Читать книгу Горе невинным - Агата Кристи - Страница 7

Вернувшись в Драймут, в гостиницу, Калгари рано отобедал и вернулся в свой номер. Визит в «Солнечный мыс» произвел на него глубокое впечатление. Он ожидал, что новость произведет болезненный эффект, что заставило его заранее собрать в кулак всю свою решимость. Однако откровение оказалось мучительным и тягостным – совершенно не в той манере, которую он ожидал. Повалившись на кровать, Артур раскурил сигарету и принялся прокручивать в уме ситуацию – снова и снова.

Конечно же, самым ярким впечатлением стало лицо Эстер, каким оно было в момент прощания. Это презрительное отвержение его устремления к справедливости! Как это там она сказала? «Теперь важно, не кто виноват, а кто не виноват». И потом: «Разве вы не понимаете, что именно сделали сейчас со всеми нами?» Но что такое он сделал? Калгари не понимал этого.

И все прочие… Женщина, которую они звали Кирсти (с какой стати, к слову? Кирсти – шотландское имя, но она не шотландка – датчанка, а быть может, норвежка). Так почему же она разговаривала с ним столь жестким… столь обвинительным тоном?

Нечто странное было и в поведении Лео Эрджайла – отстраненное выжидание. Никаких «слава богу, мой сын невиновен!», что следовало бы счесть естественной реакцией!

И эта девушка… девушка, исполнявшая обязанности секретаря Лео. Услужливая, любезная. Однако и она отреагировала странным образом. Калгари вспомнил, как она опустилась на колени перед креслом Эрджайла. Словно бы… словно бы… она сочувствовала ему, утешала его. Утешала? Но в чем? В том, что сын его не был виновен в убийстве? И конечно… да, конечно… чувства в этом движении было больше, чем положено секретарю – даже отработавшему на своем месте несколько лет… так в чем же, собственно дело? Почему они…

Зазвонил телефон на столике возле его кровати. Артур поднял трубку.

– Алло?

– Доктор Калгари? Вас тут спрашивают.

– Меня? – Он был удивлен. Насколько ему было известно, о том, что он ночует в Драймуте, не знал никто.

После недолгой паузы клерк ответил:

– Это мистер Эрджайл.

– О? Скажите ему… – Артур осекся, осознав, что готов спуститься вниз. Если по какой-то причине Лео Эрджайл последовал за ним в Драймут, сумел узнать, где он остановился, тогда вопрос будет слишком серьезным для того, чтобы обсуждать его внизу, в людной гостиной. – Попросите его подняться в мой номер, пожалуйста.

Калгари поднялся с постели и принялся ходить взад-вперед. Наконец в дверь постучали. Подойдя к двери, он открыл ее.

– Входите, мистер Эрджайл, я…

И в удивлении остановился. Перед ним стоял не Лео Эрджайл – а молодой человек, едва разменявший второй десяток, на загорелом, симпатичном лице которого осталась печать горечи – на беспечном, сердитом и несчастном лице.

– Не ожидали увидеть меня, – проговорил молодой человек. – Ждали моего отца. Я – Майкл Эрджайл.

– Входите. – Калгари закрыл дверь за спиной своего гостя. – Каким образом вы сумели найти меня? – спросил он, предложив молодому человеку сигарету из пачки.

Взяв сигарету, Майкл Эрджайл издал короткий и неприятный смешок.

– Ну, это было несложно! Надо было всего-то позвонить в основные отели на тот случай, если вы решили заночевать. Угадал со второй попытки.

– А зачем вы захотели встретиться со мной?

Майкл Эрджайл неспешно проговорил:

– Надо было посмотреть, что вы за человек…

Он окинул Калгари внимательным взором, отметив чуть поникшие плечи, седеющие волосы, тонкое чувствительное лицо.

– Итак, вы из тех, кто ездил с экспедицией на полюс… С виду не скажешь, что вы такой крепкий.

Артур чуть улыбнулся.

– Внешность может оказаться обманчивой. Здоровья мне хватило. Там нужна не столько физическая сила, как другие важные качества: выносливость, терпение, технические знания.

– Сколько вам лет, сорок пять?

– Тридцать восемь.

– Вы кажетесь старше.

– Да… да, наверное, вы правы. – На мгновение на него накатила мучительная печаль, вызванная юным нахальством смотревшего на него молодого человека, и он спросил несколько более резко, чем следовало бы: – Так зачем вы хотели видеть меня?

Гость нахмурился.

– Вполне естественное желание, не правда ли? После тех новостей, с которыми вы явились… О моем дорогом брате.

Калгари не ответил, и Майкл Эрджайл продолжил:

– Только явились вы с ними несколько поздновато, если посмотреть с его точки зрения, не так ли?

– Да, – негромко произнес Калгари. – Весть моя запоздала.

– И что же вы так долго молчали? Что это за сотрясение с вами случилось?

Калгари терпеливо повторил свой рассказ. Как ни странно, грубость юноши ободрила его. Хотя бы сейчас он имел дело с человеком, неравнодушным к своему брату.

– Итак, Джеко получает алиби, в этом вся история, правда? А вы уверены в том, что время было именно такое, как говорите?

– Абсолютно уверен, – твердым тоном проговорил Калгари.

– Но вы могли и ошибиться. Ваша братия, эти ученые, склонна к рассеянности в отношении таких мелочей, как время и место.

Калгари чуть усмехнулся.

– Это вы начитались фантастики, с ее рассеянными профессорами в рваных носках, не соображающими, ни который сейчас час, ни где они находятся. Дорогой мой молодой человек, работа инженера требует великой точности в отношении величин, времени и расчетов. Заверяю вас в том, что я просто не могу допустить ошибку. Я подсадил вашего брата незадолго до семи и высадил его в Драймуте через пять минут после половины восьмого.

– Ваши часы могли идти неправильно. Или же вы ориентировались по автомобильным часам.

– Мои наручные часы и часы в автомобиле были в точности синхронизированы.

– Джеко мог каким-то образом одурачить вас. Он был такой фокусник…

– Он не финтил. Но почему вы так стараетесь доказать, что я ошибся? – с некоторым жаром продолжил Калгари. – Я рассчитывал на то, что будет трудно убедить власти в том, что они несправедливо осудили человека, но никак не ожидал, что будет так трудно убедить в том же его семью!

– Итак, оказалось, что вам было трудно убедить всех нас?

– Реакция показалась мне несколько… необычной.

Микки внимательно смотрел на него.

– Они не хотели поверить вам?

– Да… казалось почти что так…

– Не только казалось. Так оно и было. Вполне естественно, на мой взгляд, если задуматься.

– Но почему? Почему вы считаете это естественным? Убита ваша мать. Ваш брат обвинен в убийстве и осужден за него. Теперь оказывается, что он невиновен. Вы должны радоваться… благодарить. Это же ваш брат.

– Он не был мне братом, – ответил Микки. – А она – матерью.

– Что?

– Разве никто вам этого не сказал? Мы все приемные. Все до единого. Начиная с Мэри, моей старшей «сестры», которую удочерили в Нью-Йорке. Остальных приняли в семью во время войны. Моя «мать», как вы ее называете, не могла иметь своих детей, поэтому она завела себе скромный выводок приемных детей. Мэри, я, Тина, Эстер, Джеко. Уютный и ласковый дом с целым морем материнской любви! Я бы сказал, что в конце концов она забыла о том, что мы не ее родные дети. Однако она промахнулась, когда взяла в свои «милые мальчики» Джеко.

– Я не имел представления об этом, – проговорил Калгари.

– Так что перестаньте тыкать мне в лицо этими самыми «ваша мать»… «ваш брат»… Джеко был настоящей вошью!

– Но не убийцей же, – энергично возразил Калгари.

Микки посмотрел на него и кивнул:

– Ну хорошо. Раз вы так говорите и не хотите отказываться от своих слов… Тогда кто же убил ее на самом деле? Об этом вы не подумали? Займитесь теперь этим на досуге. Подумайте… и тогда, быть может, поймете, что сделали со всеми нами…

Он резко развернулся и вышел из комнаты.