Читать книгу Триокала. Исторический роман - Александр Ахматов - Страница 3

Сицилия, первая из римских провинций по времени их образования, досталась Риму после двух продолжительных и ожесточенных войн с Карфагеном.

Римляне считали ее важнейшим своим приобретением не только потому, что этот большой остров почти соприкасался с Италией, отделенный от нее лишь узким Сикульским проливом, но еще и потому, что из Сицилии в Рим регулярно поступало огромное количество дарового зерна, получаемого республикой в виде «десятины» – налога, установленного римлянами для всех сицилийских землевладельцев. Провинция была поистине житницей Рима4, из которой могли прокормиться все римские граждане, числившиеся в цензовых списках.

Странная и несправедливая судьба выпала этому острову, расположенному между Европой и Африкой, в самой середине Средиземного моря, притом сказочно плодородному, изобилующему превосходными гаванями, которые должны были испокон веков побуждать его жителей к занятию мореплаванием. Благодаря всему этому Сицилия, казалось бы, предназначена была стать владычицей всех окружавших ее стран. Но именно из-за этого своего выгодного положения Сицилия никогда не могла добиться независимого существования: слишком уж она была открыта со всех сторон для колонизации, а ее исконное население, жившее на острове со времен, ускользающих от исторического исследования, совершенно равнодушно относилось к морскому делу, предпочитая ему более спокойную жизнь земледельцев и скотоводов.

В эпоху Агамемнона и Одиссея греческие корабли, если верить Гомеру, иногда случайно заносились к пустынным сицилийским берегам, но греки, называвшие себя тогда ионянами и ахейцами, еще не решались обживать эту землю, о которой рассказывали всякие ужасы.

То, что самому Гомеру уже известен был этот остров, сомнений не вызывает. Он хорошо был наслышан о том, что моряки называют его Тринакрией за его треугольную форму и, возможно, догадывался, что под боевой раскраской и масками тамошних дикарей скрываются самые обыкновенные люди. Но Гомер был поэтом, и для него это была страна, населенная чудовищными циклопами и лестригонами. Кроме того, воображение рисовало ему, что там была особенно живописная местность и только там, на солнечных пастбищах, могли пастись быки лучезарного Гелиоса, куда и сам этот великий бог, совершив утомительное путешествие по небесному своду на своей чудесной колеснице, укрывался для отдыха. Поэтому Гомер называл Тринакрию еще островом Гелиоса, к которому в один прекрасный день пристал корабль Одиссея, возвращавшегося на родину после окончания Троянской войны. Там его голодные и неразумные спутники похитили и съели нескольких быков из священного гелиосова стада. За это их очень скоро постигла божественная кара. Уцелел один Одиссей, любимый богами-олимпийцами, которые помогли ему добраться до родной Итаки.

Вполне вероятно, что страшные рассказы аойдов и рапсодов (которые впоследствии использовал Гомер в своих поэмах) о сицилийских лестригонах и циклопах, о Сцилле и Харибде в немалой степени напугали весь эгейский мир, и по этой причине греческая колонизация Сицилии несколько запоздала, в то время как финикийцы, а затем их естественные преемники, карфагеняне, уже строили на ее западном берегу свои укрепления и города. Правда, финикийцы и карфагеняне, в подавляющем большинстве своем торговцы и моряки, а не земледельцы, очень медленно осваивали сицилийскую землю. Колонии их в древнейший период не были особенно прочными и устойчивыми. Это были скорее своего рода торжки с немногими постройками, предназначенными для хранения товаров, и наскоро сооруженными храмами Астарты и Ваала. Только по мере того, как Карфаген постепенно превращался в сильнейшую морскую державу, Сицилия стала приобретать для него все большее значение. Главным опорным пунктом карфагенян на западном побережье острова стал город Лилибей5. Из других городов, основанных финикийцами или карфагенянами, самыми известными были Гераклея и Солунт.

Но пришло время, и к сицилийским берегам устремились отважные греческие мореходы.

Новые переселенцы довольно быстро колонизировали прибрежные области на востоке острова. Первыми здесь высадились халкидоняне, основавшие возле мыса Скито город Наксос6, который вскоре достиг такого благосостояния, что и сам, в свою очередь, выслал колонистов в Леонтины и Катану. Почти одновременно с халкидонянами выходцы из Коринфа основали Сиракузы. Этот город впоследствии стал матерью таких поселений, как Акры, Касмены и Камарина. Через сорок шесть лет после основания Наксоса и Сиракуз дорийцы7 с острова Крит основали Гелу8, которая спустя сто восемь лет вывела колонистов в Агригент9, ставший потом одним из богатейших и красивейших городов Сицилии.

Из других греческих колоний на сицилийском побережье следует назвать основанную спартанцами Мессану10, расположенную на берегу Сикульского пролива, и Селинунт11, построенный бесстрашными дорийскими переселенцами на юго-западе острова в опасной близости от карфагенских владений.

Постепенно греки стали проникать во внутренние области острова, подчиняя себе его коренное население – сикулов12, которые, однако, оказывали завоевателям упорное сопротивление. Не исключено, что сикульские вожди заручились поддержкой карфагенян, которые с ревнивым неудовольствием наблюдали за успехами своих соперников, выказывавших явное стремление овладеть всей Сицилией.

Терпению карфагенян пришел конец, когда спартанец Эврилеон со своими наемниками захватил Гераклею. Этот древнейший город основали финикийцы, братья карфагенян по крови. Оставить подобную дерзость греков без внимания Карфаген не мог и стал готовиться к войне.

С этой поры нескончаемая борьба между карфагенянами и греками красной нитью проходит через всю историю Сицилии. К этому необходимо прибавить постоянные раздоры между греческими городами, редко ладившими между собой, а также не менее частые усобицы внутри самих городов, сопровождавшиеся переворотами: там правили то олигархи, то демократы, то тираны.

Есть сведения, что во время своего похода на Грецию Ксеркс13 предложил Карфагену завоевать всю Сицилию и тем самым уничтожить греческое могущество на Западе.

У карфагенян к этому времени все уже было готово к походу – не хватало лишь удобного повода. Но вскоре он был найден. Согласно Геродоту тиран Гимеры Терилл был уроженцем Агригента, изгнанный оттуда в свое время тираном Фероном. Терилл, как только он утвердил свою власть в Гимере, обратился за помощью к Карфагену, который отправил в Сицилию огромное войско. Выступившее против карфагенян объединенное войско сицилийских греков возглавили тиран Агригента Ферон и Гелон, тиран сиракузский. Противники сошлись близ Гимеры, предположительно, на равнине, простиравшейся напротив моря, где до наших дней сохранились развалины храма Победы, построенного в честь блестящей победы сицилийцев над карфагенянами. По преданию, это сражение произошло в один день с морской битвой балканских греков с персами при Саламине14. Карфагеняне потерпели полное поражение и после этого семьдесят лет не вмешивались в сицилийские дела. Даже во время антигреческого восстания сикулов во главе с Дукетием, который в течение двадцати лет оставался непобежденным, они не делали попыток вторжения на остров.

В то время усиление Сиракуз под властью Гелона и его преемника Гиерона (Старшего), сумевших на короткое время сплотить всех сицилийских греков и создать внушительную по тому времени державу, заставляло Карфаген быть предельно осторожным в деле осуществления своих захватнических планов в Сицилии.

Карфагеняне воспрянули духом после трагического похода афинян в Сицилию15, когда обнаружилась явная слабость сиракузян, ибо только помощь Спарты спасла их от поражения. Обстановка в Сицилии все больше благоприятствовала карфагенянам: там шла непрерывная борьба между греческими городами, Сиракузы были ослаблены напряженной войной с афинянами, а их военный флот находился далеко от сицилийских берегов, действуя в Эгейском море.

Момент для вторжения был выбран удачно. Карфагеняне, высадив на острове многочисленную армию, в течение трех лет овладели почти всеми греческими городами, за исключением Сиракуз, где к власти пришел талантливый и мужественный тиран Дионисий, который с большим трудом переломил ход военных действий в свою пользу.

Изнурительная борьба, длившаяся двадцать шесть лет, закончилась миром, по которому карфагеняне сохранили за собой лишь третью часть острова, к западу от реки Галик.

Дионисию удалось создать первоклассную державу. Казалось, он и его преемники с полным основанием могли претендовать на то, чтобы владычествовать не только в Сицилии, но и в Италии. В то время Рим, разоренный галлами, влачил жалкое существование, и ни один предсказатель будущего не брал его в расчет.

Но судьба распорядилась иначе. После смерти Дионисия Сиракузская держава распалась. Снова на острове начались распри между греческими городами, и вновь перешли в наступление карфагеняне. При Агафокле Сиракузы большим напряжением сил пытались вернуть утраченное могущество. Во время войны с карфагенянами Агафокл дважды высаживался со своими войсками в Африке, угрожая самому Карфагену. Бывший горшечник определенно грезил о создании мировой державы, подобной той, какую создал Александр Великий. Однако сколоченное путем завоеваний обширное государство развалилось со смертью его основателя и на этот раз навсегда.

После Агафокла Сиракузами недолго правили сначала Менон, потом Гикет. Они не оставили после себя ничего достойного упоминания.

Между тем для сицилийских греков, в том числе и для сиракузян, наступили черные времена, потому что в Сицилии вновь высадились карфагенские войска. Дело дошло до того, что карфагеняне осадили Сиракузы. Положение города было отчаянным, и сиракузяне призвали на помощь эпирского царя Пирра, который успел уже приобрести известность своими военными победами на Балканском полуострове, а также в Италии, где он в двух битвах нанес поражение римлянам. Пирр не замедлил появиться в Сицилии, и карфагенянам тотчас пришлось почувствовать, что за дело взялась сильная и умелая рука. Был даже момент, когда Карфаген предлагал Пирру мир, отказываясь от всяких притязаний на Сицилию, за исключением города Лилибея, в котором преобладало пунийское население. Знаменитый воитель не захотел идти ни на какие уступки, но вскоре, к великой радости карфагенян, он рассорился с сицилийцами и покинул остров, переправившись со своим войском в Италию, чтобы продолжить войну с римлянами.

К этому времени в Сиракузах выдвинулся Гиерон Младший16. Его род шел от Гелона. Молодость Гиерона прошла на военной службе. Он принимал участие в походах Пирра, воевал с карфагенянами. Его поддерживала аристократическая партия, и он пользовался авторитетом у солдат-наемников.

Когда в Сиракузах вспыхнуло восстание в пользу демократической партии, Гиерон с помощью наемников прекратил беспорядки и выказал при введении нового государственного управления много умеренности и благоразумия. Вначале его избрали первым стратегом Сиракуз, но уже через год после этого за свою блистательную победу над мамертинцами17 при реке Лонгане он был провозглашен царем.

В войне с мамертинцами Гиерон пытался опереться на карфагенян, заключив с ними союз, но римляне, вмешавшиеся в борьбу на стороне мамертинцев, сначала разбили Гиерона, потом нанесли поражение карфагенянам.

Между Карфагеном и Римом началась война, и с этого времени многие десятки лет два могущественных города, отделенные друг от друга большими пространствами моря и суши, вели ожесточенную борьбу за власть и богатство.

В самом начале этой Сицилийской войны, названной впоследствии Первой Пунической войной, римские легионы подступили к Сиракузам и начали осаду города. Гиерон вынужден был заключить с Римом мирный договор, но для него и всего Сиракузского царства этот договор оказался чрезвычайно выгодным. Римляне сохранили за Гиероном господство над восточной частью Сицилии, и в течение сорока лет подвластная ему страна пользовалась всеми благами мира. Союзу с Римом сиракузский царь оставался верен до конца своей долгой жизни.

Внук и преемник Гиерона, юный Гиероним, в разгар Второй Пунической войны разорвал отношения с Римом и вступил в союз с карфагенянами. Этот шаг молодого и неумного правителя стал роковым для Сиракузского царства: римляне после двух лет осады овладели Сиракузами и поступили с ними, как с завоеванным городом, лишив его каких-либо привилегий.

После того как Карфаген потерпел полное поражение, вся Сицилия была объявлена римской провинцией, а город Сиракузы стал резиденцией управлявших ею преторов.

Сами римляне считали, что завоевание ими Сицилии было огромным благом для этой страны. Действительно, под властью римлян здесь наступили, наконец, мир и порядок: прекратились нескончаемые кровавые усобицы между городами, борьба за власть и политические перевороты в самих городах, оживилась торговля. Но нужно сказать, что хотя это великое благо ощущалось многими, ценилось оно весьма и весьма немногими. Только смертельный страх перед могуществом Рима удерживал в сицилийцах готовое выплеснуться наружу возмущение. Этому способствовали постоянные злоупотребления властью римских наместников и произвол со стороны откупщиков, богатевших на незаконных поборах и творивших повсюду всякие несправедливости. Откупная система, введенная Римом в провинции, стала бичом для свободных жителей, тружеников полей. Все, что ни добывал неутомимый сицилийский пахарь, становилось добычей римских откупщиков и ростовщиков. Крестьяне разорялись, продавали свои земельные участки и устремлялись в города, где им приходилось жить случайными заработками и подачками богачей. Многие из них за неуплату налогов или из-за долгов продавались в рабство. Как писал Тит Ливий, где откуп, там и откупщики, а где откупщики, там право государства бессильно и жители лишены свободы. От когда-то гордых и свободолюбивых сицилийских греков не осталось и следа. За сто лет после окончания Второй Пунической войны ни один из городов Сицилии не осмелился поднять мятеж против римского владычества. В них господствовали олигархические группы крупных рабовладельцев, тесно связанных с Римом, – все остальные были бесправной чернью.

Но истинными страдальцами в завоеванной римлянами стране были, конечно, рабы, свозимые сюда со всего света. По мере того как мелкие крестьянские собственники вытеснялись крупными хозяйствами богатых сицилийцев и римлян, на полях острова во все большем количестве трудились рабы. Обращение с ними рабовладельцев всегда было вопиюще несправедливым и жестоким, поэтому ответ со стороны рабов не заставил себя долго ждать. Шестилетняя рабская война18, явившаяся последним выдающимся событием в истории Сицилии перед началом нашего повествования, охватила весь остров. Восставшие невольники, в большинстве своем сирийцы, попытались создать свое государство наподобие селевкидской монархии. Они провозгласили своим царем Эвноя19, родом из Апамеи (Сирия). С великим трудом подавили римляне это восстание, но было совершенно ясно, что огромный приток рабов в провинцию в конце концов приведет к новой войне, быть может, еще более ожесточенной.

Ко времени событий, о которых пойдет наш рассказ, военная мощь Рима несколько ослабла. Особенно это проявилось в испанских войнах, затем в Нумидийской войне и, наконец, в ужасных столкновениях римлян с кимврами и тевтонами, которые, по выражению Корнелия Тацита, отняли у римского народа пять консульских армий.

Римляне уже не вызывали былого трепета у покоренных ими народов. Нависшая над Италией угроза кимврского нашествия поколебала мужество и поубавила гордыни у потомков Квирина, еще недавно называвших себя «владыками мира». В их сердца закрались страх и неуверенность. Этого не могли не видеть и не чувствовать люди, задавленные беспросветным рабством и бесчеловечным угнетением. Все чаще выказывали они дерзкую отвагу в своем стремлении сбросить с себя ненавистные оковы. Восстание рабов под предводительством Минуция в самой Италии показало, что чаша терпения в любой момент готова выплеснуться через край – нашелся бы только вождь.