Читать книгу Затмение умов - Александр Афанасьев - Страница 11

По моему настоянию – Ильяс впрочем, не сильно возражал – тронулись в ночь. Пока на машине Ильяса – у него была старая, но ходкая Тойота – Камри. Мои машины остались в Караганде, надеюсь, не сперли. Надеюсь… да много у меня там остались.

Ночь в дороге в Казахстане это нечто. В степи кромешная тьма – если луны нет, то вытяни руку, пальцев своих не увидишь. Дорога летом неплохая, в Казахстане федеральные трассы обычно с хорошим ремонтом – но узкая. Свет фар разрезает тьму, кажется, что не едешь, а летишь. Сервиса у трасс мало – расстояния большие. Казахстан вообще очень малонаселенная страна.

– А вы как сюда попали? – спросил Ильяс, управляя Тойотой

– Договорились же.

– Ладно. Просто вы… ты старше, у нас так не принято. Как сюда попал то?

– Как-как – вздохнул я, рассказывая приглаженную историю – занимался бизнесом в России. Рейдеры наехали. А тут у меня друзья были, рассказали как у вас неплохо. Вот, переехал сюда.

– Да… было неплохо.

– А сейчас плохо? – уточнил я

– Да как сказать – задумчиво сказал Ильяс – ты ведь здесь жил в последнее время, так?

…

– Тебе не кажется, что как то… драйв что ли пропал. Вроде все тужатся… че-то делают… а толку? Курс тенге скачет…

Вот это – да.

Ильяс смог сформулировать то о чем думал я – драйв пропал.

В начале нулевых, когда и я бизнес развивал, и многие другие – все очень быстро происходило. Казалось, включился какой-то мотор. Проигрывал мало кто – делай и будет. Росло все – зарплаты, потребспрос… всё в общем.

Это можно конечно ценами на нефть объяснить. Можно тем, что десять лет ничего не покупали, а теперь ринулись. Но теперь… тенге то девальвировали, да и нефть не дешевая. И кто мешает людям поднять зарплаты с тем, чтобы поднять тот же потребительский спрос.

Но нет.

Раньше была норма прибыли тридцать, сорок, пятьдесят процентов. Сейчас хорошей считается десять. Все остервенело грызутся за кусок пирога, который больше не становится.

Выключились социальные лифты. Даже в бизнесе. Если раньше можно было пробиваться – то теперь сожрут. И не государство, а те, кто пришел раньше.

Я думал об этом. Говорил с Маратом. Может, из-за застоя в политике это? Да, но что есть альтернатива? Майдан?

Мне вдруг вспомнилось стихотворение, которое я давно уже – выучил наизусть в России. Не помню, чье это… но я выучил его наизусть, и помнил до сих пор…

* * *

* * *

Что есть Майдан? Майдан есть слом системы в надежде на то, что новое будет лучше. Это когда меньшинство диктует свою волю большинству. Не всегда это получается. На Украине получилось. Дважды.

Но что – получилось?

Развалили страну. Устроили гражданскую войну. И в конечном итоге – каждый раз приходили к тому же самому. На смену одной продажной власти – приходила другая, не менее продажная.

Это я понимал умом. А сердцем чувствовал – да, это ошибки. Но разве у нас нет права делать ошибки? Пусть это ошибки, но это наши ошибки, и нам – платить? Никто не имеет право запретить нам искать, пусть даже делая при этом ошибки.

Да, только сколько народа было на Майдане? Ну, максимум полпроцента от общего населения страны. Это их ошибки, но платит то – вся страна. Получается, за мечты и дерзания сорока тысяч – расплачиваются все сорок миллионов. Это нормально? Когда косорезит один, а расплачивается за него – тысяча.

– Стой!!!

Не знаю, как мы тогда сумели затормозить. Просто я хорошо вижу в темноте… с давних времен у меня этот навык остался. И увидев в лобовом стекле движение… даже намек на движение – я чисто инстинктивно крикнул

Ильяс сумел остановить машину. Перед самым носом – в свете фар пихалась, двигалась какая-то серая масса.

Перегоняли скот.

Ильяс нехорошо выругался, поминая всех родственников пастуха словом «калбитня»26 и вышел из машины. Закурил, смотря на скотину.

Вышел и я.

Наверное, в тот момент – мы и стали настоящими напарниками.

* * *

Караганда…

Город, который просто так не отпускает. Я думал, что навсегда покинул его – а вот хрен тебе на рыло…

Извините, конечно. Просто у меня и раньше с нервами было не очень, а теперь и подавно.

Караганда – это казахский Донбасс, заодно и место ссылки – его строили зэки, и многие тут остались – так что народ тут лихой и своенравный. Заодно – тут место ссылки было, потому и культура тоже есть какая-никакая. Основное – это уголь, здесь громадные запасы угля. Когда-то говорили, что уголь это прошлый день, все на газе будет – но теперь угля нужно все больше и больше. Основные покупатели местного угля – это Китай и местная генерация с металлургией.

Заодно тут есть и машиностроение. В основном тяжелое.

Приватизировали тут все – как приватизировали в свое время по всему СССР. В Казахстане – как кстати и на Украине есть одна особенность. Если в России произошел масштабный передел собственности и смена экономических элит – то тут нет. Здесь полно в бизнесе людей, которые начинали еще в восьмидесятые, с кооперативов и фарцы. Они сейчас уже долларовые миллиардеры. Живут кто в Израиле, кто в Лондоне, кто в Женеве.

* * *

Первым делом заехали ко мне. Я жил на окраине, у озера – там нельзя было строить, но для делового партнера акима – можно…

– Неплохо живешь… – оценил мои хоромы Ильяс, оглядываясь

Я кивнул

– Ага. Заходи, давай. Сейчас чайку… или кофейку.

Я на самом деле неплохо жил. Поставил через своих дом – кирпич, два этажа не считая мансарды и подвала, шестьсот метров. Нормально для здешних мест, слишком много для меня одного.

Ильяс зашел, с интересом осматриваясь

– Туда.

Зашли на кухню. Остановились на пороге, бросилось в глаза – на белой стенке холодильника надпись маркером – русский, найдем и убьем.

Слово «русский» – дословно переводилось как «белое ухо». Значит, узбеки тут побывали. В бандах все больше узбекских мафиозников. Там не слишком то разживешься, люди победнее будут, да к тому же смертная казнь есть. Вот они и повадились сюда.

Первым опомнился Ильяс

– Кого ты так разозлил?

Я пожал плечами

– Знаешь, как сказал Уинстон Черчилль – если у мужчины нет врагов, значит, он прожил неправильную жизнь. Вон там чайник, кофе, чай. Завари сам, а я приду сейчас…

Пошел в кабинет, там порылся, нашел маркер – он у меня на доске рисовать. Мишени тоже можно подписывать. Вернулся на кухню, аккуратно приписал внизу

Пошли нах…

* * *

На первом этаже у меня был сейф. В Казахстане разрешен и нарез, и гладкое – но не по пять единиц, как в России – а по две. Но разница между Россией и Казахстаном в том, что здесь никогда не было американских санкций, и потому сюда можно было ввозить все что угодно. А так как русское оружие почему то тормозили – то те кто победнее покупал чешский Взор, а кто побогаче – мог выбирать из всего того что производят в США. Если деньги есть – можно было купить все что угодно.

Для меня привезли СКАР. Не для спорта, армейская винтовка – но для спорта у меня POF Revolut, а СКАР – можно охотиться, можно и выживать. Есть сказать, что хорошая винтовка – значит, не сказать ничего. Надежность как у Калаша, точность как у М16. Единственное, чем она отличается в худшую сторону – цена. Мне она в полтора миллиона тенге обошлась – не каждый себе позволит.

С винтовкой, сумкой с патронами и магазинами я спустился вниз. Ильяс мрачно покосился, но я его опередил

– Законная, по разрешению. Проверять будешь?

Ильяс посмотрел на оружие, потом на испачканный холодильник, потом опять на оружие. И махнул рукой

– Кофе готов…

* * *

Кофе был хороший. У меня контрабандный, йеменский, настоящий. Такого мало сейчас…

И чай у меня хороший, кенийский. Но речь не об этом

– Дело как будем раскрывать – поинтересовался я – быстро или не торопясь?

– Что-то мне уже не нравится этот заход – сказал Ильяс

– Все просто. Местные – они тебя не знают. И говорить с тобой не будут. Ни в рамках УПК ни как иначе. И бить будешь, они все равно не заговорят. Народ здесь лихой. Ломом подпоясанный. Ничего не сказать менту – тут доблесть

– А тебе скажут? – прищурился Ильяс

– Мне скажут – подтвердил я – но если я буду спрашивать для себя, а не для государства. Видишь ли, тут меня с бизнесом сильно опрокинули. И теперь я имею право за это спросить. Серьезно спросить.

– А как это к журналисту относится?

– Относится, не переживай. Найду как. Но самое главное – никто не будет сомневаться в моем праве спросить.

– А я со стороны смотреть?

– А ты – мент из столицы. Которого я с собой взял на разбор. Много говорить не надо, все и так поймут…

Ильяс отхлебнул, скривился

– Молоко есть?

– Ты чего? Это же Йемен

– Не могу я так пить…

– Нету молока. Ну ты варвар… йеменский кофе с молоком.

– Ага. Я вот думаю, а кто – ты?

– Я?

– Да, ты.

Я задумался. А, правда – а кто я?

– Кто я? Я человек, который не пытается ничего изменить. А просто пытается жить. Не выживать, а жить.

– Просто бизнер значит?

– Ага.

– А с русскими как контачишь?

– А я там в армии служил. Знакомые остались. Сейчас все при больших —больших погонах.

– А у нас то тебе – чего?

– Помочь попросили. Давай так, Ильяс – я не шпион. Да и чего шпионить в Караганде, верно?

…

– Просто я кручусь, как могу. Попросили помочь – я помогаю. Завтра я попрошу – мне помогут.

– А ствол?

– А ствол – так, для понтов. Я и стрелять то особо не умею. Знаешь, сколько стоит? Полтора миллиона тенге.

…

– Вложение капитала.

* * *

Судебный морг Караганды был на самой окраине, улица Охотская, 23. Мы явились туда утром, даже в гостиницу не заселившись. Потребовали директора, и вызвать тех, кто в тот день дежурил.

Понятно, что никто ничего не знал. При виде удостоверения – все ссались, но так ничего и не знали.

Мне там делать было нечего. Я вышел во двор, осмотрелся по сторонам. Бросился в глаза новенький белый джип.

Угадайте, чей?

И вот мне интересно – почему у всех без исключения начальников, даже у главного метеоролога – всегда хватает денег на джип? Что может метеоролог продавать? Погоду? А вот как то хватает.

Иногда мне кажется, что начальство – это каста.

Доктора я не знал, Ильяс предъявил удостоверение, а я не мог, потому что никакого удостоверения у меня не было. Пахло, как и во всех моргах – смертью и спиртом. Я моргов в Чечне навидался, как и трупов, потому и вел себя спокойно.

– За столичным покойничком? – весело спросил доктор

– Он самый. Интересовался кто?

– А как же. Табунами ходят. Журики еще пытались проникнуть…

И скорее всего, проникли.

* * *

Болот Шайдиев для казаха был высоковат, под метр восемьдесят. Смотря на него можно было безошибочно понять, почему в него влюбилась американка. Но этот путь – привел его на стол морга в тридцать лет

– Причина смерти? – осведомился Ильяс

– Удушение. С переломом трахеи.

– Чем?

– Не руками.

– Веревка?

– Нет. Что-то шире, чем веревка. Следов почти нет.

Догадались? Я – похоже, что догадался. Автомобильный ремень безопасности. Конечно, проверять надо – но…

Не стоит считать меня Шерлоком Холмсом, но выводы я делать способен. Мужик выходит от бабы, глубокая ночь, общественный транспорт не работает – что, пешком до дома идти? Нет, он будет ловить попутку. Допустим, поймал, садится на сидение. Судя по всему, переднее. Дальше?

Довольно распространенный прием грабежа в машине – тот, кто сидит сзади хватает за ремень, передавливает горло, другой шарит по карманам, потом выбрасывают из машины. Если в такой ситуации сопротивляться – то можно получить перелом гортани, удушье – и приехали. Картина смерти сильно похожа. Но сразу вопрос – неужели грабители в машине не нашли кого поменьше ростом и послабее. По казахским меркам Болот – был просто здоровяк. Зачем было его грабить, почему мимо не проехали?

А сюда зачем привезли? Испугались? И рванули через полстраны? С риском быть остановленным полицией с трупом на руках?

Нет, странное что-то.

– Еще повреждения? – спросил Ильяс

– Следы от ударов на затылке, кровоподтеки.

– Сильные?

– Нет. Причиной смерти они стать никак не могли.

Автомобильный подголовник – подумал я

– Как об автомобильный подголовник?

– Возможно – врач с интересом посмотрел на меня

– Подногтевое брали?

– Брали. Ничего такого – крови, кожи чужой… да у него коротко пострижены были ногти.

Не сопротивлялся. Пистолет приставили?

– Одежду его можно посмотреть? – перехватил инициативу Ильяс

– А нету!

– Увезли что ли?

– Нет. Его голого нашли. В полиэтилене.

Твин Пикс казахский, мать твою…

– Полиэтилен можно посмотреть?

– Нету, забрали его.

– Скажите – снова встрял я – а вы не помните, это какой был полиэтилен? Просто лист – или упаковка от чего то?

Врач задумался

– По-моему упаковка – сказал он – холодильник или кондиционер большой. Как то так…

* * *

– А ты, смотрю, соображаешь – сказал Ильяс, когда мы выбрались наружу из пропахшего горем и смертью здания морга

– Хочешь жить, умей вертеться. Тебя не насторожило место, где его нашли?

– А что. От города недалеко.

Я кивнул

– Недалеко то недалеко. Считай, городская черта…

…

– Поехали, поговорим кое с кем.