Читать книгу Наступление - Александр Афанасьев, Александр Николаевич Афанасьев, А. Н. Афанасьев - Страница 16

1988 год, обещал выдаться сложным. Еще совсем недавно, пару месяцем назад дело казалось решенным. Американцы, окончательно оправившись от унижения Вьетнама, вдруг вспомнили, что живут то они – в великой стране, в стране способной диктовать волю всему остальному миру, говорит гордо и прямо с любым врагом и защитить любого друга. Как оно там… неси любую ношу, помоги любому другу, борись с любым врагом. Кажется, так…

Но русские снова все испортили. Повестка дня выборов грозила кардинально поменяться, это было особенно опасно, потому что год одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой – год предвыборный и раскрутить любую платформу, нормально раскрутить было уже невозможно. Оставалось только реагировать по факту и с непредсказуемыми последствиями. Русские вели… а они должны были реагировать. На восьмой год противостояния, когда победа уже готова была свалиться в руки – это было особенно омерзительно.

Чтобы понимать американский политический расклад того времени – следовало учитывать, что год этот предвыборный и это накладывало на действия Соединенных штатов Америки значительные ограничения. Нынешний президент Рональд Рейган дорабатывал второй срок и уходил – поэтому у него были развязаны руки, и он мог отдать любой приказ, вплоть до ядерного удара по Советам. На самом же деле, он не мог уже ничего, потому что команда его была разгромлена жаждущими реванша демократами. Несколько сенаторов и конгрессменов, образовав нечто вроде охотничьей команды, согласованно набрасывались то на одного человека из команды президента, то на другого: Уайнбергер, Миз, Кейси – все ястребы уже были выведены из строя, а Кейси, к примеру – травля свела в могилу. Продолжалось следствие по делу Иран-Контрас, демократы придерживали его, рассчитывая на это дело как на запасной вариант: при очередной победе республиканцев демократы, контролируя обе палаты парламента, начинали очередной виток следствия, который мог привести, в том числе и к импичменту для вновь избранного президента. Никто не верил, что бывший директор ЦРУ Джордж Буш не имел отношения к позорной сделке.

Из двух политических партий, задача выбора кандидатов проще была у республиканцев. Президент уходил, как варианты его замены называли бывшего министра обороны Дональда Рамсфильда, бывшего госсекретаря генерала Александра Хейга, сенатора Роберта Доула, конгрессмена Джека Кемпа. Вопрос стоял в выборе вице-президента: на эту роль хорошо был подошел Боб Доул, имевший популярность на востоке США – но Буш выбрал себе в напарники сенатора от Индианы Дэна Куэйла. Кандидатуру Буша открыто поддержал уходящий президент.

Сложнее было у демократов – в 1987-м они почувствовал запах крови, а в 1988-м – поняли, что у республиканцев что-то не срастается во внешней политике – их коньке. У демократов в партии было традиционно больше сильных и харизматичных кандидатов, но произошла осечка – на старт отказались выйти двое, пожалуй, самых сильных. Сенатор Теодор Кеннеди, которого уговаривали выйти на ринг не раз и не два, и который наотрез отказался в очередной раз и сэр Нью-Йорка Марио Куомо. Но все равно скамейка демократов оставалась сильной: сенаторы Альберт Гор, Джозеф Байден, Пол Саймон, бывший сенатор Гэри Харт, губернаторы Майкл Дукакис и Брюс Раббитт, харизматичный, но абсолютно непроходной Джесси Джексон. Многие ставили на Гэри Харта, но Харт сгорел на сексуальном скандале. Возникла новая кандидатура, предложенная Тедом Кеннеди – губернатор Арканзаса Билл Клинтон – но он отказался сам, сказав, что предпочитает подождать еще четыре или даже восемь лет, прежде чем участвовать в забеге. Из-за неудачного выступления был вынужден завершить забег еще один сильный кандидат – сенатор Джо Байден. Забегая вперед, скажем, что демократы совершили самый неудачный выбор из возможных – они выставили Майкла Дукакиса, губернатора Массачусетса, технократа, добившегося великолепных успехов в экономике штата – но при этом совершенно нехаризматичного, сухого, чем то напоминающего самого Буша. Буш хотя бы обладал своеобразным техасским обаянием придурковатого рубахи – парня, к словам которого не стоит слишком придираться – а вот у Дукакиса харизмы не было. Вообще.

За больше чем месяц, прошедший со дня переворота в Москве основные кандидаты успели высказаться. Джесси Джексон занял левую, почти просоветскую позицию, но на то он и Джесси Джексон, демократы в основном расположились в центре и левее центра, но на самую малость. Гэри Харт открыто заявил о том, что ситуация с обстановкой в Москве и с обстоятельствами смерти Горбачева до сих пор не ясна, и следовало бы прояснить ее до того, как бросать обвинения. Но Харт уже понимал, что ему не избираться и мог говорить все что хотел, а вот Ал Гор и Майкл Дукакис участвовали в гонке и должны были говорить то, что хотят услышать от них избиратели. Оба они заняли привычную для демократов тактику умиротворения: да, Советы это зло, но на то они и Советы, это ни для кого не новость, и нам как-то с ними надо жить на одной планете. Пока Советы не проявляют агрессивности к США, не стоит проявлять агрессивности по отношению к ним, и вообще необходимо разобраться, что мы сделали за восемь лет реализации стратегии отбрасывания, сколько мы потратили на это денег, и к чему это все привело. Снова зловеще зазвучала тема «Иран Контрас» в связи с коррупцией и участием в незаконных сделках с преступными режимами. Очень неприятно звучала тема расходов – на фоне далеко не блестящей ситуации в экономике необходимость тратить какие-то деньги на противоборство с Советами раздражала все большее количество избирателей.

Республиканцы должны были выгодно подать вице-президента, поэтому все их усилия были нацелены на то, чтобы не дать ему скатиться на крайне правые позиции – и в то же время, чтобы он удержался на позициях правых. Бывший главнокомандующий силами НАТО в Европе генерал Александр Хейг выступил с резкой речью, в которых назвал русских убийцами и потребовал их исключения из Совета безопасности ООН. Дональд Рамсфильд подобного не сказал – но сказал, что не верит новому советскому руководству ни на грош, и считает, что мир стоит перед угрозой нового витка глобального противостояния, а возможно и войны, и все это – по вине русских. На этом фоне выступление основного кандидата республиканцев Джорджа Герберта Уокера Буша было образцом разума и корректности: он заявил, что Советский союз в очередной раз проявил себя, как государство где торжествует зло (сказанное перекликалось со словами Рейгана об империи зла), но они ожидали чего-то подобного. Америка готова ко всему и не будет применять силу первой – но готова встать на защиту демократии и, атакуемой Советами в любой точке земного шара.

Первоначально плоды складывающейся ситуации пожинали республиканцы, страх перед русскими все же был силен – но потом ситуация резко поменялась с точностью до наоборот. После выступления Буша, довольно невинного и взвешенного по сути– издерганный фондовый рынок отреагировал жестко. Минус пять процентов за два дня, и это при том, что падение, последовавшее после московского переворота – так и не было отыграно даже наполовину. Инвесторы уносили ноги от возможного противостояния, покупали швейцарский франк и японскую йену, снова росли котировки золота, до этого основательно сбитые Банком Англии. Заговорили о возможной рецессии, а это всегда било по позициям действующей власти и правящей партии. Намечались дебаты, к ним готовились – но какая будет реальная повестка на день дебатов – не знал никто. В худшей ситуации были республиканцы – им надо было наступательно критиковать СССР, но они понимали, что новый залп по русским может отозваться новой биржевой истерикой. Демократам было проще – их не было у власти восемь лет, руки развязаны, и они могли просто критиковать.

Вот в такой вот, нервной и нездоровой обстановке собралось расширенное заседание Совета национальной безопасности. Председательствовал на нем Государственный секретарь Джордж Шульц, не смотря на то, что на нем присутствовал вице-президент Буш. Просто президент был не в силах вести заседание СНБ, а вице-президент был уже не вице-президентом, а кандидатом в президенты и любое неосторожно сказанное слово могло угробить всю кампанию. Расширенным заседание было за счет того, что на нем присутствовало намного больше, чем обычно людей из ЦРУ и Пентагона. Присутствовали на нем и люди, которых до этого на заседание СНБ не допускали, такие как генерал Дэниэл Грэхэм, ярый антикоммунист, отвечавший за программу Звездных войн, и генерал Уильям Одом, директор АНБ, тоже ярый антикоммунист, бывший помощник военного атташе в Москве, черпающий вдохновение в беседах со старым другом еще по Москве Александром Солженицыным.

Перед заседанием СНБ кабинет два раза проверили на подслушивающие устройства – сначала люди из АНБ, потом группа из ЦРУ. Несмотря на протесты Секретной службы – выставили дополнительный армейский караул. Боялись…

Докладывал судья Уэбстер, но доклад ему – все это понимали – писал основной советолог ЦРУ, первый заместитель директора Роберт Гейтс.

– Господа, на сегодняшний день обстановка в Москве в основном прояснилась, как мы и опасались – верх взяли сторонники твердой линии поведения, сталинисты среди которых есть как гражданские лица, так и военные. На сегодняшний день не приходится сомневаться в том, что у них есть большинство в Политбюро ЦК КПСС, позволяющее им проводить в жизнь любые решения. Перестройка фактически свернута, лица ее проводившие либо убиты как Горбачев, либо бежали как Шеварднадзе, либо арестованы как Яковлев, который находится под угрозой вынесения ему смертного приговора.

Генеральным секретарем ЦК КПСС, первым лицом в государстве избран Соломенцев Михаил Сергеевич, один из сторонников жесткой линии в партии, последовательный противник реформ. Соломенцев является чрезвычайно опытным партийным аппаратчиком, занимался в основном законотворческой деятельностью, выполнял определенные миссии в области внешней политики в Европе. Бывший председатель Комиссии партийного контроля, в этой должности работал при Андропове, обладает значительным компрометирующим материалом на своих соратников. По заключению психологов – последователен, догматичен, упорен в достижении поставленной цели, злопамятен, возможно, жесток. Опытный бюрократ. Аналитическая группа считает, что он является настоящим, а не подставным генеральным секретарем ЦК КПСС и в будущем его влияние может только нарастать.

На должность Председателя президиума Верховного совета СССР избран член ЦК КПСС Гейдар Алиев, генерал – майор госбезопасности, бывший председатель ЦК Азербайджанской компартии. Мы считаем, что именно он являлся если не стратегическим, то тактическим организатором и координатором государственного переворота и убийства Горбачева. Опасения относительно Гейдара Алиева высказывались еще при личной встрече Горбачева и Маргарет Тэтчер.

По заключениям психологов Алиев эгоцентричен, властен, честолюбив, чрезвычайно хитер, жесток. Обладает значительным опытом как аппаратной работы, так и контрразведывательной деятельности. Связан с тайными группировками в КГБ и Министерстве внешней торговли, оставшимися со времен Андропова, обладает значительными связями в партийном и государственном аппарате особенно среднеазиатских и закавказских республик. Может рассматриваться как кандидат на роль военного диктатора всего Советского союза, в этом случае он будет противостоять группировке Соломенцева.

Председателем Совета министров СССР, что соответствует должности премьер министра в демократических странах избран Громыко Андрей Андреевич, перешедший на эту должность с должности Председателя Президиума Верховного совета, на которую назначен Алиев.

Громыко Андрей Андреевич – бывший посол СССР в США, потом министр иностранных дел СССР в течение длительного времени. Придерживается сталинистских взглядов, крайний консерватор. Противник реформ. По заключению психологов – догматичен, упорен в достижении цели, властен, хитер. Предпочитает долгосрочные решения сиюминутным.

Министром обороны СССР назначен маршал Советского союза Соколов Сергей Леонидович, бывший министр обороны СССР, он же введен в состав Политбюро ЦК КПСС. Совместно с Секретной разведывательной службой Великобритании мы в течение трех лет вели глобальную дезинформационную операцию Снег, целью которой было опорочить и отстранить от должности наиболее опасных для нас советских государственных, партийных и военных деятелей, маршал Соколов был одной из основных целей. Дискредитировать его удалось лишь в восемьдесят седьмом, после реализации проекта Бабочка – полет воздушного хулигана до Кремля. По согласованию с нами с советской стороны были заранее подготовлены меры, благодаря принятым мерам удалось уволить значительное количество офицеров среднего и высшего звена, ослабив Советскую армию и, как мы считали – угрозу государственного переворота. Теперь приходится предполагать, что операция Бабочка возможно и послужила основной для консолидации реакционеров в военных и партийных кругах и послужила спусковым крючком последующих событий.

Маршал Соколов Сергей Леонидович является одним из наиболее известных военачальников Советской армии, пользуется значительным авторитетом в армии. В течение длительного времени работал заместителем министра обороны, потом первым заместителем министра обороны, во время нахождения Устинова на посту министра обороны отвечал за боевую работу войск, в то время как министр занимался вопросами перевооружения. Обладает значительным личным опытом руководства войсками, председатель Оперативной группы министерства обороны по Афганистану, провел в Афганистане больше года. Придерживается консервативно -сталинистских взглядов, противник реформ. По заключению психологов властен, жесток, эгоцентричен, нетерпим к инакомыслию. Мы считаем, что Соколов был одним из тех, кто организовал переворот с целью убийства Горбачева и остановки демократических реформ.

Министром внутренних дел СССР назначен работавший до этого на прежней должности Власов Александр Владимирович, советский партийный деятель, до назначения на эту должность делавший партийную карьеру. Мы считаем, что Власов является одним из лиц, поддержавших заговор и не допустивших народных выступлений в Москве после гибели Горбачева. Он же, по приказу Политбюро ЦК КПСС силами министерства развернул компанию по массовым арестам инакомыслящих и неугодных новому режиму. Консерватор, придерживается сталинистских[82] взглядов. Проводит политику по вооружению милиции боевым оружием и усилении отрядов по борьбе с массовыми беспорядками, так называемого ОМОН. На данный момент отряды ОМОН созданы уже в двенадцати городах СССР, ведется работа еще не менее чем в двадцати городах, на должности в таких отрядах приглашаются лица, проходившие службу в Афганистане и имеющие опыт вооруженных расправ с местным населением. После переворота, по предложению Политбюро ЦК КПСС первым заместителем министра – командующим внутренними войсками СССР стал генерал-полковник Шаталин Юрий Васильевич, проходивший службу в качестве командующего дивизией, потом переведенный в милицию на усиление, так же имеющий значительный опыт подавления выступлений протестующих и расправ с мирным населением в Афганистане. По предложению Шаталина, принятому Политбюро, на всей территории страны создаются усиленные мобильные отряды специального назначения внутренних войск, официально имеющие целью борьбу с терроризмом, особо опасными уголовными преступниками, выступлениями заключенных в местах лишения свободы. Эти отряды проходят специальную подготовку по армейским нормативам, им выделяется боевое стрелковое оружие, легкая бронетехника и вертолеты. Резидентурой в ФРГ отслежена попытка посредников, часто работающих с СССР закупить очень значительную партию полицейского оружия специального назначения – пистолетов-пулеметов и снайперских винтовок, мы полагаем, что это вооружение закупается для вооружения специальных отрядов советской милиции и внутренних войск, а истинная цель их создания – борьба с массовыми выступлениями инакомыслящих и подавление народных волнений.

Председателем КГБ СССР назначен Гасан Гасанов, советский партийный деятель, бывший первый секретарь ЦК Компартии Азербайджанской ССР, ученик и доверенное лицо Гейдара Алиева. Таким образом – нам приходится считать, что в должности Председателя КГБ нам придется иметь дело с самим Гейдаром Алиевым. Одновременно подтвердилась информация о том, что председатель КГБ СССР Чебриков, начальник первого управления КГБ, советской разведывательной службы Крючков, и практически все руководители служб КГБ были убиты в ходе государственного переворота. Таким образом, Алиев волей-неволей получил карт-бланш на реформирование советских спецслужб и на заполнение образовавшихся вакансий своими людьми. Серьезные опасения вызывают уже первые назначения. Так, директором[83] советской разведки, преемником Крючкова назначен Ахмад Хасанов, бывший судья Верховного суда Республики Азербайджан. По нашим данным Хасанов, происходящий из рода Хасанов, правителей докоммунистического Азербайджана является одновременно криминальным авторитетом, руководителем азербайджанского этнического преступного сообщества, злейшим врагом Алиева. Назначение на должность этого человека могло быть предпринято либо в пику Алиеву с тем, чтобы он не мог полностью контролировать КГБ, либо по сговору Алиева и Хасанова. В любом случае, Хасанов имеет значительные связи на Ближнем и Среднем Востоке, занимает высокопоставленное положение в одном из суфийских орденов, имеет контакты в криминальных сообществах Востока. Активная деятельность этого человека на должности руководителя советской разведки – если он назначен не с целью мешать Алиеву – будет представлять серьезную опасность для американских интересов в этом регионе мира.

Произошли так же перестановки в командовании оккупационным контингентом советских войск в Афганистане, на должность командующего возвращен один из наиболее опытных генералов советской армии, Виктор Дубынин, повышенный в звании до пятизвездного генерала[84]. Так же произведены ряд перестановок в штабе, проведено решение Политбюро ЦК КПСС о создании единого оперативного командования в Афганистане, которому будут подчиняться все советские силы, находящиеся в Афганистане без исключения[85]. Последние действия, предпринятые советским правительством на этом направлении, внимание, какое уделяется афганской проблематике, недвусмысленно указывает на то, что русские отказались от начатого процесса урегулирования и взяли курс на дальнейшее обострение конфликта.

После завершения активной фазы переворота советское правительство – а точнее министерство внутренних дел, так как КГБ выведено из строя приступило к массовым арестам неугодных. В числе прочих были арестованы академик Сахаров, его супруга Елена Боннэр, Лариса Богораз, Сергей Ковалев, Вячеслав Бахмин, Алексей Смирнов, Лев Тимофеев, Борис Золотухин, Юрий Орлов, Людмила Алексеева, Кронид Любарский, Галтна Старовойтова, Звиад Гамсахурдиа и некоторые другие. По непроверенным данным арестовано до полутора тысяч человек, всем им предъявлены различные уголовные обвинения. Так, Людмиле Алексеевой предъявлено обвинение в незаконных валютных операциях, Елене Боннэр – в спекуляции, Звиаду Гамсахурдиа и некоторым другим лицам, входящим в состав тбилисской группы – в мужеложстве.

Вице-президент наклонился к сидящему рядом генералу Одому, Буш сидел не во главе стола, это место было пустым.

– Уилл, что такое мужеложство? – спросил он

– Половые сношения с мужчинами, сэр – тихо ответил бывший помощник военного атташе в Москве – у русских за это предъявляют уголовное обвинение.

Буш скривился

– Это на самом деле так?

– Не знаю, сэр. Вполне возможно, в кругах сторонников реформ эта практика широко распространена, сэр. Это одна из форм протеста против советской власти.

Вице-президент скривился еще больше. Он понимал, что это одна из форм свободы, свобода сексуальных отношений, и никто не вправе лезть в личную жизнь людей – но он был техасцем, примерным христианином и участником войны на Тихом океане. Он помнил Библию, и помнил, что полагается за это по Ветхому завету – смертная казнь. В душе он был согласен с таким наказанием для этих… но никогда не признался бы в этом публично.

– В настоящее время наши возможности активной работы с советской оппозицией из-за этих арестов сведены почти до нуля. Мы не можем поставлять и распространять литературу, остается только Радио Свобода как инструмент информирования советских граждан о том, что действительно происходит в их стране. Мы считаем, что следует выделить дополнительные средства на увеличение числа и мощности передатчиков, работающих на Советский союз, как временный вариант предлагаем вести передачи с воздушных самолетов – ретрансляторов и судов, находящихся в международных территориальных водах.

Так же серьезный урон потерпела наша разведывательная сеть. На сегодняшний день достоверно известно о том, что как минимум шесть высокопоставленных агентов, поставлявших нам достоверную информацию о происходящем в СССР, арестованы КГБ по обвинению в шпионаже, им грозит смертная казнь. Также советским министерством иностранных дел через посла СССР в США передан список из двадцати трех дипломатов, которым предложено немедленно покинуть СССР. Аналогичный список с нашей стороны сейчас подготавливается.

Прошли аресты и в среде партийных и государственных деятелей Советского союза, обвинение – измена Родине. Самый высокопоставленный из арестованных партийных деятелей – Яковлев Александр Николаевич, член ЦК КПСС, заведующий идеологическим отделом ЦК КПСС. Арестовано значительное количество научных деятелей, прежде всего в институте марксизма-ленинизма и в институте США и Канады. Арестован так же академик Мингазов, начальник специального управления министерства здравоохранения, которое лечило высокопоставленных советских граждан, ему предъявлено обвинение в заговоре и убийствах. Средствами массовой информации, которые принадлежат государству, нагнетается истерия, в ходу снова появился термин враг народа – то есть враг всех советских граждан, такой термин использовался при жизни Сталина. Подобные аресты – аресты врачей, обвиняемых в неправильном лечении – проводились в последние дни жизни Сталина.

* * *

Американская разведка ничего не знала о врачах – убийцах, и полагала что это не более чем поиски врага, на которых можно спихнуть жизненные трудности. Она и в самом деле не была причастна к делу врачей – ни к тому, ни к нынешнему. Зато обычай травить руководство России плотно укоренился в практике разведывательных служб другой страны – Великобритании! Первым, англичане отравили Ивана Грозного. Долгие годы его придворный лекарь Елисей Бомелия, связанный с британской разведкой через купца Ричарда Ченслора травил царя ртутью. Ртуть вызывает т. н. «болезнь сумасшедшего шляпника», хорошо известную в Европе, но неизвестную у нас, потому что у нас не носили фетровых шляп, а при выделке фетра использовалась ртуть. Вот почему Иван, в молодости совершенно разумный и нормальный царь, дошел до того, что к концу жизни в припадке бешенства убил родного сына! Елисей Бомелия, которого схватили люди Малюты Скуратова под пыткой признался во всём и был зажарен заживо на сковороде с кипящим маслом – но было поздно, все дети Ивана кроме младшего, которого он убил в припадке безумия – были неспособны управлять государством, отравление ртутью действует в поколениях. Так прервался род Рюриковичей, а смерть Бориса Годунова – тоже от британского яда – открыла дверь в Смутное время, к фактическому распаду России. Это был первый, но не последний царь, убитый британской разведкой: отравленный во время Крымской войны Николай Первый, убитый спонсируемыми из Лондона террористами Александр Второй, получивший травмы при крушении поезда и так и не оправившийся Александр Третий, расстрелянный по приказу Якова Свердлова, у которого один брат французский офицер, а второй американский банкир Николай Второй… Да и дальше – если посмотреть на внезапно разбитого параличом Ленина, угасшего меньше чем за год Сталина, внезапно умершего, хотя за день до этого стрелявшего на охоте Брежнева, занявшего трон и тут же скончавшегося Андропова, отравившегося рыбой, которую ели все, а отравился почему-то он один Черненко. Скоропостижно скончавшийся Кулаков, освободивший место для Горбачева, умерший после медицинского обследования маршал Гречко. Много, ох много вопросов…

* * *

Одновременно с Советским союзом, начались массовые репрессии и в странах Восточной Европы. Так, по нашим данным, в Румынии схвачено больше ста человек из числа диссидентов и инакомыслящих, около тридцати в тот же день расстреляны. Идут аресты в ГДР, в том числе среди военных и функционеров Штази. В других странах Варшавского договора относительно спокойно за исключением Чехии – там тоже начались аресты, но уровень их незначителен, арестовано около тридцати инакомыслящих, чешское правительство обратилось к представителям ФРГ с неофициальным предложением принять их в своей стране. Характер событий в указанных странах ОВД, начало арестов по единому сигналу, жестокость расправы говорит о том, что все эти события режиссированы и управляются из единого центра.

В политическом плане Советский союз взял явный курс на активизацию усилий на восточном направлении. Так, отмечено прибытие в Багдад спецрейса из СССР, им прибыли несколько высокопоставленных советских партийных деятелей, гражданскую часть делегации возглавляет Юрий Грядунов начальник иракского сектора международного отдела ЦК КПСС и председатель общества советско-иракской дружбы, военную – генерал Анатолий Мокроус, бывший военный советник в Ираке от СССР, имеющий значительные связи в стране. Мы считаем, что данная делегация прибыла с целью подготовки некоего крупного соглашения между СССР и режимом Саддама Хуссейна, скорее всего как по военным, так и по гражданским вопросам. Это представляет опасность для наших интересов, так как Ирак является единственной страной – крупным нефтеэкспортером, страной ориентирующейся во внешней политике на СССР и одновременно обладающий одной из самых мощных армией региона, имеющей значительный боевой опыт. Отмечена и резкая активизация советской дипломатической активности в Ливии, Сирии, Иордании и других странах мира. Все это представляет опасность, так как Ирак выступал с недвусмысленными угрозами по отношению к соседним странам региона, требуя увеличить добычу нефти. Операция, которую мы проводим против СССР, имея целью его экономическое удушение, косвенно ударила и по Ираку, так как на данный момент его международная задолженность составляет уже сорок миллиардов долларов, и продолжает расти[86]. В то же время Ирак затеял не только масштабную программу перевооружения – но и масштабную программу модернизации промышленности, намереваясь стать технологическим лидером арабского мира и овладеть самыми современными технологиями, включая космические. Все это тоже требует денег, которых у него нет, и которых он не получит, если только не добьется резкого и быстрого роста цены на нефть. Одновременно, Советскому союзу так же крайне выгоден резкий рост цен на нефть, не менее выгоден он и признанному лидеру и спонсору всех террористических движений мира, полковнику Муаммару Каддафи. Таким образом, у нас возникает чрезвычайно опасный альянс, противостоящий нам на Ближнем Востоке, в котором Каддафи с помощью советского КГБ может взять на себя роль координатора террористических действий, Саддам Хуссейн, имеющий миллионную, обкатанную в боях армию – роль агрессора, совершающего агрессивные действия уровня от вооруженной провокации на границе до локальной войны, Советский Союз – роль координатора и спонсора этой активности. Имея статус постоянного члена Совета безопасности ООН Советский союз без труда извратит или заблокирует любые предлагаемые нами резолюции по наказанию или обузданию агрессоров, вынудив нас действовать вне норм международного права.

В случае гипотетического вооруженного конфликта нам придется иметь дело одновременно с несколькими угрозами. Первая – террористическая активность режима Каддафи, проявляемая на международном уровне, причем она может значительно активизироваться в предвоенный период, делая невозможным сосредоточение наших сил на главной задаче. Вторым уровнем вооруженной агрессии может стать разжигание агрессии на Ближнем Востоке. Основной ударной силой может стать армия Хусейна, имеющая не менее чем один с четвертью миллиона человек живой силы, до шести тысяч танков, более семи тысяч артиллерийских орудий, включая оперативно-тактические ракетные комплексы, до семисот боевых самолетов. Режим Саддама Хусейна уже продемонстрировал свою способность и готовность в критической ситуации выходить ради достижения своих целей далеко за пределы приемлемого. Так, в период ирано-иракской войны иракские самолеты и вертолеты неоднократно атаковали танкеры третьих стран ракетами воздух-корабль, есть неоспоримые свидетельства того, что и в войне с Ираном и против собственных недовольных Саддам Хусейн применял химическое оружие, и неоднократно. Мы не можем исключать того, что в новой войне в руках иракского диктатора окажется не только химическое оружие, но и ядерное.

– Откуда он его возьмет? – резко перебил судью министр обороны – у него его нет, иначе бы он его уже применил.

– Фрэнк, к власти в Москве пришли последователи Сталина, я говорю об этом уже двадцать минут. У них – больше десяти тысяч ядерных зарядов с современными средствами доставки. Это не Горбачев, они ненавидят нас. Если они снюхаются с Хуссейном и решат нанести удар – им не составит никакого труда одолжить своему багдадскому другу несколько.

– Тогда Хусейн станет неуправляемым. Им это нужно меньше чем нам, в конце концов, мы от него куда дальше, чем они.

– Фрэнк, это сталинисты. С ними невозможно договориться, они не такие как мы и не хотят внимать гласу разума, они живут в собственном жутковатом мирке.

– Откуда…

Вице-президент поднял руку

– Достаточно. Мистер Карлуччи, мы вас выслушаем… выступят все.

– Далее. Вектор агрессии Хусейна может быть направлен на север – но это маловероятно, и на юг – а вот это вероятнее всего. Если будет поставлена задача поднять цены на нефть – самым вероятным вектором агрессии будет являться север, удар по Кувейту, независимости которого Ирак никогда не признавал, по ОАЭ и Саудовской Аравии. Отреагировать быстро мы не сможем – даже если мы направим туда авианосцы, все что они смогут сделать – это оказать помощь довольно слабым арабским наземным войскам с воздуха, нанести удары по войскам агрессора и по самому агрессору. Если русские не вмешаются – у нас есть все шансы перебросить экспедиционный корпус и успеть высадить его, чтобы отстоять арабский полуостров. Но даже в этом случае цены на нефть могут очень быстро подняться до шестидесяти и даже выше долларов США за баррель и оставаться на этом уровне длительное время, потому что при такой войне инфраструктура нефтедобычи и нефтепереработки будет разрушена и восстановится нескоро. Более того – на прежний уровень, при котором Советы будут испытывать нехватку валютных поступлений, нам уже не удастся вернуть их никогда, потому что в цене на нефть всегда будет заложена военная премия, премия за риск, которая будет высокой и с течением времени не снизится – слишком наглядным будет урок. Но гораздо хуже будет ситуация, если русские решат вмешаться в конфликт – а сталинисты могут решиться на это. Если брать за основу вьетнамский уровень – то это будет поставка оружия, военной техники, оказание советнической помощи, разведка, в том числе космическая и немедленная передача данных. В этом случае наши шансы отстоять аравийский полуостров падают примерно до пятидесяти процентов, а потери в войне могут превысить вьетнамские, причем в течение более короткого периода времени. Если же русские решат прямо вступить в войну на стороне Ирака и начнут переброску туда воинских частей своей регулярной армии… хотя бы через Иран, который нас ненавидит – то ситуация может сложиться так, что мы не сможем победить без применения ядерного оружия.

Помимо этого, мы разработали ряд альтернативных, асимметричных стратегий, которые могут применить русские в случае возникновения вооруженного конфликта. Наиболее вероятным мы считаем следующее: после крупной провокации, в которую мы вынуждены будем втянуться и сконцентрировать там все свои мобильные силы – Советская армия нанесет масштабный удар по Пакистану с севера и запада, а индийская – с юга. В этом случае все, что мы сможем сделать – это наблюдать за происходящим, не приходится сомневаться, что Пакистан падет в течение нескольких дней. Второй вариант, не мене вероятный – одновременно с провокацией в зоне Персидского залива – Сирия и Иордания при поддержке просоветски настроенных палестинских террористических организаций начнут боевую операцию против Израиля с целью его уничтожения. В этом случае мы одновременно должны будем вести войну на два фронта, при этом, защищая Израиль, мы оттолкнем от себя все арабские страны, страны севера Африки, создадим против себя единый арабский фронт. Не защищая Израиль, мы получим ядерную войну на Ближнем Востоке, в которую сразу будем втянуты и мы и Советский союз. В случае, если же Израиль удастся уничтожить – мы лишимся нашего ключевого союзника в регионе, обрушим всю систему региональной безопасности и получим на месте Израиля агрессивное просоветское государство Палестина. Третий вариант – после начала Ираком военной операции на Арабском полуострове Советская армия начнет вторжение в Иран одновременно с севера и с востока, из Афганистана. В этом случае русские будут воевать у самой своей границы, используя подвижные танковые соединения, прикрытые авиацией, а выйдя к берегам Персидского залива они создадут серьезную угрозу боевым кораблям Шестого флота. Противостоять русским ослабленный восьмилетней войной, с изношенной техникой Иран не сможет, оружия массового поражения у них нет – Советская армия пройдет по ним как асфальтовый каток. Мы же окажемся в очень щекотливом положении. У нас настолько плохие отношения с Ираном, что мы не сможем оказать ему никакой помощи, да они и не примут нашу помощь, они ненавидят нас. А использование американской армии в Иране наткнется на жесткое сопротивление Конгресса, попытки же усилить его, продав современные вооружения, на официальном уровне будут заблокированы, а на неофициальном – могут привести к намного более серьезному скандалу, чем Иран-Контрас. Вспомогательный удар по Ирану может нанести и Ирак особенно если русские пообещают ему территориальные приобретения. При таком развитии событий у русских оказывается в безраздельном владении едва ли не половина береговой линии Персидского залива, они смогут в любой момент перекрыть нам кислород, блокировав Ормузский пролив. Это будет удавка, надетая нам на шею – но никто не будет видеть этого и никто не поддержит идею помочь Ирану против СССР, пока не станет слишком поздно.

Таким образом, господа, следует признать, что к власти в СССР пришли реваншистские, антидемократические, сталинистские силы, и уже первые их шаги на поле внешней политики говорят о том, что их замыслы простираются далеко за пределы их собственной страны и являются серьезной угрозой национальной безопасности и национальным интересам Соединенных штатов Америки.

Что касается экономического блока и первых экономических решений нового советского правительства – они так же внушают опасения. Вся группа, разрабатывавшая планы экономических реформ и контактировавшая с Гарвардским университетом арестована по обвинению в государственной измене и других уголовных преступлениях, работы свернуты. Одновременно русские начали отказываться от уже заключенных контрактов на поставку товаров народного потребления за валюту и предлагают перезаключить их за рубли, это значит, что те кто хочет что либо продать Советам – должен у них что-то купить, чтобы продать это у нас. Напомню, что подобная политика проводилась Третьим рейхом и все помнят, к чему она привела[87]. Если американские фирмы мы сможем удержать от подобных операций – то европейские и японские – скорее всего, нет. Напомню, что фирма Коматсу вопреки нашим настоятельным просьбам поставила Советам самую современную технику, благодаря которой они смогли проложить трубопровод в Европу, а фирма Мицубиши втридорога продала им станки для обработки больших деталей по сверхвысокому классу точности, и русские теперь на них изготавливают гребные валы для новейших подводных лодок. Проявляют склонность к сотрудничеству с Советами и Франция с Германией.

Аналитический отдел на данный момент подвел итоги по одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмому финансовому году у русских, данные вам розданы, господа в красных папках, все изложенные в этих папках данные являются совершенно секретными. Отмечу, что несмотря на падение валютных поступлений и весьма резкое – Советский союз довольно хорошо справляется с этой ситуацией, а уровень внешней задолженности в целом по экономике на два порядка ниже, чем у развитых стран[88]. Если они до сих пор продержались с таким низким уровнем задолженности – они могут его постепенно наращивать и держаться так долгое, очень долгое время, как минимум десятилетий, если не больше.

– У нас нет десятилетия, джентльмены – сказал Буш – если мы не выиграем у Советов в течение ближайших пяти лет, то мы не выиграем никогда. Мы проиграем. А они – выиграют. У вас все, мистер Уэбстер?

– Да, сэр.

– Хорошо. Мистер Карлуччи, желаете сказать?

– Да, безусловною. Нас здесь пугают апокалипсическими прогнозами, реальность же такова. У русских нет ни одного нормального авианосца, у нас их двенадцать, и это не считая десантных кораблей, на которых могут базироваться самолеты типа Харриер. Мы сотрем ими русских в порошок.

– Эти самолеты… они смогут не дать нефти подняться до уровня, указанного мистером Уэбстером, мистер Карлуччи? – спросил Буш, и в голосе был отчетливо слышен сарказм

– Сэр… у нас будут гарантированные поставки нефти, – ответил первое пришедшее на ум министр, и понял что сморозил глупость. Сам это понял, он был бизнесменом, а среди бизнесменов процент глупцов стремится к нулю.

– Вопрос не в том, сколько нефть будет стоить для нас. Вопрос в том, по какой цене смогут продать ее русские.

Вице-президент уничижающее посмотрел на министра

– Да, сэр, – только и смог сказать он

Не та гвардия… не та. Труба пониже и дым пожиже.

– Хорошо, – подвел итог вице-президент, – по экономике, кто хочет выступить?

На СНБ в очередной раз был приглашен глава ФРС, более того – об этом никому ничего не сообщали. Глава ФРС, формально частное лицо не имел права присутствовать на заседаниях одного из высших органов управления страной, тем более выступать на них. Максимум – в качестве эксперта. Тем – не менее – Алана Гринспена пригласили, потому что все они были в одной лодке, и от денег зависело многое, если не все.

– Сэр, мои прогнозы остаются неизменными с предыдущего выступления – коротко подытожил маленький человечек, которому еще не присвоили титул «финансового кудесника».

– Я помню ваше предыдущее выступление – с трудом сдерживая себя, сказал Буш – меня интересует, что вы предлагаете, чтобы изменить состояние дел.

– Сэр, мы можем пойти двумя путями. Первый вариант – балансировать на краю пропасти до конца зная, что рано или поздно мы все равно упадем. Мы можем начать финансировать дефицит бюджета за счет эмиссии, но для того нам нужно будет нечто, чтобы впитывало излишнюю денежную массу, некие адсорберы, вы понимаете о чем я?

– Пока нет.

– Нужно связать лишние деньги. Деньги должны быть вложены во что-то, они не должны гулять по рынку, потому что в противном случае они дадут резкий и сильный инфляционный эффект, который будет подпитывать сам себя просто на ожиданиях. Американский доллар – сильная валюта, но она сильна прежде всего своим реноме, мы уже здорово подмочили его в семидесятые, вызвав возврат в фунту, бегство в йену, переход к расчетам в ЭКЮ и разговоры о единой европейской валюте, и даже попытки организовать некий новый золотой стандарт.

Варианта может быть два, учитывая объем и сложность стоящей перед нами задачи – оба придется проводить в жизнь параллельно[89]. Для начала нам нужно вызвать искусственную дефляцию, при этом не убив экономическую активность. Для этого нам надо критически снизить издержки по выпускаемой продукции, мы уже не сможем позволить себе ни экологических требований, ни требований профсоюзов. Все должно быть максимально сурово.

– Тогда начнется бунт – сказал госсекретарь США

– Не факт, сэр. Можно перенести производство в страны со значительно меньшими издержками, чем у нас есть сейчас. Распределение же общественного богатства придется вести в несколько другой форме, не связанной с трудом. Сейчас у нас основой благосостояния обычной американской семьи является чек с жалованием, который глава семьи получает каждую неделю. В новой экономике основным источником благосостояния должен служить портфель активов. Схема такая: простые американцы дают деньги бизнесу, бизнес на эти деньги организует производства в странах с минимальными издержками и получает сверхприбыли, эти сверхприбыли получают акционеры, держатели акций этих предприятий, деньги эти они пускают в оборот, тем самым растет потребление. Но самое главное – растет капитализация компаний, то есть у населения становится все больше и больше активов, и оно может потреблять все больше и больше. А цены на товары, в отличие от активов – не растут, потому что издержки низки. Если мы превратим инфляцию товаров в инфляцию активов – мы сможем связывать в активах огромные суммы, мы просто вынуждены будем выпускать в оборот все больше и больше денежных средств, чтобы обслуживать экономические процессы.

* * *

Комментарий автора. – Примерно это и было сделано. Массовость рынка активов сделала среднего американца очень зависимым от него. Но в итоге получилось нечто вроде социалистической экономики, когда большая часть экономики страны принадлежит не предпринимателям, а пенсионным и взаимным фондам. Как и в любой социалистической экономике пошла раскручиваться модель неэффективности, коррупции и авралов. Когда есть владелец и есть наемный руководитель – владелец следит за эффективностью наемного руководителя, он лично заинтересован в его эффективности и в эффективности собственного предприятия. Когда владельцем является фонд – то владельцем по сути является никто, все – и топ-менеджмент компании, и менеджеры взаимного фонда и члены совета директоров, которые в теории должны защищать интересы акционеров, все они – наемные менеджеры и интерес у них по сути один – откусить от пирога, да побольше. Только владелец в этом не заинтересован, потомку что пирог и так принадлежит ему. Начиная с этого – пошли основные проблемы нынешнего корпоративного мира: раздутые до предела и не связанные с финансовыми результатами вознаграждения топ-менеджеров, жуткий разрыв между зарплатами рабочих и топ-менеджеров, откаты, подделка отчетности с подкупом аудиторов, короткий горизонт планирования, принятие совершенно безумных и безответственных решений. Возможно, кто-то скажет, что этого в книге не должно быть, что книга не про это. Наоборот – это книга именно про это, эта книга про судьбу великих держав, про их прошлое, настоящее и будущее. А от экономики зависит многое. Если не все.

* * *

– А второе, сэр? – спросил Буш, он был совершенно очарован планом, потому что сам не был силен в экономике

– Здесь и первое и второе. Первое – сдержать эмиссионную инфляцию за счет снижения издержек и увеличения потребления, второе – превратить товарную инфляцию в инфляцию активов.

– А в чем здесь тогда проблема? Почему мы не сделали это раньше?

– Проблема в том, сэр, что это нельзя длить вечно, рано или поздно наступит жестокая расплата. Для того, чтобы понимать это – нужно понимать, что такое актив. Актив – это нечто такое, что обладает ценностью в глазах большинства людей и может быть легко и с минимальными издержками оценено и продано. Давайте договоримся, что под термином активы мы понимаем только биржевые товары. Но любой товар имеет ценность в глазах людей не просто так, а потому что он им нужен для какой-то цели. Например, нефть является активом, потому что мы каждый день ездим на работу и нам нужно заправлять чем-то свою машину, а зимой нам нужно чем-то отапливать свои дома, и для этого для всего нужна нефть. Активом является зерно, потому что каждый день мы должны чем-то питаться. Но это активы… я бы назвал их неполноценными активами, активами второго уровня. Они нам нужны для удовлетворения каких-то потребностей, но сами по себе они не могут гарантировать доход – галлон бензина мы просто заправим в бензобак и на этом все. Но есть активы, которые в какой-то мере могут класть деньги в наш карман, это все виды ценных бумаг, и, наверное… жилые и производственные здания. Их бы я назвал активами первого порядка, потому что ни способны зарабатывать для вас деньги. По каждой акции существует дивиденд, дом можно сдать и получать рентный доход.

Если мы хотим максимально отсрочить момент, когда инфляция ударит по нам – нам надо сперва раскручивать вложения в истинные активы, и только потом, если этого будет недостаточно – подключать активы второго уровня, они хоть и опосредованно, с временным лагом, но все же воздействуют на инфляцию. Но стоимость актива нельзя увеличивать до бесконечности, когда-то наступает предел. Это как пружина, вы ее сжимаете, сжимаете – но можете сжать только до какого то предела, дальше сжать будет нельзя, и чем сильнее вы ее сжимаете, тем больше шансов, что она вырвется из рук и ударит вам в лоб. В биржевой торговле ценными бумагами существует великолепный термин ROE return on investments, возврат инвестиций, он показывает, за сколько лет вы вернете вложенные в ту или иную акцию деньги исходя из среднего выплачиваемого по ней дивиденда. Если этот показатель равен двенадцати – значит, возврата своих средств вам придется ждать двенадцать лет. Если биржевая цена акции растет – вы зарабатываете на этом, и зарабатываете быстро, но при этом коэффициент ROE падает, если экономика не генерирует больше прибыли, чтобы увеличить отдачу на акции. А мы с вами условились, что цены на акции растут искусственно. Так вот – рано или поздно, когда ROE достигнет уровня… скажем пятидесяти, пятидесяти лет – люди, критическая масса людей встанет утром и скажет – боже, что мы делаем! И бросится на биржу обменивать акции на деньги. В этом случае, джентльмены, черный понедельник покажется нам детской забавой.

– Но деньги же будут… – озадаченно сказал генеральный атторней Ричард Торнбург, который тоже не был силен в финансах.

– Да, но по нам ударит сразу два фактора. Первый – люди получат намного меньше, чем рассчитывали, а разы меньше, причем это будут не богатеи, а самые простые американцы, которые будут стоять и смотреть, как исчезают их кровные, деньги, которые они уже считали своими. Второе – те деньги, которые они все же вынесут с рынка – скорее те, которые мы позволим им вынести с рынка – они пойдут тратить их, а тратить будет не на что, товарная масса то не увеличилась. И вот тогда нас ждет второй удар – на нас обрушится весь совокупный потенциал инфляции, которую мы накапливали в этих бумагах.

Гринспэн оглядел зал – и понял, что из его выкладок мало кто что понял

– Алан… – снова начал вице-президент – а нельзя это как то… сделать так, чтобы американцы… не пострадали?

– В каком то смысле можно. Но лишь частично. Это можно сделать, если наши ценные бумаги будут покупать не американцы. Неважно кто… скажем, китайцы. Или европейцы. Или британцы. Но тут есть два «но». Первое «но» – то, что я сказал, все равно произойдет. Просто в этом случае – пострадают все без исключения. Второе – за счет этого мы получим шанс продержаться какое-то время. Но… если это же время продержится и Советский союз – при крахе нам придет конец, причем без вариантов, а русские на этом невероятно обогатятся.

– Почему?

– Потому что они не играют в такие игры. Если мы не заставим русских в них играть – настанет момент, когда они будут чистенькими, когда все вокруг будут в дерьме. А капитал не любит, когда его обманывают. И всегда ищет тихую гавань. Когда все побегут от нас как от прокаженных – все будут искать точку приложения своих капиталов. Бизнесу нужны будут производственные площадки, где нет инфляции, и есть платежеспособный, не подорванный инфляцией и паникой спрос. Люди тоже заходят жить в стране, где активы стоят нормальных денег, именно тех, которых они стоят, а не тех, какие назначили спекулянты. Такой страной будет СССР.

– И сколько нам даст времени… такая политика?

– Будет зависеть от многих факторов. Например, от поведения русских, от поведения некоторых других стран. Наши долговые обязательства кто-то должен скупать, и если это не будут третьи страны, это должны будут делать наши граждане и корпорации. Но в целом… от пяти до пятнадцати лет, джентльмены. Не больше.

Все подумали об одном и том же. Председатель ФРС не был искушенным политиком, а многие присутствующие здесь – были. В американской политике существует лишь один горизонт планирования четыре года, потому что если тебя переизберут на второй срок, то дальше можно ничего и не планировать. Многие, очень многие президенты действовали по принципу французских королей – после меня хоть потоп.

– Мы примем ваш план к рассмотрению мистер Гриспен – подытожил Буш – я попрошу соответствующие департаменты дать заключение. Теперь я хочу услышать, что мы собираемся еще сделать против Советов. Принимаются любые предложения, что можно сделать быстро и не приведет к военной конфронтации.

– Как насчет поставок зерна? – просил генерал Одом

Взоры собравшихся устремились к еще одному приглашенному на заседание специалисту, но это был не министр земледелия Ричард Линг. Это был сам Дэвид Вебб[90], экономист ЦРУ, почти в одиночку составивший план экономического разрушения советской империи.

Тот медленно встал со второго ряда стульев.

– Сэр, мы изучали эту проблему, наши специалисты консультировались даже у русских, под надуманными, естественно, предлогами. Мы считаем, что проблема нехватки хлеба у русских в основном надуманна. Здесь целый комплекс проблем. Первая из них – у русских не столько нехватка хлеба, сколько избыток его потребления, русские потребляют хлеба даже больше чем мы. Это происходит потому, что у них хлеб считается социальным продуктом и цена на него установлена нерыночная, а очень низкая, предельно низкая, не имеющая ничего общего с рынком. Эта цена настолько низкая, что фермеры, занимающиеся частным подсобным хозяйством в значительном количестве скупают хлеб и скармливают его скоту и птице для того, чтобы добиться больших привесов, таким образом, расход хлеба на семью порой достигает нескольких килограммов в день, это совершенно безумная цифра[91]. У русских есть даже статья в уголовном законодательстве, предусматривающая ответственность за такое использованье хлеба. Если поднять цену на хлеб, чтобы сделать невыгодным его такое использование – то часть проблемы снимется сразу. Возможно, для этого и усиливается милиция – для того, чтобы избежать беспорядков при повышении цен на хлеб. Еще большее количество зерна уходит на производство питьевого спирта, для того чтобы сберечь зерно нужно просто перейти на другую технологию.

Второе решение проблемы заключается в том, чтобы заменить хлеб как продукт питания чем-то другим, какими-то другими продуктами. Так, по нашим данным советское правительство собирается разрешить советским гражданам за незначительную плату приобретать для своих нужд рядом с городами наделы земли площадью примерно в половину акра[92], эта земля предназначается для постройки небольших домов и сельскохозяйственного возделывания в свободное время. До этого в собственности горожанам разрешалось иметь не более шестой части акра, то есть русские готовятся к трудным временам. На таких земельных участках русские выращивают различные ягоды и овощи, а земельный участок в половину акра пригоден и для выращивания картофеля. До этого советское правительство опасалось давать горожанам такие наделы земли, поскольку опасалось, что они начнут торговать полученным урожаем и получать спекулятивные доходы от этого, а не работать на государство. По нашим расчетам урожая картофеля, собираемого с такого участка, средней семье должно будет хватать примерно на треть, а то и на половину года, а это уже солидное подспорье в обеспечении питания, не стоит забывать и про овощи, так же выращиваемые на таких участках. В отличие от неэффективного общественного хозяйствования, выращивание сельскохозяйственных культур лично для себя на таких вот больших участках земли по нашим данным отличается предельной эффективностью, потому что люди работают для себя, а не для государства. Если ситуация с продовольственной безопасностью продолжит ухудшаться – государство может раздать населению еще большие участки земли и даже обязать коллективные хозяйства оказывать помощь работающим на них людям. Таким образом, вопрос подорожания хлеба и каких то других продуктов питания может быть значительно сглажен за счет разрешения выращивать продукты для себя, которые будут почти бесплатными.

В третьих – вопрос с обеспечением зерном может быть решен за счет повышения эффективности выращивания зерна и его переработки. Нами установлено, что русские теряют по различным причинам едва ли не больше зерна, чем они закупают у нас. Если им невыгодно будет продавать нефть и газ – они могут начать перегонять газ на удобрения и вносить их в почву[93], что увеличит урожайность и позволить им не тратить на закупку продовольствия те деньги, которые они выручают от продажи нефти и газа. В таком случае проигравшими окажемся уже мы сами.

В целом – я не думаю, что мы сможем, сорвав обеспечение русских зерном из-за границы, создать у них критическую ситуацию. Скорее наоборот, я бы поставлял русским как можно больше зерна и других продуктов питания и по как можно более низким ценам?

– И какой в этом смысл? – мрачно спросил Одом

– Смысл в том, сэр, что если вы хотите, чтобы человек снял свой плащ, не обязательно дуть на него изо всей силы. Во-первых, мы создадим рабочие места в своем сельском хозяйстве, тем самым улучшив у себя экономическую ситуацию. Во-вторых – мы исключим ситуацию, когда русские начнут что-то делать со своим сельским хозяйством, когда проще будет купить у нас. В третьих – мы заставим русских тратить свои валютные ресурсы на продукты питания, а не на современные станки, к примеру. В четвертых… сэр, можете смеяться, но наличие в магазинах американских продуктов питания действует на подсознание русских.

– Это как? – заинтересовался министр обороны Карлуччи

– Очень просто, сэр. У нас уже два десятилетия действует специальная программа, по ней мы опрашиваем эмигрантов из СССР по специальному вопроснику. Так вот – мы узнали, что некоторые русские коллекционируют иностранные пивные бутылки и банки.

Вебб сделал эффектную паузу

– Пустые.

Сообщение явно заинтересовало присутствующих.

– То есть как – пустые? – недоуменно спросил советник президента по вопросам национальной безопасности.

– Именно пустые, сэр. Такие, в которых ничего нет.

– Современное искусство? – пошутил кто-то

– Нет, сэр. Для них, для русских это нечто большее, чем просто кусок стекла с наклейкой. Или жестянка. Это символ, понимаете? Символ той жизни, которая есть у нас, и которой их лишают коммунисты. Они живут очень бедно, господа. Многие из них не могут позволить себе полную бутылку нашего американского пива, но нельзя отнять у людей мечту. Давайте дадим им эту бутылку пива, она стоит совсем недорого, и на ней мы неплохо заработаем. Бутылка американского пива, которую они выпьют, напомнит им об Америке, им захочется еще и еще. И они пойдут, и будут требовать этого – американского пива, американских джинсов. Давайте откроем в СССР Макдональдс, много Макдональдсов. Пусть русские ходят туда, а те, кто не смогут – они будут видеть это каждый день. И ненавидеть тех, кто туда ходит. Потом они пойдут, и будут требовать у властей ни чего-то другого – а Макдональдсов, чипсов, пива и джинсов. В тот день, когда это произойдет – мы победим.

– Бред… – мрачно сказал Карлуччи – воевать с русскими джинсами и пивом, чипсами и Макдональдсом.

– Сэр, ракета Минитмен не самое привлекательное, что есть в американском образе жизни – резко ответил Вэбб.

– Зато благодаря ей всякие умники спокойно спят по ночам! – не менее резко отреагировал Карлуччи

– Довольно! Джентльмены, достаточно.

Присутствовавший здесь же заместитель директора ЦРУ Роберт Гейтс заметил, что обстановку на СНБ новый почти что президент не контролирует. Команды уже нет, каждый тянет в свою сторону. Карлуччи явно идет ва-банк, ему нужны новые заказы для своих контор любой ценой. Пусть и ценой краха экономики.

Карлуччи замолчал, всем своим видом показывая раздражение

– А что еще можно предложить мистер Вэбб? – контролируя голос, спросил Буш

– Можно попытаться раскачать экономику. Создать искусственный инфляционный вал. Но боюсь, просто так этого не сделаешь. Для того, чтобы реализовать план, мы должны одномоментно вбросить в систему большое количество рублей. Сделать это проще всего, скупив большое количество товаров и вывезя их за пределы СССР – продать. Тем самым операция не только окупает себя, но и приносит прибыль. Мы не можем просто взять и разбросать деньги на улице. Но у нас, как я понимаю, резко сократились оперативные возможности.

Все взоры устремились на судью Уэбстера, тот не понял глаз на своего подчиненного, но про себя решил, что сделает так, чтобы этот человеку был его бывшим подчиненным. Так подставить перед всеми, поставить вопрос ребром – надо уметь.

– Уилл, что у нас с агентурой? – как то весело спросил вице-президент.

– Связь потеряна.

– Это понятно. С кем?

– Сэр, это не тема для Совета. Доложу лично.

* * *

В этот момент начальник отдела внутренней контрразведки ЦРУ Олдридж Эймс получил очередную партию материалов о работе советского отдела ЦРУ – потому что именно ему поручили проверить работу и найти причину провала – а кому как не ему? Уже к вечеру эти материалы окажутся на «почтовом ящике» – несмотря на то, что Олдридж Эймс точно знало, что в советском посольстве нет агентуры ЦРУ он не рисковал держать связь через советское посольство, нельзя было исключать риск ухода[94]. Выемку из «почтового ящика» дважды в месяц делал один и тот же человек в чине полковника КГБ. Личная встреча с агентом у КГБ была только один раз, проводил ее лично генерал Дроздов. Личное дело Олдриджа Эймса лежало в сейфе начальника первого главного управления КГБ СССР. Как раз в этот момент в Ясенево, в бывшем кабинете Крючкова его рассматривал седой, благообразного вида человек с пальцами музыканта и странным старинным перстнем на одном из пальцев.

* * *

– Господа, почему эта тема замалчивается на заседании СНБ? – заговорил генерал Одом, оно и понятно, высокопоставленный офицер АНБ уловил запах крови, конкуренты, ЦРУ, слоны в посудной лавке со своими средневековыми методами целое здание бездельников – мы что, потеряли агентуру в стране Советов?

– Сэр, у нас идет всеобъемлющая проверка службы безопасности! – резко отреагировал судья Уэбстер – я привлек к делу ФБР, чтобы не было замыленности глаза, чтобы нас проверили независимо и объективно. Как только пройдет проверка – я буду готов говорить об этом. Но сейчас я не желаю, черт побери. вываливать из корзины грязное белье, чтобы кто-то топтался вокруг этой кучи в благоразумных башмачках и делал глубокомысленые заключения!

Все были уже на взводе

– Между прочим, СНБ предназначен для обмена информацией и оказания помощи друг другу – впроброс заметил Карлуччи, умело подливая масло в огонь.

– Прекратите! – снова сказал Буш – немедленно. Я выслушаю мистера Уэбстера после окончания заседания. Мистер Вебб, у вас – все?

– Приблизительно – да, сэр, если у кого-то не будет ко мне вопросов.

Вопросов особых не было – здесь собрались в основном оборонщики, в экономике они мало что понимали, вопросов не было.

– Что мы можем сделать на дипломатическом фронте? Вы, Уоррен?

Государственный секретарь Уоррен Кристофер, в США именно государственный секретарь исполнял функции министра иностранных дел – поднялся со своего места, предпочитая докладывать стоя.

– Откровенно говоря, сэр – немногое. Мы отбиваемся от русских атак по поводу бежавшего члена Политбюро и атакуем в свою очередь, используя в качестве основного аргумента срыв переговоров по Афганистану и новую эскалацию напряженности. По поводу Афганистана СССР оказался в дипломатической изоляции, нам удалось перетянуть на свою сторону движение неприсоединившихся стран, кроме некоторых. Однозначно не поддерживает позиции СССР Югославия, они боятся экспансионизма русских. Мы вынесли на рассмотрение Совета безопасности ООН новую резолюцию по Афганистану и затягиваем ее обсуждение. Понятно, что русские используют право вето, как только дело дойдет до голосования, оно у них есть, и они его используют. Тем не менее – польза от этого есть, ООН – хорошая трибуна, чтобы напомнить о себе.

– Мы не должны напоминать о себе. Мы должны их дестабилизировать. Это все?

– Да, сэр.

– А как насчет того, что их власть узурпирована?

Кристофер сначала не понял

– То есть, сэр?

– Они убили лидера своего государства, вот о чем идет речь, По-моему, это достаточно серьезный повод для обсуждения в ООН. Правомочно ли новое правительство заседать в ООН, тем более накладывать какие то вето?

– Но сэр, они избрали новое правительство

– После того, как убили старое. Просто великолепно. Уоррен, я не прошу вас протащить решение об исключении СССР из ООН, я просто предлагаю поставить вопрос на обсуждение. Тем самым мы поставим русских в непростое положение. Если они будут всеми силами сопротивляться обсуждению этого вопроса – все поймут, что тут что-то нечисто. Тем более – если мы подбросим информацию в газеты. Если же они согласятся на обсуждение – мы атакуем их по всем направлениям. Статьи в газетах, эксперты, утечки разведывательной информации. Черт, да мы вытащим на трибуну ООН их перебежчика, чтобы он назвал их так, как они того заслуживают – убийцами.

Кристофер обдумал и кивнул

– Возможно, это имеет смысл, сэр.

– Это имеет чертовски большой смысл! Мы должны играть в игру, где они защищаются, а мы нападаем! Только в этом случае – игра имеет смысл, господа!

– Да, сэр

– Что еще? Что мы можем еще сделать?

– Радио свободы, сэр – сказал Одом

– Они его глушат.

– Не везде и не всегда. У них общество лишено достоверной информации, нужно распространять слухи. Самые дикие, чем страшнее ложь, тем проще в нее поверить Нужно распространять слухи относительно того, что скоро всех арестуют, что в КГБ пытают людей, что Горбачев жив и содержится в Лефортово, что из реактора Чернобыльской АЭС идет утечка и скоро вымрет вся Украина, что… Да много разных слухов можно придумать, нужно только этим заниматься.

– Кто этим займется?

– Я бы предпочел создать смешанную группу. Армейские PSYOPS и наши сотрудники. Плюс люди из Госдепа, знакомые с проблематикой и надо нанять эмигрантов. Они ненавидят Советы и с радостью нам помогут за скромную плату.

– Для подобных вещей есть отдел по борьбу с коммунистической угрозой и межведомственная комиссия с британцами – сказал директор ЦРУ

– И еще у вас есть утечка. Джентльмены, я нисколько не ставлю под сомнение деятельность ЦРУ – но почему-то так получилось, что все, что произошло в СССР, стало нам как ледяная глыба на голову, по-моему…

– По-моему каждый должен заниматься своим делом!

– А по моему…

– Генерал Одом, вы можете это изложить на бумаге и представить в виде плана?

– Да, сэр, могу. Мне потребуется для этого три дня, выключенный телефон и много кофе.

– Отлично. Продолжим. Что еще мы можем сделать?

– Нефть, сэр? – предложил кто-то

– Что у нас с нефтью? Что с запасами?

– На максимальном уровне, сэр – отчитался министр торговли – но ниже цены мы опустить уже не можем.

– Можем… Только вот наши арабские друзья уже проявляют недовольство. Это фактор, играющий против нас. Мы можем каким-то образом воздействовать на европейские страны, чтобы они перестали покупать у русских газ?

– Это зимой, сэр? – скептически сказал госсекретарь – вряд ли?

– А если мы предложим им что-то взамен. Нефть, например?

– А смысл? – спросил министр торговли – они и так добились от советов минимальных цен. для чего им обесценивать деньги, вложенные в газовую инфраструктуру?

– Хорошо. Если не газ, то что? Возможно, кредиты?

– Сэр, у них не так много кредитов, чтобы они не смогли их отдать – снова сказал министр торговли – более того, если мы потребуем досрочного их возврата, это негативно скажется на нашем имидже. Мы покажем себя страной, которая подчиняет политике экономику, а с такими мало кто хочет иметь дело.

Теперь уже вскипел и Буш. Это заседание, вязкое, без единого мнения, без единых взглядов, без желания решить проблему, с постоянным подкусыванием друг друга напомнило ему одну печальную истину. У них больше нет команды. Их просто растерзали… конечно. гораздо проще накопать на человека компромат, когда он занят делом, а не говорильней с высокой трибуны, где говорятся правильные, но падающие в пустоту слова. Их растерзали, разогнали, затравили, господи, кто и как должен бороться с русскими и надо ли это вообще кому-то в этой стране? Почему о победах так быстро забывают, а промахи – смакуют и добивают оступившегося? Неужели так и в СССР? Кому кроме них самых нужно то, что они делают?

– Конечно, всех испугал Иран-Контрас, сейчас наступила эра озлобленности и взаимных обвинений, сейчас каждый пытается выглядеть белее снега. Никто не осмелится взять и сказать – да, черт возьми, мы это сделали, и сделали это потому, что считали это правильным. Мы это сделали и не намереваемся ни перед кем отчитываться, потому что мы находились на таких постах, которые требовали от нас предпринять хоть что-то, когда американских граждан поставили на колени в чужой стране и приставили им нож к горлу. И мы не намерены выслушивать нравоучения по этому поводу от тех, кто в это время занимался словоблудием в Сенате!

– А он?

– И он это не скажет. Потому что он больше не человек – он Кандидат в Президенты Соединенных Штатов Америки. Именно так, с большой буквы.

Но кое-что он все-таки скажет.

– Да, черт возьми, мы из тех, кто ставит на первое место политику. а на второе экономику! Мы, черт возьми, делаем это, и делаем потому, что отвечаем за весь свободный мир! И нас не интересует мнение тех, кто хочет отсидеться в стороне или согреться советским газом или заработать на АнтиКОКОМ. Мы будем делать то, что считаем нужно, вот и все. Предложений по противодействию Советам я жду от каждого из вас в письменном виде в течение семи суток. Совет национальной безопасности, джентльмены – это не Сенат и не Конгресс, здесь принимают решения и отдают приказы их исполнять. Не забывайте об этом. Все!