Читать книгу Без права на память - Альбина Демиденко - Страница 5

Эта поездка была для девушки очередной пыткой. Машина мягко подкатила к служебному входу в ЦУМ. Борис Николаевич повел жену в магазин, придерживая под локоток, а Лиля, как инородное тело, поплелась за ними. Едва они перешагнули порог, тут же подбежал какой-то пухлый мужичок.

– Мария Антоновна, вы сегодня с супругом. Рад, рад! Прошу вас! – лепетал он, захлебываясь от собственной лести. – У нас как раз новые поступления из Франции.

– Мишель, сегодня меня Франция не интересует, – войдя в большую залу и вальяжно расположившись в кресле, томно произнесла дама. – Надеюсь, Мишель, ты умеешь хранить тайны?

– Конечно, конечно! Иначе я здесь никогда бы не работал, – лукаво улыбнулся Мишель.

– Я знаю, дорогой! Вот видишь девицу? – дама небрежно махнула перчаткой в сторону Лили. – Это, к сожалению, наша дальняя родственница. Нельзя ли полностью подобрать для нее приличный гардероб.

– Как же-с! С превеликим удовольствием! Вы сказали весь гардероб?

– Мишель, разве ты туг на ухо? Весь, от тапочек до трусиков. И пожалуйста, девчонок своих пришли, таких, чтобы язык за зубами держали.

– О чем вы говорите, Мария Антоновна, голубушка! Все будет сделано в лучших традициях. А на сколько смен и в каком качестве, позвольте спросить?

– Пока на недельку хватит. А качество не из двухсотого, конечно, поскромнее. Болгария, можно Германии добавить для разнообразия. У меня сын приезжает. Ты знаешь, мальчик утонченный, дирижер. Гости соберутся. Мы с Борисом Николаевичем отъедем, а ты тут распорядись.

И они «отплыли», даже не взглянув на Лилю, которая пунцовая и растерянная стояла у двери. Проводив их, Мишель почти мгновенно появился рядом с девушкой.

– Ну-с, и как нас зовут, милая?

– Меня зовут Лилия, – девушка старалась сдержать свое раздражение, человек не виноват, что у Вовочки такая мамаша.

– Фигурка у вас не плохая, думаю, что мы управимся быстро. – Мишель позвонил кому-то по телефону и отдал распоряжение. Через пару минут вошла большая, грузная женщина.

– Звали, Михаил Иванович?

– Люсенька, эта милая испуганная девочка Лиля – родственница Соколовской. Наша с тобой задача одеть ее с ног до головы в соответствии с положением.

– Ну, ты даешь, Михаил Иванович! Этой генеральше угодить, что льва накормить.

– Люся! – одернул Мишель женщину. – Бери девушку и ступай, работай! И поменьше слов, пожалуйста. Я тебя очень прошу!

– Ухожу, ухожу. Я вообще, если хочете, ни слова не скажу! Просить будете.

– Люся!

– Уже ушла. Пойдемте, дорогая.

И Люся, покачивая своими округлыми бедрами, гордо подняв голову, удалилась по коридору. Девушка шла за ней, и настроение ее почему-то с каждым шагом становилось все веселее и веселее.

Коридор плавно свернул влево, они шли мимо слегка приоткрытых дверей. Возле некоторых Люся останавливалась и, просунув голову в отдел, вызывала того или иного продавца.

– Гришенька, иди-к сюда. Глянь на девушку. Размерчик видишь? Подбери семёрочку. Да, еще парочку на выбор не забудь, чтобы не бегать лишку. Соколовской родственница, сам понимаешь.

Гриша выходил из своего отдела, внимательно окидывал девушку опытным взглядом.

– Будет сделано, Людмила Павловна, не сомневайтесь.

И они шли дальше, к следующей двери. Вот так от двери до двери добрались до небольшой, но прилично обустроенной комнаты, в одном углу которой стояли уютные дорогие кресла с маленьким журнальным столиком, в противоположном углу, от пола до потолка застекленном зеркалами, был устроен маленький подиум.

– Проходите, проходите, дорогая! Дайте-ка, я на вас внимательно погляжу, – пропела Люся, щелкая выключателем.

Вся комната осветилась мягким светом, который лился с потолка, от стен, отражался в зеркалах, создавая впечатление яркого солнечного дня. Лиля даже зажмурилась от неожиданности. Люся обошла вокруг девушки.

– Так, – задумчиво произнесла она, спустя какое-то мгновение. – Еще к шику не привыкла. И кем же ты приходишься Соколовским? – Лиля пожала плечами. – Понятно. А что им, детка, от тебя надо?

– Они меня своим гостям хотят представить.

– Во как! А в качестве кого, ты знаешь? – Лиля опять отрицательно помотала головой. – Н-да. Как же ты влипла-то в их сети? Ну, что поделаешь? Попробуем сделать из тебя куколку, пусть облизнутся, – Люся прошла к столу, скромно приткнувшемуся у окна, и сняла трубку. – Дашенька? Зайди ко мне, пожалуйста. Дело срочное есть. Жду, дорогая.

С первого шага по длинному коридору Лиля почувствовала расположение к этой женщине. Ее плавная походка, ее воркующий голос, ее манера разговаривать с подчиненными – все вызывало чувство какой-то радости, праздничности. И сейчас, оставшись один на один с Люсей в кабинете, она едва сдерживалась, чтобы не уткнуться в большую грудь женщины и не рассказать ей, как мамке, обо всем, что мучило в последнее время. Рассказать об оскорбительном молчании Вовочки, о своей поруганной первой любви, о пренебрежении его родителей. Душой она чувствовала, что Люся поймет и ее боль, и ее радость, и ее сомнения. Поймет и утешит, приголубит, даст нужный совет. Откуда пришла такая уверенность и почему, девушка не знала.

– Садись, кофейком побалуемся, пока эти все набегут, – пригласила Люся. – Ты откуда приехала?

– Мы с бабушкой в Марьином ручье жили, в Калининской области.

– А в Москву чего приехала? Бабушка старенькая?

– Бабушка умерла, когда я школу окончила. Я в университет приехала учиться после ее ухода.

– Вона как. Поступила в университет?

– Уже заканчиваю. Сейчас на преддипломной практике.

– Молодец! – откровенно восхитилась Люся. – Неужто сама, без протекции, поступила и учишься?

– Сама, – кивнула головой Лиля. – Некому протекции делать.

В это время в дверь постучали, и вошла высокая, миловидная девушка, а за ней парень внес объемный чемоданчик.

– Вызывали, Людмила Павловна, – улыбнулась приветливо девушка. – И я тут как тута.

Расцеловавшись с девушкой, Люся представила ей Лилю.

– Дашенька, вот из этой умной девчушки надо не только сделать французскую красотку, но и научить ее нашим, бабским премудростям. Никто, кроме тебя, моя дорогая, этого ни сделает, – заметив ироничный взгляд, каким Дарья окинула Лилю, женщина нахмурилась. – Вижу, вижу, что тут все запущено. Но у девочки никого нет. Ее бабушка воспитывала. А ты, Дарья, своими золотыми ручками из нее куколку сделай, да так, чтобы эта Соколовская подавилась собственной завистью. Знать бы детка, зачем ты им понадобилась?

– Для вас, Людмила Павловна, мы и из верблюда Ален Делона сделаем, – успокоила Даша.

Через пару минут Лиля оказалась в небольшой, но хорошо оборудованной туалетной комнате, которая располагалась рядом с кабинетом Люси. Здесь стояла огромная ванна, туалетный столик с трехстворчатым зеркалом и крутящимся креслом, кушетка, аккуратно застеленная белой простынею и прочая необходимая утварь в виде пуфиков, ковриков, баночек, расчесок, тазиков. Даша налила в ванну теплой воды, плеснула какой-то жидкости, отчего воздух наполнился приятным ароматом, и приказала Лиле забираться и «отмокать пока». Сама она принялась разбирать свой чемодан. По тому, как она передвигалась по комнате, как расставляла всякие баночки, скляночки, щипчики, чувствовалось, что все это для нее не впервые. Окончив расстановку инструментов, она уложила Лилю на кушетку, и принялась растирать хрупкое тело девушки пахучими маслами. Руки у Даши были теплыми и приятными.

Пенная ванна, приятный аромат кремов и расслабляющий массаж действовали успокаивающе, клонили в сон. Растерев Лилю от головы до пят, девушка укутала ее в теплый махровый халат и усадила возле туалетного столика.

– Сделаем мы из тебя, дорогуша, Мари Митю, – торжественно сообщила мастерица, и решительно взялась за ножницы.

– Кого, кого? – не поняла Лиля.

– Ну, эту, французскую певичку, что недавно приезжала. Что тут творилось, ты бы видела! Народ ошалел. У меня руки отваливались всех под нее делать.

– А, это вы про Мирей Матьё говорите, – догадалась Лиля. – Хорошая артистка, и голос у нее красивый, и песни поет чудесные.

– А ты откуда знаешь?

– Мы с девчонками ходили. Места, правда, на галерке были, видно плохо, но слышно отлично!

– Голос как голос, – разочаровано произнесла Даша. – А песни все иностранные, непонятные. Не то, что Карл Готт. Он хоть и иностранец, плохо слова выговаривает, но русские песни поет, понятные, Ну вот, смотри какая куколка вышла. Вылитая Миреюшка!

Лиля глянула в зеркало и обомлела, на нее смотрела совершенно чужая, незнакомая девушка.

– Ой, а как же я теперь? – Она растеряно провела рукой по коротким волосам.

– Ничего. Тебе так лучше, – уверенно проговорила мастерица. – Давай краситься будем.

– Нет, нет! Ничего красить не надо! – В глазах девушки появились слезы.

– Ты чего это, чего? Тебе так хорошо! Не понравилось, больше не будешь стричься. Волосы не голова – отрастут, не заметишь.

В это время, словно что-то почувствовав, в комнату заглянула Люся.

– Ой, батюшки! – всплеснула она руками. – Какая ж ты хорошенькая! Так, Даша, быстренько наноси легкий майкап, и отпускай девочку, там уже все готово и скоро эти приедут. Быстрее, девочки, быстрее!

– Приедут – подождут! Не баре! Мне ребенку объяснит надо, как дома все делать. Несите сюда белье, не пойдет же она голая.

Спустя пару минут, в комнату вкатили длинную вешалку всю увешанную различными женскими вещицами и началась «карусель», как сказала Даша. Две взрослые женщины быстро надевали на Лилю вещи, и, оглядев со всех сторон, повертев как куклу, выносили свой вердикт: «Нет, не ее». Вещь тут же снималась и уносилась из комнаты. Или: «Это шик!» И тогда платье, кофточка, трусики или еще какая часть женского гардероба аккуратно вешалась на вешалку. Все это делалось так быстро, что Лиля не успевала даже посмотреть на себя в зеркало, а лишь тупо выполняла требования женщин: одеть, поднять руку, поднять ногу, повернуться, присесть, снять! Наконец все вещи были перемерены, лишнее унесено, а необходимое аккуратно, в нужной для демонстрации последовательности, развешано на вешалке.

– Ну, девоньки, управились, молодцы. У нас еще время есть чаек попить. Кто с чем будет? Вот печенюшки, вот конфетки.

– Когда, Павловна, заказчик приедет?

– Да через минут пятнадцать. Лиля, детка, накинь халатик, и не стесняйся, пойдем с нами, почаевничаем.

Соколовские приехали не через пятнадцать минут, а через час. Лиля хотела уйти, не дожидаясь конца комедии, как про себя окрестила всю эту возню, но она прекрасно понимала, что за ее капризы придется ответить Люсе, а подводить эту женщину она не хотела.

Предупредив всех, чтобы «бегом бежали» к ней, как только приедет заказчик, Люся занялась своей повседневной работой. В комнате постоянно раздавались телефонные звонки, кто-то что-то у нее спрашивал, а она, называя всех «дорогушечка», давала советы, перебирала бумаги, одни подшивала в огромные папки, другие стопкой складывала на столе, что-то подписывала. Чтобы Лиля не скучала, женщина подала девушке модные французские журналы.

– На, посмотри. Они хоть и не на русском языке, да картинки красивые.

– Ой, это настоящие французские журналы! – обрадовалась Лиля.

– А ты что, умеешь читать по-французски?

– Умею. Бабушка говорила, что это у меня мамины гены работают. Ей языки хорошо давались, и это помогало в общении с разными людьми.

Тонкие дуги выщипанных Люсиных бровей поползли вверх.

– Так это мама тебя французскому выучила?

– Нет. Мне было три годика, когда ее и папу убили.

– Да ты что! Так это с трех лет тебя бабушка одна воспитывала? Бедная девочка, и матери не помнишь?

– Не помню.

В это время затрезвонил телефон и Люсин знакомый сообщил, что подъехали Соколовские. Женщины быстро одели Лилю, и выпихнули в кабинет, где в креслах расположились родители Вовчика.

– А вот и ваша девочка. Проходи, детка, не стесняйся, – Люся подошла к растерявшейся девушке, и тихонько шепнула. – Повертись, повертись перед зеркалами, пусть увидят, какая ты у нас красивая!

– Фу, деревня! Двух шагов сделать не может! – Соколовская скривила губки. – Как ни одень, все равно пень!

– Что вы такое говорите? – вступилась за девушку Люся. – Растерялась девочка. Обстановка чужая, непривычная!

– Действительно, Мария Антоновна, не будьте так строги! Девочка сейчас освоится. Посмотрите, как она хорошо подстрижена! Как будто с обложки журнала сошла!

– Оставьте комплименты, Мишель! Деревня – она и есть деревня! Показывайте другой комплект, право слово, некогда здесь рассиживаться, – небрежно махнула ручкой мамаша.

И вот тут-то у Лили, как говорила бабушка, вдруг «чертик форточку открыл», все внутри перевернулось и возмутилось. Кто дал право этой напыщенной бабе, которая оторвала такую массу времени, у этих людей, ерничать и оскорблять всех присутствующих! Кто она такая? По какому праву вмешивается в ее, Лилину жизнь? Сейчас она ей покажет деревенщину, сейчас! Дрожащими руками Лиля помогла женщинам одеть ее и, когда дверь распахнулась, таким шагом пошла по ковровой дорожке, что у всех присутствующих вытянулись лица от неожиданности. Плечи расправлены, голова гордо откинута назад, шаг пружинистый и легкий, движения подобны ленивой пантеры!

– Хороша! Истинный Бог, хороша! – Не выдержал Мишель, когда девушка демонстрировала последнее платье.

– Так. Все упаковать и доставить. – Соколовская встала. – Ты что сидишь, Борис Николаевич, мы опаздываем!

– Девочка еще не переоделась, необходимо подождать.

– Мы опаздываем! Сколько она там будет копаться! Доберется на метро.

– Я обещал ее привезти обратно.

– Как желаешь. Я жду в машине, здесь душно, – Соколовская вышла из комнаты.

Смущенные выходкой заказчицы, женщины торопливо помогли Лиле переодеться.

– Девочка моя, – шепнула Люся, что-то сунув ей в карман пальтишка. – Там мой телефон и адрес. Если что – позвони. Ты молодец! – Она незаметно чмокнула Лилю в щечку. – Счастья тебе, девочка.

– Благодарю, – так же тихо ответила ей девушка.

Всю обратную дорогу никто не проронил ни слова. Когда машина остановилась у подъезда общежития, Борис Николаевич вышел первым, открыл дверцу, помог выти девушке. Уже стоя на ступеньке лестницы, Лиля, не поворачивая головы, спросила о дате приезда Володи.

– Мы пришлем за вами машину, когда он приедет, – ответил мужчина.

– Вот как? Простите, а дату приезда Вы не соизволите сообщить?

– Но…

– Понятно. Машину присылать нет необходимости. Я ни куда ехать не собираюсь, – из последних сил стараясь сохранить спокойствие, отпарировала девушка.

– Как это? Все уже оповещены. Соберется масса друзей. Мы готовы всем огласить о вашем с Владимиром бракосочетании.

– Извините, но мой муж ничего мне об этом не говорил. Я – не поеду!

Упрямо наклонив голову, она ушла вверх по лестнице, а генерал остался стоять внизу, с изумлением, злостью и восхищением глядя ей вслед. После всего произошедшего он понимал, что переломить эту женщину-подростка не сумеет. «Да, порода…» – задумчиво пробормотал и вышел.