Читать книгу Немой свидетель - Агата Кристи - Страница 8

Не знаю, как себя чувствовал Пуаро в пальто и шарфе, но я лично едва не испекся, пока мы не выехали за пределы Лондона. В жаркий летний день передвижение в открытом автомобиле по столичным улицам действует на ездоков далеко не освежающе.

Однако едва мы покинули Лондон и, прибавив скорости, помчались по Большому западному шоссе, настроение мое заметно улучшилось.

Дорога заняла около полутора часов, и вскоре после полудня мы прибыли в городок Маркет-Бейсинг. Изначально через него проходила магистральная дорога, но современная жизнь обошла его стороной, проложив новое широкополосное шоссе на три мили севернее, вследствие чего в городке сохранился старомодный и исполненный спокойного достоинства стиль. Дома на центральной улице и просторной рыночной площади городка, казалось, говорили: «Когда-то мы играли важную роль и по-прежнему сохранили ее для тех, кто обладает здравым смыслом и приличной родословной. Пусть современный суматошный мир мчится сломя голову по новомодным дорогам; нас здесь построили на совесть, что позволит дождаться тех светлых дней, когда общественные интересы и гармония жизни пойдут рука об руку».

В центре рыночной площади находилась большая парковка, хотя на ней скромно стояло всего несколько автомобилей. Должным образом я тоже припарковал там свой «Остин», Пуаро избавился от лишней одежды, убедился в безупречном состоянии и симметричности своих воинственно закрученных усов, и мы наконец отправились дышать свежим воздухом.

В кои-то веки наше начальное, предварительное расследование не встретило обычного отклика: «Простите, я сам здесь впервые». Казалось поистине невероятным, что в Маркет-Бейсинге совсем нет приезжих! И наше появление, разумеется, произвело эффект! Уже чувствовалось, что Пуаро, да и я сам (но особенно Пуаро) привлекли некоторое внимание. Мы невольно выделялись на приглушенном фоне английского рыночного городка, сохранившего вековые традиции.

– Литлгрин-хаус? – повторил дородный абориген, задумчиво поглядывая на нас. – Идите прямо по Хай-стрит, и вы безошибочно узнаете его. С левой стороны. На калитке нет таблички с названием, но это первый большой дом после банка, – пояснил он и опять добавил: – Вы никак не пропустите его.

Мы двинулись указанным курсом, чувствуя, что нас провожают подозрительным взглядом.

– Боже мой, – простонал я, – почему-то в этом местечке я чувствую себя исключительно выдающейся персоной. Что до вас, Пуаро, то вы определенно смотритесь экзотично.

– Вы полагаете, что заметно мое иноземное происхождение?

– Эта данность просто вопиет!

– Однако одежду я шью у английского портного, – задумчиво произнес Пуаро.

– Одной одежды недостаточно, – возразил я. – Нельзя отрицать, Пуаро, что вы обладаете яркой индивидуальностью. Кстати, я частенько думал: не мешала ли она вашей карьере?

– А все потому, – со вздохом заметил Пуаро, – что вы вбили себе в голову ошибочную идею о том, что детективу надлежит клеить фальшивую бороду и прятаться за колоннами! Трюк с фальшивой бородой – vieux jeu[8], а игрой в прятки занимаются лишь бездарнейшие представители моей профессии. Эркюлю Пуаро, друг мой, требуется просто подумать, сидя в удобном кресле.

– Что объясняет, пожалуй, почему мы тащимся по этой раскаленной улице в столь жаркий полдень.

– На редкость остроумно, Гастингс. На сей раз, признаю, последнее слово осталось за вами.

Литлгрин-хаус мы действительно нашли без труда, но нас поджидало неожиданное потрясение – дом выставили на продажу.

Пока мы рассматривали его, мое внимание привлек собачий лай.

Поверх живой изгороди мы легко разглядели эту собаку – жесткошерстного фокстерьера несколько взлохмаченной наружности. Широко расставив лапы и слегка склонив голову набок, пес лаял, с видимым удовольствием исполняя возложенные на себя обязанности охранника и поглядывая на нас в самой дружеской манере.

«Разве я не бдительная сторожевая собака? – казалось, говорил он. – Но не бойтесь меня! Так я развлекаюсь. И заодно, конечно, исполняю свои обязанности. Просто имейте в виду, что здесь живет собака! Смертельно скучное утро. Слава богу, что нашлось хоть какое-то дельце. Вы хотите зайти к нам? Очень надеюсь. Здесь дьявольски скучно. Меня устроило бы даже короткое знакомство».

– Привет, старина, – сказал я, протягивая к фокстерьеру руку.

Вытянув шею над оградкой, пес подозрительно принюхался и игриво помахал хвостом, несколько раз тявкнув.

«Разумеется, такое знакомство не вполне благопристойно, но не будем придираться к мелочам! Ведь сразу видно, что у вас приличное воспитание».

– Умный мальчик, – похвалил я.

– Тяв, – дружелюбно ответил фокстерьер.

– Итак, Пуаро? – сказал я, воздержавшись от дальнейшего общения с собакой и взглянув на своего друга.

Лицо его приняло странное, совершенно непонятное мне выражение. В лучшем случае я описал бы его как старательно подавляемое волнение.

– Несчастный случай с мячиком питомца, – пробормотал он. – Что ж, по крайней мере, мы нашли здесь собаку.

– Тяв, – заметил наш новый приятель.

Опустившись на задние лапы, он широко зевнул и с надеждой посмотрел на нас.

– Что дальше? – спросил я.

Пес, казалось, задавал тот же вопрос.

– Parbleu[9], пойдем к агентам, как там называется их контора? «Геблер и Стретчер»?

– Да, похоже, она здесь и упомянута, – подтвердил я.

Мы развернулись и отправились обратно в центр, сопровождаемые обиженным лаем нашего нового знакомца.

Недвижимость агентов Геблера и Стретчера расположилась на Рыночной площади. Мы вошли в приемную, где нас встретила юная особа с аденоидным лицом и тусклым взглядом.

– Добрый день, – вежливо начал Пуаро.

Особа разговаривала по телефону, но жестом показала на стул, и Пуаро с удовольствием устроился на нем. Я нашел второй стул и поставил его поближе к столу.

– Не могу вам сказать наверняка, – рассеянно отвечала секретарша в телефонную трубку. – Нет, я не знаю, каковы будут расценки… Простите? Ах, водопровод – вероятно, но, конечно, наверняка я не могу сказать… Очень жаль, безусловно… Нет, его нет на месте… Нет, не знаю… Да, разумеется, я спрошу его… Диктуйте… восемь-один-три-пять? Боюсь, я не вполне поняла вас. Да… восемь-девять-три-пять… три-девять? Ах, пять-один-три-пять… Да, я попрошу его позвонить вам… после шести… Ах, простите, до шести… Большое спасибо.

Положив трубку, она нацарапала на промокательной бумаге цифры «5–3–1–9» и обратила на Пуаро снисходительно-пытливый, но равнодушный взгляд.

– Я заметил, что на окраине вашего городка продается усадьба, – оживленно заявил Пуаро. – По-моему, она называется Литлгрин-хаус.

– Простите?

– Тот дом продается или сдается внаем? – медленно и отчетливо спросил Пуаро. – Литлгрин-хаус.

– М-да, Литлгрин-хаус, – повторила особа и вдруг оживилась: – Вы сказали Литлгрин-хаус?

– Именно так я и сказал.

– Литлгрин-хаус, – пробормотала особа, видимо делая огромное умственное усилие. – Очевидно, об этом деле лучше всего известно мистеру Геблеру.

– Могу я видеть мистера Геблера?

– Он вышел, – сообщила секретарша с оттенком анемичного удовольствия, словно подразумевала: «Очко в мою пользу».

– А вам известно, когда он придет?

– Точно не могу сказать, – ответила юная особа.

– Понимаете, я присматриваю для себя дом в вашей округе, – продолжил Пуаро.

– Ну да, понятно, – безразлично кивнула юная особа.

– И мне показалось, что Литлгрин-хаус выглядит как раз так, как мне хотелось бы. Можете ли вы предоставить мне необходимые сведения?

– Сведения? – Юная особа с испугом глянула на Пуаро.

– Сведения по договору продажи или аренды Литлгрин-хауса.

С явной неохотой секретарша выдвинула ящик и достала замызганную папку с бумагами.

– Джон! – позвала она.

Сидевший в углу долговязый парень поднял голову:

– Да, мисс.

– Есть ли у нас какие-то сведения о… как вы сказали?

– Литлгрин-хаус, – отчеканил Пуаро.

– У вас же здесь висит большое объявление о продаже этого имения, – заметил я, показав на стену.

Секретарша холодно глянула на меня. Судя по легкому недовольству, проявившемуся на ее лице, она, видимо, подумала, что нечестно ей одной противостоять двум клиентам. И потому немедленно призвала на помощь внутренние резервы конторы.

– Джон, вы ведь ничего не знаете о Литлгрин-хаусе, верно?

– Нет, мисс. Все дела должны быть в вашей папке.

– Извините, мне очень жаль, – заявила молодая особа, хотя ее безучастное лицо не выразило ни малейшего сожаления. – Я предполагаю, что все документы по этой сделке мы уже отослали.

– C’est dommage[10].

– Простите?

– Весьма жаль.

– Можем предложить вам чудесный коттедж с верандой в Хемел-энд, две спальни, одна гостиная, – сообщила она без воодушевления, но с видом служащей, желающей исполнить возложенные на нее начальством обязанности.

– Благодарю вас, но коттеджи меня не интересуют.

– Там также имеется примыкающая к стене теплица. Я могу предоставить вам документацию по этой сделке.

– Нет, благодарю вас. Мне хотелось бы узнать, какую арендную плату вам предложили назначить за Литлгрин-хаус.

– Об аренде речи не шло, – ответила секретарша, отбросив видимость полного неведения относительно Литлгрин-хауса и с удовольствием занося на свой счет очередное очко. – Только продажа.

– Но в объявлении сказано: «Продажа или аренда».

– Ничего не знаю по поводу объявления, но та усадьба предназначена только для продажи.

В этот момент дверь открылась, и на поле битвы стремительно появился седовласый мужчина средних лет. Его взгляд, воинственно блеснув, прошелся по нашим фигурам. Приподняв брови, мужчина вопросительно глянул на секретаршу.

– Вот и сам мистер Геблер, – сообщила нам молодая особа.

Мистер Геблер с важным видом открыл дверь рабочего кабинета:

– Заходите, джентльмены.

Пропустив нас в кабинет, он размашистым жестом указал на кресла и сам уселся напротив за сдвоенный письменный стол, предназначенный для двух партнеров.

– Итак, чем я могу вам помочь?

Стойкий Пуаро опять начал сначала:

– Мне хотелось получить сведения об усадьбе Литлгрин-хаус, поскольку…

Продолжить ему не удалось. Мистер Геблер мгновенно перехватил инициативу:

– Да-да, конечно! Литлгрин-хаус – есть такая недвижимость. Полная договоренность с хозяевами. Совсем недавно поступила на рынок жилья. И могу заверить вас, джентльмены, нечасто такой превосходный дом предлагается по столь скромной цене. Вкусы, знаете ли, так изменчивы. Люди уже сыты по горло халтурными постройками. Им требуются крепкие и надежные стены. Поистине добротные сооружения. Прекрасная недвижимость, качество видно воочию, отличный образец георгианского стиля[11]. Именно то, что нужно в наше время: ощущение изысканности и удобства старинного дома, если вы понимаете, что я имею в виду. Разумеется, Литлгрин-хаус не задержится на рынке. Такой товар просто нарасхват. Нарасхват! Как раз в прошлую субботу на эту усадьбу приезжал взглянуть один из членов парламента. И ему так понравилось, что он решил прикатить сюда и в грядущие выходные. С ним соперничает и другой джентльмен с фондовой биржи. Сегодня умные люди стремятся отдохнуть в тишине, подальше от шумных дорог. Все это весьма ценно, но здесь привлекает и высокое качество. А оно-то как раз свойственно этой вилле. Превосходное качество! Приходится признать, что в те времена знали толк в строительстве господских домов. Да, Литлгрин-хаус ненадолго задержится в наших реестрах.

Мистер Геблер[12]внезапно умолк, чтобы перевести дух, и мне вдруг подумалось, что его фамилия отлично подходит такого рода дельцу.

– А часто ли она переходила из рук в руки за последние годы? – быстро вставил Пуаро.

– Отнюдь нет. Уже более пятидесяти лет этой усадьбой владеет одна семья. Фамильное имение семьи Аранделл, очень уважаемой в нашем городе. Благородные, знаете ли, дамы старой школы.

Геблер вскочил и, открыв дверь, крикнул:

– Мисс Дженкинс, материалы по Литлгрин-хаусу. Быстрее, пожалуйста.

Он вернулся за стол.

– Я хотел бы приобрести загородный дом в таком районе, – сообщил Пуаро. – В живописной местности, но не в глухой провинции, если вы меня понимаете…

– Превосходно, превосходно понимаю. Слишком много в наших краях захолустных деревень. Прежде всего туда и прислугу-то не заманишь. А у нас никаких неудобств при наличии всех преимуществ загородной жизни.

Мисс Дженкинс впорхнула в кабинет с отпечатанным листом бумаги и положила его на стол перед патроном, который сразу отпустил ее, повелительным кивком показав на дверь.

– Итак, что мы имеем, – деловито произнес мистер Геблер и огласил данные быстрой скороговоркой: – Характеристики старинной усадьбы: четыре гостиные, восемь спален с гардеробными, традиционные служебные помещения, обширные кухонные владения, многочисленные служебные постройки, конюшни и так далее. Водопровод, ухоженный патриархальный сад с двумя беседками, общая площадь около трех акров, поэтому затраты на содержание невелики, ну и так далее, и тому подобное. Ориентировочно заявленная цена две тысячи восемьсот пятьдесят фунтов стерлингов.

– Вы можете выдать мне смотровой ордер?

– Безусловно, уважаемый сэр. – Мистер Геблер начал энергично выписывать документ. – Ваше имя и адрес?

К моему удивлению, Пуаро отрекомендовался как мистер Паротти.

– В наших реестрах есть и парочка других владений, они также могут заинтересовать вас, – продолжил мистер Геблер.

Пуаро позволил ему присовокупить к документу право на осмотр еще двух домов.

– А Литлгрин-хаус можно осмотреть в любое удобное для нас время? – уточнил он.

– Безусловно, уважаемый сэр. Там по-прежнему проживают слуги. Я могу позвонить для уточнения. Вы собираетесь отправиться туда прямо сейчас? Или после ленча?

– Вероятно, удобнее будет после ленча.

– Безусловно, безусловно. Я позвоню и предупрежу, чтобы они ожидали вас, скажем, около двух часов дня… Успеете?

– Да, благодарю вас. А владелица этого дома… по-моему, вы упомянули мисс Аранделл, верно?

– Нет, Лоусон. Мисс Лоусон. Таково имя новой владелицы. Мисс Аранделл, к сожалению, недавно умерла. Поэтому Литлгрин-хаус и выставили на продажу. И могу заверить вас, что дом уйдет в считаные дни. Никаких сомнений. Скажу по секрету, сугубо между нами, если вы надумаете совершить покупку, то мы уладим все очень быстро. Как я уже говорил, заинтересованы еще два джентльмена, и не удивлюсь, если со дня на день получу предложение от одного из них. Вы же понимаете, что каждый из них знает о существовании другого возможного покупателя. И такая конкуренция, несомненно, подстегивает интерес. Ха-ха! Разумеется, мне не хотелось бы, чтобы вас опередили.

– Насколько я понимаю, мисс Лоусон тоже заинтересована в быстрой продаже?

– Именно так, – доверительно понизив голос, признал мистер Геблер. – Ей не нужно такое большое хозяйство… оно и понятно, это без надобности одинокой немолодой даме. Ей хочется избавиться от лишних хлопот и прикупить дом в Лондоне. Вполне разумное желание. Вот почему Литлгрин-хаус продается так смехотворно дешево.

– Вероятно, она будет готова рассмотреть и иные предложения?

– Отличная мысль, сэр. Действуйте, торг здесь более чем уместен. Но уверяю, вам не удастся добиться значительного снижения названной мною цены. Она и без того смехотворна! В наши дни постройка одного такого дома обойдется никак не меньше шести тысяч, не говоря уже о ценности земельного участка и сада.

– Видимо, мисс Аранделл скончалась скоропостижно?

– О, не сказал бы. Anno Domini… anno Domini[13]. Она уже давно отметила семидесятилетие. И в последнее время частенько хворала. Нас покинула последняя представительница славного поколения семьи. Возможно, вы слышали об Аранделлах?

– Мне знакомы несколько человек с такой фамилией, у которых есть родные в ваших краях. Полагаю, они принадлежат к этому роду.

– Весьма вероятно. Тут у нас жили четыре сестры. Одна довольно поздно вышла замуж, а три оставшихся продолжали жить в фамильном гнездышке. Благовоспитанные дамы старой школы. Мисс Эмили пережила их всех. В нашем городке к ней относились с особым уважением.

Подавшись вперед, он вручил Пуаро смотровые ордера:

– Надеюсь, вы еще заглянете в нашу контору, чтобы сообщить о своем решении? Разумеется, кое-где там понадобится некоторая модернизация. Вполне естественно. Но я всегда говорю: «Разве трудно усовершенствовать одну-две ванных комнаты? Проще некуда!»

Мы направились к выходу и напоследок услышали безучастный голос мисс Дженкинс:

– Сэр, звонила миссис Сэмьюэлс. Просила вас перезвонить ей по номеру… Холланд пять-три-девять один.

Насколько я помнил, в своем блокноте мисс Дженкинс нацарапала совсем другой номер, хотя и он отличался от того, что ей продиктовали по телефону.

Таким образом, по моему твердому убеждению, мисс Дженкинс решила отомстить за то, что ее вынудили найти материалы по Литлгрин-хаусу.