Читать книгу Записки веселого грешника - Абель Раскас - Страница 7

В цирковом училище я потерял еще один год. Мои сверстники уже пошли в десятый класс, а я только в восьмой. Меня это, конечно, огорчало, хотя причина была уважительная. Соломоново решение пришло ко мне внезапно. Я попросил у своего приятеля табель предпоследнего класса, не то девятого, не то десятого. Не помню точно, потому что в русской школе учились десять или одиннадцать лет, а в литовской двенадцать. Увидев, по каким предметам нужно проставить оценки, с помощью перекиси водорода я подделал свой табель и подал документы на поступление в двенадцатый класс литовской вечерней школы. К моему удивлению, меня туда приняли.

Я никому не поведал об этой своей проделке. По рассказам отца я знал, что даже самые близкие люди при определенных обстоятельствах могут продать или проговориться невзначай, поэтому всю жизнь придерживался правила: держать язык за зубами по поводу подобных рискованных дел. Никогда раньше и до сих пор, если со мной происходит что-то некошерное, ни с кем не делюсь и пытаюсь все решить сам. Отец всегда говорил мне: «Если твой секрет знает еще кто-то, ты рискуешь тем, что его будут знать все».

Впереди было лето, и я пытался использовать это время, чтобы как-то подучить материал, потому что обычно не придавал значения учебе. Я любил только те предметы, которые давались мне легко, а математика, к сожалению, в их число не входила. Я ее не любил, у нас в доме вообще математику понимала только мать. Спас тогда давнишний друг Боря Шапиро, настоящий гений, перескакивавший через классы. Он, правда, все удивлялся, как это я не понимаю простых вещей и задаю дурацкие, с его точки зрения, вопросы. Но с его помощью я как-то усваивал материал, хотя основательных знаний, даже за седьмой класс, у меня не было.

В заочно-вечерней школе учились в основном взрослые люди, и среди них было мало тех, кто меня знал. Тогда я применил такую уловку: курил до самой последней минуты, и только когда все уже расходились по классам, шел в свой двенадцатый класс, чтобы никто не видел, в какую дверь я ныряю. Всякий раз, когда открывалась дверь или кто-то забегал в класс, у меня обрывалось сердце. Я думал, что за мной пришли, и так продолжалось целый год! Каждый раз, когда меня вызывали к доске, я думал: все, они определили, что я не учился ни в одном из предыдущих классов. Наверно, я пережил даже больше, чем какой-нибудь разведчик в тылу врага. Но поскольку тупиц в классе было много, моя тупость не сильно выделялась на общем фоне.

И вот так, перебиваясь с троек на четверки, я дошел до выпускных экзаменов, о чем не знали ни отец, ни мать, ни один мой друг. Сдать экзамен по математике мне было очень сложно. Что-то где-то я схватывал, но этот предмет оставался большой проблемой. Директор школы, а он был математиком, знал моего отца. На экзамене он подошел ко мне, увидел, что у меня возникли трудности, что-то там подрисовал, подправил, и я сдал этот экзамен. Оказалось, что отец уже узнал про мою эпопею и попросил директора школы оказать мне помощь на экзамене.

Я вспоминаю, как, получив аттестат, пригласил своих самых близких друзей на обед, сделал стойку на руках, и из моего кармана вывалился аттестат зрелости. Присутствовавший при этом математический гений Боря Шапиро просто потерял дар речи. Он не мог представить себе, как можно, не зная предмета, перескочить столько классов и закончить школу. Шапиро никак не мог успокоиться, он даже аппетит потерял. После этого случая наши отношения постепенно сошли на нет.

В конечном итоге, пережив тяжелейший год, я закончил учебу и получил законный аттестат зрелости. Этот опыт «разведчика» очень пригодился и помог мне в дальнейшей жизни.