Читать книгу Противостояние - Александр Афанасьев - Страница 11

Место для засады было идеальным. Если бы это было в любом другом месте – лейтенант никогда бы не разместил группу здесь – как в тире, первое что приходит в голову, когда смотришь на это место – «засада». Но здесь был то ли Афганистан, то ли Пакистан – короче, для духов это была своя земля. А для них – чужая. Чужая и враждебная, где не стоило задерживаться ни одной лишней минуты.

В качестве тормоза для каравана лейтенант избрал минное поле – просто ничего другого сделать было нельзя. Если бы он поставил группу по фронту каравана, прямо на тропе – он демаскировал бы засаду и подставил бы пацанов – а этого он избегал настолько, насколько возможно. Конечно, это их земля, тут они будут гнать караван не так как в Афганистане. В Афганистане перед караваном гнали стадо животных, чтобы если тропа заминирована – животные ее бы разминировали своими ногами. В последнее время у шурави появились мины нового поколения – комплексы «Охота», различающие животных и людей и не реагирующие на животных. После того, как несколько караванов погибло на управляемых минных полях – тактику снова сменили. Теперь где были пленные и рабы – вперед гнали пленных, где таковых не было – вперед гнали женщин и детей, потому что их жизни по сравнению с жизнями мужчин мало что стоили. В итоге сейчас спецназовцы и вовсе предпочитали подрывать мины вручную там, где это было возможно.

Они расположились не так, как планировалось раньше – а на противоположном склоне, на террасе. До тропы, по которой пойдет караван было всего метров сто пятьдесят – двести. Лейтенант разбил подчиненных ему людей на две большие группы по восемь человек и разнес их по фронту более чем на двести метров. Рискованно – но в таком случае первая группа будет бить в лоб каравана, вторая – в хвост и таким образом получается что-то вроде огневых клещей. По центру же будет относительно безопасно – там они пойдут в атаку. И там их будет ждать минное поле…

Минное поле ставил старый и опытный ас, виртуоз саперного искусства, прапорщик Раденко, единственный в группе старший прапорщик. Он же был самым старшим в группе по возрасту – тридцать девять лет. Этот старый и прожженный волк войны, успевший хапнуть и Вьетнама, и в Ливане побывать, и еще черт знает где, был фанатиком минной войны. Его и сослали то в спецназ ради того, чтобы он не задалбывал командование требованиями начать тотальную миную войну, перекрыть управляемыми минными полями всю афгано-пакистанскую границу. Прапорщик Раденко вообще считал, что все остальные члены группы должны просто сопроводить его до места встречи каравана, помочь дотащить минно-взрывные средства и прикрыть его, пока тот вяжет взрывную сеть. А стрелять и смысла нет – если духи войдут на минное поле, установленное им, Раденко – то ни один из них с него не выйдет. Разведчики матерились – Раденко не знал меры и всегда брал минно-взрывные средства с запасом, «шобы було» – что добавляло по два, а то и три килограмма к их и так тяжелым рюкзакам. Но Скворцов его уважал – а остальные его зауважали после того, как на одно из минных полей прапорщика влетел большой караван из десяти «Симургов».31 Минное поле тогда ставили долго, несколько часов и мин не пожалели. А суть была в том, что электрическая цепь автоматически замыкалась тогда, когда головная машина въезжала на обозначенный участок. К этой цепи были густо привязаны «лягухи» и МОНки32 Потом подсчитали, сколько патронов израсходовали на то, чтобы забить караван – ровно шесть. Лейтенант прибил из СВД тех, кто еще подавал признаки жизни после подрыва и все, остальные даже не стреляли. Весь караван разом подорвался на минном поле – и сгорел дотла…

Сейчас прапорщик сидел на террасе, объясняя своим помощникам – он натренировал нескольких бойцов группы помогать ему, потому что времени в одиночку поставить минное поле не хватало. Помощниками были Шило, Бай и Грузин.

– Значит так… – прапор уже усел примерно начертить схему местности на вырванном из тетради листе и сейчас быстро расставлял пометки карандашом – вот здесь мы их стопорнем. Здесь – видишь, куст – я поставлю МОНку…

– А если головной дозор будет проверять кусты? – спросил Шило

– На своей-то территории? – фыркнул прапор. И тем не менее, слова Шила заставили его задуматься. Он обернулся, осмотрел тропу сначала невооруженным глазом, потом в бинокль. И принял решение – другое…

– Ты прав. Тогда делаем вот что – он быстро стер ластиком несколько пометок, начертил новые – вон там вон есть валун, видите? Под него-то я и подложу «громыхалку» прямо под основание, солидно так. Сигналом к началу операции будет подрыв этой самой громыхалки. Я не я, если камень не свалится на тропу – а в нем несколько тонн. На тропе он, конечно, не удержится – но шарахнет изрядно. Дальше. Вдоль тропы с удалением десять – двадцать метров высаживаем «озимые» – в одну строчку, с интервалом метров двадцать. Это делаем я и Шило – Шило сажает «озимые», я минирую валун и присоединяюсь к Шилу. Грузин – ты с Баем отрезаешь позиции стрелков МОНками – картошку сажать не будем, смысла нет. На неизвлекаемость не ставь – если будет возможность, заберем с собой. Нам еще от хвоста отрываться.

– Типун тебе на язык, прапор… – недовольно поговорил Шило, хотя понимал, что тот прав. После того, как они нашкодничают на земле, которую пакистанцы считают своей – без хвоста не обойдется. А мины – лучший способ рубить хвост. Поэтому и осторожничает прапор – оставляет запас мин на этот самый случай, на случай хвоста.

– Типун не типун – а приступаем…

* * *

Хотя в караване и не было ни одной машины – машинами груз гоняли в пустыне Регистан, а не здесь, через горы, где иногда и баран горный не пройдет – все равно караван выглядел солидно. Очень…

Солидно он выглядел прежде всего из-за своих размеров. Восемьдесят два осла – неприхотливые, маленькие животные, способные нести столько же поклажи, сколько весят они сами. Поклажу сгружали с машин – тут же, параллельно каравану приткнулись два старых, «носатых» Мерседеса с высокими бортами. Быстро выстроив три цепочки, низкорослые беженцы – их всегда привлекали для такой вот работы, платя сущий мизер – перебрасывали из рук в руки груз, а последний упаковывал их в переметные сумы – хурджины и грузил их на ослов. В основном – одежда, трикотаж, простенькая японская бытовая техника. Это сверху, снизу, прикрыв вещами – обязательно по двадцать – тридцать килограммов героина. Белой смерти…

Похлопывая плеткой по штанине, Барьялай расхаживал перед колонной. Погода была идеальной – не холодно, не жарко и нет ветра, синее небо и желтый диск солнца над головой. Идти одно удовольствие…

Идти предстояло пешком весь маршрут отсюда и до ближайшего базового лагеря по ту сторону границы. Некоторых подвозили к самой границе – но его люди пойдут пешком. Много молодняка, надо присмотреться, как они идут. Возможно, кого-то придется отставить здесь, в Пакистане. Сейчас его бойцы расхаживали перед караваном, важные как павлины. Кто-то смеясь проводил пальцем по горлу – показывал как он будет отрезать головы шурави.

Американец появился в последний момент – его привез Курран на своей большой, черной машине. Глядя на прикид американца, Барьялай нахмурился – вырядился как на проклятую охоту. Белый господин, мать его… Светло-серый охотничий костюм, черные очки, и как заключительный аккорд – гребаная шляпа.

– Казанзай! – позвал Барьялай одного из своих моджахедов, который знал английский язык – держись рядом со мной! Будешь переводить!

Вдвоем Барьялай и Казанзай подошли к джипу, возле которого переговаривались американцы…

– Переводи – кивнул Барьялай – я командир полка Исламской партии Афганистана Барьялай…

– Называй этого господина «мистер Джонс» – сказал Курран, господин же этот ничего не сказал, просто молча кивнул

– Казанзай. Иди и посади этого господина на осла, который будет ехать рядом со мной.

Казанзай поклонился, прижимая руку в груди.

– Да, эфенди… Идемте со мной, эфенди…

Маллен ни слова ни говоря пошел за низкорослым афганцем. В руке у него было нечто вроде небольшой сумки или планшета.

Барьялай смерил взглядом своего куратора

– Кто этот человек?

– Тебе следует знать только что, что тебе заплатили деньги за его переправку через границу. И тебе следует знать – что будет с тобой и с твоими людьми, если он не дойдет до Тангая. Больше тебе ничего знать не нужно.

Вожак бандитов немного подумал. Сейчас бы он скорее всего отказался – но деньги были ему уже переведены

– Я доведу его до Тангая. Но дальше его судьба – в руках Аллаха

Американец кивнул, подтверждая это.

– Аллах с вами.

– Да, Аллах с нами…