка со знанием дела вернулась на кухню.

Наслаждаясь зрительно и вкусово соитием белоснежного майонеза с ребристым тесто-мясом, Вася был как никогда уверен в том, что жизнь удалась. Тут не важно, чья именно, важен сам факт.

– Ну, – Котова, сотрапезничая напротив капитана ОВД, изъявила желание сопроводить столь приятный ужин беседой.

– Ну приехал я, значит, – сытый Вася сопротивлялся своей сожительнице ещё хуже, чем голодный, – Походил, побродил – за домом вашим не следят точно.

– Ой, да кому это нужно?

– Слушай, кому-кому… Известно, кому. От него не знаешь, чего ждать теперь.

– Это да, Королёв тот ещё жук.

– Ага, навозный. Короче, сел я на лавку, тут консьержка ваша курить вышла, ну узнала меня, про тебя спрашивала.

– И чё сказал?

– Да ничего не сказал. Сказал, нормально всё.

– Задолбали они. Своей жизни нет, всё про чужую разнюхивают.

– Ну и про Леонову интересовалась, мол, где. Я говорю – не знаю, типа, вот на минуту заехал вещи твои забрать. А ключи ты же мне свои не дала! Думаю, вот пойдёт сейчас меня провожать и всё, хана. Чего я там делать буду напротив твоей двери? Ну пока её кто-то отвлёк, я быстро на этаж поднялся, а там хата опечатана.

– Чья?

– Леоновой, блин, чья ещё?! Так что не получится нам, дорогая, в шпионов поиграть.

– Чего не получится?

– В хату попасть!

– Почему?

– Свет, ты слушаешь или пельмени давишь? Если не будешь больше, я доем, – удостоверившись в положительном для себя ответе, Вася придвинул Котовскую тарелку.

– Бунин, я слышу – опечатана. Ну и что? Отпечатаем, потом запечатаем.

– Свет, это незаконно, а я вообще-то в полиции работаю, если ты не в курсе.

– Да брось, кто узнает?

– Когда узнают, уже не будет волновать, кто именно.

– Ну не хочешь, я сама поеду, – она сложила руки на столе в предвкушении будущего незаконного проникновения в чужое жилище.

– Хочешь, не хочешь, как будто у меня выбор есть, – Василий поднялся со стула, уверено намереваясь переместить свою доблесть прямиком на поверхность кровати. – Поедем завтра днём: все на работу уйдут, народу поменьше будет, и свет не надо будет включать.

– Отлично, – Котова одарила своего оперуполномоченного восторженным взглядом.

– Я смотаюсь с обеда, заеду за тобой где-то в час. Будь готова, – Вася одной ногой в плену Морфия чеканил указания. – И посуду помой!

Это был первый случай в истории Бунинско-Котовских отношений, когда Светка с удовольствием и без проигрыша в каком-либо споре полоскала в мыльной пене тарелки и прочие столовые приборы. Мысли беспечно игнорировали «чисто женское» нудное мероприятие во имя завтрашних приключений. Ещё бы – наконец-то её, Светкино, переживание переквалифицируется в конкретное действо.