Читать книгу Чаша судьбы - Алан Чароит - Страница 4

Окрылённый этим обещанием, Элмерик попрощался с Ллиун, поцеловав её напоследок, и со всех ног бросился домой. Он надеялся пробраться в спальню незамеченным, но в этот раз ему, увы, не повезло. На крыльце стоял белый как мел наспех одетый мастер Патрик, и вид наставника был настолько грозен, что бард невольно втянул голову в плечи, предвкушая серьёзный нагоняй. И тот не заставил себя ждать.

– Ты совсем спятил? – Мастер Патрик даже не кричал, а шипел: это означало, что он был не просто зол, а взбешён.

Таким Элмерик его не видел… да пожалуй, со дня пропажи Келликейт.

– А что случилось? – Бард только сейчас заметил, что за плечом наставника маячил призрак леди Эллифлор, тоже крайне бледный и обеспокоенный.

– И он ещё спрашивает! Кто вчера незадолго до заката ушёл из сада под ручку с лианнан ши и потом пропал на всю ночь? Что мы должны были подумать? Где искать твои косточки? – Леди-призрак шумно дышала, хотя ей вовсе и не обязательно было это делать. – Патрик уже всех на уши поднял! Мы собирались на поиски.

– Но я уже не маленький, – пробурчал Элмерик, краснея, – и сам знаю, что делаю. Оставьте меня в покое.

Мастер Патрик взял его за подбородок, осмотрел шею, недовольно поджал губы при виде следов, оставшихся в память о страстной ночи, и только потом облегчённо выдохнул.

– Ну, по крайней мере, она его не укусила.

– Проверь ещё запястья, – подсказала леди Эллифлор, но Патрик покачал головой.

– Нет смысла. Эта связь иного рода. Сама подумай: он же бард…

Эллифлор ахнула, прикрыв рот рукой.

– Бард, ну и что? – От досады у Элмерика дрожали губы. – Что бы вы там себе ни думали, это совсем другое… она и я… мы…

– А ты знаешь, почему лианнан ши предпочитают бардов? – Голос мастера Патрика снова стал спокойным, как если бы тот был в классе и вёл урок. – Отвечай.

Элмерик пожал плечами.

– Потому что мы особенные? – Он смотрел на наставника в упор, пытаясь скопировать наглый взгляд Джеримэйна; у него даже почти получилось.

– Ох, мальчишки… – Патрик вздохнул. – Ладно, пусть Каллахан с тобой разбирается, особенный ты наш! А до его возвращения запрещаю тебе покидать мельницу.

– Но…

– Никаких «но». Отправляйся к себе. А если будешь перечить, запру в подвале. Ты там уже сидел. Видать, понравилось?

Элмерик надулся, но ослушаться не посмел. Добравшись до комнаты, он рухнул на кровать, даже не сняв сапоги.

А ведь день так чудесно начинался… Вот обязательно надо было всё испортить?

Каллахан, Шон и Мартин приехали на мельницу сразу после обеда – бард увидал их из окна.

Командир даже издалека выглядел обеспокоенным. То есть его лицо, конечно же, оставалось бесстрастным, но Элмерик всё равно знал, что учитель напряжён, как перетянутая струна на арфе. Это чувствовалось во всём: в походке, в повороте головы, в том, как он спрыгнул с взмыленного коня и велел принести воды.

Половина лица Шона, как обычно, скрывалась под маской, но бард готов был биться об заклад, что тот тоже не очень-то рад предстоящей встрече с отцом. И только Мартин хмурился открыто, даже не пытаясь выглядеть благодушным.

И если прежде Элмерику было просто не по себе, то теперь сердце аж заныло от дурного предчувствия: уж эти трое ни за что не будут волноваться по пустякам.

Улыбающийся Фиахна встретил их у дверей. Он обнял Шона, хлопнул Каллахана по плечу, подмигнул Мартину.

– Вы заставили себя ждать! – Он выпятил нижнюю губу. – Я почти обиделся. Каллахан, где же твой хвалёный дракон?

– Гостит у Медб. – Командир поднялся ещё на одну ступеньку; стало заметно, что они с Фиахной одного роста. – Я могу пройти в свой дом?

Гость неохотно посторонился.

– У Медб? Ага, старая подруга! Как она там? По-прежнему ворует рыцарей?

– А ты по-прежнему воруешь девиц? – Шон стряхнул с сапога комок налипшей грязи.

– Что-то же должно оставаться неизменным в этой жизни. – Фиахна пригладил свои кудри. – И потом, это ведь честный обмен. Ведь сперва они крадут моё бедное сердце.

– Интересно, Медб тоже так оправдывается? – фыркнул Мартин.

– Ты не понял, – с обезоруживающей улыбкой отозвался Фиахна, – я не оправдываюсь.

– Папа хвастается, – со вздохом пояснил рыцарь Сентября, увлекая Мартина за собой в дом.

Несмотря на то что время обеда уже прошло, по настоянию Фиахны все Соколы снова собрались за столом в гостиной.

– Пир будет, но немного позже. – Наглый эльф устроился в кресле Каллахана. – А пока пейте вино, ешьте пирожки. Они чудесны, но ещё чудеснее та, что их приготовила.

Он кивнул Розмари и поманил ее пальцем.

– Я хочу, чтобы ты сидела рядом со мной. Сынок, а ну-ка подвинься!

Шон, не говоря ни слова, пересел.

– Ой, не стоит-то беспокойства! Мне и тут неплохо-то. Да и к кухне-то поближе. – Розмари хоть и отнекивалась, а всё же пошла, села рядом с эльфом и неловко спрятала руки под стол, словно не зная, куда их девать.

– Скромница, – шепнул Фиахна, наклонившись через неё к Шону, – прямо как твоя мать. Эх, что поделать: ну нравятся нам смертные… Думаю, это семейное.

Рыцарь Сентября закатил глаза – прямо как мастер Патрик, – а Фиахна выпрямился, прочистил горло и звучно произнёс:

– Ну что же, раз все в сборе (на самом деле в гостиной не было Джерри, но эльф решил не обращать внимания на такую малость), теперь я расскажу, зачем приехал!

Его голос не был мелодичным, как у Каллахана, или низким бархатным, как у Шона. И всё же им нельзя было не заслушаться. Льющийся и зачаровывающий – вот, пожалуй, наиболее точное определение.

– Меня послал к вам с важной вестью король Финварра. – Стоило ему произнести имя эльфийского правителя, как воцарилась гробовая тишина: всё затаили дыхание; казалось, даже птицы за окном перестали петь.

А Фиахна, кивнув сам себе, продолжил:

– Он велел сказать, что остаётся в Аннуине и не вернётся более в мир проявленный, но станет одним из королей в Мире-под-волной.

Эльф делал паузы между фразами, будто бы наслаждаясь тем, как слушатели встречают каждое его слово и как жадно ждут продолжения.

Элмерик с опаской глянул на Каллахана – всё-таки Финварра был его отцом. А стать иномирным королём хоть и почётно, но по сути это означало умереть навсегда. В этой жизни отец и сын больше не увидятся, а встретятся только в тот миг, когда Калллахан сам отправится за грань.

Командир крепко сжал пальцы на своём кубке и пригубил вино. Губы что-то прошептали совсем беззвучно.

– Я же вернулся, чтобы объявить его волю. Финварра хочет, чтобы я объявил преемника – того, кто будет править Неблагим двором отныне и до самого последнего дня, когда придёт его черёд отправляться к Прародительнице эльфов. Но пока нас не было, вы тут наворотили всяких дел, поэтому сперва я должен разобраться в происходящем, и только потом огласить имя нового короля. С этого момента я объявляю себя наместником Финварры…

Каллахан стукнул кубком о стол чуть громче, чем обычно. Патрик, сделав страшные глаза, взглянул на Мартина, а тот, в свою очередь, переадресовал взгляд Шону. Рыцарь Сентября же, слегка приподняв брови, поинтересовался:

– А Браннан знает?

– Разумеется.

– И как он воспринял эту поразительную новость?

Фиахна рассмеялся.

– О-о-о, он был очень зол! Но бесы с ним, этот парень с детства прослыл вспыльчивым, как лесной пожар. Сейчас я хочу знать, что скажет Каллахан.

Командир встал и, поколебавшись всего мгновение, склонил голову перед Фиахной. Бусины в его волосах звякнули друг об друга.

– Рассчитываю на твою мудрость, дядя.

Шон, не удержавшись, прыснул в кулак, но быстро взял себя в руки. Кажется, мудрость была именно тем, чего Фиахне всегда недоставало.

– Вот и прекрасно! – Новоявленный наместник хлопнул в ладоши. – Всё как я и думал. Розмари, дорогая, налей мне ещё вина. Мы непременно должны выпить за здравомыслие. Никто же не будет возражать, если я назначу эту гостеприимную обитель своей временной резиденцией?

Кажется, Патрик очень даже возражал. По тому, как недобро сверкнули его глаза, он готов был во всеуслышание заявить об этом, добавив словечек, которые обычно не употребляют за общим столом. Но Мартин закрыл ему рот рукой.

– Кое-что, конечно, надо будет переделать. – Фиахна с сомнением посмотрел на потолок и углы, затянутые паутиной. – И покрасивее обставить мои покои. Сейчас там весьма уныло.

– Я распоряжусь, – сухо сказал Каллахан.

– О, не стоит себя утруждать, дорогой племянник! Я сам всё устрою. Поверь, мне это будет даже в радость. Люблю что-то делать для других. – Фиахна поправил серебряный браслет на руке, любуясь искусной чеканкой. – И кстати… я пригласил в гости Браннана. Нам надо будет кое-что обсудить втроём. Он прибудет сегодня к ужину – как раз успеет на пир. Вот он, между прочим, быстрый парень, не то что некоторые…

Теперь уже Каллахан поймал отчаянный взгляд мастера Патрика и кашлянул:

– Могу я попросить впредь предупреждать о гостях заранее? Так будет удобнее всем нам.

– Я учту эту просьбу. – Фиахна лучезарно улыбнулся. – Особенно если прекрасная Розмари попросит меня о том же. Что скажешь, Роз? Стоит нам прислушаться к словам племянника?

– Д-да, пожалуйста, – еле выдавила девушка, разглядывая трещинки на деревянной поверхности стола. – Д-думаю, это очень-то разумно было бы.

– Значит, быть посему. – Фиахна хлопнул ладонью о стол (Розмари вздрогнула) и повернулся к Шону; его внимание быстро перескакивало с одного на другое. – Но раз уж Браннан всё равно будет здесь, я спрошу с него за твоё лицо. Мой дорогой сын ничем не заслужил стольких лет позора.

– Папа, оставь! Мы сами разберёмся, – прошипел Шон, но отец его уже не слушал.

Фиахна встал, потянулся, прошёлся вдоль стола, погладил ворона (тот с удовольствием подставил пернатую макушку), потрепал по волосам Келликейт, хлопнул барда по плечу, а потом вдруг достал из кармана монетку и подбросил её в воздух.

– Да, кстати, пока я управляю Неблагим двором, мне понадобится паж… оруженосец… помощник… а, не важно, всё в одном. Я выбираю тебя. – Монетка упала на стол прямо перед Элмериком, и тонкий палец эльфа упёрся барду прямо в грудь. – Если никто не против, конечно.

Но все уже поняли, что спорить с Фиахной бесполезно. Он всё равно сделает по-своему.

– Мне, кажется, или я что-то пропустил?.. – Задрав голову, Джерри смотрел на высокие белые башни, выросшие на месте мельницы. – Тут случился конец света, а я не заметил?

– А ты ещё больше по девкам бегай, и вообще всё проспишь! – фыркнул Элмерик, наслаждаясь его замешательством.

Чудесная серебряная черепица отбрасывала на стены солнечные блики. На самой высокой из башен развевался стяг с белым листом цветущего папоротника на фиолетовом поле – это был герб Фиахны. На башенке поменьше колыхалось другое знамя: белый сокол на чёрном поле. Элмерику хотелось думать, что оно вывешено в честь всего отряда, но, скорее всего, новоявленный регент таким образом чествовал своего племянника, и только. Догадку подтверждало и то, что прямо сейчас брауни прилаживали флаг на третий шпиль, где на белом поле раскинул крылья чёрный ворон – любимая птица Браннана.

Фиахна помнил, что белый цвет в геральдике означает серебро, поэтому и цветущий папоротник, и сокол, и поле, по которому летел ворон, испускали слабое сияние, отливая перламутром. Ночью знамёна наверняка будет видно издалека. А замок всё ещё перестраивался: он уже стал раза в два больше. Интересно, это иллюзия или Фиахна и впрямь поработал с пространством?

– О, ты даже не представляешь, что тут творится! – Келликейт обеими руками придержала капюшон, чтобы его не сорвал ветер. – Элмерик у нас теперь оруженосец эльфийского короля. А Розмари уже почти фаворитка.

– Не короля, а всего лишь наместника, – поправил её бард, но Джерри, казалось, его не слышал.

– Какой ещё, к бесам, король?!

– Говорю же тебе: эльфийский! – Келликейт подробно пересказала ему последние новости, а Элмерик не без ехидства наблюдал, как глаза Джеримэйна расширяются всё больше. В конце рассказа тот аж присвистнул:

– Ну дела… выходит, наша милашка Роззи таки охмурила эльфа?

– Да иди ты! – беззлобно фыркнула Розмари.

– Это ещё кто кого охмурил. – Келликейт покачала головой. – Вообще-то, это он ей проходу не даёт.

– А тебе что, завидно? – Розмари снова покраснела как мак.

– Но ты же не против его ухаживаний? – уточнил у неё Джерри, уже по-настоящему хмурясь и сжимая кулаки.

Элмерика позабавила его готовность вступиться за подругу, даже если придётся иметь дело с эльфийским королём или наместником – не важно. Да Фиахна этого забияку одним пальцем отделает так, что даже Медб не снилось…

Розмари мотнула головой и приложила ладони к полыхающим щекам.

– Не-а, не против. Вот только не знаю-то, что ж мне с ним делать-то теперича?

Джеримэйн пожал плечами. Мол, раз так, то разбирайся сама со своими эльфами.

– А тебя самого где носило? – поинтересовалась Келликейт.

– Да мы тут с Мэриэнн гуляли…

В его голосе Элмерик ожидал услышать похвальбу, а вовсе не досаду. Но Джерри был совсем не рад.

– Слушайте, а этому вашему Фиахне случаем второй оруженосец не нужен?

А, так вот в чём дело! Бард едва не рассмеялся – какова ирония судьбы, а? Джеримэйн неприкрыто завидовал, что Элмерику посчастливилось стать оруженосцем эльфийского короля, а бард, в свою очередь, так же отчаянно завидовал извечному недругу, что тот может беспрепятственно встречаться со своей возлюбленной и никто ему слова поперёк не скажет. Он бы даже поменялся, если бы это могло чем-то помочь. Но увы, сейчас они могли только ревниво коситься друг на друга.

Тем временем брауни с непонятным человеческому уху воркотанием потащили флаг Браннана вниз: пролетавшая мимо птица умудрилась нагадить ровно по центру полотнища.

– М-да, чую, Браннан будет не рад! – хохотнул Джерри.

В тот миг они даже не представляли насколько…