Читать книгу В поисках себя - Алекс Хикари - Страница 4

Беспомощность, злость на самого себя, отчаяние… Сжимая кулаки, Элиот отчаянно пытался избавиться от всего этого, но становилось только хуже. Джина уже не кричала – просто забилась в угол клетки и пыталась не обращать внимания. С её способностями это могло сработать.

Элиот касался её разума и знал, о чём говорит совесть Дьяволицы. Она молчала. Той, кто воплощает собой разрушение, не было стыдно – она считала, что имеет на это право. Другое дело – воспроизвести взятые из её памяти голоса тех, кого Джина так или иначе задела. Проклятья. Обещания мести. Злоба. Ненависть. Всё то оружие, которым Дьяволица успешно поражала окружающих, обернулось остриём к ней самой.

Только Элиоту от этого не было легче.

На мгновение ему захотелось обменяться Дарами с Хоуп, чтобы выплеснуть всё, что скопилось. Он помнил, как бывшая королева школы это делала – она изобрела для этого особое… в какой-нибудь книге это назвали бы заклинанием. Чувство воплощалось в реальность, принимало какую-либо форму, и его владелец временно ничего не ощущал.

– Оставь её, – послышалось знакомое ворчание. Бывший жрец обернулся и взглянул на мрачного духа. Габриэль старался не встречаться взглядом с Элиотом.

– Но я…

– С охраной я сам справлюсь. Сходи, проветрись. С Эрикой повидайся, в конце концов, – дух поднял взгляд на Элиота. – Без обид, парень, но даже я не могу больше тебе доверять.

О таких моментах пишут что-то вроде «и весь мир остановился» или «он потерял опору под ногами», но это был не тот случай. Просто очередной камень в груду тех, что уже тянут его ко дну. Одним больше, одним меньше…

– Я… – Элиот пару мгновений собирался с мыслями, надеясь достойно возразить. Махнул рукой. Бесполезно. – Значит, справишься?

– Уж получше тебя, – буркнул Габриэль и обернулся к Джине. Его глаза осветились синим. – Топай уже.

Элиот развернулся и вышел из комнаты, не забыв громко хлопнуть дверью. Вслед раздался ехидный смешок, эхом отдавшийся в мыслях.

Нарядиться в белое пальто и громко хлопнуть дверью может каждый. Но вот собеседник отрезан от тебя парой сантиметров лакированного дерева – и что дальше? Элиот не мог пойти к богам после сорванной свадьбы, он был уверен, что даже Сиири его сейчас не захочет видеть. Среди людей у него близких не осталось. Единственный, кто мог сойти за друга – Максим Белов, но они не виделись уже несколько лет.

Элиот с тоской посмотрел на часы, настроенные на время Санктума. Поздновато для того, чтобы идти в гости к людям. Наверное, во всём мироздании осталось только одно место, где ему если не будут рады, то хотя бы не выгонят.

Широкие коридоры, выкрашенные приятного оттенка голубой краской. Чистые белые полы, настолько, что на них страшно дышать, запах хлорки и медицинского спирта. Приглушённый свет. Больница Санктума могла похвастаться лучшими технологиями и специалистами, которых только могли достать со всего света, не опасаясь разглашения, но они были бессильны перед тем, что сейчас происходило с Санни.

Возле двери с номером «4» Элиот на мгновение замер. Исходящие из палаты… вибрации? Аура? Чтобы там ни было, ему это не нравилось. Это ощущалось как стойкий запах дыма от сгоревшего дома – ни с чем не перепутаешь.

На грани слышимости донёсся тонкий звон.

Элиот толкнул дверь.

Над кроватью Санни склонилась знакомая девушка. Волна чёрных волос красиво контрастировала с белым платьем. Чутьё подсказывало, что дело плохо.

Элиот грубо вломился в разум девушки и так же грубо был выброшен. Его отбросило к стене, какой-то прибор опрокинулся на пол. Мир вокруг покачнулся, Элиот с трудом удержал равновесие.

Незнакомка распрямилась, обернулась, и он с ужасом узнал в ней Веронику. Она несколько мгновений смотрела на Элиота, затем шагнула в сторону и растворилась в чёрном пламени.

***

– Ты уверен, что это была она? – наверное, в сотый раз спрашивал Фалберт.

– Уверен, – отрезал Элиот. – Может быть, хватит?

Если бы не эти двое да Сиири, говорившая с мэром города, здесь царило бы болезненное молчание. Аден зажмурился, накрыл ладонями гудящую голову. Боги не нуждаются во сне, но он, кажется, готов был уйти в свою комнату и прилечь хотя бы ненадолго. Может быть, получится как у людей – поспал немного, и всё начинает казаться более простым и понятным.

– Повтори? – взволнованный голос Сиири ураганом ворвался в мысли.

Аден открыл глаза и взглянул в кристалл. Мэр города, подтянутый чернокожий мужчина лет сорока пяти, видимый в хрустальном шаре, покачал головой. Рядом с ним сидела молодая жрица, преемница Элиота.

– Женские общежития сгорели в чёрном пламени, – сказал мэр. – Погибли девочки, студентки.

Сиири оглянулась на Адена. В её глазах блестели слёзы.

– Четыре студентки, управляющая и действующий герой. – она закрыла ладонью рот. – Я…

Бог огня покачал головой. Толку от её сожалений…

– Мы не можем сидеть без дела, – осторожно заговорила жрица. – Она непредсказуема. Нам надо…

– Нам надо призвать отца, – оборвал его Аден. – Он может знать, что делать.

– Но до этого момента…

– Ты хочешь, чтобы я позволил тебе открыть огонь, если она появится? – вспыхнул бог огня. – Ты в своём уме?

Воцарилась неприятная, липкая тишина. Жрица смущённо опустила взгляд, мэр выпрямился.

– Тогда, может быть, вы сами защитите город? – он понизил голос. – Если, конечно, это в ваших силах…

Адену не надо было оглядываться по сторонам – он почти кожей ощущал, как росло недовольство братьев и сестёр. Возражать не хотелось – и так понятно, что человек задел богов за живое. Подходящих слов не существовало.

– Если подумать… – еле слышно заговорил Элиот.

Аден круто обернулся, чтобы видеть его.

– Что?

Он замялся.

– Она ведь не трогала тебя, верно? – новоявленный бог разума перешёл на шёпот. – Если бы ты встал на защиту города, успел бы туда, где она появится, она бы не стала атаковать снова…

– Если бы, – буркнул Аден. – Мы понятия не имеем, что станет её следующей целью.

– Но, чисто теоретически…

– Чисто теоретически я бы сделал всё, что от меня зависит, – голос бога огня предательски дрогнул.

Вновь воцарилась тишина. Мэр рассеянно смотрел перед собой, крутил ручку в пальцах. Жрица растерянно смотрела по сторонам, будто не знал, куда себя деть.

Аден собирался уже спросить Элиота о том, какой у него план, как вдруг тот сам подал голос.

– Вам не кажется это странным? – бог разума откашлялся. – То, что уничтожает Пылающая тьма. Алина, Санни, то место, где Вероника провела три года…

– Её комната была ей почти домом, – пробормотал Аден.

Ну конечно. Как и всегда, ответ лежал на поверхности.

– Я думаю, нам понадобится немного помощи, – медленно проговорил бог огня и взглянул в хрустальный шар. Мэр выпрямился, он выглядел сосредоточенным.

– Мы готовы помочь всем, чем сможем, – твёрдо сказал он. – Ты уже знаешь, что именно нужно?

Аден кивнул, будто мэр мог его видеть.

– Вернее, кто, – он мгновение помолчал, сам не веря, что сейчас скажет это. – Мне нужен Максим Белов, и как можно скорее.

***

Вероника помнила эту сказку откуда-то из детства, кажется, кто-то из подруг рассказывал. В одной далёкой деревне ходила легенда о Син – тёмной наёмнице, исполнявшей любую просьбу. Убийства, кражи, несчастные случаи – всё, что угодно, только бы плата была достойной. Син появлялась и исчезала, когда считала нужным, и никто не мог её поймать. Никто, кроме девушки по имени Алиса – той не повезло стать носительницей Син. Наёмница оказалась призраком, тенью, тёмной тайной этого места и этого времени. И она продолжала вести свои дела и исполнять заказы ровно до того момента, пока ей не нужно было уничтожить Кристофера, молодого сына старосты.

На одной стороне весов была жизнь наёмницы – она существовала до тех пор, пока исполняла заказы. На другой – жизнь Кристофера, в которого Син влюбилась с первого взгляда. И всего неделя на то, чтобы принять решение – такой срок ей даровался для того, чтобы исполнить контракт.

Вероника пыталась вспомнить, но у неё ничего не выходило – концовка так и утонула в воспоминаниях. Было только что-то насчёт того, что Кристофер, кажется, влюбился в Алису. Или увидел ночью Син в её теле, и не смог забыть, и разыскивал потом в своей деревне, в соседних, и даже собирался поехать в город…

«Я хочу чего-то большего… то, ради чего стоит бороться… Мне не нужна причина, чтобы предать мир огню и гореть в нём ещё ярче…»

Вероника застонала. Прекрасная песня, красивый голос. Снова жестокое пробуждение после череды неясных видений, на этот раз больше похожих на отдельные картинки, чем на фильм. Ещё несколько похожих – и эту песню она возненавидит.

В пещере было холодно. От выхода тянуло неприятным сквозняком, отчего пламя стоящих на столе свечей беспокойно колебалось. Вероника поёжилась. Судя по мягкому шуму, снаружи шёл дождь.

Вероника охнула и снова посмотрела на стол. Новый исписанный ровным почерком листок расположился в центре круга свечей, как будто на этот раз его здесь оставили намеренно. Она пару мгновений поколебалась, затем потянулась к нему.

«Здравствуй, Вероника.

Пока у меня нет возможности встретиться с тобой напрямую, хотя я и пыталась, поэтому я решила оставить тебе письмо. В конце концов, в прошлый раз ты не постеснялась прочитать то, что тебе не предназначалось, давай продолжим традицию.

Я пишу тебе потому, что попала в затруднительное положение и не знаю, как из него выбраться. Я появилась на свет ради определённой цели, но, как известно, после того, как ты исполняешь своё предназначение, мироздание выводит тебя из игры. Я так не хочу. Мне нравится здесь, мне нравится этот мир, мне нравится жизнь. Я хочу остаться, но не знаю, имею ли на это права.

Мироздание ведёт свою игру с того момента, как оно появилось на свет. Оно очень любит игры, мы обе это знаем – в конце концов, оно остаётся порождением Шаан’Далора. И поэтому я предлагаю поиграть – и тебе, и ему. Предлагаю нам с тобой побороться за это тело и за эту жизнь, а мироздание пусть выберет своего фаворита. Если оно промолчит, жизнь заберёт победитель.

Хочу, чтобы мы были в равном положении, поэтому расскажу тебе кое-что. В своих попытках поговорить с тобой я узнала, что та песня, которую ты слышишь, помогает тебе проснуться. А воспоминания о Дарующем пламя – уснуть и уступить место мне. Я не смогла найти что-то такое же для себя, а потому решила включать тебе эту мелодию каждые двенадцать часов. Остальные двенадцать будут принадлежать мне.

Как ты распорядишься своим временем – зависит от тебя. Я же сосредоточусь и на достижении своей цели, и на том, чтобы сохранить эту жизнь за собой.

Удачи».

Не понимая, что делает, Вероника опустила письмо на стол и шагнула к выходу из пещеры. Сердце колотилось, как безумное, будто хотело вырваться из груди. Вероника шла, как заведённая, в голове не осталось мыслей, кроме одной. Кем бы ни была Син, она попытается вытеснить её и занять её место…

С каждым новым шагом всплывали воспоминания. Палата, где лежала Санни. Комната в общежитии. Парк при академии – будь её воля, Син сожгла бы и его тоже, но что-то её остановило. Вероника бездумно шла вперёд до тех пор, пока не поняла, что замёрзла и промокла, и тогда она остановилась. Как точка в предложении, пришло последнее воспоминание – как Син сидела перед зеркалом и силилась понять, как суметь поговорить с Вероникой. Пока у неё это не получилось, но это только пока.

Дождь принял в свои объятья, обласкал приятной прохладой. Это отрезвило. Вероника покачала головой, стараясь прийти в себя. Чутье настойчиво твердило, что не стоит высовываться из пещеры. И было запредельно право – вряд ли после всего в городе её ждут с распростёртыми объятьями… да и в Мире грёз тоже

Вероника обняла себя за плечи. Прохладные струйки ласкали кожу, приятный шум успокаивал. Как там говорил Хаос? Насколько же надо не любить жизнь, чтобы не любить дождь? Впервые с ним было трудно спорить.

Она совершенно не представляла, как поступить. Разве что попытаться «отключить» Син изнутри? Но как? Как?

Догадка нашлась моментально.

И Алина, и Санни, и комната в общежитии – всё было частью жизни Вероники Александровой, частью её прошлого. Чем это мешало Син, она не понимала, но иной связи быть не могло. Быть может, уничтожив всё, что связывало её с человеческим миром, Син сможет уничтожить саму Веронику?

Казалось, ледяные капли впитались в тело и коснулись души, если у богов вообще есть душа. Вероника поёжилась. Её платье намокло и потяжелело, и от этого стало ещё холоднее. Надо было возвращаться в комнату и придумывать план.

Вероника развернулась и шагнула в пещеру. В то же мгновение в дальнем углу вспыхнуло чёрное пламя. Даже от входа ощущалась непомерная сила и мощь проклятой магии, как и странное очарование и магнетизм. Как будто пламя было живым, вело себя так, как посчитает нужным. И на этот раз оно посчитало нужным согреть свою… хозяйку? Вместительницу? Вероника сама не знала, кем себя считать.

Она прошла к пламени и села на пол возле него. Несколько чёрных язычков взметнулись в воздух и закрутились рядом, как верный пёс, радостно приветствующий хозяина. Вероника протянула руку, и пламя прильнуло к коже, мягко согревая. Появилось ощущение, что она ему нравится… в отличие от Син. Не зря она писала, что пламя может пожрать и её тоже.

– Ты забавное, – Вероника попыталась погладить чёрный огонь, и он неожиданно поддался. – Знать бы ещё, как с тобой обращаться…

Пламя распласталось у её ног, совсем как молочная дымка в Мире грёз.

Вероника едва ли не впервые ощутила тоску по обители богов. Если бы не всё это, если бы не она была сейчас носительницей этого ужаса, а просто наблюдательницей… Как много она могла бы сделать оттуда!

Хотя бы Аден был бы рядом…

Темнота затопила сознание прежде, чем Вероника поняла, что произошло.