Читать книгу Силовой вариант - Александр Афанасьев, Александр Николаевич Афанасьев, А. Н. Афанасьев - Страница 7

– Бебахшид! Бебахшид[16]!

Афганец, толкнувший его у автобуса, отскочил в сторону, приложил руку к груди.

Джекоб Шифт молча отступил в сторону, машинально проверил, остался ли в нагрудных карманах паспорт с деньгами. Его предупреждали, что на Востоке полно карманников.

Паспорт был на месте. Деньги – тоже.

Таскаться с сумками по городу было неудобно, но делать было нечего, он не собирался заселяться в отель здесь. Ему надо было просто оставить здесь несколько меток, остальным займутся другие.

На улицах, несмотря на очень серьезные разрушения, было шумно и оживленно. Стояли самосвалы, старые, афганские и новые советские Зилы, афганцы работали – у кого-то автомат за спиной, кобура с пистолетом – но тоже работали, где-то разбирали, где-то строили, где-то работали с песней, где-то без – но работали. Торговали дуканы – базар был за городом, основные покупки делали там, а тут покупали покушать. Шифту пришло в голову, что это сильно отличается от того, что он увидел в Карачи – разгромленный, озлобленный город. Он вдруг понял, чего он не увидел в Карачи – работы. В Карачи никто не работал, не пытался ничего восстановить. Как будто город этот был – не их.

Несколько раз проверившись – за ним никто не следил – он вышел к площади пушек – она чудом не пострадала при бомбардировках и боях, ее охраняли обе стороны. Рядом была барахолка – шумное, тесное место, которое по преданиям работало даже во время боевых действий. Вдохнув воздуха, как пловец перед прыжком в воду – Джекоб Шифт нырнул в толпу.

Человек, которого он должен был активизировать – находился в ряду, где торговали коврами. В этом ряду – коврами была застелена все проходы между торговыми местами, потому что в этой части света ценятся вытоптанные ковры. Человек, который ему был нужен – владел целым дуканом, он сейчас был открыт и не пострадал от бомбардировок. У этого человека дочь вышла замуж в США, он работал за то, что американцы дали гражданство ей и пару грин-карт еще другим его родственникам. Сам он ничего не просил – здесь многие смирились с тем, что умрут на афганской земле, и умрут очень скоро.

Стоило ему только остановиться у прилавка – как к нему подскочил бачонок – зазывала, громкоголосый, босоногий, в каком-то рванье. Ни один покупатель здесь не оставался без внимания…

– Я хочу видеть эфенди Карима – сказал Шифт, проговаривая каждое слово.

Эфенди Карим вышел из задов дукана, осанистый, чернобородый, в волосах серебром проскальзывала седина. Он посмотрел на гостя, одетого как жители севера, таджики, на его только что отрощенную бороду – и сразу все понял.

– Я пришел издалека и путь мой был долог и труден – произнес Шифт заранее оговоренную фразу, подтверждающую его принадлежность американской разведке.

– Заходи, незнакомец – ответил дуканщик Карим – будь моим гостем и узнай, что такое восточное гостеприимство…

* * *

Его провели на второй этаж дукана – тут вместо стекол оконные проемы были заделаны картоном, виднелась свежая кладка из местного кирпича. Это показывало обстоятельность и состоятельность владельца дукана – у многих не было денег, чтобы привести свои жилища в порядок.

Рядом с заделанным картоном окном – прямо на полу был накрыт достархан.

Хозяин подождал, пока гость неуклюже поджав под себя ноги устроится за достарханом, потом сел и сам. Налил гостю горячего чая с молоком в нечто, напоминающее пиалу – чай здесь пили именно так. Это было выражением дружелюбности и гостеприимства. Протянул плоскую, пресную, свежую лепешку.

– Нун бухор, джахонгар[17]

– Ташаккор, эфенди Карим.

Шифт поблагодарил хозяина дома, приложив руку к груди, как благодарили в Узбекистане, потом осторожно поднес пиалу к губам. Чай был горячим и жирным, почти как бульон, молока было много, и оно было не коровьим. Возможно, козье, здесь много коз.

– Я пришел, чтобы передать вам привет от Джамили, эфенди Карим… – начал разговор Шифт.

Джамилей как раз и звали дочь Карима, которой дали американское гражданство. Она жила в Лос-Анджелесе, муж бросил ее с двумя детьми. Работала в Макдональдсе.

Джекоб Шифт положил на достархан фотографию, два чернявых мальчишки и какой-то мультипликационный герой, кажется утенок Дональд. Снимок был сделан во время посещения Диснейленда, посещение оплатило ЦРУ. У самой Джамили – на это не хватило бы денег.

Дукандор Карим взял фотографию, какое-то время смотрел на нее, лицо его ничего не выражало, глаза были сухи как колодец в пустыне. Потом он спрятал фотографию за безрукавку.

– Благодарю тебя, путник, за добрые вести о моей семье.

– Благодарить следует не меня – намекнул Шифт.

– Благодарность за добро – известная черта нашего народа – сказал дуканщик Карим – и за зло тоже.

Шифт не понял, к чему были последние несколько слов, и решил, что пора переходить прямо к делу.

– Моих друзей интересует – остались ли у них еще друзья в этом городе?

– Друзья остались… – сказал дуканщик Карим – те, кто остались в живых. Но их дружеские чувства сильно подорваны.

Шифт улыбнулся.

– Не далее чем через месяц, к вам в дукан придет человек и купит самый большой и красивый ковер, какой только будет висеть в этом дукане. И самый дорогой.

– И что этот человек захочет узнать?

– Последние новости, эфенди Карим, как всегда. Последние новости. Моих друзей всегда интересуют всяческие новости…

Дукандор Карим немного подумал. Потом – решительно достал из-за отворота безрукавки фотографию внуков, и вернул гостю.

– Боюсь, новости будут не слишком хорошими, путешественник. И боюсь, в моем дукане не найдется столь хорошего ковра, чтобы угодить твоему другу.

Шифт посмотрел на фотографию. Потом на дукандора, который сидел, недвижный, как китайский божок.

– Мои друзья будут очень расстроены, эфенди. Очень расстроены.

Дукандор пожал плечами.

– Иншалла.

– Настолько расстроены, что…

Шифт оборвал фразу, чтобы она звучала многозначительно. Несказанное слово – твой раб, сказанное – твой господин. Лицо дукандора по-прежнему ничего не выражало.

– Путешествуя по Афганистану, соблюдай осторожность, незнакомец – сказал, наконец, дукандор – Афганистан стал слишком опасным местом для гостей. Особенно, гостей издалека.

Шифт сунул руку за отворот своей безрукавки, достал какую-то купюру, бросил на достархан, расплачиваясь за стол, за который он был приглашен в качестве гостя. Это было тщательно рассчитанным оскорблением.

– Я непременно последую вашему предостережению, эфенди. Но не забывайте и вы следовать ему же.

* * *

Выходя из дукана Джекоб Шифт ожидал увидеть все, что угодно – не слишком усердно прячущихся соглядатаев, направленные на него стволы автоматов – но ничего этого не было. Все так же кричали и хватали прохожих за рукав бачата – зазывалы, все так же хазарейцы со своими телегами тащили неподъемную ношу, стуча деревянными подошвами сандалий по земле, все так же сидели важные дукандоры, несуетно и уверенно смотря на мелькающих перед ними людей. Дукандор не сдал его. И не сдаст. Потому что его провал – будет означать смерть и для него самого. За измену здесь, как и во всех государствах под советской пятой – карают особенно строго.

Шифт, повесив одну из сумок на ремне на бок – поплелся к автобусной стоянке.