Читать книгу Затмение умов - Александр Афанасьев - Страница 8

И если есть те, кто приходит к тебе

Найдутся и те, кто придет за тобой…

Наутилус Помпилиус

Про оппозицию в Казахстане было известно главное – что она была.

До 2015 года – всю оппозицию представлял собой – и финансировал – только один человек. Бывший глава КНБ Казахстана и бывший зять президента Мухтар Расимов. Человек очень неординарный, умудрившийся связаться как минимум с половиной крупных мафиозных авторитетов всего СНГ. У него были какие-то доли везде – в отмывании денег через банки Казахстана, в контрабанде спирта в Россию, в контрабанде китайского шмурдяка в ЕС через молдавский порт Джурджулешты, в поставках левого бензина в Украину по схеме оборванного транзита – везде он как то умудрялся пролезть. Когда его назначили послом в Германии – он при аккредитации додумался вручить верительную грамоту с поддельной подписью, как установило позже следствие. Вероятно, если бы он дожил до сих дней – то стал бы президентом страны. Или главой всего воровского мира страны. Или одним из самых богатых людей на постсоветском пространстве. Но его объявили в розыск по обвинению в бандитизме, убийствах и рэкете – а в пятнадцатом нашли повешенным в камере немецкой тюрьмы, где он ожидал вердикта суда об экстрадиции.

Но до пятнадцатого – он был на свободе и обильно финансировал всю казахскую оппозицию, какой бы она ни была.

Потом – Расимов умер и наступили тяжелые времена, продолжавшиеся до девятнадцатого, до отставки Елбасы и скандального переименования Астаны в Нурсултан21. До того четыре года жили на скудных американских грантах. Но как только средний жуз вступил в жестокую подковерную борьбу со старшим – веселые расимовские деньки вернулись…

Болот Шадиев считал себя оппозиционером и гордился этим – хотя по факту критиковал кого угодно, лишь бы ему за это платили. Его отец был известным казахским писателем, написал несколько книг о русской оккупации Казахстана. Сын отучился в Алма-Ате, потом отправился по гранту учиться в США. Вернулся он не в Алма-Ату, а в Астану, сразу став видным грантополучателем, критиком системы и либералом, не вылезающим из американского посольства. У него был собственная интернет газета, где он критиковал власть и канал в Youtube с хорошей посещаемостью. И он видел себя лет через пять казахским Зеленским…

Ну, через десять.

А пока что он сидел в недавно открывшемся баре под названием Меридиан, пил за чужой счет – а оплачивала все Джейн Барра, сотрудница посольства США, атташе по культуре. У нее было двадцать килограммов лишнего веса, несчастная жизнь и безответная любовь к Болоту Шадиеву, с которым она познакомилась еще в Штатах на курсах лидеров. Тогда кстати она еще была лесбиянкой…

– Болот, но это же опасно…

– Плевать.

Болот отмахнулся от влюбленной в него американки и одним большим глотком допил коктейль. Глаза его горели мрачным огнем, требуя то ли еще водки с томатным соком, то ли справедливости.

– Ты даже не знаешь, кто тебе оставляет эту информацию.

– А какая разница? Здесь все друг на друга льют грязь.

Речь шла об уже третьей публикации компромата, на сей раз на самого президента и его ближайшего окружения. Собственно, Болоту не впервой было работать сливным бачком – но на сей раз все было несколько иначе. До этого информация, которую он лил, была в стиле «все знают, что такой то такой то ворует – а если нет, то откуда у него вилла и Мерседес». Обычный интернет – треп, стиль Навального. Но на этот раз – на него вышел неизвестный и стал передавать ему для публикации пугающе конкретную информацию о коррупции в высших эшелонах власти. С номерами счетов, датами, суммами перечислений…

Болот, хоть и мало чего боялся – но здесь он понимал, что конкретно вот за это – голову оторвут, даже если он это сольет под псевдонимом. Найдут все равно – и наизнанку вывернут. Потому он с влюбленной в него американкой придумали следующий способ легализации информации – получаемая информация спешно переводилась на английский язык и отправлялась в США, где бывшая партнерша Мэри, сейчас работающая в издательском холдинге – по своим каналам сливала информацию в сеть. А уже через пару дней – сам Болот сливал казахский вариант со ссылкой на американский источник и выступал в Youtube. Выступал он открыто, полагая, что разоблачение коррупции, способно в будущем привести его в кабинеты власти. Уже имея достаточное чутье, он видел что страна потихоньку закипает, и что скоро многое изменится. По грузинскому ли сценарию, по киргизскому или по украинскому – но изменится. И он хотел быть бенефициаром этих изменений.

– А если это фейк?

– Прошлые же разы были не фейк, верно?

Было и еще одно – информацию нельзя было проверить, ты либо верил, либо нет. Согласно кодексу журналистской этики публиковать непроверенное было нельзя. Но когда речь шла о таком компромате, надо было выбирать: этика или…

И они выбрали.

А еще – Мэри, так звали подружку Джейн – позвонила им сегодня и сказала, что ночью ей звонили по телефону. И ничего не сказали, просто дышали в трубку и всё.

Мэри – сделала знак, чтобы принесли еще

– И что делать будем? Теперь.

Болот мрачно смотрел на стол. Играла музыка.

– Делать нечего…

…

– Придется через Россию. У меня есть пара друзей… из штаба Навального.

– Но… ты их хорошо знаешь?

– Да… тусили вместе

Болот сплюнул прямо под ноги

– Выбирать то не приходится.

Мэри была согласна. Хотя и ей было страшно.

– Как думаешь, кто он?

…

– Тот, кто это посылает?

Болот пожал плечами

– Из Ак-Орды скорее всего. Кто-то, кто в курсе всего, из самого ближнего круга. Скорее всего, администрация президента. Или кто-то из Нацбанка, кто видит платежи. Но скорее всего все же не из Банка.

– Но… зачем?

– Чтобы слить презика нашего.

– Слить? Но это же его люди. Почему они… предают его?

Болот с неожиданной нежностью посмотрел на американку. Если что… она будет его последним шансом, чтобы бежать.

– Дурочка. В системе все друг друга ненавидят. Папу подсидеть хочет каждый. Каждый недоволен своей долей. Ты слышала… Елбасы умирает?

– Да…

– Кто-то обостряет ситуацию. Кто-то, кто понимает, что как только Елбасы умрет, арбитра больше не будет. Нынешний презик таким быть не сможет, его скорее козлом отпущения сделают, чем слушать будут. И начнется грызня. Которую уже некому будет остановить. Вот он и пытается ударить первым. До того как ударят по нему.

Выпивку так и не несли. Джейн поднялась.

– Я схожу.

– Не надо. Пошли отсюда.

Джейн подчинилась, и они вышли из гремящего кабака на улицу, где стемнело и стало достаточно прохладно.

* * *

Джейн Барра раньше работала в Америкорпусе – а вот теперь ей захотелось сделать что-то хорошее, и она оказалась здесь. В стране размером с четыре Франции, где зимой минус пятьдесят, а летом доходит до плюс сорока, где злые ветра сшибают с ног, а солнце готово сжечь тебя до смерти, где ультрасовременные небоскребы стоят посреди степи, а нравы все больше напоминают Игру престолов.

Она не понимала и не хотела понимать перипетий местной политики. Но она считала, что казнокрад и обманщик, кто бы он ни был – должен быть наказан.

И еще она влюбилась в Болота. Потому что он умел скакать на лошади, и вообще был настоящим мужиком.

На улице они поймали такси – тут они были небольшие, марки Хундай. Такси везло их по городу в степи, по широченным проспектам, мимо громадных домов.

В этом городе было слишком мало жизни…

– Приехали…

Болот расплатился. Они вышли из такси. Было неожиданно темно, два фонаря не работали.

– Зайдешь? – неожиданно для себя спросила Джейн

И Болот неожиданно для себя кивнул…

И никто из них не заметил стоящую недалеко от них Сонату с потушенными фарами. В салоне ее были люди. Один слушал милицейскую волну по сканеру. Другой – смотрел на улицу через прибор ночного видения…

* * *

Три часа спустя они сидели на кухне в квартире, в новом доме, которую снимала Джейн и пили чай. Джейн уже научилась заваривать чай, пусть и не с солью и жиром, как тут иногда пили. Но и не как пьют американцы – а американцы просто бросают пакетик в кипяток и пьют…

Болот сидел за столиком… о чем-то думал. Джейн с нежностью посмотрела на него

– Слушай – сказала она – а почему ты вернулся?

…

– Ты же учился у нас. Мог бы остаться

Болот посмотрел на нее

– И кем бы я там был?

– Ну… журналисты неплохо получают.

Болот рассмеялся

– Глупышка. Семья, минивэн и поиск школы для детей – это не по мне. Знаешь, в чем суть момента сейчас?

– Суть момента? – не поняла Джейн

– В девяносто первом – развалился совок. На его обломках – стало пятнадцать новых стран и в большинстве из них к власти пришли молодые люди. Им же удалось хапнуть, переделить все, что тут было… газеты, заводы, пароходы. Следующему поколению – не досталось ничего, только работа в офисе. Но знаешь, что. Эти все папы, что правят страной – они все постарели. Стали маразматиками. Ты посмотри, как всех трясет от того, что этот наш… умирает. Всем страшно, никто не знает, что будет дальше. А с другой стороны…

Он отпил чай и продолжил

– Вот, мои родители. Отец защитил докторскую, мать – кандидатскую. Всю жизнь пахали как проклятые – и знаешь, что заработали?

…

– Садовый участок! Десять соток. Папа на нем дом построил, своими руками, сад посадил. Гордится очень.

– Это плохо? – осторожно спросила Джейн

– Для них нет. Если не видеть, как у вас все обустроено. Кейп-Код, Мартас-Виньярд…

…

– Мое поколение поездило по миру. И горбатить на шести сотках, и быть за это благодарным – мы уже не будем. Мы знаем, какова должна быть наша доля, что нам должно принадлежать. И возьмем это, так или иначе…

Джейн почему то стало не по себе от этих слов.

Болот допил чай, прошел в комнату. Забрал спрятанную флешку.

– Что ты собираешься делать?

– Недалеко есть круглосуточное интернет – кафе. Солью все там.

– Но… тебя запомнят.

– Не запомнят. Аккаунт мне зарегили из России. Там в интернет-казино играют, никто и никого не запоминает.

…

– Все, я пошел.

– Будь осторожен! – вырвалось у Джейн

Болот только победительно улыбнулся

* * *

Когда лифт пошел вниз, Джейн в одном халате выскочила на балкон. Она, почему то загадала для себя – если он сейчас обернется и махнет ей рукой, то все будет хорошо. Он уедет с ней в Штаты, и они поженятся…

Уже совсем стемнело, город с головой погрузился в особую, жуткую, степную тьму, разрываемую только светом фонарей. В круге одного из них она увидела Булата, он быстро шел по направлению к улице, у него была барсетка. Но он не обернулся и не посмотрел на нее. Просто быстро прошел освещенное пространство – и снова канул во тьму.

И Джейн, своим женским чутьем, которое развито у всех женщин, особенно если это касается их мужчин – вдруг поняла, что будет беда…

* * *

Болот был искренен с Джейн. Полностью.

Он был представителем первого постсоветского поколения – того что родилось уже после 1991 года или немного раньше, и совка не помнило совсем. Это поколение отличалось тем, что в отличие от всех предыдущих оно массово поездило по миру и знало «как там» из собственного опыта, а не из телевизора. Точнее, оно хорошо изучило парадную сторону жизни на Западе – они например, никогда не платили там налоги и не пытались вылечить что-то серьезное. И еще – это поколение – презирало своих родителей и то, что они создали.

Презирало по двум причинам. Во-первых – предыдущему поколению не так уж много и удалось. Представители позднего совка, с многократно поротой задницей, много раз кинутые, в девяносто первом потерявшие все, потом много и тяжело работавшие чтобы добиться хотя бы советского уровня благосостояния – они не построили второй Дубай и вторую Америку. Не смогли. Они голосовали за стабильность, были благодарны за малое и старались уживаться, а не ломать и крушить.

А во-вторых – они же не воспитывали собственных детей! До воспитания ли если зарплату платят раз в три месяца, и то если платят. Все девяностые – они провели, карачась на своих шести сотках, торгуя турецким и китайским ширпотребом, который на своем горбу волокли через границу – короче говоря, пытались выжить, как могли и прокормить семьи. Девяностые – были временем крушения всех надежд, временем исчезновения всех иллюзий, временем, когда не осталось ничего кроме животного выживания. И все эти люди, затурканные, много раз все потерявшие, озлобленные, часто сломленные – было ли у них время хотя бы поговорить со своими детьми?

Вот и выросло… новое поколение.

Причем поколение Болота… его взросление и юность – пришлись как раз на самое благодатное время – время до кризиса две тысячи восьмого, когда и тенге не лихорадило, когда нефть только росла, когда люди впервые за пятнадцать лет вырвались из круга нищеты и смогли себе что-то позволить – купить машину, обставить квартиру, съездить куда-то. Они запомнили именно это, и не боялись нового провала в разруху как в девяностые. И в отличие от своих отцов – они были требовательны к власти. Очень требовательны.

Сам Болот – он, кстати, прекрасно наметил себе цели и имидж, который он раскручивал. Сначала «казахский Навальный» – его уже так называли. Статьи, страничка в Ютуб. А потом и «казахский Зеленский». Он прекрасно понимал – главный запрос сейчас – на справедливость. Люди не понимают, почему остановились социальные лифты. Люди видят, как зарабатывают миллиарды – и понимают что у их детей шансов то – и нет. Борьба с коррупцией – это только отмычка к общественному мнению глобальный запрос – именно на справедливость. А в условиях почти стопроцентного проникновения социальных сетей и когда Ютуб смотрят больше чем надоевший телевизор – у него как раз есть шанс стать лидером этих перемен. И как ниспровергатель – въехать в Ак-Орду.

Болот вышел на улицу… осмотрелся – темно, сразу несколько фонарей сломалось. Он не привык ходить пешком, но улица пустая совсем… наверное придется. Он уже поворачивался, чтобы идти… как вдруг услышал звук двигателя и в конце улицы – блеснули фары…

Такси?

Болот поднял руку… это было не такси. Но водитель начал тормозить.

Тем лучше…