Читать книгу Désenchantée: [Dés] obéissance - Алекс Вурхисс - Страница 5

«Как сказано в книге Экклезиаста, много мудрости – суть много печали. Чем взрослее становится человек, чем больше у него жизненного опыта – тем больше ран на его душе, тем больше негатива в окружающей его действительности. Вернее, тем больше негатива в ней видит он сам. Ребенок не обращает внимания на подобные вещи. До какого-то момента, для ребенка вовсе не существует зла, как такового…»

Розовая шелковая закладочка ложится меж приятно пахнущих типографской краской и мелованной бумагой страниц. Тонкая рука Шейлы откладывает увесистый том на подоконник, ее хрупкие пальцы мимолетно касаются макушки Софьи-Шарлотты, ласково поглаживают мягкие ушки собаки. София-Шарлотта довольно потягивается, ее механическая лапа остается неподвижной, живая – касается руки Шейлы, стремясь удержать, и молодая женщина кладет на голову собачки ладонь, легонько поглаживая.

За окном их с Райхсфюрером спальни – заснеженный парк с аккуратно прочищенной дорожкой, ведущей к воротам. Высокие ели превратились в белые пирамиды, сугробы накрыли кусты вдоль дороги, превратив их в стены вроде валгангов. Голова Аида покрылась белоснежной шапкой, как и голова Персефоны, которая, вопреки античным традициям, была склонена к своему похитителю.

«Не больно-то она и вырывается», – рассеяно думала Шейла. Ее взгляд скользил дальше – от фонтана к елям, преграждающим вид на окружавшую особняк довольно высокую стену.

Это ее мир.

Об этом свидетельствовало все – например, одна из елей, стоявшая напротив входа в особняк в шеренге, отделяющей площадь с фонтаном от автостояенки, была очищена от снега (ну, почти), и украшена яркими игрушками и верхушкой в виде рубиновой Рождественской звезды. Ночью звезда светилась, неярко, чуть ярче настоящих звезд, и Шейла любила, проснувшись, подойти к окну и бросить взгляд на это дорогое (во всех отношеньях) украшение. Несколько дней назад она, одетая в серебристую шубу из песца с горностаевым воротником, держа на руке Софию – Шарлотту в дублёночке из овчины, отчего собака стала вдвое больше обычного, с замиранием сердца смотрела на Райхсфюрера, парящего на антигравной платформе с этой самой звездой под мышкой. Балансируя на жуткой летающей штуковине, Эрих свободной рукой орудовал огромным ножом (кажется, такие называли «мачете»), зачищая верхушку ели от хвои и маленьких боковых сучьев. Закончив свою работу, он надел на обрубок звезду, затянул винт в ее основании, настроил приемник зарядного устройства – заряжалась звезда по специальному радиоканалу, довольно фыркнул и спланировал вниз к ожидающей его Шейле.

– Что Вы распереживались? – спросил он, спрыгивая на землю с летучей платформы.

– Вы были очень высоко, – сказала Шейла, – я боялась, что Вы упадете.

– У меня хорошая вестибюлярная система, – пожал плечами Райхсфюрер. – Да и высота там не очень большая. А внизу снег. Просто у Вас акрофобия…

– Нет у меня никакой акрофобии, – надула губки Шейла.

– А вот сейчас и проверим! – воскликнул Эрих, и подхватил ее на руки. София-Шарлотта на руках Шейлы возмущенно взвизгнула.

– Ай, поставьте меня на место! – возмущенно, но без страха, воскликнула Шейла. – Вы пугаете Софью-Шарлотту!

Но Эрих только улыбался, кружась с Шейлой на руках, потом картинно поскользнулся, и они все вместе рухнули в один из сугробов, окружавших площадь перед домом. Софья-Шарлотта возмущенно ухнула. Ей подобные вольности были не особо по душе.

– Сонька, ты зануда, – сказал Эрих протягивая руку в шерстяной перчатке с кожанным покрытием и поводя пальцами под подбородком болонки. – Бери пример с хозяйки – боится высоты, но….

– Сказано Вам, я никакой высоты не боюсь! – продолжала возмущаться Шейла, но ее гневный спич прервал Эрих, просто притянув ее к себе, и прижавшись к ее губам своими губами. Шейла, хоть и ответила на поцелуй, коварно собрала горсть снега и, улучив момент, засыпала его за шиворот грозного Райхсфюрера. После чего, воспользовавшись замешательством последнего, ловко улизнула за сугроб, утащив с собой Софью-Шарлотту.

– Немедленно выходите оттуда! – с показной серьезностью сказал Эрих. – Не то я Вас накажу.

Ответом ему был снежок, метко угодивший Райхсфюреру в то место, куда он на парадном мундире вешал Райхскройц.

– Ах Вы, негодная девченка, – «рассердился» Эрих. – Вот я Вам покажу!

Он наклонился, чтобы собрать снег для снежка – и получил еще одно попадание – сбоку.

– Что же Вы мне покажете? – весело ответила Шейла. Эрих выпрямился и прищурился, но серебристая шубка Шейлы прекрасно маскировала ее среди заснеженных деревьев, особенно с учетом того, что ее волосы были убраны под белоснежную пуховую шаль. Да и Софья-Шарлотта с ее белым окрасом, тоже на снегу не выделялась.

– Сначала я Вас завалю снежками, – грозно пророкотал Райхсфюрер, посылая один из своих снарядов туда, где ему почудилось какое-то движение. – Потом, когда Вы будете обессилены, я догоню Вас и изнасилую прямо на снегу перед домом!

– Вы промазали, – донесся смех Шейлы. – И солидно. Если дальше так пойдет, я опасаюсь, что вторая часть планов так и о станется не реализованной.

Эрих бросил еще снежок, метя на голос. Вопреки своему заявлению, он вовсе не стремился при этом попасть в Шейлу – только заставить ее обнаружить свое присутствие.

А вот вторую часть плана он решил реализовать во что бы то ни стало – и, конечно, реализовал, получив еще несколько попаданий снежками. Но это, похоже, не сильно беспокоило Райхсфюрера…

* * *

Шейла смотрела на заснеженный парк и думала о словах мудрой книги. У нее в жизни было довольно испытаний, но она по-прежнему радовалась, как ребенок – тому же первому снегу, ложащемуся на дорожки парка, сугробам, укрывшим кусты и клумбы, наряженной ими ели, игре в снежки, да просто возможности сидеть вот так на теплом подоконнике с сонной собачкой, читать любимую книгу и смотреть, как крупные хлопья снега, похожего на обрывки облаков, которые ангелы отрывают и бросают с небес на землю. Смотреть, потом возвращаться к чтению одной из книг, причудливым пасъянсом разложенных перед ней. Шейла читала не так, как другие – она могла прочитать фрагмент одной книги, потом другой, третьей, вернуться к первой – без какого-то плана, без порядка. Но эти разрозненные фрагменты мало того, что позволяли ей воспринимать текст в целом – они еще и создавали в ее уме какую-то трехмерную мозаику книжной мудрости.

Иногда она делала пометки в блокнотике, которых у нее было четыре. На обложках блокнотиков были репродукции «Времен года» Альфонса Мухи, и сейчас Шейла, конечно, писала в том, где была Зима.

Блокнотики подарила ей Магда, оказавшаяся ценительницей редких вещиц, что Шейлу, конечно же, не удивило.

– Я покупала их для Пьерины, – сообщила ее «фея – крестная», передавая Шейле четыре симпатичных блокнотика. – Но у нее и так целый шкафчик блокнотов, в общем, я ей другой подарок сделала. А блокнотики так и остались, может, тебе пригодятся?

Магда навестила Шейлу как раз тогда, когда та больше всего нуждалась в ней. После катарсиса в малой библиотеке Райхсфюрера Шейла подсознательно ожидала, что их отношения с Эрихом изменятся, что в них появится что-то новое. Этого не случилось, и Шейла была обескуражена, хотя и не подавала виду. Жаловаться ей было не на что – она и так получила намного больше, чем ождидала и больше даже, чем могла себе представить. Но…

Но что-то ее тревожило, а что именно – Шейла не могла сказать точно. Ей нужен был кто-то, кто помог бы ей разобраться со своими чувствами, и появление Магды было очень и очень кстати.

Она появилась погожим летним днем на белой машинке с открытым верхом – довоенном BMW, когда-то бывшем очень дорогим, а теперь так и подавно. Элегантно выпорхнула из-за руля навстречу ожидавшей ее на крыльце Шейле, которую о визите фрау Райхскомиссарин предупредили заранее.

– Потрясающе выглядишь, милая, – похвалила она Шейлу, невесомо коснувшись губами обеих щек молодой женщины. – А я преодолела свой страх перед четырехколесными монстрами, вот, учусь водить. Правда, классную лошадку мне муж подарил? Триста сил под капотом… – Магда картинно нахмурилась, – правда, на кой они мне, в пределах Берлина больше семидесяти не разгонишься, а за город я не езжу?

Шейла не отвечала, обескураженная этим маленьким торнадо из грации, потрясающего аромата неизвестных Шейле духов и красочных словесных описаний, и Магда ответила сама себе:

– Наверно, надо будет съездить. Ладно, я так поняла, что ты сегодня не особо занята? У меня выпал свободный денек, в кои-то веки, я и решила навестить тебя. Ты мне не рада?

– Ну что Вы, – смутилась Шейла. – Конечно же, рада! Я бы хотела, чтобы Вы почаще ко мне заезжали. Идемте в дом, или, если хотите, прогуляемся по парку, пока нам обед приготовят.

– Обед – это правильно! – улыбнулась Магда. – Фу ты, выскочила, не позавтракав, только сейчас поняла, что проголодалась. Идем в сад, чего торчать в четырех стенах, погода такая, как будто не Берлин, а сад меж четырех рек26…

* * *

За домом фрау Магда сбросила пиджак, оставшись в белой блузке и длинной, до щиколоток, черной юбке, подпоясанной широким поясом.

– Качает ветер травы в поле, по ним пройтись бы босиком, – пропела она. – Когда все устаканится, Вольф обещал сделать для нас домик в уединенном месте, где-нибудь в горах. Хочется бегать босиком и валяться в густой траве, не заботясь о том, что кто-то может увидеть фрау Райхскомиссарин… тьфу, я ж теперь Райхсминистр, час от часу не легче… в столь неприглядном виде. А ты хорошо выглядишь, милая, только какая-то грустная. Что, надоело сидеть в четырех стенах?

– Нет, с чего Вы взяли? – ответила Шейла, рассеяно глядя на пиджак Магды, который та небрежно бросила на скамеечку. – Я всегда… в общем, в четырех стенах мне уютнее. Особенно если это четыре стены дома моего Рангхохера.

– Какая ты официальная, – поморщилась Магда. – Милая, от официоза у меня мигрень и изжога. Давай запросто? В конце концов, у нас с тобой теперь один статус, почему бы тебе не называть меня на ты?

– Я для этого сильно Вас уважаю, – ответила Шейла.

– Scheise, и что мне теперь, памятник себе поставить и лечь под него? – возмутилась Магда. – Если уважение мешает общению, то нахрен оно нужно, такое уважение?

– А разве оно нам мешает? – удивилась Шейла. – По-моему, ничуть. И, фрау Магда, Вы правда очень вовремя…

Магда тут же собралась, голодная как кошка, увидевшая на расстоянии прыжка аппетитного увальня – голубя:

– Так-так… забыли все, что я сказала до этого. Тебе нужна моя помощь? – Шейла кивнула. – В плане эстетики, или…

– Или, – сказала Шейла. – Вы мне сказали, чтобы я переходила с Вами на «ты». Знаете, почему я не могу? Потому, что иногда общение на Вы куда ближе и доверительнее. Так я общаюсь с герром Эрихом, так он общается со мной…

У Магды глаза на лоб полезли (хотя, даже удивленной, она выглядела столь же элегантной):

– Do jasney holiery, как говорят пшеки, до сих пор на «Вы»? И он тоже?

Шейла кивнула, и продолжила:

– А знаете, кем я считаю Вас?

– Вообще не догадываюсь, – ответила Магда. – Ты, девочка, как пуля со смещенным центром тяжести, логика и ты – понятия, в принципе не совместьимые…

– Феей-крёстной, – спокойно сказала Шейла, и Магда отметила (о чем Шейла знать, конечно, не могла), что взгляд у нее изменился. Раньше взгляд у Шейлы был рассеянный, какой-то легковесный, он словно скользил по всему, ни на чем не концентрируясь, и никогда не задерживался на глазах других людей.

Теперь Шейла смотрела прямо в глаза Магды – без вызова, без какой-то нахальной задиристости – просто, открытым чистым, как горный ручей, взглядом.

– Я что, такая старая? – картинно возмутилась Магда. – И толстая?

Ей все-таки удалось выбить Шейлу из колеи:

– Нет, ну что Вы… я совсем не это имела ввиду…

Магда задорно рассмеялась:

– Ай, забей! Я шучу, конечно. А, если серьезно – ты даже не представляешь себе, насколько ты в точку попала. Хочешь, объясню?

Шейла закивала с такой поспешностью, словно опасалась, что Магда вдруг передумает. Магда потянулась за сигаретами – она перешла на тонкие, но крепкие стомиллиметровые сигареты с остроумным названием «Швереканоне 1827». Фрау Шмидт пыталась скрыть свое замешательство: фея-крёстная, поди ж ты…

Магда не была подлой или рассчетливой, но и альтруисткой себя не считала. Она делала добрые дела, и вполне искренне, от души, но в каждом ее добром начинании всегда была капелька корыстного умысла. Например, с Шейлой…

Размышляя над своей авантюрой, за которую ей хорошенько влетело от мужа, а потом еще и Райхсфюрер заставил пережить самых страшных в ее жизни пятнадцать минут, Магда пришла к выводу, что она, авантюра эта, как и все ее поступки, имипульсивной была лишь на первый взгляд. На самом деле, её подсознание просто ухватилось за сложившуюся ситуацию, чтобы воплотить в жизнь ее давний план.

Да, она хотела помочь Шейле, и Райхсфюрера избавить от его одиночества на вершине, но был еще один мотив, который двигал ею. Ее муж, Вольф Шмидт, относился к той категории людей, которые стремятся все держать под контролем. Ему почти всегда это удавалось, но…

Но был один-единственный момент, который, как заноза под кожей между лопаток, постоянно тревожил Вольфа. Он знал Эриха очень давно. Их знакомство состоялось вскоре после крушения ГДР, когда молодой полицейский из Берлина задержал тогда еще подростка, хорошо сложенного юношу без документов, зато с открытым взглядом серо-голубых глаз. Да, в то время у человека, назвавшегося Эрихом Штальманном было еще два глаза, хотя чуть позже их колличество уменьшилось ровно вдвое.

Так уж вышло, что судьба то сводила, то разводила этих людей, один из которых, по идее, охранял порядок, а другой, на первый взгляд, его нарушал с завидным постоянством. Но довольно скоро Вольф понял, что имеет дело не с обычным преступником, даже не с обычным лидером ОПГ. Можно сказать, что Вольф Шмидт был первым, кто увидел в Эрихе Штальманне того, кем он стал после ЕА – вождя Германии и даже более того.

Но кто он? Вольф умел добывать нужную ему информацию, но ровным счетом ничего не нарыл о прошлом того, кого теперь звали только по фамилии, и эта фамилия, похожая на лязг передергиваемого затвора, наводила ужас на всех, кто ее слышал. Вольф посылал запросы за границу – сначала по немецким диаспорам, от Австрии до далекой Аргентины, потом – просто по учреждениям даже столь странных госудларств, как Непал.

Ничего. Словно Эрих Штальманн явился из Ассгарда.

И Магда знала, что, несмотря на почти полвека бесплодных поисков, ее муж так и не успокоился. Он был одним из самых близких к Эриху людей, он был безоговорочно лоялен к Райхсфюреру, но он не мог успокоиться до тех пор, пока не узнает тайну своего Вождя.

Возможно разгадка была где-то совсем рядом. Может быть, она лежала в ящике стола в кабинете Эриха – хотя Вольф точяно знал содержимое этого ящика – награды да старенький «Парабеллум», который герр Шмидт несколько раз самолично отнимал у будущего Райхсфюрера, несколько раз возвращал ему, а один раз, правда, давно, ухитрился словить из него две пули. Пистолет Вольф, конечно, изучил едва не до винтика, но оружие оказалось столь же безымянным, даже непонятно, где этот ствол изготовили – никаких номеров на оружии так и не отискалось, хотя сборка была явно фабричная, и очень хорошего уровня, не хуже, чем на базовом предприятии фирмы «Маузер», выпускавшем такие до Второй Мировой.

В общем, возможно, разгадка лежала, буквально, в кармане герра Эриха, но от Вольфа она ускользала уже много лет. И Магда втайне надеялась, что маленькая Шейла сумеет проникнуть туда, куда никто во всем мире не проник – в тайну личности Эриха Штальманна. Не для того, чтобы обрезать ему волосы, тем более, что Райхсфюрер взял моду бриться налысо28, и даже не для того, чтобы как-то «развенчать» их вождя. Ни Вольф, ни Магда никогда бы не предали Эриха, даже если бы узнали о нем что-то совсем уж из ряда вон выходящее. Он был их личным Фюрером. И это не обсуждалось.

Что же двигало Вольфом? Наверно, стремление к порядку во всем, и, прежде всего, в своей собственной голове. А Магдой – желание помочь мужу и… наверное, женское любопытство.

То, что, согласно пословице, губит кошку.

* * *

Прикурив длинную, черную сигарету, Магда сказала:

– Видишь ли, девочка, фея-крёстная могла посватать Золушку к кому угодно. Разве так уж обязательно, чтобы это был принц? Поверь мне, в то время Золушка не отказалась бы и от обычного, работящего простолюдина, который относился бы к ней лучше ее дражайших родственничков.

Казалось бы, зачем лишние движения? Для счастья человеку, на самом деле, нужно не так много. Но фея-крёстная предоставила своей крестнице самую лучшую партию в королевстве…

Магда выпустила дым и продолжила:

– Собственно, как и я тебе. Но тут есть один неприятный момент. В жизни все устроено просто, справедливо, но не всегда удобно для человека. Есть простые правила, которые, увы, никогда не получается обойти. И одно из них гласит, что, чем более редкая и дорогая вещь, тем больше у нее цена. Это касается всего на свете, и отношений в том числе.

Не со зла, не из прихоти фея-крестная велела Золушке убираться с бала ровно в полночь. У нее был свой рассчет, она целенаправленно создавала ситуацию, в которой просто симпатия переростала в классическую охоту – поскольку, прости за откровенность, сексуальность мужчин имеет много общего с этим их древнейшим занятием. Когда Золушка, сломя голову, умчалась прочь из дворца, сбросив для удобства свои красивые, но непрактичные туфли – вспомни, что я рассказывала тебе о босых женщинах! – ее принц, этот рафинированный аристократ, невольно превратился в охотника, преследующего добычу…

– Я знаю, – улыбнулась Шейла. – Я как раз читаю «Аленький цветочек», а Вы, фактически, ее цитируете.

Магда фыркнула дымом:

– Ну вот, а так хотелось поразить тебя своей житейской мудростью. Обожаю эту книгу, жаль, что у меня электронка отцензурированная, девять авторских листов. Оригинал, говорят, чуть ли не вдвое больше…

Шейла улыбнулась еще ярче:

– Одну минутку, дорогая крестная, – она активировала браслет – коммуникатор, не включая видеоканал, и сказала: – Тильда? Ваша мама сейчас должна быть свободна, пусть она поднимется в покои герра Эриха. Там на подоконнике лежит пять книг. Пусть возьмет одну, в черном твердом бархатном переплете. Она там одна такая. И пусть спустится в сад, где мы с фрау Магдой прогуливаемся. Да, если Софья-Шарлотта проснулась, пусть приведет и ее, – Шейла выключила браслет, и спросила у слегка ошарашенной Магды: – Вы ведь не против общества маленькой, симпатичной собачки?

– Соньки? – улыбнулась Магда. – Ну что ты, конечно, нет… что это ты удумала, милая?

– Не все ж Вам мне подарки дарить? – ответила Шейла. – К тому же, думаю, Райхсминистру Культуры и Эстетики как раз необходимо знакомство с полным текстом «Аленького цветочка».

– О, да! – с энтузиазмом сказала Магда. – Но ведь Герр Райхсфюрер может не одобрить…

– А мы ему не скажем, – подмигнула Шейла. – Хотя я не понимаю, почему…

– Потому, – смутилась Магда. – Дело в том, что я пыталась выпустить издание «Цветочка», пусть и с урезанныыым текстом моей электронки. Эр… Райхсфюрер об этом, конечно, сразу узнал. Я думала, он одобрит, а он устроил мне выволочку, и запретил даже прикасаться к книге без его разрешения. Мотивировал это тем, что без согласия Автора такие произведения печатать нельзя, – Магда вновь фыркнула, – это при том, что половина изданий у нас официально пиратская – нам просто не передают лицензии, даже русские с китайцами. Но, поди ж ты, наш Вождь втемяшил себе в голову, что об издании этой книги он должен договориться с Автором чуть ли не лично.

– А почему это так сложно? – удивилась Шейла. Магда хотела, было, ответить, но ее ответ прервало появление пожилой раухенгестен-фрау с увесистым томиком под мышкой.

– Моя фройляйн рангхохер сказала, что Вы велели принести это, – сказала та. – Надеюсь, я в точности исполнила Ваш приказ, фройляйн Обергешенк?

Шейла взяла книжку и протянула ее Магде; та буквально вцепилась в нее, едва не выдернув оную из рук девушки.

– Да, фрау София, – улыбнулась Шейла женщине – раухенгестерну. – Вы опять заслужили мое одобрение. Как идет Ваша подготовка к экзамену?

– До… – София поморщилась, и поправилась, – фройляйн Тильда говорит, что я бестолковая. Но ведь я уже в годах, мне не так просто запомнить то, что написано в Малом Орднунге, а уж понять… мы всю свою жизнь жили по-другому, если я начну рассказывать, как – имплантат меня убьет еще до того, как я сама умру со стыда.

– Понимаю, как Вам сложно, – кивнула Шейла. – Но Вы привыкните. Орднунг правильный не потому, что мы считаем его правильным – наоборот, мы чувствуем его правоту потому, что он затрагивает нечто глубинное, самое основание нашей личности. Постарайтесь почувствовать это. Не заучивайте, пропустите его через себя. Орднунг нельзя просто понять – его можно полюбить – это и будет означать, что Вы приняли его.

– Спасибо, фройляйн Обергешенк! – лицо фрау раухенгестерн просветлело. – Разрешите вернуться к своим обязанностям?

– У Вас сегодня что-то срочное? – уточнила Шейла. София отрицательно покачала головой. – Тогда скажи Тильде, что я распорядилась освободить Вас для того, чтобы вы могли изучать Малый Орднунг. Потом ступайте в Большую Библиотеку, возьмите чаю с круассанами и почитайте.

– Как Вам угодно, – по лицу было видно, что приказ Шейлы обрадовал фрау раухенгестерна. Она развернулась, чтобы уходить.

– Да, а как там Соня? – спросила ее Шарлотта. София обернулась к ней:

– Спит, как сурочек. Похрапывает. Я не стала ее будить.

– И правильно, – согласилась Шейла. – Набегалась она сегодня, все утро с ней в мячик играли…

* * *

Пока Шейла обшалась с фрау раухенгестерн, Магда с видимым удовольствием листала книгу, перечитывая какие-то места, видимо, любимые. Когда София ушла, Магда спросила:

– Тебе точно ничего не будет за этот подарок?

– Бросьте, – отмахнулась Шейла. – У Эриха несколько экземпляров, есть и в Большой библиотеке, и в его личной, и в кабинете. Это один из тех, что был в Большой библиотеке, там еще пара штук стоит. Не думаю, что он их пересчитывает, ни разу за ним этого не замечала.

– Ты мне очень удружила, – призналась Магда. – Недочитанная книга – это… даже не знаю, с чем сравнить. Это как непрожитая жизнь.

– Я Вас понимаю, – кивнула Шейла. – Вы мне так и не ответили. Почему так сложно связаться с автором этой книги?

– Хотя бы потому, что он – советник Президента России, – сказала Шейла. – И берегут его, как зеницу ока, на его жизнь уже покушались – после раздела Украины какой-то фанатик стрелял в него, к счастью, неудачно.

– Стрелял? – испуганно спросила Шейла. – Но почему? Что такого страшного в его книге, что за нее на него покушались?

– Дело не в «Цветочке», – ответила Магда. – Ты же не думаешь, что писатель может ограничиться одной-единственной книгой? Конечно, у него есть и другие произведения…

Она захлопнула книгу и положила поверхъ своего пиджака, после чего достала из сумочки еще одну сигарету.

– Говорят, у него есть большой роман, – сказала она, подкуривая, – в котором он предсказал все это. И взрыв Этны с Везувием, и кризис в Штатах, и Реинигунг…

– Ничего себе! – воскликнула Шейла. – Его можно найти? Я бы хотела почитать…

– Он выпускался только в электронке, – сказала Магда, – а в 01 до ЕА какой-то странный вирус уничтожил все копии. Вирус как будто специально выпустили, чтобы стереть везде этот четырехтомник. Ходят слухи, что имеется несколько экземпляров, изданных на бумаге, их ищут… не только мы, я знаю, что американцы и китайцы тоже этим занимаются. Навнерно, оно того стоит….

– Я в этом уверена, – кивнула Шейла. – Я чувствую огромную силу в его строках. И это публицистика, представляю себе, какова его художественная книга.

Магда затянулась и выпустила струйку сизого дыма вверх, задумчиво провожая ее взглядом:

– Иногда мне кажется, что есть такие Писатели, руку которых водит сам Бог. Может быть, книги, которые сейчас входят в Библию, когда-то писались также. Может быть, пророчества не закончились, и пророки по-прежнему живут среди нас, но теперь их пророчества издают в мягких обложках…

Мне кажется, что книги великих Писателей меняют мир. Я думаю, что, может быть, ели бы не Жюль Верн, никто никогда не утопил бы Луизитанию, если бы не Кларк – мы никогда бы не добрались до орбиты Юпитера… и мне становится страшно, поскольку плохих книг, точнее, книг, где все плохо, намного больше, чем тех, у которых счастливый конец…

Я участвовала в этой гонке – в поиске бумажных экземпляров романа, название которого никто из читавших даже вспомнить не может. Как частное лицо, потом – как Райхскомиссар Культуры и Эстетики…. А потом оставила это дело.

– Почему? – удивилась Шейла.

– А что, если там написана правда? – не глядя на нее, ответила Магда. – Ты бы хотела прочитать книгу о своей жизни? Хотела бы узнать, чем она закончится?

Она наклонилась и достала из сумочки свернутый в трубочку планшет. Шейла смотрела на нее, как завороженная. Магда что-то пощелкала на термен-клавиатуре, после чего открыла плоскую неподвижную картинку. На ней улыбающаяся девушка сидела на фоне включенного архаичного компьютера, который в начале века выпускала разорившаяся ныне фирма «Эппл». На экране компьютера был текст.

– Это старое фото я нашла в Инстаграмме, – сказала она. – Ему уже больше десяти лет. Это было снято до Итальянской катастрофы, до Реинигунга, до всего… Девушка запостила фото с «книгой, которую давно мечтала почитать ивот, наконец, скачала». Смотри.

Магда щелчком увеличила кусочек изображения с экрана ноутбука. Текст на экране был на английском:

«Магда не ответила, но предусмотрительно приподнялась на цыпочки. Между ними тринадцать лет разницы, но их чувства яркие, как пламя. Иногда Магде казалось, что они прожили вместе не два года, а две сотни лет, что она вообще никогда не знала мира, в котором не было Вольфа Шмидта…»

Шейла непонимающе посмотрела на Магду. Та была бледнее, чем обычно:

– Это не фейк. Этой фотографии много лет. Она была сделана в другом мире. В совсем другом мире. И в этом мире не было никакой Магды Шмидт, а была девушка по имени Ирма Вольф. Которая стала Магдой Шмидт только через десять с хвостиком лет. В этом мире Вольф Шмидт понятия не имел о том, что Ирма Вольф существует. В этом мире и Эрих Штальманн не был Райхсфюрером, он сидел в это время в тюрьме. Теперь ты понимаешь, почему я боюсь читать эту книгу?

* * *

Они помолчали; Магда сосредоточено курила, Шейла рассеяно смотрела вдаль, вдоль по направлению тропинки. Она думала о словах Магды.

Шейла видела, что «фея-крестная» действительно боится. Боится того крохотного кусочка книги, который был на экране компьютера какого-то безвестного читателя задолго до Реинигунга. Да, но там в тексте было имя Магды, имя ее мужа… как можно такое предугадать?

Итак, возможно, в мире существует книга, в которой описана их судьба. Судьба Вольфа, судьба Магды, судьба Шейлы… судьба Эриха?

– Я бы ее прочитала, – тихо, будто сама себе, сказала Шейла. Магда с удивлением на нее посмотрела:

– Не страшно?

– Очень страшно, – честно призналась Шейла.

– Тогда почему…? – спросила Магда.

– Чтобы узнать, ответила Шейла. – Не будущее – будущее делаем мы сами. Вы, наверно, считаете, что Автор, или кто-то еще уничтожил текст для того, чтобы обладать… чтобы быть единственным знающим это будущее?

Магда кивнула.

– Я думаю иначе, – ответила Шейла. – Если наши судьбы записаны в этой книге, мы не должны ее читать потому, что сможем что-то изменить. Что-то такое, чего нельзя менять.

– Но ты все равно хотела бы прочитать ее, – задумчиво сказала Магда. – Зачем?

– Не для того, чтобы узнать будущее, – сказала Шейла. – Прошлое меня интересует куда больше.

– Твое? – спросила Магда. Шейла отрицательно покачало головой. – Значит…

– Да, – кивнула Шейла. – Собственно, все дело в этом. Помните нашу встречу в Моабите?

– Их было несколько, – уточнила Магда.

– Я имею ввиду, все скопом, – пояснила Шейла. – Вы удивлялись моему спокойствию. Наверно, предлставляли себе, что я – глупая овечка, спокойно идущая на бойню. Может, и овечка, но я не видела повода волноваться о неизвестном. Если впереди все равно все плохо, к чему переживать?

А потом, благодаря Вам, все изменилось – и вот теперь мне тревожно. Фрау Магда, я не играю послушную унтергебен-фройляйн. Я такая и есть. Я нашла свое место у ног Райхсфюрера, люблю его, и меня, наверно, можно было бы назвать счастливой, если бы не одно но…

Мой рангхохер относится ко мне лучше, чем можно было бы себе представить. Я знаю, что он никогда не оставит меня, пока я нуждаюсь в его руководстве. Потому предел моих мечтаний – быть вечным унтергебеном герра Эриха, но у него другие планы. Он хочет вернуть мне моё имя. Я знаю об этом, и вынуждена баллансировать на тонком лезвии – я рискую вызвать его неудовольство, если буду уж слишком нарочито показывать свою неготовность быть орднунг-менш, а с другой стороны – боюсь, что, если мне вернут фамилию, я стану ему ненужной.

Потому я хочу узнать его поближе, не длля того, чтобы навредить, как-то использовать свои знания против него. Я хочу быть ему нужной даже после того, как стану орднунг-менш. Ах, он, творец великого Орднунга, автор Семейного Орднунга, ну как же он не понимает одну простую вещь…

– А с чего ты взяла, что он не понимает этого? – спросила Магда. – Вольф понимает, а посоланник не больше пославшего его. Для мужчины, настоящего орднуннг-герра, я имею ввиду, женщина всегда будет унтергебеном, а еще точнее – ребенком, о котором надо заботиться. Которого надо учить и водить за ручку. Так говорит мой муж. Я думаю, Эрих такой же.

– Может быть, – рассеяно кивнула Шейла, – но между нами все равно существует преграда – незаметная и непреодолимая. Он как пришелец из сна, как герой любимой книги, он всегда рядом, но ты боишься, что он вновь ускользнет. Он незнакомец, хотя ближе его нет никого. Потому мне нужно его прошлое! Наверно, в этом я нарушаю Малый Орднунг, хотя прямо об этом нигде не говорится…

– Ничуть не нарушаешь, – ободрила ее Магда. – Орднунг – не мусульманство. В третьей статье Малого Орднунга есть замечательная фраза: мы равные, но мы разные. Мужчина не может стать женщиной, и наоборот, и у каждого из нас свое место – в семье, Государстве, мире. Мужчина не может стать женщиной а женщина мужчиной. Но упаси Бог делать из этого выводы о том, кто лучше, кто хуже. Пушка грозное орудие, но бесполезное без снаряда, но и снаряд без пушки практически бесполезен. Женщина и мужчина дополняют друг друга так же полно, как день и ночь.

Но что из этого следует? Разве не то, что женщина может и даже должна бороться за свое счастье рядом со своим мужчиной, не ожидая пассивно, что тот сам все «порешает»? Я понимаю тебя.

– Я была уверена, что Вы меня поймете, – кивнула Шейла. – Наверно, не бывает любви без испытаний. Внешне у нас все хорошо, но я хочу, чтобы это было не только внешне.

* * *

Их разговор прервало сообщение от Софии, которая исполняла при Шейле роль фрейлины или компаньонки. Фрау раухенгестерин сообщила, что им сервировали легкий обед в патио, а также то, что София-Шарлотта проснулась и беспокоится, куда делась ее хозяйка. Шейла велела женщине принести собачку к ним в патио, предварительно спросив у Магды, не возражает ли она.

– Против чего, против общества Сонь… хм, Софии-Шарлотты? – спросила та удивленно. – Кто может возражать против этого милого существа? Сколько раз Эрих проводил совещания, держа ее на руках! Среди самых близких, конечно.

Они прошли в патио, стоявшее у небольшого пруда рядом с бившим из-под валуна родником. По дороге Шейла рассказала Магде историю своей компаньонки. София была активной участницей женского движения, близкого по идеологии к феминизму и объединявшего матерей-одиночек. Вместе с тем, в отношениях со своей дочерью Тильдой она придерживалась стандартов патриархального воспитания. Дочь выросла правильной, и, хотя с матерью была не в ладах, лично ходатайствовала за нее перед Райхсфюрером. Она, конечно, рисковала, но герр Эрих, обратив внимание на награды и нашивки ранений на мундире FPS, в котором состояла Тильда, снизошел и перевел мать Тильды в категорию эф, да еще и забрал обеих в свой дом – Софью в обслугу, а Тильду – в Райхсъюгенд, сделав ее одной из двух «сержантов», никогда не покидавших пределы особняка, тогда как остальная охрана менялась в дежурном режиме.

Мать Тильды постепенно училась правильному образу мыслей, но язык ее часто подводил. Имплантат, время от времени, вводил женщину в кататонический ступор, но Тильда успевала его деактивировать до того, как прибор отправлял сигнал в Райхсполицай. Однажды это случилось на глазах Шейлы, и та, не зная ни то, какие отношения связывают фройляйн райхсъюгенд с унтергебен-фрау, ни то, что за манипуляции проводит Тильда с матерью, вступилась за женщину. Ее поступок повлиял на дочь, и, с полного одобрения Райхсфюрера, та взяла мать себе в унтергебены, после чего та стала готовиться к экзамену на статус раухенгестерна. Теперь София была камер-фрау Шейлы, а ее дочь прониклась к фройляйн Обергешенк солидным уважением. Последнего Шейла Магде не говорила, но та и сама заметила.

Они прекрасно провели время, больше не затрагивая каких-то важных тем; пообедали, покормили Софью-Шарлотту, потом Шейла показала Магде парк, который та толком раньше не видела. Один раз они с Вольфом и, конечно, Райхсфюрером, прогуливались здесь, и тогда парк поразил ее своим запустением. Теперь все поменялось – появились дорожки, скамеечки, уютные беседки, клумбы, заработали фонари, а небольшое озерцо, как и вытекающий из него ручей и источник, его питающий, расчистили настолько, что можно было видеть дно. В озере водилась рыба – специально ее туда не запускали, и откуда она там взялась, неизвестно. У озера София-Шарлотта гоняла пару уток-мандаринок, которые, зная медлительность собачки – инвалида, каждется, играли с ней в поддавки, едва не позволяя себя схватить, и лениво перелетая с места на место, после чего игра продолжалась. Собачка, впрочем, тоже не особо пыталась довести охоту до логического завершения – когда у нее появлялась возможность схватить добычу, она нарочито медлила или даже отскаивала в сторону, давая ярко окрашенным утка взлететь, чтобы продолжить погоню.

– Слушай, – сказала Магда, когда солнце стало клониться к западу настолько, что скрылось за верхушками деревьев, и парк заполонили тени. – Ты сказала, что тебе нужна моя помощь. Потом мы заболтались, и ты так и не пояснила, в чем.

– Вы мне уже помогли, – ответила Шейла. – Иногда достаточно просто пообщаться с кем-то близким, чтобы многое в себе понять.

– И что же ты поняла? – спросила Магда, сверяясь с коммуникатором. – Я вот поняла, что мне надо к тебе почаще забегать, а в идеале – вытащить тебя в город. И Пьерину подрядить на это, когда она вернется. Ты ведь помнишь фрау Пьерину?

– Могу ли я забыть? – улыбалась Шейла. – Буду рада видеть ее у себя. Передайте, пусть приходит, когда вздумается. Я иногда даже прогуливаюсь у стены, выходящей к ее участку – нас разделяяет крохотная полоска леса, там есть заброшенная алейка, а потом сразу их часть парка…

– Вот как, – картинно нахмурилась Магда. – По мне ты так не скучаешь…

Шейла покраснела, как ребенок, пойманный на шалости:

– Ваш с герром Вольфом двор прекрасно виден из одного окошка в моем крыле, и я иногда… смотрю в него, надеясь увидеть, как Вы гуляете. Но Вы так редко бываете дома!

– Да уж, что есть, то есть, – согласилась Магда. – Решено: сегодня… нет, наверно, уже завтра свяжусь с Райхсфюрером и попрошу у него разрешение видеться с тобой почаще. В конце концов, тебе надо обноволять гардероб…

– Да ну, – отмахнулась Шейла. – Вашими стараниями, у меня все есть.

Она помолчала, и добавила:

– Собственно, именно в этом моя проблема. У меня есть все, и материально, и духовно. У меня есть мой Рангхохер и отношения, связывающие нас. Я ими довольна, я дорожу ими. Но чего-то все-таки не хватает. Мы с ним, образно выражаясь, на «Вы». Можно быть на «Вы» и быть ближе, чем кто бы то ни было, но иногда хочется перейти на «Ты», и ничего с этим не поделать.

Я знаю, что он… знаю, что у него великие дела. Он – это сам Нойерайх, сам Орднунг. У него сто миллионов детей, и каждый нуждается в его внимании. Потому я стараюсь не мешать ему ни в чем. Но все-таки, хочу быть еще ближе. Хочу, чтобы он… Вы будете смеяться, наверно…

– Я когда-нибудь насмехалась над тобой? – удивилась Магда.

– Нет, – ответила Шейла. – Но это, правда, смешно. У герра Райхсфюрера есть кобура справа под мышкой, там он носит пистолет. Я бы хотела, чтобы слева под мышкой у него была такая сумочка, чтобы я могла туда залезть и сидеть там, слушая стук его сердца. Смешно же?

– Когда я расстроена, когда сердита, стоит Вольфу сказать: «иди под крылышко», – и я успокаиваюсь, перестаю сердиться, – задумчиво сказала Магда. – Ох, прав этот русский – сильный мужчина ищет в женщине ребенка, и сам становится ребенком рядом с ней…

Потому Христос и говорил: «будьте, как дети». В детстве каждый из нас счастлив. Я видела детей войны, играющих с гильзами и бросающихся в бомбоубежище еще до того, как прозвучит сигнал тревоги, потому, что они всегда запаздывают, эти сигналы… но они счастливы, хотя и живут в аду…

Они вернулись к лавочке, где все это время лежали пиджак Магды и ее книга. Магда машинально одела пиджак и взяла книгу в руки:

– Я поняла, в чем твоя проблема, милая, – сказала она Шейле. – Все это, Scheiße, через чур официально у Вас с Райхсфюрером. Вы спрятали свои чувства каждый в свою коробочку. Они есть, но они так дороги для вас, что вы держите их в драгоценных сосудах, закрывая ото всех, в том числе, друг от друга.

Да, общение на «Вы» придает чувствам оттенок благородства, но ты права – приходит время, когда «Вы» сменяет «Ты». Никто не мешщает «Вы» возвращать, когда хочется. Но нужно идти вперед.

– И что же мне делать? – спросила Шейла.

– Не форсировать события, – сказала Магда. – Но воспользоваться моментом, когда Эрих раскроется. Это обязательно случится, рано или поздно… тьфу, какое там «рано или поздно» – это уже скоро произойдет, я не могу сказать, когда, я не Кумская Сивилла и не Кассандра из Трои, но то, что произойдет – можно ни капли не сомневаться. И тогда – лови тигра за хвост.

– Я готова, – ответила Шейла. – Знаете, фрау Магда, я могла бы жить так, как сейчас, хоть всю жизнь. Меня лично все устраивает. Можно сказать, что мне хорошо, даже прекрасно – но все время беспокоит мысль – а хорошо ли ему? Даю ли я ему то, что должна дать? Не только в сексуальном смысле – там все в полном порядке. Но я хочу счтать для него источником тепла, света и энергии, в которой он так нуждается…

– Это называется любовь, девочка, – сказала Магада. – Поверь мне, старушке, если ты об этом беспокоишься, значит, уже даёшь Эриху то, что надо. Вот увидишь – лёд тронется очень и очень скоро.

– Merci, – тихо сказала Шейла, потом добавила по-немецки: – спасибо Вам, Вы меня очень ободрили!

– Для того-то и нужны феи-крёстные, – улыбнулась Магда. – Когда я стану старой перечницей, пожалуй, напишу продолжение «Золушки». Всегда считала несправедливым, что сказки заканчиваются свадьбой героев, а потом «они жили долго и счастливо». А как? Почему всегда пишут только о каких-то испытаниях? Неужели счастье – это так скучно?

Она вздохнула и, неожиданно, сказала:

– А я вот думаю, что, может, Вольфу со мной тоже чего-то не хватает? Например, я сама не особо нуждаюсь в потомстве, а он? В лоб не спросишь, наш Райхсминистр – джентльмен, и скажет, что для него все это не важно, а важно то, что у него есть я. А как еще узнать? Дневников он не ведёт, в голову к нему не залезешь.

Шейла недоуменно глядела на Магду. Не то, чтобы ее шокировало открытие, что у ее неуязвимой «феи-крёстной» тоже есть проблемы – просто… хотя, кого она обманывает? Конечно, шокировало.

– Попробую-ка я зайти с другой стороны, – сказала Магда. – А что, если это мне, внезапно захочется размножиться? Как он отреагирует тогда?

– Не думаю, что это очень хороший план, – осторожно заметила Шейла.

– Ну да, ну да, – кивнула головой Магда, рассеяно листая книгу, – план, конечно, не хорош, но другого плана нет. Прости, не хотела тебя нагружать.

– Ну, что Вы, – ответила Шейла. – Рада была бы помочь, если могла бы…

– Иногда просто быть рядом – уже помощь, – вновь улыбнулась Магда. – Ладно, пора домой, скоро Вольф вернется. Ужин ему и унтергебены приготовят, но тепло домашнего очага могу обеспечить только я… м-да.

Шейла провела Магду до выхода; этот не слишком далёкий путь занял для них больше получаса, поскольку Шейла и Маглда все никак не могли наговориться. Кончилось все звонком от Райхсминистра Безопасности:

– Дорогая, ты еще на работе? Я домой вернулся, смотрю – ни тебя, ни машины…

– Вот чёрт! Машина! – спохватилась Магда, и они с Шейлой вернулись на стоянку перед дворцом, где сиротливо ждал хозяйку забытый автомобильчик. По дороге Магда объяснила Вольфу, что забежала в гости к Шейле. Потом Магда села за руль и укатила, а Шейла с Софией-Шарлоттой вернулись за дом и игрались в мячик дотемна. Дай собачке волю, и она могла сутками бегать за мячиком, брошенным хозяйкой…

* * *

Эрих вновь опередил намерение Магды связаться с ним. Дело в том, что, по возвращению от Шейлы Магда с Вольфом отправились покататься за город, причем Вольф сидел на пассажирском сидении, а Магда рулила. Они доехали по единице до Потсдама, потом сделали круг по двойке – мимо Фарландера и Кёнигсвальда, заехали в Шпандау, там Вольф отлучился по своим делам (в Шпандау был лагерь унтергебенов из категорий цэ и дэ), а Магда осталась в кафе у стен цитадели, где заказала себе кофе-гляссе с эклерами. Ей хотелось сладкого.

В кафе ее застал вызов от Эриха.

– Lang lebe die Reinigung!

– Reinigung für immer! – с недавних пор, у партайпароле появился ответ, и Магда с удовольствием произнесла его. Появление ответа свидетельствовало о многом, прежде всего, о том, что Реинигунг не закончился.

– Магда, у меня к Вам срочное дело, – сказал Эрих. – Вы, наверно, еще не в курсе, но у нас тут чрезвычайное происшествие. Два сынка видных геноссе, студенты, на родительской машине поехали покататься. Покатались на несколько промилле, что само по себе паршиво, но суть не в этом. Бытовой алкоголизм у нас лечится. Но эти два недоумка решили поехать на свиноводческий комплекс Народного предприятия Фарландер. Там они заставили унтергебен-фрау, ухаживающих за свиньями… Scheiße, не знаю, то ли смеяться, то ли рычать от злости. В общем, они велели персоналу раздеться догола и устроили гонки на свиньях, Verdammte Freaks!

Магда тихонько фыркнула, опустив лицо, чтобы Райхсфюрер не заметил. Уроды, конечно, уроды, но фантазии у них забавные.

– Ничего смешного, – заметил Эрих, от единственного глаза которого ни одна мелочь укрыться не могла. – Вы же знаете, какие там хряки, два центнера каждый, женщины могли покалечиться. А уж унижения сколько. Да, они унтергебен, но ведь дэ, а не бэ, понимать надо! В общем, им категорию сегодня же сменят, на эф, но это полбеды. Скоты… хм, я имею ввиду этих Verdammte Bastarde, конечно, сняли все это на видео, и залили на Ютюб. Хорошо, что ребята вашего соседа их вычислили и заблокировали, а ролик быстро потерли, остальное – дело техники. С ними сейчас Грета работает, сами понимаете, теперь им не так весело. Но вот что плохо – ролик кибербойцы Игора удалили, но у него уже было несколько тысяч просмотров.

– Verdammte Scheiße! – выпалила Магда. – Ой, простите, герр Райхсфюрер…

– Да забейте, я сам еще хуже ругался, когда об этом узнал. То, что эта парочка отправится на Дезашанте, предварительно отдохнув в санатории имени Греты Штайнадлер, вопрос решенный, но суть не в этом.

Мне надо, чтобы вы подготовилди репортаж об этом деле. Очень солидный. Не мне Вас учить, сами знаете, что к чему. Этот репортаж надо будет прогнать в прайм-тайм везде, и на Ваших каналах прежде всего.

– Ой, да не проблема! – лучезарно улыбнулась Магда. – Подключу фрау Штайн, она к нам из Франции перебралась, я Вам про нее рассказывала.

– Помню, – кивнул Эрих. – По их поводу еще Карэн возмущалась.

– Драная сука, – буркнула Магда. – Фашистка недобитая.

– Отлично, – Эрих пропустил ругань Магды мимо ушей. – Вот и займитесь, чем скорее, тем лучше. Надеюсь сполна насладиться итогом Вашей работы. Вы сегодня были у меня в гостях, но моего прихода не дождались…

Магда почувствовала, что, помимо воли, краснеет.

– …и правильно, все равно меня сегодня дома не будет, – продолжил Эрих. – Я рад, что Вы зашли: кажется, Шейле не очень комфортно все время в четырех стенах.

«Ты смотри, заметил», – зло подумала Магда. Она сердилась на Эриха за свое смущение. Вслух же сказала другое:

– Она утверждает обратное, но герр Райхсюрер, мы же с Вами понимаем, что так нельзя. Что же, мы поменяли ей одну тюрьму на другую, более комфортабельную, и только?

– Вы, – поправил ее Райхсфюрер. – Это Вы с Гретхен все придумали, а я за вас отдуваюсь. Но Вы правы, конечно – меньше всего мне хочется, чтобы девочка думала, что она в плену. Подождите…

Голограмма лысой головы Эриха сменилась на мгновение одноглазым тигром – Эрих перешел на личный канал, секретный, как разговоры в Кремле.

– Видите ли, – сказал Эрих. – Тут есть одна проблема. Я не запрещаю Шейле ходить куда бы то ни было. Но она сама не хочет. То есть, она не прочбь куда-нибудь выбраться. Но со мной.

– И что, так трудно показать ей Шарлоттенбург? – удивилась Магда.

– В Шарлоттенбурге мы уже были, – ответил Эрих. А на то, чтобы кататься по окрестностям, как вы с Вольфом, у меня времени нет. Если бы было тридцать шесть часов в сутки, мне надо было бы еще столько же, и то я бы не досыпал.

– Я понимаю, – кивнула Магда. – Герр Эрих… может, и не надо так уж далеко выбираться? Просто не мешайте ей быть с Вами, когда есть такая возможность…

– Я не мешаю, – сказал Эрих, и потер пальцами повязку над глазницей. – Но, похоже, мне надо приказать ей быть рядом. Она думает, что может мне помешать. Знаете, у настоящей любви всегда проблемы, потому, что любовь не ищет своего и все переносит, тогда как порой можно и настоять на своем…

– Мне это знакомо, – кивнула Магда. – У меня есть Вольф. И… герр Эрих, я рада слышать это от Вас.

– Почему? – спросил Райхсфюрер.

– Потому, что Шейла назвала меня сегодня феей-крёстной, – ответила Магда… – И это, в некотором смысле, правда.

– Вот и заходите почаще к своей крестнице, – буркнул Эрих. – Когда я дома, тоже заходите. Можно вместе с Вольфом. Scheiße, я специально поселил вас всех на одну улицу. Я хочу видеть вас почаще! А вы все попрятались по норам, как сычи… простите, у меня Криггер на линии.

– Сычи живут в дуплах, – заметила Магда, но Эрих уже отключился.

* * *

– Как ты думаешь, что у Райхсфюрера с Ше… с фройляйн Обергешенк? – спросила Магда, уступив Вольфу место за рулем. Они свернули с Нидернойердойфер-аллее на Алемануфер и остановились у нового разводного моста через Хафель. Сторож моста из райхсполицай включил свою аппаратуру, и грозно воздетое к темнеющему небу, на котором загорались первые, самые яркие звезды, мостовое полотно стало медленно опускаться, склоняясь перед четой Шмидтов.

– Скоро летнее солнцестояние, – сказал Вольф, доставая из кармана пачку сигарет. Вольф курил мало, а в машине не курил вовсе, но это в своей. В кабриолете Магды он мог себе это позволить, поскольку верх был опущен. – Магда, глупо ожидать в это время, что яблоки будут столь же вкусны, как в сентябре.

– Герр Райхсминистр подался в философы? – спросила Магда, также закуривая. – Я спросила, мне интересно, что ты ответишь.

– Мужчине нужна женщина, которая восполнит в нем то, чего в нем нет, – сказал Вольф. – Мы с тобой думаем по-разному, у нас разные интересы, но мы дополняем друг друга. И я знаю, что, если я буду стоять один перед враждебным миром с пулеметом в руках, ты будешь подавать мне патроны.

Магда вздрогнула.

– Ты правильно сделала, что свела Эриха с Шейлой, сказал Вольф, выпуская сизый дым к темнеющему небу, с разных сторон подсвеченному электрическими отсветами города. – Но для того, чтобы паззл их отношений сложился, нужно время. Две металлические пластины, лежащие друг на друге, со временем срастаются прочнее любой сварки, но нужно время. Они сейчас проникают в жизнь друг друга, как я когда-то вошел в твою жизнь с уколом пентотала. Мне было проще. Я – всего лишь верховный полицейский. Во мне нет тайн. Меня призвали один раз, я бросил свои сети и пошел. А Эрих…

– Ты все еще не знаешь, кто он? – спросила Магда. Вольф покачал головой:

– Мне кажется, что он из штази. Но молод для этого, к тому же у меня полный архив личных дел бывших штази. Я уверен в этом. Никаких лакун, ни каких упоминаний секретных агентов, ничего, что могло бы породить во мне сомнения в том, что я знаю об этой организации все. Я проследил всех родственников, до седьмого колена… так, мост сошелся, поехали…

Они стартовали и быстро пересекли мост, который тут же стал разводиться вновь. Промчались через Тегелорт, оживленный в это время, потом по Фредерикштрассе через Конрадхёэ, и вот вокруг них поднялдся темный, едва освещенный придорожными фонарями массив Тейгельского леса.

– Как ты думаешь, – спросила Магда, – Шейла может узнать его тайну?

– Она ее узнает, – кивнул Вольф. – Но лишь тогда, когда уже никто, никакими пытками не сможет из нее вырвать этот секрет. Потому она сейчас и жалуется тебе на недоверие со стороны Эриха… ой, не вздрагивай так, это просто логика. Она не понимает, что он доверил ей уже намного больше, чем всему остальному миру. У нее есть вся связка ключей, нужно только наткнуться на нужный ключик.

– У Эриха нет синей бороды, – заметила Магда. Вольф фыркнул. – У него вообще никакой бороды нет, он всегда гладко выбрит…

– Потому можешь не беспокоиться за свою подопечную, – заметил Вольф. – Нужный ключ она подберет не раньше, чем….

– Чем у Эриха отрастет борода? – спросила Магда. – Надо заняться популяризацией бород в Нойерайхе.

– Ага, синего цвета, – подсказал Вольф. – Чтобы два раза не ходить. Обожаю твои фантазии.

– Кстати, о фантазиях, – сказала Магда. – Я вот подумала, не завести ли нам ребенка?

…от столкновения с ближайшим фонарным столбом Вольфа спасло только потрясающее хладнокровие, с детства присущее Райхсминистру Безопасности.