Читать книгу Без права на память - Альбина Демиденко - Страница 9

Постепенно Лиля втянулась в работу, и ей даже нравилось общаться с людьми. Они так напоминали односельчан бесхитростным житьем-бытьем. Она привыкла к их привету и к их грубоватости. У нее появились свои подопечные бабушки и дедушки, одинокие люди, которым за хлебом в магазин пойти нет сил, не то, что по хозяйству что-либо делать.

Лиля, засучив рукава, мыла посуду, стирала нехитрые старческие вещи, убирала в доме.

– Оставь, дочка, веник. Я уж как-нибудь и сама подмету! Ты лучше поговори со мной, – просила одинокая бабушка.

– Я буду мести, а вы рассказывайте. И дело сделаем и поговорим.

– Ты хорошая девочка, у тебя душа красивая, – однажды сказал ей очень пожилой мужчина. – Вот только глазки у тебя грустные. Ребеночка под сердцем носишь мужнего?

– Конечно, – вспыхнула девушка.

– А он рад детенышу?

– Не знаю, – отвернулась Лиля, чтобы мужчина не увидел набежавшую слезу. – Мы об этом не говорим.

– Ну-ну, дочка, не переживай. Мы, мужики, пока на руках своего не подержим, счастья не понимаем. Вот увидит сына – обрадуется.

– Да кто ж его знает – сын будет или дочь.

– Сынок будет, это ты не сомневайся. Что так смотришь удивленно? Я не всегда таким старым и беспомощным был. Когда-то, дочка, я земским врачом работал, на три деревни один. И терапевт, и хирург, и акушер – все в одном лице! Сколько ж насмотрелся людских судеб! А ваша, женская доля, редко легкой бывает. Но ты верь, у тебя все должно быть хорошо! И деток нарожаешь, и муж любимый и любящий рядом будет, потому что душа у тебя светлая, незамутненная.

– Спасибо вам, Иван Иванович, на добром слове.

Добрые слова Ивана Ивановича благодатным бальзамом легли на душу молодой женщины. Если на работе у нее отношения с клиентами и с начальством установились благодушные, жители ее встречали теплом и лаской, а начальница постоянно хвалила и ставила в пример даже сотрудникам со стажем, то дома было не весело. Муж, позавтракав, уходил на работу и возвращался с каждым днем все позже и позже. Однажды она спросила, где он так заполночь задерживается. В ответ Вовчик рассмеялся.

– Ты решила устраить допрос? Я свободный человек, взрослый и самостоятельный, и не собираюсь перед тобой отчитываться за каждый свой шаг. Я же не спрашиваю, где ты все дни шляешься.

– Но я… я работаю, – растерялась Лиля.

– И это ты называешь работой? Стоило ли шесть лет учиться, чтобы бегать по домам и собирать куски у бабок! Посмотри на себя, ты просто побирушка.

– Да как ты смеешь! – возмутилась Лиля.

– Смею, – спокойно прервал ее Вовчик. – Это ты меня позоришь, таскаешь подачки.

– Но на это мы живем!

– Ты опять за свое? На проживание я даю тебе денег. Если ты мотовка и не умеешь деньгами распорядиться правильно, я не виноват. И вообще, оставь меня в покое. Скажи спасибо, что тебя в приличную семью ввели. Не нравиться – убирайся на все четыре стороны! – хлопнув дверью, он ушел.

Наплакавшись, Лиля с тревогой ждала его вечером, но он пришел на следующее утро, с душным запахом перегара и красным следом от поцелуя на груди. Заметив недоуменный взгляд жены, усмехнулся.

– Чего уставилась? Засоса не видела, что ли? А, ты ж невинная! Ни приласкать, ни поцеловать мужика не можешь. Вот уж действительно нарвался. Рыба ты, а не баба.

Неделю Вовка возвращался домой по утрам, неделю Лиля прятала от всех заплаканный взгляд. А потом он вернулся домой поздно вечером с разбитым носом. Вбежал в квартиру, прикрывая лицо окровавленным платочком.

– Вовочка, что с тобой? Кто тебя так? – Лиля, забыв обо всех оскорблениях, кинулась к мужу.

– В темноте упал, разве не видишь, – прошепелявил Вовчик.

Весь вечер Лиля хлопотала над ним, ставила примочки, гладила, как маленького ребенка по щекам, поила из чайничка теплым чаем. Вовка заснул, а она еще долго шептала ему нежные слова и покрывала избитое лицо легкими, как дуновение ветерка, поцелуями. Под утро, выспавшись, Вовка грубо ее изнасиловал, ставя в разные позы, не обращая внимания ни на ее просьбы, ни на ее стоны. Насладившись, он откинулся и засмеялся.

– Жива? Вот так вас стерв и надо. Чего молчишь? Хочешь сказать, удовольствия не получила? Хоть будешь знать, что такое мужик. Завтрак готовь, мне на службу.

Шатаясь, Лиля прошла на кухню. Вовчик убежал на службу, а Лиля весь день пролежала, свернувшись калачиком, прижав руки к животу, но к приходу мужа встала и приготовила ужин, прибрала растерзанную кровать и разбросанные мужем вещи.

Вовчик явился домой после отбоя в казармах, и вновь повторился кошмар прошедшей ночи. Теперь он приходил домой вовремя, ужинал и, посмотрев телевизионные новости, небрежно бросал Лиле: «Стели постель». Никакие ее уговоры и просьбы не останавливали его в удовлетворении своих мужских желаний.

– Вовочка, но это вредно для ребеночка, – пыталась вызвать его жалость жена.

– Чего вредного мужа ублажить? В деревнях бабы в поле до родов пашут и ничего. Родила в снопах, перепеленала и опять пахать. А тебе ночью мужика ублажить вредно? Или хочешь, чтобы я нашел замену? Я мигом, только скажи.

Постепенно, ночь за ночью Лиля действительно научилась или приспособилась удовлетворять своего мужа так, чтобы он оставался доволен, и последствия были минимальными. Стеснительная по жизни, она, благодаря наглости Вовчика, день за днем приобретала раскованность в постели. К огромному удивлению порой испытывала удивительное чувство наслаждения от мужских ласк. То, что раньше было стеснительно, грубо и непозволительно, вдруг приобрело другой окрас, другое понимание, другое ощущение. И когда дивизию подняли по тревоге и отправили в летние лагеря на две недели, Лиля поняла, что не хватает его рук, грубо ласкающих ее маленькие грудки, его губ и жадного рта, целующего и покусывающего все ее скромные места. Все две недели, укладываясь в постель, она с трепетом вспоминала его ласки, представляла, как будет отдаваться ему, когда он вернется домой.

Вначале сентября Лиля родила хорошенького мальчика, как две капли похожего на мужа. К моменту выписки из роддома приехал Борис Николаевич с подарками для внука.

Когда мальчика, запеленатого в белые кружева, медсестра передала на руки отцу, малыш вдруг разразился громким плачем.

– Фу, какой крикуша! – незадачливый папаша тут же передал ребенка жене.

– Антоша у нас не крикуша, Антоша у нас спокойный мальчик, – залепетала над ребенком Лиля.

– Так вы что, решили малыша назвать Антоном? Молодцы, умницы! Это маме будет большой подарок! – обрадовался Борис Николаевич.

«При чем здесь мама?» – удивилась Лиля, и только спустя какое-то время она вспомнила – «Мария Антоновна».

Дома, распеленатый малыш, суетно перебирая ножками и ручками, с удивлением рассматривал своими черными бусинками-глазками всех, но стоило к нему склониться отцу, как он начинал морщить личико в плачущей гримасе. Вечером, накупанный и накормленный он спокойно заснул и проспал практически всю ночь, не потревожив ни кого.

– В нашу породу, – одобрительно подвел итог Борис Николаевич, прожив неделю в семье сына.

Каждый день он с огромным удовольствием гулял с малышом во дворе, и с не меньшим удовольствием получал поздравления с рождением внука. Командование дивизии, в угоду высшему начальнику, поздравляя молодых родителей, выдало им ключи от двухкомнатной квартиры улучшенной планировки в новом доме. Новоявленный дедушка сам подобрал колыбельку и прочие мелочи для своего внука.

Через неделю после его отъезда с нарочным из Москвы были доставлены подарки и от бабушки: подгузники, распашонки, конвертики, одеяльца. Все вещи были импортные, удивительно красивые. Здесь же были приложены подарки, и поздравление Вовочке по случаю рождения сына. Имя Лили нигде не упоминалось. Для свекрови невестка не существовала, но молодую женщину сей факт не волновал. Так, немного огорчилась, но тут же забыла в хлопотах о сыне и муже.

Вовчик после отъезда отца неделю пил, обмывая сына, а затем вновь ушел в загул. О том, что у него появилась новая пассия, Лиля узнала от Насти.

– Ты что ж это позволяешь ему так собой вертеть? Ты знаешь, что он к Ритке Кудравой бегает?

– Побегает и вернется, – пожала плечом Лиля.

– Вы посмотрите на нее, – возмутилась Настенька. – А если не вернется, тогда что?

– Куда он денется, он сына любит.

– Вот дуреха! Видела дурех, а такую впервые вижу! Ни одного мужика еще дети не привязали! Намыль ему маковку хорошенько, и ей не мешает волосы подрать.

– А ей-то за что?

– Как за что? Она ведь мужика из семьи уводит!

– Мужик не бычок, не на привязи! Не захочет – не уйдет!

– Смотри, девка, с такой моралью и с таким мужем еще наплачешься!

Откуда было знать Насте, что Лиля давно по ночам плачет, в тоске кусая подушку, но сказать что-либо Вовчику не смеет. За то время, что они с мужем прожили, она поняла его характер, привычки и манеры. Женщина видела дурные стороны Вовчика, но оправдывала все его гадкие поступки плохим воспитанием и влиянием мамочки. Порой ей казалось, что необходимо немного потерпеть, и муж исправиться, станет другим, он поймет, как она беззаветно его любит, как он ей дорог. Когда Владимир задерживался со службы, страшные мысли – а вдруг с ним что-то случилось – волновали ее больше, нежели его блудливые похождения. Страх потерять единственного и любимого был выше ревности и огорчений измен. Он пришел, он вернулся, значит, она ему нужна, значит он ее, а та, другая так, временная игрушка в руках взрослого ребенка. Для себя женщина давно уже вывела аксиому, что мужчины – малые дети, и до конца своей жизни играют в машинки, войну и любовь.