Читать книгу Немой свидетель - Агата Кристи - Страница 5

Вторник близился к вечеру. Боковая дверь в сад была открыта. Мисс Аранделл стояла на пороге и, играя с Бобом, в очередной раз бросила мяч на садовую дорожку. Фокстерьер помчался за ним.

– Последний раз, Боб, – сказала пожилая дама. – Будь умницей.

И вновь мяч полетел на дорожку, а Боб стремглав помчался за ним.

Мисс Аранделл наклонилась, подняла положенный Бобом у ее ног мяч и вошла в дом вместе со следующим за ней по пятам псом. Закрыв боковую дверь, она направилась в гостиную, по-прежнему в сопровождении Боба, и убрала мяч в ящик бюро.

Взгляд упал на часы, стоящие на каминной полке. Цифры показывали половину седьмого.

– Полагаю, Боб, пора немного передохнуть перед ужином.

Мисс Аранделл поднялась по лестнице в свою спальню. Боб по-прежнему следовал за ней. Расположившись на широкой кушетке, обитой английским ситцем, пожилая дама вздохнула. Боб устроился у нее в ногах. Эмили порадовалась тому, что наступил вторник и завтра гости разъедутся. Эти выходные не открыли ей ничего нового сверх того, что она уже знала. Скорее даже, ей не слишком учтиво об этом напоминали.

«Наверное, я старею, – рассеянно подумала мисс Аранделл и внезапно с легким потрясением подумала: – Да я уже давно состарилась!»

С полчаса Эмили пролежала с закрытыми глазами, потом Эллен, давно служившая у нее пожилая горничная, принесла горячей воды, чтобы хозяйка могла привести себя в порядок и переодеться к ужину.

Сегодня вечером к ним собирался прийти доктор Дональдсон. Эмили Аранделл хотелось иметь возможность оценить его в непосредственном общении. Ей по-прежнему казалось немыслимым, что экстравагантная в своих пристрастиях Тереза решила выйти замуж за этого довольно холодного и педантичного молодого человека. И также немного странно, что доктор захотел жениться на взбалмошной Терезе.

Вечер был в самом разгаре, а мисс Аранделл так и не поняла, что же такого особенного в этом докторе Дональдсоне. Он вел себя исключительно вежливо, строго официально и, на ее взгляд, весьма занудно. Мысленно она согласилась с мнением мисс Пибоди. И у нее тоже мелькнула грустная мысль: «Да, во времена нашей молодости кавалеры выглядели гораздо импозантнее».

Доктор Дональдсон не стал засиживаться допоздна. В десять часов вечера он уже откланялся. После его ухода Эмили Аранделл заявила, что собирается лечь спать. Она поднялась к себе, и молодые родственники последовали ее примеру. Все они за ужином выглядели несколько подавленными. Мисс Лоусон задержалась внизу, выполняя свои привычные обязанности: выпустила Боба побегать, разгребла остатки углей, установила экран и скатала коврик перед камином, чтобы избежать случайного попадания на ворс тлеющих углей.

Минут через пять, слегка запыхавшись, она заглянула в комнату своей хозяйки.

– По-моему, я все сделала, – сказала она, раскладывая по местам мотки шерсти, сумку с рукоделием и библиотечную книгу. – Надеюсь, книжка вам понравится. Из тех, что вы указали в списке, на полках ни одной не оказалось, но библиотекарша заверила, что этот новый роман придется вам по вкусу.

– Наша юная библиотекарша глупа, – возразила Эмили Аранделл. – Я еще не встречала человека со столь дурным литературным вкусом.

– О боже, простите… Наверное, мне следовало…

– Ерунда, это же не ваша вина, – добродушно отозвалась Эмили. – Надеюсь, сегодня вам удалось повеселиться?

Лицо мисс Лоусон просветлело. Она оживилась и даже помолодела.

– О да, огромное вам спасибо! С вашей стороны было так любезно предоставить мне выходной. Я провела удивительный вечер. По правде говоря, сегодня на планшетке у нас оказались написаны на редкость интересные слова. Мы получили несколько сообщений! Разумеется, на настоящих спиритических сеансах все выходит несколько иначе, но Джулия Трипп преуспела именно в привлечении духов к своей планшетке. Несколько посланий мы получили от тех, кто уже переселился в мир иной. Я буквально преисполнена чувства благодарности. Как славно, что такие устройства дают возможность…

– Лучше не упоминайте об этом при встрече с викарием, – с легкой улыбкой посоветовала Эмили.

– Но право же, дорогая мисс Аранделл, я уверена… полностью уверена, что в этом занятии нет ничего плохого. Очень хотелось бы, чтобы и почтенный мистер Лонсдейл мог исследовать этот предмет. По-моему, только весьма ограниченный человек способен осуждать то, что не попытался изучить. Безусловно, Джулия и Изабель Трипп обладают невероятной духовной силой.

– Не слишком ли велик груз духовности для жизни в реальном мире? – язвительно заметила мисс Аранделл.

Ее мало волновала судьба Джулии и Изабель Трипп. Она считала их наряды нелепыми, вегетарианство и сыроедение абсурдными, а манеры жеманными и показными. Эти сестры не придерживались традиций, не имели корней и, в сущности, не получили никакого воспитания! Но ее забавляла их претензия на важность, и, будучи по натуре женщиной добросердечной, она не стала высказывать своего мнения, решив, что не стоит портить бедняжке Минни удовольствие от общения с ними.

Бедняжка Минни! Эмили Аранделл взглянула на свою компаньонку со смешанным чувством симпатии и презрения. Она отлично понимала своих часто сменявшихся немолодых компаньонок. Невзирая на глупость, они изо всех сил пытались услужить ей. Как же они походили друг на друга – неизменно добрые, суетливые, раболепные и почти все прискорбно глупые!

А бедняжка Минни выглядела сегодня вечером такой воодушевленной. Ее глаза сияли. Она бестолково сновала по комнате, рассеянно раскладывая вещи, при этом взгляд ее горел загадочным огнем.

– Хотелось бы мне, чтобы и вы… чтобы и вы присоединились к нашему обществу, – нервно запинаясь, произнесла она. – Правда, пока, я чувствую, вы еще не верите в реальность связи с духами. Однако сегодня мы получили одно сообщение для… Э. А., причем инициалы были видны совершенно отчетливо. Его передал человек, давно, очень давно покинувший земной мир… это был военный исключительно привлекательной наружности. Изабель видела его как наяву. Должно быть, к нам явился уважаемый дух самого генерала Аранделла. Он принес чудесное послание, исполненное любви и утешения, и еще дал указание, как можно достичь процветания благодаря терпению и…

– Терпение никогда не входило в число добродетелей папы, – мгновенно откликнулась мисс Аранделл.

– О, но ведь наши незабвенные близкие так меняются там, в потустороннем мире, где царят небесная любовь и согласие. А еще на планшетке упоминался какой-то ключ… По-моему, это ключ от вашего красивого шкафчика с резными дверцами…

– Ключ от шкафчика? – В голосе Эмили послышалась заинтересованность.

– Кажется, да. Я подумала, может, дух намекал на какие-то важные документы… или что-то в этом роде. Между прочим, зачастую люди действительно обнаруживали утраченные завещания, заглянув в те предметы мебели, о которых говорилось в посланиях духов.

– Но в шкафчике с резными дверцами отродясь не хранилось никаких документов, – возразила мисс Аранделл и резко добавила: – Ладно, Минни, отправляйтесь-ка лучше спать. Вы явно переутомились. Так же как и я. Как-нибудь вечерком на днях мы пригласим к себе сестер Трипп.

– О, какая замечательная идея! Спокойной ночи, дорогая. Вы уверены, что вам больше ничего не нужно? Надеюсь, толпа гостей не доставила неприятностей. Надо будет сказать Эллен, чтобы завтра хорошенько проветрила гостиную и вытряхнула шторы, а то запах курева быстро въедается в ткань. На мой взгляд, позвольте заметить, вы проявили излишнюю снисходительность, позволив им курить в гостиной!

– Приходится делать уступки современным веяниям, – вяло ответила Эмили Аранделл. – Спокойной ночи, Минни.

Когда компаньонка удалилась, Эмили Аранделл задумалась, так ли уж полезны для Минни эти спиритические сеансы. Ее глаза горели каким-то странным огнем, и сама она выглядела слишком встревоженной и возбужденной.

«И что за дурацкое сообщение про этот шкафчик?» – подумала Эмили, укладываясь в постель. С мрачной улыбкой она вспомнила один давний эпизод. Потерянный ключ нашелся сразу после папиной смерти, и когда им открыли нижнее отделение шкафчика, оттуда выкатилось несколько пустых бутылок из-под бренди! О таких мелочах из ее прошлой жизни вряд ли могла знать Минни Лоусон, и уж тем более Изабель или Джулия Трипп, что наводило на мысль о том, не стоит ли все-таки более серьезно отнестись к спиритуалистическим сферам…

Сон никак не шел. Эмили лежала под балдахином, глядя в темноту. В последнее время засыпать было все труднее. Но она отвергла искушающее предложение доктора Грейнджера принимать снотворное. Сонными порошками пользуются только слабовольные люди, неспособные вытерпеть даже занозу в пальце, не говоря уже о зубной боли или томительной тоске бессонницы.

Зачастую, когда не спалось, Эмили вставала и тихо бродила по дому, листала книги или перебирала декоративные безделушки, переставляла цветы в вазах или писала письма. В эти ночные часы она острее осознавала чужое присутствие. Эти блуждания вызывали неприятные ощущения. Казалось, ее окружали призраки: призраки ее сестер, Арабеллы, Матильды и Агнес, призрак брата Томаса, ее славного брата, каким он был до того, как им завладела та женщина! Даже призрак самого генерала Чарльза Лейвертона Аранделла, домашнего тирана с чудесными манерами, который любил покричать, запугивая своих дочерей, но, тем не менее, они гордились им, гордились его подвигами во время Индийского восстания[2]и его обширными познаниями. Пусть даже бывали дни, когда папа чувствовал себя «не вполне здоровым» – как уклончиво определяли его состояние дочери.

Мысли вернулись к жениху племянницы, и мисс Аранделл подумала: «Вот уж этот, пожалуй, никогда не пристрастится к выпивке! Весь вечер пил ячменный отвар, тоже мне мужчина! Ячменный отвар! А ведь я велела подать любимый папин портвейн». Зато Чарльз в полной мере отдал должное портвейну. Ах, если бы только Чарльзу можно было доверять. Если бы только он уже не обманул доверия…

Размышления Эмили стали обрывочными. Перед внутренним взором мелькнули события минувших выходных. Все они вызывали смутное беспокойство.

Она попыталась выбросить тревожные мысли из головы.

Бесполезно.

Приподнявшись, Эмили оперлась на локоть и взглянула на часы, освещаемые привычным светом ночника, всегда горевшего в изящной подставке.

Уже час ночи, а сна ни в одном глазу.

Встав с кровати, хозяйка дома сунула ноги в тапочки и накинула теплый халат. Ей захотелось спуститься и просто проверить счета в книге расходов, выписав те, которые надо оплатить завтра утром.

Бесшумно, как тень, она выскользнула из спальни и медленно прошла по коридору. Он освещался одной электрической лампочкой, горевшей обычно до утра. Пожилая дама вышла на лестничную площадку, протянула руку к перилам и вдруг каким-то непостижимым образом оступилась. Она попыталась восстановить равновесие, но в итоге не удержалась и упала, кубарем скатившись по ступенькам.

Шум падения и крики хозяйки разбудили весь дом. Захлопали двери, вспыхнули светильники.

Мисс Лоусон выскочила из своей комнаты прямо на площадку. Издав тихий стон, она зашлепала вниз по ступенькам. Один за другим подтягивались и другие домочадцы. Появился Чарльз в роскошном халате, прикрывая зевок рукой. Тереза, запахивающая полы темного шелкового пеньюара. Белла в темно-синем кимоно, с головой, ощетинившейся гребнями «для создания локонов».

Потрясенная Эмили Аранделл в полубессознательном состоянии неподвижно лежала на полу в холле. Она чувствовала боль в плече и лодыжке, все тело нещадно ныло. Она осознавала, что все столпились вокруг нее, что глупая Минни плачет и бессмысленно всплескивает руками, Тереза потрясенно взирает на тетушку, а Белла стоит с открытым ртом в каком-то оцепенелом ожидании. Откуда-то издалека, как ей показалось, донесся невнятный голос Чарльза:

– Во всем виноват этот дурацкий мячик! Должно быть, Боб оставил его на площадке, а тетушка поскользнулась на проклятой игрушке. Видите? Вот он лежит!

Чуть позже Эмили осознала, что кто-то властно отстранил собравшихся и, опустившись на колени, начал ощупывать ее умелыми опытными руками.

По телу прокатилась волна облегчения. Теперь все будет хорошо.

– Нет, все в порядке, – произнес уверенный и твердый голос доктора Таниоса. – Все кости целы… Просто сильные ушибы и сотрясение… и, разумеется, мисс Аранделл в глубоком шоке. Упала она, однако, на редкость удачно, могло быть гораздо хуже.

Расчистив путь, он легко поднял пожилую даму на руки и отнес наверх в ее спальню, где осторожно положил на кровать и, завладев запястьем, измерил пульс. Затем понимающе кивнул головой и послал Минни (та продолжала всхлипывать и по своему обыкновению бестолково суетилась) за бренди и горячей водой для грелки.

Смущенная, потрясенная и терзаемая болью, в этот момент Эмили испытала огромную благодарность к Джейкобу Таниосу. Его помощь оказалась очень кстати. Он излучал уверенность и надежду, которых так ждешь от доктора.

Эмили что-то беспокоило, но что именно, она никак не могла уразуметь. Ее охватила какая-то смутная тревога, но ум отказывался служить ей. Да, она выпьет бренди и уснет, как ей и сказали.

Но, несомненно, ей не хватало чего-то… или кого-то.

Впрочем, думать сейчас ни о чем не хотелось: плечо немилосердно ныло. Пожилая дама выпила предложенный напиток.

А затем она услышала голос доктора Таниоса, его успокаивающий, ровный тон:

– Теперь с ней все будет в порядке.

Эмили закрыла глаза.

Ее разбудили привычные звуки – тихий, приглушенный лай.

И через минуту Эмили сбросила остатки сна.

Боб… непослушный Боб! Он лаял в саду перед входной дверью – тем особым виноватым и смущенным лаем. «Да, не удержался, прогулял всю ночь, но мне очень стыдно», – казалось, повторял он, надеясь на прощение.

Мисс Аранделл прислушалась. Да, все в порядке. Она услышала, как Минни спускается, чтобы впустить пса. До нее донеслись скрип открывшейся входной двери, довольное собачье ворчание, бесполезные упреки Минни:

– Ах ты, непослушный песик, ну просто горе с тобой, малыш Бобби…

Эмили услышала, как открылась дверь в буфетную. Там под столом находилась мягкая подстилка Боба.

И в этот момент Эмили сообразила, что именно его ей подсознательно не хватало в момент злосчастного падения с лестницы. Именно Боба. Всеобщее волнение и суматоха – грохот, топот ног домочадцев… обычно Боб на любой переполох реагировал оглушительным лаем из буфетной.

Так вот что смутно тревожило ее. Но теперь все объяснилось. Боба вчера вечером выпустили побегать перед сном, а он бесстыдно решил побродить всю ночь в свое удовольствие. Время от времени у него случались такие грехопадения, хотя потом следовали бурные извинения, сопровождавшиеся образцовым поведением.

Так, значит, Эмили напрасно беспокоилась? Но действительно ли напрасно? Что-то еще тревожило ее, порождая в глубине души смутные подозрения. Этот несчастный случай… что-то, связанное с лестницей.

Ах да, кто-то говорил – вроде бы Чарльз, – что она наткнулась на мячик Боба, оставленный на лестничной площадке. И показал мяч. Да, Чарльз держал его в руке.

Голова нещадно болела. Плечо простреливала пульсирующая боль. Ломота от ушибов ощущалась во всем теле.

Однако, несмотря на телесные мучения, ум работал четко и рассудительно. Эмили быстро оправилась от потрясения. Ее воспоминания были совершенно ясными.

Пожилая дама мысленно перебрала в памяти все события с шести часов вчерашнего вечера. Она восстановила каждое свое действие до того момента, как вышла на лестничную площадку и покатилась по ступенькам…

Ее пронзили страх и невероятный ужас.

Нет, разумеется, она ошибается. После подобных событий часто возникают странные фантазии. Она усиленно попыталась вспомнить ощущение круглого бока мяча под своей ногой…

Но ничего такого не смогла вспомнить.

Вместо этого…

– Нет, просто нервы расшатались, – сказала Эмили Аранделл вслух. – Глупые фантазии.

Но ее проницательный викторианский ум не мог допустить подобной слабости даже на мгновение. Викторианцы никогда не страдали нелепым оптимизмом. Гораздо легче им верилось в худшее.

Эмили Аранделл поверила в худшее.