Читать книгу Ретивые легенды Великой Отечественной войны. Калёный серп и молот боевитой братии - Алекс Динго - Страница 11

Над рекой Дон рядом с городом Сталинградом неспешно тянулись бело – серые облака. Ветер слегка задувал. Навевал ноябрьский холод 1942 года. Обдавало свежестью. В траншеях пахло свежей землёй. В округе пустынные пригорки, рваные валуны, да широкие поля. В небольшом пролеске возбуждённо затрещали пернатые.

В землянке круглолицый, носатый майор Леонид Кунин держал в руке телефонную трубку. Багряное лицо напряглось, выказывая морщины на лбу. Карие глаза прищурились. Волевой взгляд, направленный на бревенчатую стенку, тонул в полумраке. Широкоплечий сорока семилетний человек чуть выпрямил спину.

– Товарищ генерал. Позиции заняты. Ребята держаться молодцом, – сказал Кунин.

– Майор держаться здесь. Крепко держаться. Приказ номер 227. Ни шагу назад! – сказал в трубку командующий 62-й армией генерал Виталий Ильич Чуйков.

– Так точно товарищ генерал. Ни шагу назад! – ответил командующий батальоном.

– Ни шагу назад! – решительно повторил генерал Чуйков

На пасмурном небе неторопливо тянулась тёмная мгла. Ветер подул чуть сильнее. Из пролеска доносились крики неуёмных пернатых. Они оживились, взлетая над небольшими деревьями.

В траншеях сидели советские солдаты, держа в руках ружья, автоматы, связки гранат. Кто – то тянул папироску, кто – то, закрыв глаза, наверное, представлял себя дома. Тихо дремал.

Рядовой Кирилл Белевич передёрнул затвор пулемёта. Он подложил к себе поближе несколько гранат. Молоденький парень девятнадцати лет из Орла слегка улыбнулся. Прищурив светлые, детские глаза, глянул на мушку. «Ну… Все конец вам гады…». Паренёк вспомнил, как летом бежал со своей девушкой Катей по мостовой. Дождь заливал. Промокли просто насквозь. Его кепка превратилась во влажную тряпочку на голове. Он, любуясь красотой, положил глаза на девушку. Платье в горошек прилипло к её стройному телу. Просматривалась небольшая, упругая грудь. Виднелись немного светлые трусики. Студентка смутилась. Кирилл, прижавшись, нежно поцеловал Катю в губы. Она, оттолкнув, слегка ударила рукой его по щеке. Потом побежала. Только пятки засверкали. А недавно боец получил письмо. Катя прислала.

«Бронебойщики» из 28-го отдельного отряда служебных собак послушно сидели рядом со своими инструкторами. Слегка ворчали, рычали, подвывали, тявкали. Целая бригада ушастых мордашек больших и малых, шерстистых и не очень, бойких и скромных, весёлых и сдержанных во всём. У каждого своя история. Сорок девять клыкастых бойцов разных пород и мастей готовились к атаке. В основном дворняги, лайки. Они спокойно сидели, мотая головами. Псы держали на себе взрывчатку заправленную килограммами тротила. Переглядывались, засматриваясь друг на друга. Обаяния никому не занимать. Зевали, тянулись, дёргали ушами, переваливаясь с лапы на лапу. Герои ждали своего часа.

Пёс Аргус, встав на задние лапы, чуть выглянул из промёрзшей траншеи. Его родила собака – лайка Стрелка. Оторвав от соски матери, малыша приютила у себя семья Михеевых. Семилетняя Анечка души не чаяла в своём ушастом друге. Он подрос и возмужал. Началась война. Коренастый папаша отвёл собаку в военкомат.

– Аргус сидеть. Не время ещё, – сказал тридцатилетний инструктор Алексей Финаев – Николотов.

Клыкастый боец Бабай резко вскочил на все четыре лапы. Он тут же присел, мельком взглянув на своего проводника. Его вытащили из мусорного бачка, когда час пробил. На счастье отправили в военную часть. А так бы усыпили, и поминай, как звали. Да и кличка у него другая была. Ежиком величали за колючую шерсть. Хозяин его скончался много лет назад. Вздёрнулся на кухне без мыла. Пёс фыркнул. Инструктор Алексей Сергеев – приятный на вид человек любил животных. Грубые руки приласкали носатого приятеля.

– Ааааааууууааауууу, – взвыл когтистый боец, поведя нос к верху.

– Тихо Бабай. Молчи. Тихо… Ещё выступишь сегодня, – сказал он.

Пёс по кличке Гари, выкатив из пасти язык, чуток лизнул инструктору смуглое лицо. Пяти годовалый питомец покосил массивную голову. Его коричневая шерсть с пятнышками отдавала блеском. Добрые глаза смотрели прямо. Когда появился на свет, его сразу хотели отправить к ангелам. Но воду в квартире отключили. А пока шох да ворох мальчик Тоша Куропаткин обежал всех своих друзей. И как же он обрадовался, когда нашёлся новоиспечённый хозяин. Через пару недель худенький парнишка подарил щенка своему ровеснику Борьке. А потом через год пёс оказался на улице. История банальная по сути, как мыло.

Молоденький инструктор Андрей Натоин закурил самокрутку. Глубоко затянулся. Его бледное лицо не имело симпатичных черт. Дым плавно расплывался по холодному воздуху.

– Гари. Уймись, – сказал он.

Пёс Жгут, лёжа на земле, казалось, дремал. Возможно, видел те самые жареные сосиски в тесте, которыми его часто угощала шестилетняя девочка Галя во дворе старенького, деревянного дома. Он исходил на слюнку, глотал её. А потом всегда получал вкусность. Проглатывал налету. И всегда забавно облизывался. Малыш пробудился. Резко вздрогнул. Клыкастый боец, задёргав задней лапой, приподнялся.

– Ааауааауауауауау, – тихо заскулил он, резко пригнувшись.

– Ты чего Жгут, – сказал седовласый инструктор Юрий Наров.

Серое небо разрывалось на туманные клочки белого, тёмного, призрачного цвета. Шалил небольшой ветерок. Что – то накрапывало, похожее на холодный дождь. Землю обдавало лихорадочной дрожью. Сухая трава чуть колыхалась. Вокруг поля да ухабы. Вдали зияли верхушки зелёных ёлок.

Раздался знакомый до боли гул. Немецкие самолёты – «мессершмитты», зависая над полями, нервно гудели. В сухом воздухе пронёсся гулкий свист летящих снарядов. Авиабомбы хаотично попадали на землю. Взрыв неподалёку. Ещё один. Вырастает тёмный дым стеной.

– Воздух, – громко закричал сержант Борис Пивнюк.

Тридцатилетний мужичок с внешностью кинозвезды бросил вёдра. Вода полилась на стылую землю. В выразительных глазах появился страх. Он прыгнул в траншею. Прижался к глиняной стене. Тяжело задышал. Потянулся пар изо рта и из ноздрей. Телогрейка раскрылась, а под ней тельняшка. В потайном кармане таилось фото какой – то красотки – актрисы Жанны Бабенко. Романтик по уши влюбился в неё с первого взгляда. Но ни разу в живую не видел.

В поле гулко разорвались бомбы. В ушах зазвенели перепонки. Серия взрывов. Ещё один. Где – то рядом. Совсем рядом. Земля, сотрясаясь, вздыбилась. Дым промозглый забрался в лёгкие. В разные стороны полетели адские осколки, стылая глина, щепки, снежная грязная пыль.

Несколько солдат, засуетившись в окопе, подлетели в воздух. Они замертво повалились на землю. Кто – то ещё стонал под тяжестью брёвен. Накрыло адской пылью, словно из чёрной смеси. Дым тянулся вверх и в стороны точно лютый змей.

Инструктор Руслан Суров, метнувшись в сторонку, чуть выпрямился. Потащил за собой пса Жека. Поводок – ремень вытянулся во всю длину. Хмурый на лицо человек задрыгался на месте, словно било током. Осколки просто хлестали, неуёмно вонзаясь в сухое тело. Его изрешетило снарядами вдоль и поперёк. Досталось и собаке. Они вместе замерли, повалившись на глину в траншее. Жека скулил в предсмертных муках. Ему только исполнилось пять лет. Ещё молодой совсем. Из брюха хлестала кровь, не переставая. Жил он в военной части. Там его воспитывали с пятимесячного возраста.

Рядовой Кирилл, подняв к верху ручной пулемёт «Дегтярёва» прицельно открыл огонь по вражескому самолёту. Гильзы стучали об металл, плюхаясь на глину. Всё почти мимо. Фюзеляж и крыло пронзило в нескольких местах. Бомбардировщик Юнкерс Ju 87 задымился. Пилот – люфтваффе Югетс Килл потерял управление. Его широкие воздушные очки запотели. В воздухе поднялся визг утихающего мотора. Тёмная полоска дыма потянулась следом за самолётом. За перелеском он рухнул, взорвавшись и расколовшись на части. Потянулась глыба тёмного дыма. Летчик, переломив хребет, скончался прямо за штурвалом. Его накрыло огнём.

– АААА. Сука жри, – громко закричал Белевич.

Рядовой добровольно пошёл на фронт. На гражданке он преподавал литературу и русский язык. Кирилл, слегка ухмыльнувшись, спрятался в окопе. Его краснощёкое лицо слегка тряслось. То ли от холода, то ли от боевого крещения. Глаза налились яростью.

– Да… Молодца…

– Хахахахааа…

Бойцы радостно закричали, празднуя небольшую победу над врагом. Кто – то подбросил шапку вверх. Тут же солдаты затаились, попрятавшись от летящих снарядов.

Живо по воздуху пронеслось несколько бомбардировщиков. Их шум давил на нервы. Уши закладывало. Авиабомба упала прямо в траншею. Взрыв поднял на воздух всю ближайшую пыль, щепки, скарб. Несколько солдат разлетелись в разные стороны. Кто – то получил серьёзное увечье. Кого – то засыпало землёй.

– ААААА, – застонал раненый солдат Евдокимов, держа руки на сильно разорванном, окровавленном животе.

– Держись солдат, – произнёс рядовой Круглов.

Бомбардировщики живо куда – то исчезли. В воздухе вновь пронёсся гул летящих, артиллерийских снарядов. Бомбы, резво падая, рыли промёрзшую землю. Дым навалился стеной.

Советские солдаты, глотая адскую пыль, как могли, укрылись в земляных укрытиях. Лица покрылись грязной плёнкой, словно сажей. Легкие уже отторгали сжатый, наполненный различными примесями воздух. Становилось всё тяжелей. Инструкторы прикрыли собою собак – «бронебойщиков». Клыкастые бойцы всполошились. Все прижались к земле, поджав уши. Тихо ворчали, урчали и подвывали. Кто – то вертелся, не находя себе места. Рвался куда – то. Отчаянно скулил. Страх угнетал. Лишь Малыш сидел, как ни в чём не бывало. Словно на пляже под солнышком загорал. Облизнулся малость. Светло шёрстный пёс чуть напряг свои мощные скулы. Вытянутая морда умиляла. Он чуть пошевелил широкими лапами. Недоумённо глянул на лица напуганных солдат. Малыш, кажется, бродяжничал всю свою жизнь. А потом его подловили и обучили. И теперь он «бронебойщик».

– Уууууууууу…, – тихо проурчал Малыш.

В воздухе пронёсся гулкий свист. Артиллерийский снаряд упал рядом с траншеей. Вверх взлетела тяжёлая масса, – всё вперемежку. Солдата Броню сильно ударило в спину. Адские осколки добрались прямо до сердца. Изо рта хлынула кровь. Он замер, крепко вцепившись руками в промёрзшую землю. Кого – то прижало вывороченным бревном. Раздались душераздирающие стоны.

Всё, казалось, затихло. Только легкий гул ветра свистел, колыхая в поле сухую траву. Дым почти рассеялся. Тянуло неприятной гарью. Даже во рту чувствовалась эта самая гарь. Вновь что – то засвистело в воздухе. Снаряды били часто точно градом. Земля, переворачиваясь, высоко взлетала. В разные стороны разлетались адские осколки.

Солдата Тёму – худенького и невзрачного сильно оглушило. Большая каска свалилась на затылок. Из ушей потекла кровь. Он замер, тихо лёжа в траншее. Его присыпало землёй.

По пасмурному небу стремительно затянулась серая мгла. Словно тёмные ручейки убегали в неизвестность. Ветер усилился. Появились порывы. Потянуло заметным холодом. Вокруг дымящееся поле. А за ним ещё поля, широченные просторы. Пролески слева и справа. Всё улеглось, затихло. Высоко маячил, гудя мотором, улетая вдаль, надоедливый бомбардировщик «мессершмитт».

Из землянки, полусогнувшись, вышел майор Леонид Кунин. Добротный мужичок с приятной внешностью, выпрямился в полную спину. На ремне шинели висела кобура с револьвером. Он внимательно посмотрел в бинокль.

– Танки. Двадцать. Ещё десять. И ещё десять. Бронемашины. Две. Вот. Сволочи полезли. ААА. Солдаты к бою. Приготовиться. Противотанковые орудия на фланги. Собак к атаке готовьте, – осмотревшись, громко закричал майор Кунин.

«Бронебойщики» оживились. Зарычали, заворчали, затявкали. Некоторые просто тянули своих инструкторов вперёд. Шерстистые бойцы поднялись. Кто – то показывал оскал, кто – то живо вилял хвостом, кто – то недоумённо смотрел по сторонам. Их пробуждала жажда наживы. Малыш всё также лежал. Его приподнял проводник Егорка Демидов.

– Уууауауауауаввв, – встав на задние лапы, заголосил пёс Бабай.

– Ууууаааауууу, – взвыл большой Мухтар.

– Ввввоооооууууу, – недовольно гавкнул питомец Тимур.

– Уууаавуавуавуаввв, – заголосил пёс Чук.

Солдаты взбодрились, приготовив орудия к бою. Проверяли снаряжение, боеприпасы. Кто – то откапывался от земли. Траншею сильно повредило в некоторых местах. Гул ветра заглушал стоны раненых бойцов. Инструкторы прижались к своим подопечным. Сняли предохранители с взрывчаток «бронебойщиков».

Собаки, виляя хвостами, переглядывались. Виднелся крепкий боевой дух. Тявкали, взвизгивали, урчали, рычали. Рвались на поле брани.

– Уууааууаааууаау, – радужно заголосили они.

Майор Леонид Кунин, зорко взирая в бинокль, напряг лицо. Оно отдавало цветом бронзы. Глаза прищурились. Показалась пульсирующая вена на шее.

– Вперёд! Запускайте первых собак, – скомандовал он.

Проводник Дмитрий Архангел, взмахом руки, дал сигнал к атаке. Его непоколебимый обожжённый со шрамом под правым глазом лик ужасал. Губы покривились.

– Вперёд. Давай Хан. Задайте гадам фашистским, – произнёс он.

Пёс Хан, встав на две задние лапы, захрипел. Из ноздрей потянулся пар. Он выскочил из окопа, словно лютый зверь. На хребте взрывчатка. Живо устремился в сторону врага. Щенка пять лет назад нашли добрые люди на свалке. Рос не по дням. Вымахал прямо вепрь.

Инструкторы, стянув поводки, выпустили собак. «Бронебойщики» подпрыгнули. Визг, хрип, рёв, – заголосили. Побежали следом за Ханом, как будто за командиром. Перепрыгнули бруствер траншеи. Чувствовалось рваное дыхание. Быстро понеслись вперёд по широким просторам. Отчаянные псы, чуя машинное масло, дым и копоть, неистовствовали.

– Уууаааууаауаууааууу, – заголосили они, живо разбежавшись по промёрзшему полю.

Немецкие танки Panzer III и PzKpfw IV набирали свой ход. Покатились с небольшого склона. Их орудия открыли огонь. Потянулась белая дымка. Затрещали пулемёты. Словно хлыстом разрезали поле. Сухая трава ложилась наземь. Шальные пули скосили пса Аргуса, пробив ему лапы. Животное, словно споткнувшись, перелетело через голову. Чуть поодаль в дыме пропал пёс Валька. Кузьку оглушило. Он, скатившись с пригорка, вышел из боя.

– Уууааауаууааууу…

– Вввооооуууу…

Пёс Хан, вильнув хвостом, ловко нырнул под танк. Его боезаряд сработал. Бронемашина взорвалась. К небу повалила глыба тёмного дыма. Днище танка перекосило, пробило насквозь. Экипаж вдоволь насытило свинцовыми осколками. Появился огонь. Механика Рольфа обезглавило. Из кабины струёй потекла кровь на стылую, русскую землю.

Пса Хана порвало на части. Его кровавые останки разбросало на несколько метров.

Танки, сбавив ход, открыли шквальный огонь по цели. Дымка быстро рассеивалась. Поле погрязло во взрывах.

– Вввооооуууу…

– Уууааауаауаауу…

Большой, дворовый пёс Плут, виляя хвостом, ловко петлял. Поджав уши, прыгнул в воронку. Тут же выскочил из неё. Родился слабым щенком. Еле выжил. Переболел чумой. Восемь лет гулял по родной деревне. Обитал возле продуктового магазина. Отличался вежливостью и умом.

Танк Panzer III чуть сбавил обороты. Из пушки вылетел снаряд. Взорвавшись, поднял глыбу земли. Немец Эрих ухмыляясь, открыл огонь из пулемёта бронемашины. «Сейчас я тебя прикончу тупое животное… Jetzt ich Sie Schluss werde dumme Tie», – веселился стрелок. Его суховатое лицо напряглось. Блеклые глаза прищурились. «Отчаянный пёс. Но ему это не поможет. Хахахахааа. Verzweifelten Hund. Aber es hilft nicht… Hahahahaaa».

«Бронебойщик», сверкая пятками, быстро побежал. Пули свистели над головой. Даже чиркнуло по шерсти. Пёс, вильнув, пропал из виду.

– Ich sehe ihn nicht… Шайсе, – круто вывернув пулемёт, произнёс немец.

– Ууууаааууу…

Пёс Плут ловко заскочил под немецкую бронемашину PzKpfw III. Прижался к металлу. Моментально прогремел взрыв. Танк сильно тряхнуло, выбив днище ко всем чертям. Экипаж разбросало по кабине. Механик Курт – худощавый человек с неприятной физиономией замер в неестественной позе. Из глотки тонкой струйкой сочилась кровь. Он очень любил играть в гольф.

Пёс Плут погиб на месте. Он словно испарился. Стылая земля окропилась кровью собаки.

На сером небе стремительно тянулась мрачная мгла. Вдали что – то белело. Ветер заметно задувал.

«Бронебойщики» бежали без оглядки. Они терялись в дыме взорвавшихся снарядов. Кто – то пропал и не видно больше. Пёс Бабай рьяно выскочил из глыбы чёрного дыма. Живо побежал. Мохнатая шерсть взъерошилась. На вытянутой брутальной морде висела слюна. Мощный малыш неистовствовал. У него был хозяин рыбак. Потом он утоп. Так что гурман очень любил вкусить рыбку.

– Ууууааауууввв…

– Вввооооуууу…

Немецкие автоматчики заметили собаку с рюкзаком на хребте. Они всполошились. Открыли огонь.

– Hundeminen, – громко закричал капитан Хайнц.

Пёс Бабай, сверкая пятками, живёхонько приближался к танку. Легко дышал на взрыв. Он, виляя хвостом, ловко подпрыгнул.

– Уауауауауаааввв, – громко загавкал ушастый боец, взирая на танк.

– Hundeminen, – яростно закричал толстый, немецкий автоматчик Руди.

– Feuer, Feuer, – замахал рукой капитан.

Пёс Бабай быстро нёсся по стылой земле, сверкая пятками. Он скрылся из виду в дыму за горящим танком. Кобель, подпрыгнув, вытянулся. Резко выскочил прямо перед немцами.

– Ууууаауауауауа…

Клыкастый боец, как будто запнувшись, кувырнулся. Его насквозь пронзили автоматные пули. Всего изрешетили со всех сторон. Брызгала кровь. В голове появилось отверстие. Он дёргался, как наэлектризованный, словно ещё живой. Детонатор сработал. Взрывчатка – боевой вьюк, набитая десятью килограммами тротила, взорвалась. Вспыхнула боевая волна. Автоматчики взлетели на воздух. Их раскидало на несколько десятков метров в разные стороны. Дым рассеялся. На выжженной земле лежало обугленное туловище с головой. Кто – то стонал в яме. Капитан Хайнц – хлюпкий тридцати девятилетний человек с вытаращенным языком на губах лежал на груде глины, словно варёный. На родине он жил в большом доме. У него имелись любимые собаки.

По стылой земле покатилась окровавленная голова толстого, немецкого солдата Бёрда. Ему минуло двадцать восемь лет. До войны он продавал жареные сосиски в тесте и пиво на улице Шмидта. Его тело расчленилось. Струилась кровь.

– ААААА, – громко кто – то завопил в дыму, держась руками за сильно растерзанный живот.

Молодой, раненый солдат Ирвин, нахмурившись, быстро запихнул рукой окровавленные кишки под кожу. Зажался от боли.

– АААА, – истошно пускал слюни он.

Лысому немцу Гюнтеру оторвало кисти рук. Он медлительно пополз по стылой, окровавленной земле. Его трясло. Губы дрожали. Изо рта тянулась кровавая слюна. Геолог по призванию любил футбол и шумные компании. Недавно отметил тридцатый день рождения. Солдат замер, быстро скончавшись.

Воздух сотрясли танковые выстрелы. Земля вздыбилась вверх. Потянулся чёрно – серый дым стеной.

Пёс Гари, наглотавшись пыли, ловко нырнул под немецкий танк PzKpfw IV. Закрутился на одном месте. Повёл мокрым носом.

– Ууууаааууаааууааввв, – заголосил он.

Прогремел мощнейший взрыв. Танк, покосившись, остановился. К верху потянулся тёмный, едкий дым. Взрывчатка пробила дно бронемашины. Экипаж просто расплющило. Брызнула кровь на металлические накалённые стенки. Механик Даниель – худощавый, черноволосый человек, перевернувшись вверх тормашками, держал в руках свои выехавшие наружу кишки. Он быстро скончался. Его обугленное лицо тихонько плавилось.

Пёс Гари моментально погиб. Его растерзало. Земля под танком окропилась собачьей кровью.

P.S.

Собаки – «истребители танков» – за время войны подорвали более 300 фашистских танков.

В битве под Сталинградом 28-й отдельный отряд служебных собак под командованием майора Л. Кунина истребил 42 танка и две бронемашины, за что командующий 62-й армией генерал В. И. Чуйков за стойкость и отвагу объявил всему личному составу отряда благодарность, а 47 воинов отметил орденами и медалями.