Читать книгу Силовой вариант - Александр Афанасьев, Александр Николаевич Афанасьев, А. Н. Афанасьев - Страница 10

Кабул пострадал от боев намного меньше, пакистанская техника сюда не дошла, ее сожженные остовы перестали попадаться примерно километров за тридцать от города. Здесь тоже были видны следы восстановления, видны были даже краны. По данным ЦРУ – русским и афганцам удалось восстановить работу домостроительного комбината и сейчас планировалось возвести несколько новых микрорайонов «скворечников». Дешевое, унылого вида жилье, которое появляется в каждой коммунистической стране, этакие человеческие муравейники. Точно такие же Джекоб Шифт видел в Белграде, куда наведывался не так давно по делам.

Выйдя на автобусной станции, он поймал такси и попросил отвезти его в гостиницу Интерконтиненталь, обычное место, где останавливаются журналисты, инспектора ООН и прочие иностранцы, прибывающие в Кабул. С его документами журналиста там мог остановиться и он, денег у него хватало.

На кабульских улицах его больше всего поразил… троллейбус! Черт возьми, тут еще совсем недавно шли уличные бои – а эти парни запустили троллейбус! Рогатые машины неспешно проталкивались в оживленном транспортном потоке, в котором смешались грузовые и легковые автомобили, хазарейцы, со своими телегами с товаром, ослы и мулы, подгоняемые погонщиками, просто пешеходы. Все они текли по улице сплошным потоком, сигналя, что-то крича и не признавая никаких правил.

Для коммунистической страны – хотя черт знает, коммунистическая она теперь или нет – он видел на удивление мало красного цвета, на удивление мало коммунистических лозунгов. Он смотрел записи из старого Кабула – парад, идущие по проезжей части люди в первых рядах в европейской одежде, над демонстрацией транспаранты красного цвета, на которых диковато смотрелись надписи на местном языке, дари. Огромные портреты на улицах – сначала Тараки, потом Амина, потом Кармаля, потом Наджиба, опять какие-то лозунги – коммунисты очень любят наглядную агитацию. Теперь – за все время поездки он увидел только три плаката с лозунгами, на которые никто не обращал внимания, над некоторыми дуканами были вывешены зеленые флаги, что раньше было вообще немыслимо. Он не знал – что это так отмечают свои дуканы бывшие моджахеды, решившие заняться торговлей и таким образом приглашающие в свои дуканы своих бывших собратьев по оружию. В Кабуле теперь было сущее столпотворение – коммунисты, растерянные и разгневанные тем, что произошло, люди Масуда и Достума из таджикской и узбекской автономий на севере, пуштуны из племенных формирований. Власть сейчас принадлежала не партии, а конкретным авторитетным среди тех или иных групп населения людям, временному правительству, которое, вопреки мрачным прогнозам, худо-бедно функционировало.

Такси неспешно поднялось к отелю Интерконтиненталь – его выстроили то ли англичане, то ли американцы, и своим модерновым внешним видом он сильно выделялся среди кабульских построек, как будто он был перенесен неведомыми джиннами в это пыльное захолустье откуда-то из Латинской Америки или стран Магриба. Отель стоял на возвышении и несильно пострадал при бомбардировках – пакистанские ВВС использовали его как ориентир на местности, но сам отель не бомбили. Коммунисты тоже его не слишком-то сильно угробили – в нем были удобства, была горячая вода, и даже было кафе внизу, где примитивно, но вполне сносно кормили. Шифт убедился во всем в этом, когда заселялся в отель.

Оставив вещи в номере, он вышел на улицу, при нем был всего лишь хороший, дорогой фотоаппарат и деньги, какие у него были. Он знал, что вещи, оставленные в отеле, будет перетряхивать местная охранка… черт его знает, как она сейчас называется, но в вещах у него не было ничего такого, что могло бы его скомпрометировать или выдать его миссию. Все опасное, что у него было – находилось в его голове.

Проверившись и снова никого за собой не заметив – черт возьми, это уже становилось интересно, кабульская охранка мышей не ловит – он пошел к первой точке, которую он должен был посетить. До первой точки он решил дойти пешком, а там, если нужно будет – он поймает такси.

Беспилотный разведчик кабульской зоны – безмолвный, бесшумный, всевидящий – парил над Кабулом…

* * *

Первая точка оказалась уничтожена. От дукана, в который он должен был зайти и передать – мало что осталось, закопченные руины первого этажа и больше ничего. Очевидно, что дукан был ничьим – на соседних тоже были следы разрушений и поспешного восстановления, но соседние были восстановлены, и уже торговали, а этот – нет.

Сфотографировав разрушенный дукан – это была еще одна фотография разрушений в городе, сделанная корреспондентом, до этого он сделал семь таких же, если и изымут пленку, то пусть догадаются – он подошел к соседнему дукану, около которого сидел пожилой человек в халате и пил чай. Халат на этом человеке был узбекским, что было как нельзя кстати.

– Мир вам именем Аллаха – осторожно сказал Шифт по-узбекски. В коммунистической стране, произнося приветствие, последние два слова лучше было опустить, хотя правильно приветствие звучало именно так.

– И тебе мир именем Аллаха, путник – ответил старик – вижу, ты не из нашего племени, но ты знаешь наш язык, и знаешь, как приветствовать людей. Ты желаешь что-то приобрести в моем дукане, путник?

– Думаю, я посмотрю ваш товар позже, эфенди – уклончиво ответил Шифт – я пришел издалека, и принес добрую весть от родственников Абдаллы-эфенди, что держал торговлю рядом с вами, но вижу, я приехал в Кабул напрасно…

– Горе, горе нам, к чему слова, путник, когда твои глаза скажут лучше любых слов о постигшей нас беде. Много, много пролили мы крови в поисках истины, прогневав тем самым Аллаха, и Аллах жестоко карает нас за это. Разве могут люди решать, кто достоин жить, а кто должен умереть, если это – дело одного лишь Аллаха?! Мой дед, который вынужден был оставить скот и бежать на эту землю, не раз предостерегал всех от усобиц, говоря, что наказание Аллаха за раздоры – страшнее, чем можно себе представить. Увы, сейчас никто не слушает старших, и делают, что пожелают. Абдалла-эфенди погиб во время боев в городе, да примет Аллах его душу.

– Да примет Аллах его душу – машинально ответил Шифт

– Я торговал рядом с честным Абдаллой пять лет, но не знал, что у него есть родственники вдалеке, путник.

– Да, у него есть родственники – ответил Шифт – война сорвала с мест слишком многих, и разбросала по всему белому свету.

– Горе, горе нам, Аллах еще накажет нас за то, что мы совершили, и не раз. Ты, должно быть, устал – проходи, в моем доме всегда найдется свежая лепешка и чай для гостя.

Джекоб Шифт отказался, прижав ладонь к груди и вежливо поклонившись.

– Рад воспользоваться вашим гостеприимством, уважаемый, но, увы – дорога зовет меня в путь. Я должен доставить семье – известие о гибели их отца, да простит его Аллах и да помилует.

– Передай им, что все торговцы этой улицы молят Аллаха о прощении за честного Абдаллу эфенди, потому что он всегда торговал честно, не брал лихвы, и не делал харама. Да смилостивится Аллах над его семьей, и да пошлет он ей утешение в горе.

– Иншалла, я обязательно передам это.

– Доброго тебе пути, незнакомец – пожелал старик

– И вас пусть хранит Всевидящий…

* * *

Джекоб Шафт не заметил, как из лавки, от которой он только отошел, выскочил бочонок. Повинуясь взгляду старика – побежал за приходившим проведать соседа незнакомцем. Потом к нему присоединился еще один бачонок, и еще. Проворные, одетые в одинаковую одежду, шныряющие в толпе – их почти невозможно было заметить, если не приглядываться и не знать точно, что ты ищешь. Смеясь, они повели незнакомца дальше, по всему Кабулу…

Через два часа – один из бачей прибежал и передал старику все, что он видел. Выслушав, старик закрыл дукан, хотя время торговать еще было, начал собираться…

Активность на базаре была отслежена беспилотным аппаратом с воздуха, пускать слежку по земле было слишком опасно. Разговор агента со стариком записали – но не расшифровали и не расшифровали последующую активность. Опытный наблюдатель, несомненно, заметил бы все это – но опытных наблюдателей как раз и не было.