Читать книгу Убийство Роджера Экройда - Агата Кристи, Agatha Christie, Detection Club The - Страница 5
Глава 3
Человек, который выращивал кабачки
ОглавлениеЗа столом я сказал Кэролайн, что буду ужинать в Фернли. Она нисколько не возражала, наоборот – обрадовалась.
– Отлично. Там ты обо всем разузнаешь. Кстати, что за новые неприятности с Ральфом?
– С Ральфом? – удивился я. – Ничего подобного не слышал.
– Тогда почему он остановился в «Трех вепрях», а не в Фернли-Парке?
Я ни на секунду не усомнился в правдивости этой информации. Раз Кэролайн так говорит – значит, так и есть.
– Экройд сказал мне, что Ральф в Лондоне, – в изумлении я даже отступил от нерушимого правила: всегда держать полученные сведения при себе.
– Ах вот как! – И я опять увидел, как кончик носа Кэролайн лихорадочно задергался. – Он заселился в «Три вепря» вчера утром, – сказала она. – А прошлым вечером у него было свидание с девушкой.
Меня это ничуть не удивило. Свиданиям с девушками Ральф посвящает большинство своих вечеров. Хотя, конечно, весьма странно, что он приехал для этого в Кингс-Эббот, променяв круговерть столичных развлечений на наше захолустье.
– Это что же, одна из официанток? – проницательно предположил я.
– В том-то и дело, что нет. Они встретились не на постоялом дворе. Я не знаю, кто она такая.
(Какое горькое признание из уст Кэролайн!)
– Но я догадываюсь, – продолжала моя неутомимая сестра. – Я терпеливо ждал. – Это его кузина!
– Флора Экройд? – удивленно воскликнул я.
На самом деле Флора Экройд, конечно, не состоит с Ральфом Пейтоном в родстве, но Ральф уже так давно считается сыном и наследником Экройда, что семейные узы как бы подразумевались сами собой.
– Флора Экройд, – торжественно кивнула Кэролайн.
– Но если он хотел ее увидеть, то почему не отправился прямиком в Фернли?
– Тайная помолвка! – с упоением объявила моя сестра. – Старик Экройд даже слышать об этом не хочет, им приходится встречаться украдкой.
В теории Кэролайн имелось немало прорех, но я благоразумно воздержался от критики. Случайное замечание о нашем новом соседе повернуло беседу в другое русло.
Коттедж «Лиственницы» недавно пережил вторжение нового жильца, о котором нам ровным счетом ничего не было известно. К бесконечному неудовольствию Кэролайн, ей удалось узнать лишь то, что он иностранец. Разведывательный корпус потерпел сокрушительное поражение – разумеется, наш сосед употреблял в пищу молоко, овощи и мясо в должном количестве, как и простые смертные, однако никто из поставщиков и разносчиков оказался не в состоянии разжиться хоть какой-то информацией на его счет. Фамилия его вроде бы Поррот, но звучит она как-то неправдоподобно. Единственное, что удалось выяснить – он увлекается выращиванием кабачков.
Разумеется, эти жалкие крохи лишь раздразнили неуемный аппетит Кэрролайн. Ей необходимо знать все: откуда он родом, чем занимается, женат он или вдовец, есть ли у него дети и какую фамилию носила в девичестве его матушка – и так далее, и тому подобное. Иногда мне кажется, что анкеты для паспортных столов придумывает кто-то вроде моей сестры.
– Моя дорогая Кэролайн. Насчет профессии этого человека не может быть никаких сомнений, – сказал я. – Он парикмахер на покое. Достаточно взглянуть на его усы.
Кэролайн категорически со мной не согласилась. Если бы он был парикмахером, доказывала она, то завивал бы волосы. Тщетно я приводил в пример несколько парикмахеров, которых знал лично – все были гладко прилизанны. Кэролайн мне не удалось убедить.
– Я никак не могу его раскусить, – сказала она удрученно. – На днях я попросила его одолжить кое-что из садовых инструментов, и он был очень вежлив, но о себе так ничего и не рассказал. В конце концов, я напрямик спросила, не француз ли он, а он сказал, что нет. И почему-то мне не захотелось расспрашивать его дальше.
Теперь и во мне пробудился жгучий интерес к нашему загадочному соседу. Человек, способный заткнуть рот Кэролайн и отправить ее восвояси, посрамленной аки царица Савская[3], должен быть личностью незаурядной.
– Если не ошибаюсь, – мечтательно произнесла Кэролайн, – у него имеется одна из этих электрических машинок, пылесос…
Я узрел опасный блеск в ее глазах, означавший, что она обдумывает новый предлог для визита к соседу, и поспешил в сад. Люблю покопаться на грядках. И вот, когда я был полностью поглощен выпалыванием особенно упорного одуванчика, раздался упреждающий крик и какой-то тяжелый снаряд, просвистев у моего уха, разорвался под ногами с отвратительным хлюпаньем. Это был кабачок!
Возмущенный до глубины души, я огляделся. Слева, над забором, показалась яйцевидная голова, частично покрытая неправдоподобно черными волосами, пара зорких глаз и огромные усы. Вот он, наш таинственный сосед, мистер Поррот.
Он тотчас рассыпался в извинениях.
– Тысячу раз сожалею, мсье. Мне нет прощения. Вот уже несколько месяцев я выращиваю эти кабачки. Сегодня утром мое терпение лопается. Я посылаю их подальше – увы, не только в переносном смысле, но и в буквальном. Я швыряю кабачок через ограду. Мсье, мне так стыдно. Я раздавлен и унижен.
Перед таким потоком оправданий мой гнев тут же испарился. Кроме того, злополучный овощ меня даже не задел. Однако я искренне надеялся, что метание даров огорода через забор не войдет у мистера Поррота в привычку. Это вряд ли поспособствует добрососедским отношениям.
Удивительный человечек, казалось, прочел мои мысли.
– Ах нет, не волнуйтесь! – вскричал он. – Обычно я так себя не веду. Но вообразите, мсье, что человек, поставив перед собой определенную цель, трудился всю жизнь не покладая рук, а получив, наконец, возможность предаться досугу и невинным увлечениям, обнаружил, что тоскует по былым дням, исполненным напряженной работы, и по старым занятиям, которые так стремился оставить!
– Да, это я могу понять, – медленно сказал я. – Думаю, так происходит довольно часто. Я сам тому пример. Год назад я получил наследство – вполне достаточное, чтобы осуществить давнюю мечту. Я всегда хотел путешествовать, повидать мир. И что же – прошел год, а я… я все еще здесь.
Мой маленький сосед кивнул.
– Мы рабы привычки. Мы работаем, чтобы достичь желаемого, а обретя его, обнаруживаем, что тоскуем по тяжкому ежедневному труду. И заметьте, мсье, моя работа была исключительно интересной, пожалуй, это самая интересная работа в мире!
– А именно? – поощрил его я. Сейчас в меня вселился дух Кэролайн.
– Изучение человеческой природы, мсье!
Ну совершенно же ясно, что передо мной парикмахер на пенсии. Кому как не парикмахерам ведомы все тайны людской натуры?
– Кроме того, я лишился своего друга, который был рядом много лет. Порой он проявлял ужасающую наивность, но тем не менее, был мне очень дорог – не поверите, сейчас я скучаю даже по его глупости! Его прямолинейность, честный и открытый взгляд на мир, способность искренне радоваться и удивляться работе разума, превосходящего его собственный – не могу даже выразить, до чего мне этого не хватает.
– Ваш друг умер? – сочувственно спросил я.
– О нет, что вы. Он живет и здравствует, но на другом конце света. Он уехал в Аргентину.
– В Аргентину! – Я подавил вздох зависти. Я всегда мечтал отправиться в Южную Америку. Подняв глаза, я встретил понимающий взгляд мистера Поррота. Было в этом коротышке что-то, располагающее к полной откровенности.
– Стало быть, хотите отправиться туда? – спросил он.
Я сокрушенно покачал головой.
– Мог бы отправиться… год назад. Но я был глупцом, хуже того – глупцом жадным. Рискнул необходимым в надежде приобрести излишнее.
– Ясно. Играли на бирже?
С печальным видом я кивнул головой, но втайне эта доверительная беседа меня немало повеселила. Этот нелепый человечек сохранял такой важный, осведомленный вид!
– Нефтяные месторождения в дельте реки Поркьюпайн[4]? – спросил он вдруг.
Я оторопел.
– По правде сказать, я думал о них, но в конце концов соблазнился золотоносной шахтой в Западной Австралии.
Мой сосед внимательно изучал меня, у него было странное, непостижимое выражение лица.
– Это судьба, – сказал он наконец.
– Что вы имеете в виду под словом «судьба»? – спросил я с невольным раздражением в голосе.
– Что мне предначертано жить рядом с человеком, который верит в нефть долины Поркьюпайна и золото Западной Австралии. Скажите, вы случайно не питаете слабость к женщинам с рыжевато-каштановыми волосами?
Я смотрел на него, разинув рот от изумления, и он расхохотался.
– Нет-нет, не бойтесь, я вовсе не сумасшедший. Простите мне этот нелепый вопрос. Видите ли – мой друг, о котором я вам рассказывал – человек молодой, убежденный в том, что все женщины достойны восхищения, а большинство из них – красавицы. Но вы-то, доктор, прожили уже достаточно, что бы познать суетность и тщету этого мира. Ну-ну, где же дух соседского добросердечия! Примите в знак моего искреннего расположения мой лучший кабачок и прошу вас от моего имени преподнести его вашей превосходной сестре!
Нагнувшись, он поднял с земли гигантский экземпляр упомянутой овощной культуры и передал мне поверх ограды. Я принял подарок с изъявлениями признательности, достойными торжественной манеры, в которой он был сделан.
– Ну что ж, утро прошло не зря, – весело сказал коротышка. – Я познакомился с человеком, который во многом напоминает моего далекого друга. Кстати, хотел бы задать вам вопрос. Несомненно, вы знаете всех и каждого в этой маленькой деревне. Кто этот темноволосый молодой красавец, который ходит с гордо поднятой головой и легкой улыбкой на губах?
Описание не оставляло места сомнениям, но я поколебался, прежде чем ответить:
– Должно быть, это капитан Ральф Пейтон.
– Я не мог видеть его раньше?
– Нет, здесь он давно уже не появлялся. Он сын, точнее, пасынок мистера Экройда из Фернли-парка.
Мой сосед с досадой хлопнул себя по лбу.
– Конечно! Я должен был сам догадаться. Мистер Экройд много мне рассказывал о нем.
– Вы знаете мистера Экройда? – удивился я.
– Когда я работал в Лондоне, нам доводилось встречаться. Я просил его не рассказывать никому в Кингс-Эбботе о моей профессии.
– Понятно, – сказал я, хотя на самом деле меня поразил такой чудовищный снобизм.
Но человечек продолжал с невозмутимой, почти величественной улыбкой:
– Предпочитаю сохранять инкогнито. Я не стремлюсь к известности. Я даже не удосужился исправить местную версию моей фамилии.
– Ах вот как! – Я не знал, что и сказать на это.
– Капитан Ральф Пейтон, – задумчиво произнес мистер Поррот. – Так вот он каков, жених очаровательной мисс Флоры Экройд.
– Кто вам сказал, что они помолвлены? – спросил я в полном изумлении.
– Мистер Экройд. Где-то неделю тому назад. Он был очень доволен, что обручение состоялось, и вообще, как я понял из его слов, давно желал этого союза. Мне даже подумалось, что на молодого человека было оказано некоторое давление. Это совсем не разумно. Молодой человек должен жениться, чтобы угодить самому себе, а не для того, чтобы порадовать отчима, от которого во всем зависит.
Моя теория о роде занятий нашего соседа потерпела полный крах. Не могу себе представить, чтобы Экройд стал откровенничать с парикмахером и обсуждать с ним свои надежды на брак племянницы и пасынка. Конечно, Экройд охотно покровительствует представителям низших классов, но чувство собственного достоинства у него развито очень сильно. Очевидно, Поррот зарабатывал на хлеб как-то иначе.
Чтобы скрыть свое замешательство, я сказал первое, что пришло мне в голову:
– А что заставило вас обратить внимание на Ральфа Пейтона? Его привлекательная внешность?
– Нет, не только это – хотя для англичанина он, конечно, необыкновенно красив. На страницах дамского романа его сравнили бы с греческим богом. Нет, есть в этом молодом человеке какая-то загадка, которую я пока не могу разгадать.
Последнюю фразу он произнес задумчивым тоном, от которого у меня мурашки побежали по коже. Он словно бы взвесил и измерил мальчика и рассмотрел его поведение в свете каких-то фактов, известных лишь ему одному. С этим ощущением я и отправился домой, повинуясь зову сестры.
Войдя, я увидел, что Кэролайн снимает шляпку. Очевидно, она только что вернулась из рейда в деревню. И с места в карьер начала доклад.
– Я встретила мистера Экройда.
– Вот как?
– Конечно, я остановилась перекинуться парой слов, но, казалось, он куда-то очень спешит, все норовил закруглить разговор.
Ну еще бы! Не сомневаюсь, что Экройд стремился избежать задушевной беседы с моей сестрицей так же отчаянно, как утром хотел уклониться от встречи с мисс Ганетт. Только вот от Кэролайн не так легко отделаться.
– Я сразу же поинтересовалась, что здесь делает Ральф, и его как громом поразило. Он понятия не имел, что мальчик сейчас в деревне. Он даже сказал, что я, должно быть, ошиблась. Ошиблась! Я!
– Смешно, – заметил я. – Ему следовало бы знать тебя лучше.
– Затем он сказал мне, что Ральф и Флора обручились.
– Я уже знаю, – вставил я со скромной гордостью.
– Кто тебе сказал?
– Наш новый сосед.
Кэролайн заколебалась – ни дать не взять, шарик, зависший между двумя ячейками на рулетке. Но решила не поддаваться искушению и не отвлекаться.
– Я рассказала мистеру Экройду, что Ральф остановился в «Трех вепрях».
– Кэролайн, ты никогда не задумывалась, что твоя привычка выкладывать все, что тебе известно, всем и каждому без разбора, может кому-то сильно навредить?
– Чепуха, – отрезала сестра. – Люди должны знать новости, которые их касаются, и я считаю своим долгом сообщить их. Между прочим, мистер Экройд был мне очень признателен.
– Ну? – подбодрил я ее, поскольку это явно было еще не все.
– По-моему, он сразу же отправился в «Три вепря», да только вот вряд ли он найдет там Ральфа.
– Неужели?
– Да, потому что, когда я возвращалась домой по лесной тропинке через лес…
– Ты возвращалась через лес? – прервал ее я.
У Кэролайн хватило совести покраснеть.
– Чудесная погода! Я решила немного прогуляться. Лес в своем осеннем уборе так прекрасен!
Кэролайн ни во что не ставит все леса земного шара в любом их уборе. Лес она считает крайне неприятным местом, где легко промочить ноги, а на голову то и дело сыплется всякая дрянь. Нет, в наш лес ее завел инстинкт мангуста. Ведь это единственное место в окрестностях Кингс-Эббота, где можно назначить свидание молодой женщине, не привлекая к себе внимание всей деревни. К тому же он примыкает к парку поместья Фернли.
– Что ж, продолжай, – сказал я.
– Как я уже говорила, я шла по лесной тропинке и вдруг услышала голоса. – Кэролайн сделала паузу.
– И что же?
– Один голос принадлежал Ральфу Пейтону – это я сразу поняла. С ним была какая-то девушка. Разумеется, я не собиралась подслушивать…
– Ну еще бы, – вставил я с откровенной иронией, которую Кэролайн проигнорировала.
– …но не затыкать же мне было уши! Девушка что-то сказала – я не расслышала, что именно, а Ральф ответил, причем очень сердито. «Моя дорогая девочка, – сказал он. – Разве ты не понимаешь, что старик может оставить меня без гроша в кармане? За последние годы я порядком помотал ему нервы. Из-за любого пустяка он может сорваться. А нам с тобой позарез нужны деньжата, солнышко. Когда старикан откинет копыта, я буду очень богат. Он, конечно, скряга, но капитал нажил немалый. Я не хочу, чтобы он изменил завещание. Положись на меня и не волнуйся». Вот что он сказал, слово в слово. Я отлично все запомнила. К сожалению, в этот момент у меня под ногой хрустнул какой-то сучок, они сразу перешли на шепот, а потом вообще ушли. Конечно, гнаться за ними я не могла, так что девушку разглядеть не удалось.
– Представляю, как ты расстроилась, – посочувствовал я. – И, конечно, ты поспешила в «Три вепря», там внезапно ощутила слабость и попросила стаканчик бренди, а заодно проверила, на месте ли обе официантки?
– Это была не официантка, – без колебаний произнесла Кэролайн. – Вообще-то я почти уверена, что это была Флора Экройд, вот только…
– Только это не имеет смысла, – согласился я.
– Но если это не Флора, то кто?
Сестра стремительно пробежалась по мысленному списку всех девиц, обитавших в округе, поочередно выдвигая доводы за и против.
Когда она замолчала, чтобы перевести дух, я пробормотал что-то о срочном визите к пациенту и выскользнул из дома.
Я собирался тайком наведаться в «Три вепря». Скорее всего, Ральф Пейтон уже вернулся туда.
Я очень хорошо знал Ральфа – пожалуй, лучше, чем любой из обитателей Кингс-Эббота. Возможно, близкое знакомство с его матерью помогло мне понять кое-какие черты его характера, которые ставили в тупик остальных. В определенном смысле он был жертвой наследственности. И хотя ему не передалась пагубная склонность матери, слабоволие стало его проклятием. Мой новый приятель сегодня днем совершенно справедливо заметил, что Ральф необычайно хорош собой. Шести футов ростом и безукоризненного сложения, с изяществом во всех движениях, темноволосый, как и его мать, смуглое лицо в любую минуту готово озариться улыбкой. Ральф Пейтон был рожден завоевывать симпатии окружающих стремительно и без всяких усилий. И хотя он был самовлюбленным шалопаем, причем довольно беспринципным, его удивительное обаяние и приятные манеры обеспечили ему множество преданных друзей. Могу ли я что-нибудь сделать для мальчика? Я полагал, что могу.
Наведя справки в «Трех вепрях» я узнал, что капитан Пейтон только что пришел, и, попросив не докладывать обо мне, поднялся в его номер. В какой-то момент, вспомнив все, что я видел и слышал, я усомнился, что меня ждет радушный прием, но Ральф тут же развеял мои опасения.
– Ба, да это Шеппард! Как хорошо, что вы пришли! – С протянутой для приветствия рукой он шагнул вперед, милая улыбка осветила его лицо. – Вы единственный человек, с которым мне приятно встретиться в этой адовой дыре.
Я поднял брови.
– А что же могло с вами здесь случиться?
Он засмеялся, но смех был раздраженным.
– Длинная история. Плохи мои дела, доктор. Может, выпьем по одной?
– Спасибо, с удовольствием.
Он нажал на кнопку звонка, а вернувшись ко мне, с размаху бросился в кресло.
– Сказать по правде, я чертовски влип. Понятия не имею, как выбраться из этой передряги, – признался он с мрачным видом.
– В чем дело? – сочувственно спросил я.
– Да в чем же еще, как не в моем проклятом отчиме.
– Что же он сделал?
– Вопрос не в том, что он сделал, а в том, что он, вероятнее всего, очень скоро сделает.
Вошел коридорный, и Ральф заказал напитки. Когда слуга удалился, мальчик с подавленным видом скорчился в кресле.
– Все действительно… настолько серьезно? – спросил я, и он кивнул.
– Что ж, я сам во всем виноват, – сказал он с неожиданным спокойствием в голосе.
Услышав этот новый, несвойственный ему серьезный тон, я понял, что на этот раз с мальчиком случилась настоящая беда. Должно произойти что-то невероятное, чтобы Ральф утратил свое легкомыслие.
– Если я могу чем-то помочь, – робко начал я.
Но Ральф очень решительно покачал головой.
– Премного вам благодарен, доктор. Но не годится впутывать еще и вас. По этой дорожке мне придется пройти одному.
Он немного помолчал, а затем повторил дрогнувшим голосом:
– Да, придется действовать в одиночку.
3
Согласно арабским и еврейским сказаниям правительница легендарного аравийского государства Шеба/Саба, прибыла к израильскому царю Соломону с богатыми дарами и задавала ему хитроумные загадки с целью развенчать его ореол мудреца, но была вынуждена признать его превосходство и удалиться ни с чем, или даже, как утверждают некоторые предания, униженной хитроумно расставленными ловушками. В текстах Ветхого и Нового Завета, напротив, утверждается, что царица Савская отправилась домой с дарами, намного превосходящими те, что были преподнесены Соломону.
4
Поркьюпайн – река, протекающая по территории Канады и штата Аляска.