Читать книгу Перун. Избранник богов - Александр Анатольевич Мироненко - Страница 1

И грянул гром. Всего пару мгновений назад чистое, без единого облачка небо, затянуло грозовыми тучами. Ветвистые молнии вспыхивали грозным оскалом, оглашая землю раскатистым громом.

Дождь, сначала крупный и нерешительный вскорости превратился в настоящий ливень. В котором не зги ни мельницы не было видать. Хотя она была с ста шагах к востоку от хаты мельника. Настоящая ночь средь ясного дня, спустилась на землю об руку с бурей.

За холмом, вдоль засеянных полей, чабаны поспешно гнали скотину к дворам. Дворовые псы, едва заслышав первые раскаты грома, уж были под крыльцом, поближе к человеку. По двору в сторону курятника, сломя голову неслись куры. Доселе боевой и крикливый петух одним из первых укрылся в сарае. Из хлева доносился встревоженный рёв коров, и ржание лошадей.

– Батька. – Воскликнула Лана теребя за рукав отца. Вытянув перст в сторону близ лежащего холма. – Кого это братцы тянуть?

Мельник ещё мгновение всматривался, силясь понять, что же смогла рассмотреть его маленькая дочь в этой смолянистой тьме. Когда на силу различил, приближающиеся к хате со стороны торгового тракта широкие фигуры сыновей. Буян и Братислав двигались вдоль холма сутулясь, будто отягощенные непомерной ношей.

– Ступай в хату. – Велел мельник дочери, а сам несмотря на стену дождя и громогласные раскаты грома поспешил навстречу к сыновьям.

– Чего телишься?! – Донёсся сквозь шум голос Буяна. – Под руки бери! Под руки!

– Сам ты…. – Угрюмо ревел Братислав. – Не учи отца е… гм…. Здоров батя! А мы тут….

Мельник будто на стену налетел. Остановившись перед сыновьями в пяти шагах и ошарашенно взирал на обнаженное тело в руках братьев близнецов.

– Вы чего тут удумали? – Поинтересовался он.

– Бать тут такое дело… – Начал Буян. – Мы с трактира шли, когда вдруг….

– Гром! Молния! – Воскликнул Братислав. – Прям в двух шагах от нас как ё…

– Мы мигом оземь и шмякнулись. Вот кувшин разбили. – Поспешно дополнил брата Буян, подняв верх руку с расколотым у дна кувшином. Да так что незнакомец повис на бок будто тряпичная кукла.

Мельник к тому времени уж совсем промок под проливным дождем. – Тащите в сарай, а там разберёмся. – Устало махнул он рукой и пригнувшись поспешил в хату.

Дверь пронзительно скрипнула на навесах, отворив ход в тёплую, протопленную, пропахшую травами и свежим хлебом комнату. Мигом с печи, из-за занавесок, на него уставилось округлыми васильковыми глазами веснушчатое лицо Ланы. Любава жена мельника, уже успела накрыть на стол. Где по центру паровал казан с кашей. Рядом стоял полный поднос пирогов с капустой. Жена так и замерла посреди хаты, вытирая руки о передник. Взирая на промокшего мужа.

– Боже! Захар! Ты чего это….

– Люба. Дайка мне рубаху да портки.

– Какие портки?

–Люба! Сказано тебе…

Тем временим пока супруга заметалась по хате, бурча себе под нос что—то невнятное, до ушей мельника донесся скрип ворот сарая. «В рот те ноги. Завтра, первым же делом петли смажу.»

Внутри сарая, два брата возились с найденышем, пытаясь поднять его на капёшки с соломой. Найденыш был крепок и росл. Мельник наблюдал за сыновьями с бельем в руках.

– Бать. У него кажись башка того…. Разбита. – Пробасил Буян, поглядывая на обагрённые пальцы.

Захар подошел к незнакомцу. В темноте сарая едва можно было различить лицо. Он повернул голову к дверному проему, силясь узнать в этом человеке односельчанина, или на худой конец городского. Но увы.

– Здоров бычара. – Хрипло и часто дыша молвил Братислав. – Думал то уж и не дотащим.

– Всего—то пудов восемь весу. – Хмыкнул Буян. – А ты уж и подох…

– А ты бы не будь таким хитрожопым нёс под руки. Где полегче выбрал. Ща как дам по лбу чтобы не умничал.

– Ну будет вам. – Властным голосом велел мельник, всматриваясь в следы крови на своей руке. – Бегите-ка к волхву, да поясните что батька кличе. А будет препираться так вы ему о должке напомните. Да поскорее! Я смотрю тут совсем дело худо.

– Будь сделано бать! – Завторили сыны и наперегонки бросились во двор, растворившись в стене ливня.

Гроза тем временим утихомирилась, раскаты грома слышались всё реже и реже. Вскоре и дождь прекратился, оставив после себя запах свежести и стойкий аромат трав. Понемногу на улице прояснилось, а адаптировавшиеся к полутьме глаза мельника начали отчетливо различать черты незваного гостя. На соломе покоилось громоздкое тело. И хотя сам Захар ровно, как и его сыновья выделялся средь своих односельчан ростом и статью. Найденыш им ничем не уступал. Такой же рослый, крепко сложенный парубок, с едва отросшей ещё редкой бородёнкой. С массивной, выступающей нижней челюстью, и широким лбом.

Вот только в отличии от мельника, да и всего села Рубежного, в котором как не крути все приходились друг другу дальними родственниками. Парубок имел не русые, а вороные будто ночь длинные волосы. Да широкие брови, которые к этому времени уж совсем залило алой. На голове виднелась широкая рана, через которую проступала белая кость.

– Ничего, видали мы виды и похуже. – Приговаривал Захар, заматывая голову парня прихваченными с хаты бинтами. – Наш волхв и не таких выхаживал. Да нет такой хвори, которую бы не исцелил. К нему любая собака… любая тварь, как только приболеет аль пораниться. Так к нему и бежить. Приползет поскулит, да наш волхв её и подлатает. Фёдор наш кузнец, давеча ногу себе мало того, что придавил, заготовкой, так еще и запек. Сам конечно виноват нечего на работе пить. Если б не Светозар – волхв стало быть наш, быть ему хромым до конца….

Внезапно Захар запнулся, уставившись на безобразно вздувшийся шрам на широкой груди хлопца. Три линии, образовывали собой будто бы столбовые распахнутые врата.

– Батюшки мои! – Послышался вскрик от дверей сарая. На пороге стояла Любава с зажжённой лучиной в руках. – Это что же! Мы теперь всю голытьбу принимаем? Да на кой вы его сюда прянули?! Чай это разбойник, либо еще хуже. Бродяга?

Мельник лишь отмахнулся от глупой бабы, когда во дворе послышались голоса сыновей вперемешку с шлепающими по раскисшей от воды грязи и помёту ногами. В тускло освещённое, пропахшее куриным пометом и соломой помещение вошел волхв, а уж немного опосля и Буян с Братиславом.

Волхв, седовласый тощий старец облаченный в серое одеяние с головы до пят, приблизился к найденышу. И без лишних слов и церемоний принялся осматривать покрытое кровью и струпьями тело.

– Почему голый? Поинтересовался хриплым басом волхв, ощупывая пальцами голову раненого.

– Таким нашли…

– Разбойники раздели?

– Да нет. – Ответил Буян. – Мы с братухой с таверны шли, бате вино несли.

– Да несли! – С готовностью кивая подтвердил Братислав.

– Когда вдруг ветер как поднялся! И прямо молния средь ясного неба!

– Средь ясного неба… – Кивал Братислав. Да так что слышались удары подбородка об грудь.

– И сразу же ливень как даванул! Да так что ни зги не видать. Мы с братухой оземь и шмякнулись.

– Пустой кувшин разбили. – С горечью произнес Братислав. Но после мощного тычка локтем под ребро поправил. – Точнее все вино расплескали.

Мельник посматривал из-под грозно сдвинутых бровей на сынов. Пока те ощущая скорую отцову немилость как-то разом осунулись. И, казалось бы, стали меньше ростом. Любава, успевшая к тому времени укрыть тело найдёныша попавшими под руку тряпками. Молча наблюдала за происходящим из угла сарая. Тем временем волхв достал из небольшого вязаного мешка пучок сильно пахнущих трав, пузырек с мутно красной жижей, ступу и пестик. И принялся за дело.

Помещение постепенно наполнилось запахами полевых трав. По мере того как волхв добавлял и перемалывал новый ингредиент, ароматы стремительно менялись с отвратительным смрадом и наоборот. В конце концов получившуюся у него маслянистую жидкость, волхв начал наносить на голову найдёныша. Протянув остаток в ступе мельнику молвил:

– Жить будет. Голова цела, кости тела тоже. Кожа на голове порвана, но это поправимо. Кровью не стечет. Я рану обработал. Как в себя придёт пущай каждый вечер мажет. Через пару недель рану затянет. А что за отметина на груди? Как клеймо… Уж не из беглых каторжных то?

– А мне почем знать? – Пожал плечами Захар. – Я думал хоть ты его узнаешь. Стало—бы не из местных. Ты мне вот что скажи, что мне теперь с ним делать? Может старосте доложить, да пускай он с ним и разбираться?

– Делай как знаешь… – Отвечал волхв, копаясь в своём мешке. Некоторое время он молчал.

Раздраженно перебирая содержимое. Пока наконец не извлек, с довольным видом небольшой грубо сшитый из кожи сверток. Насыпав из свертка на палец дурно пахнущего порошку (да таково что у всех присутствующих мигом накатились слезы) он поднес его к лицу парубка. Все присутствующие затаили дыхание. Как вдруг найденыш очнулся, и громогласно чихнул.

– Вот и славно. – Впервые за все время усмехнулся волхв. – Мил человек, как тебя звать?

Но найдёныш лишь озирался по сторонам с ошарашенным видом. Его взгляд испугано скользил по лицам семьи мельника. Ненадолго остановившись на склонившимся над ним волхвом, воскликнул:

– Где я?! Кто вы такие?! Где моя жена?!… Где?!

– Успокойся мил человек. Всё хорошо. – Отвечал волхв, давая глазами знак двум братьям чтобы придержали не на шутку расходившегося. – Как твоё имя, от куда ты?

На мгновение парень застыл, лицо его скривилось в мучительной гримасе словно он пытался что—то вспомнить. – Я … я не помню.

– Да чтоб тебя. – Сквозь зубы выругался мельник. – А как жену звать?

– Жену?

– Да твою жену?!

– Какую жену? – Искренне недоумевая, отвечал найденыш. Всматриваясь в вытянутое от изумления лицо мельника.

Волхв тем временем принялся собирать свои вещи, травы и свитки назад в мешок. И уже уходя, обернувшись на пороге молвил:

– Захар не мучай его. Его вишь как по башке шарахнули, пущай отоспится. До корчмы вместе с ним прогуляетесь, а там всё и разузнаете. Может что корчмарь знает. Мало ли кого сейчас грабят да раздевают, сам знаешь время сейчас неспокойное. А старосту нашего, ты лучше оповести. Сам знаешь таков порядок. Да и мало ли….

С этими словами старый лекарь удалился. Побрел со двора опираясь на длинную, выше его роста сучковатую палку. Любава кинулась следом, сжимая в руках еще теплый сверток, и лежащий поверх ломоть сала.

На село тем временем опустилась ночь. Но не тишина. Повсюду пробудились букашки и прочая комариная орда. Наполняя двор жужжанием и свистом. Где—то вдалеке, наверное, около корчмы послышался стук подкованных копыт, и ржание лошадей.

– Что же нам с тобой делать? А мил человек? – Произнес Захар, оборачиваясь к раненому. Но не успел он договорить как незваный гость обессиленно опустил голову, и снова провалился в небытие.

– Что со мной? Где это я? Почему вокруг тьма?

Вдруг будто бы из неоткуда прорезался тихий старческий, мужской голос. На миг тьма, занимавшая всё вокруг, отступила.

– Мужчина! Если вы нас слышите, подайте знак. Пошевелите пальцами.

– Реакция ноль. – Послышался женский голос. – Доктор попробуйте реакцию на боль….

– Милочка, я бы попросил без комментариев. Ваше дело маленькое смотрите и запоминайте. Уж когда выучитесь, пойдете работать, зарекомендуете себя как специалист. Вот только тогда и будете давать мне советы.

– Извините…

– Так… а это уже не есть хорошо. Реакция на раздражители отсутствует. Хотя зрачки реагируют. Сестра! Будьте добры кусок ватки и спирта. Да нет же! На палец, где место укола… Милочка сходите посмотрите кто это на приемную, пытается дозвониться. Где дежурный?! Какой барак…

Звук удаляющихся шагов похожий на цокот каблуков по керамической плитке. Внезапно яркая вспышка.

– Ну хотя—бы на свет реагируете… – Устало произнес голос врача.

– Доктор к пациенту пришла родня. – Вновь послышался женский голосок.

– Конкретней?

– Жена и дочь.

– Зовите.

– Но как же устав….

– Я вам что сказал по поводу пререканий? Зовите. Только пускай халат и бахилы наденут.

В сознании вновь начался хаос и неразбериха. Вернулась ноющая жуткая боль, прерывающая голоса вокруг, погружающая в небытие. Как вдруг зазвучал детский голосок. Незнакомый, но такой родной. Боль мигом отступила, и он снова начал понимать человеческую речь.

– Папа… Папочка любименький…

На мгновение он будто бы почувствовал, прикосновение горячих и соленый слез к губам.

– Но–но малышка. – Опять голос врача, и наваждение исчезло, будто и небывало. – Твой папа потерял много сил, и ему требуется время на восстановление. Поэтому давай пока без обнимашек. Хорошо?

– Хорошо… – Ответил тоненький детский голосок всхлипывая.

– Доктор как он? – Поинтересовалась девушка.

– Буду по возможности краток. Ваш муж перенес сложную операцию на головном мозге. Операция прошла успешно. Гематома в левом полушарии была удалена. Я лично провёл операцию. Состояние пациента стабильное. Опережу ваш вопрос. Да имеются случаи полного выздоровления. Но все больше случаев, когда у человека появляется заторможенность речи, мыслей. Нарушение вестибулярного аппарата. Также имеет место быть случай, когда человек превращается в полный овощ. Но вы это и без меня все прекрасно понимаете. Инсульт это вам не шутки. Сейчас многое зависит от первых трех дней, после операции. В том числе очень важную роль играет фармакология. Сейчас с этим всё горазда проще чем при союзе. В наше время научились изготавливать препараты, которые значительно повышают шансы на полное выздоровление. Тем более муж ваш совсем молодой, да и без вредных привычек, и лишнего веса. Я прописал ему всё необходимые препараты. Вам уже выдали список?

– Да. Выдали. – Ответила девушка, немного поколебавшись нерешительно добавила. – Скажите доктор, а есть какая-то альтернатива… Просто те лекарства, которые вы выписали, они же практически все в аптеке отсутствуют. Я посмотрела в интернете их можно заказать в Германии. Но пока они придут по почте. Да и цены у них астрономические…

– К сожалению, ничем не могу помочь. – С явно наигранной горечью в голосе отвечал доктор. – Впрочем если хотите я могу поразмыслить как достать необходимое здесь, правда с небольшой наценкой… Я вам хочу сказать, что раньше при союзе, как-то обходились без этих препаратов. Хотя, как я уже сказал, они сильно повышают шансы к полному выздоровлению. И восстановлению моторных функций. Да и послеоперационные швы быстрее будут затягиваться… понимаю если вы стеснены в средствах, зеленка, бинт, и физраствор у нас всегда есть. Но сами понимаете в какое время живём…

– Я понимаю. – Отвечала девушка, на фоне детских всхлипов. – Нет–нет, мы будем бороться. Я вас попрошу, узнайте по поводу препаратов. Я обязательно что-нибудь придумаю. И вас отблагодарю.

– Ну это лишнее. – Довольным голосом ответил врач. – Я между прочим сюда, не ради денег работать пришёл! А ради науки. Так что деньги свои уберите, они вам пригодятся… Сразу говорю в реанимацию вас скорей всего больше не пустят. Но так как сегодня выходной и я на смене, у вас есть пол часа пока я не закончу обход. Поговорите с больным. Расскажите, как у вас дела. В общем пообщайтесь. Пускай он и не реагирует на внешние раздражители, но я вас уверяю он всё слышит. Так что ваше присутствие как нельзя кстати.

Вновь послышался звон каблучков об плитку, а за ним и голос практикантки:

– Доктор вас пациент из девяносто восьмой уже заждался, у него жалобы на головокружение после капельниц….

– Ничего, подождет. – Безапелляционно перебил врач. – А вас милочка я оставляю наедине с мужем. Разговаривайте с ним. Почаще называйте по имени. Только без истерик. Договорились?

В ответ тишина. Наверное, жена попросту кивнула. А далее звук затихающих, шаркающих шагов вперемешку с звонким цоканьем каблуков.

По устоявшейся традиции первой в семье просыпался мельник. Аккуратно слезши с печи, где остались посапывать в обнимку жена с дочерью Захар потянулся и зевнул жутко перекосив харю. В хате ещё все спали. А за окном едва поднялись первые лучи рассвета, когда он отворил воротину сарая с зажжённой лучинной в руках.

На удивление найдёныш к этому времени уже был на ногах. Бродил по тёмному сараю, попутно запинаясь и спотыкаясь об предметы быта и тюки сена. Завидев фигуру мельника в дверном проёме, замер в недоумении.

– Где это я?

Захар ели удержался от едкой колкости, так и просящейся на язык. Вместо этого решил поведать всё как есть. Без утайки и шуточек. Авось у найденыша голова проясниться:

– У меня в гостях. Меня зовут Захар. Мои сыны тебя вчера без сознания нашли и сюда с разбитой башкой приволокли. Ну ты и переполох же нам устроил! Как звать тебя мил человек, и откуда ты родом?

– Я… Я не помню. – Запинаясь ответил незваный гость.

– Приехали… а что вообще ты помнишь?

Некоторое время незнакомец с прищуром вглядывался в фигуру хозяина хаты, будто бы пытаясь узнать в этом человеке кого—то. Его взор стал задумчив и суров. Наконец он изрек:

– Я помню голоса.

– Голоса?

– Да. Лишь тьма, и голос маленькой девочки. Просившей не покидать её.

– Плохи дела. – Раздосадовано молвил Захар, по привычке почесав затылок. Подойдя к незнакомцу и протянув ему сверток с поношенной одеждой простолюдина. – Ты оденься, у меня бабы в доме. Позавтракаем и я отведу тебя в корчму. Пущай корчмарь с тобою разбирается.

С этими словами мельник покинул его, а парень в недоумении вытянул в руках, повидавшую виды рубаху. От которой к тому—же попахивало прелым бельем. Когда он наконец-таки совладал с головокружением, и встал на ватные ноги на улице уже начало светать. Громко закукарекал петух, отгоняя остатки ночи и мелкую нечисть от курятника. В хлеву заревели коровы. Меж грубо сколоченных пристроек из не ошкуренного дерева и сараев промелькнул силуэт Любавы.

Выйдя на порог, оглянулся. Несмотря на раннее летние утро, солнышко уже начинало припекать, изгоняя из земли последние крупицы ночного холода. Двор мельника был просторным, если не сказать огромным. Совсем рядом, слева на высоком холме от добротного, еще совсем свежего сруба возвышалась ветряная мельница. Двор располагался на значительном отделении от небольшого села под названием Рубежное. Название, которого он нигде не слышал по почему—то знал.

Хлопец застыл от преставшей перед взором красоты. Отсюда окрестные земли были как на ладони. Там в низине село из двух десятков хат. За селом обширные заливные луга и погост. А за погостом начинался лес. Темный, дремучий, тянущийся аж за горизонт.

Население села к этому времени не только проснулось, но и занялось своими рутинными делами. Каждый спешил по своим делам. Бабы к скотине, мужики на речку с удочками.

Речка извилистая, широкая с прозрачными водами. Настолько что даже отсюда можно было разобрать покатые валуны на дне. Отделяла село от мельницы. От дома мельника, вдоль плетней через резные рунами врата шел натоптанный сотнями ног широкий тракт. Ведущий к добротному деревянному мосту.

Напрягши зрение можно было разглядеть такую же дорогу, напрямик от села к чаще леса. На пол пути к которому возвышалось двухэтажная постройка. Наверное, корчма. Сложенная к тому же из камня в отличии от всех сельских построек и домов.

Внезапно ветер поменялся и в нос ударил едкий запах навоза и прочих нечистот. Очаровательная картина мира разом рухнула, обнажив всю тяжесть крестьянского труда. В селе вовсю ревела голодная скотина. Два еще совсем юных отрока гнали верхом стадо тучных коров через село в сторону погоста. По пути к мосту будто из-под земли возникла фигура дочки мельника, погонявшая трёх буренок. Гуси к тому моменту выпущенные из загона радостно загоготали, и не спеша побрели вдоль двора, в сторону искусственно вырытой запруды.

– Эй найдёныш – Послышался резкий голос мельника. – Иди жрать, тебя тут никто ждать не будет. Не успеешь ко времени пойдёшь голодным.

Парень, послушно нагнув голову направился в сторону избы. Разминувшись с близнецами исполинами. Успевшими к тому времени запрячь широкую, коренастую как сам хозяин лошадь. В дорогу собрались вчетвером. Мельник, Буян, Братислав и найденыш. Последнему выпало идти пешком подле телеги, так как оба брата богатыря повалились на уложенные сеном доски. Мельник уселся за вожжи и махнул жене, направил лошадь к воротам. Негромко скрипнув колесами, телега покатилась со двора по наезженной дороге. На границе владений мельника был вкопан деревянный столб. Высотой с три человеческих роста. С грубо вырезанными символами Сварога и Велеса.

Переправившись через мост, они въехали в село. Где каждый встреченный им житель почтительно приветствовал семью, и с интересом рассматривал незнакомца. Село жило своей жизнью. Проезжая мимо сельской управы мельник и сыновья почтительно сняли шапки. Приветствуя стоящего на крыльце высокорослого, худощавого мужчину. В дорогих вышитых златом и каменьями одеждах. Тот в ответ лишь задумчиво кивнул, но когда заметил бредущую рядом с телегой фигуру выкрикнул:

– Это кто таков?!

– А хрен его знает! – Отвечал мельник, не сбавляя ходу. – К корчмарю везём, где ему вчера по башке то и съездили. Там и выясним.

– На обратном пути, заезжай обязательно. Дело к тебе есть. – Вслед уезжающей бричке кричал староста.

Дорога, петляя между дворов и плетеней вывела в чисто поле. А там вдали виднелась одинокая корчма. Чем ближе они приближались, тем оживленнее и улыбчивей становились оба брата. Доселе молчавшие теперь они болтали без умолку. Около распахнутой двери, на пороге корчмы закрывая собой проход сидел, грузного вида плешивый мужик. Далеко не красавец. Морда красная вся побита хворью, нос расплющен. Хозяин корчмы дородный с свисающим с под рубахи пузом повел в сторону телеги налитыми кровью глазами.

– Здоров Щука! Что нового слыхать? – Приветствовал корчмаря мельник.

–Здоров Захар. – Будто бы из горна послышался ответ. – Заходи, отведай нового мёда. Прямиком из Старгорода, сегодня утром привезли. Заодно и поболтаем о делах насущных.

Несмотря на грузное тело, корчмарь проворно вскочил на ноги и принял лошадь мельника под узды. Перед тем как отвести скотину в хлев, поспешно бросил любопытный взгляд на незнакомца.

Спешившись Захар со своими сынами поспешили в корчму. Откуда шёл устойчивый запах жареного мяса, лука и специй. Уже на пороге в нос ударил стойкий запах кислятины.

В столь раннее время корчма была пуста. Через маленькие окна, затянутые бычьим пузырем свет, лишь слегка проникал во внутрь. Зажжённый камин, с бурлящей в казане похлёбкой скудно разгонял полумрак. Добротно сколоченные из ясеня столы и неподъёмные лавки. Очаг да множество полок с бурдюками.

Мельник с сыновьями расположись за широким столом в дальнем левом углу корчмы. По старой привычке спиной к стене, лицом ко входу. Рядом на грубо сколоченную лавку плюхнулся найдёныш. Проведя ладонью по неровной поверхности стола тут же загнал в ладонь огромную занозу.

– Не успеваю строгать новую мебель. – С укором произнес из неоткуда явившийся корчмарь. С подносом одуряюще пахнущего кабанчика, зажаренного до полного зарумянивания. Будто по волшебству на столе возникли два кувшина медовухи и четыре чаши.

– Что—что, а лавки об лица ломать наши орлы горазды. – Рявкнул мельник, наполняя свою чашу. Между прочим, посматривая на сынов.

Когда наконец с кабанчиком и медовухой было покончено. А Буян вытирал глиняный поднос куском хлеба. Собирая остатки жира и лука. Мельник сытно срыгнул и отвалившись от стола воскликнул:

– Щука! Где тебя бесы носят…. Тьфу ты, ты уже здесь. Ну поведай что у вас нового. Чем Старгород дышит? О чём люди судачат.

В воздухе зазвенела златая монета, и тут—же была шустро перехвачена в воздухе мохнатой лапой корчмаря.

– Новостей Захар много. Но не все радостные. – Отвечал корчмарь, пряча монету и вытирая ладони о сальный передник. – Князь наш ясно солнышко, величайший из людей объявил военный сбор. Из соседних сёл и весей, весь молодняк уже согнали. Скоро и до нас доберутся…

– Так значит война? – Перебил Захар, насупив густые брови.

– Война…. – Вздохнул корчмарь. – Да только вот никто не ведает с кем. Но один из моих ребятишек, давеча побывал в городе. Так там недобрые слухи ходят….

– Какие еще слухи?

– Будто бы мёртвые с могил встають….

– Чушь собачья! – Воскликнул Братислав. Утирая рукавом бороду. – Не ходят то покойники.

– А вот как хошь так и верь. – Защищаясь отвечал корчмарь. – Въезд в город уже перекрыли. И молва идет будто бы уже не первого упыря, дружина на околицах зарубала. Да только всё им не почем, упырям этим. Ни меч, ни топор, ни копье. Покуда всего по частям не изрубишь не упокоиться вражина.

– Так, так. – Вздохнул Захар. – Неужто сам Чернобог на свет божий войной пошёл. Чего–чего, а покойников в нашей земле не сосчитать. Пока жгли из по завету предков, так и жили горя не знаючи. А с этим новым богом, которого нам уж который год насаждают покоя не будет. Тут уж сама мать природа бунтует….

Хлопец отвлекся от пламенной речи мельника и с удивлением начал рассматривать дальний правый угол. Горящие свечи выделяли из полумрака небольшую резную фигурку. Круг, окружённый будто бы языками пламени, а в середине полуоткрытый глаз.

– И вот поэтому всякая нечисть и волю почувствовала. – Не унимался мельник. – Потому что покон не блюдём.

– Может быть и так. – Пожимая плечами ответил корчмарь. – Да вот только ты меня знаешь, я привирать не привык. Что на уме, то и на языке.

В корчме повисла тишина. Стало слышно, как вдали заржали кони, чувствуя скорый отдых. По дороге звонко шелестя колёсами приближалось что—то громоздкое на слух. Щука было поспешил к выходу, когда его руку перехватил мельник.

– Постой, я еще главного не спросил.

– Давай потом. Ты же видишь гости у меня. – Торопливо ответил корчмарь. Вслушиваясь в крики, раздающиеся на улице. Судя по всему, прибыли новые гости. А это значит нужно бежать на кухню, давать нагоняя ленивому повару. Что б быстрее готовил. Да еще успеть залезть бы в подпол. За холодным квасом да копченным окороком. Спустя года торговли корчмарь готов был на слух отличить дорогую упряжь с бричкой, от сельской лошадки с телегой. Подсчитывая в голове возможную прибыль, он было дернулся к выходу, да так что едва не вырвал кисть. Хватка у мельника была мёртвой.

– Ты знаешь вот этого парю? Скорей всего ты его вчера здесь видел….

– Нет. Его ни вчера, ни ещё когда-либо здесь не было. Ты сам знаешь какая у меня память на лица. – Морщась отвечал корчмарь.

– А ты присмотрись. Авось узнаешь….

– Корчмарь! Корчмарь! Где ты бесов сын! – Донеслось тем временем с улицы.

– Сказано тебе! – Наотрез отрубил Щука. – Его ещё когда с тобою первый раз увидел, подумал откуда такой сыскался? Сам знаешь все дороги через меня ведут.

На пороге возникли две фигуры, облачение в кожаные доспехи. Двое матёрых бородатых рубак. Сжимали в руках походные шлемы. На поясе у каждого по короткому, широкому мечу и боевому топору, на длинной деревянной рукояти. Бросив оценивающий взгляд на присутствующих, воины направились в противоположный угол корчмы. Громко звеня выпиравшей из-под доспеха кольчугой.

– Тут вот какое дело. – Не обращая внимание на прибывших, будто как ни в чем не бывало продолжал мельник. – Этого парнишку мои сыновья вчера около твоей помойной дыры нашли. Раздетого, с разбитой башкой.

– Не дыра и не помойка. – Еще более багровеющими глазами отвечал корчмарь. – А если уж хочешь знать так вчера здесь кроме твоих двоих сынов и не было никого. Они на пару по два кувшина медовухи вылакали, да еще один в дорогу взяли. А к вечеру такая буря поднялась, какие тут уж гости.

Захар задумчиво почесал затылок, тем временим как сыновья готовы были сквозь землю провалиться. Лишь бы быть подальше от гневного батькиного взгляда. После короткой паузы изрек:

– Хлопчик этот ни хера не помнит. Ни племени своего ни роду. Ни даже имени. А ребята мои нашли его рядом с твоей корчмой, сразу же за тем как грянула буря.

– И молния как жахнет! – Подтвердил Буян.

– Молния значит? – Задумчиво произнес корчмарь, косясь в дальний конец корчмы. Туда где уже нетрепливо его сверлили взглядами воины. – Так назовите его громом. Он ведь опосля молнии.

– Гром у нас уже в селе есть. – Встрял в разговор Буян. – Сын горшечника. Сызмалу животом мается. Подле него дышать нечем. Глаза режет.

Услышав шутку брата Братислав заржал аки конь. Немного походя Захар присоединился к сынам.

Корчмарь нахмурившись посмотрел на гогочущую семейку. Задумчиво изрёк:

– Бабка моя молнии и гром, всё одно называла Перушами. Будто бы придёт пора, когда они весь мир, порушат. Если он имени своего не помнит, стало быть ему Перуном.

– Перуном? – Хмыкнул Братислав. – Что за имя для мужчины?

Мельник от неожиданности было попустил хватку чем и воспользовался корчмарь. Тут же свинтив в другой конец корчмы.

– Пойдём ребята. – Раздосадовано вздохнув молвил Захар. – Здесь мы ничего не узнаем. Поедем лучше к нашему старосте. Авось он что и придумает, как быть с нашей находкой. А ты как тебя там…. Перун. Сходи-ка лучше в хлев, да запряги нашу лошадь. Да поживее! Буян ступай с ним, быстрее дело будет.

На выходе из корчмы мельник столкнулся нос к носу с рослым, широкоплечим рубакой. От которого так и веяло смертью. Седобородый, но еще далеко не старик. Воин преградил собою дверной проём. Не желая уступать. Захару и сыновьям лишь и оставалось что дать дорогу покорно склонив головы.

Около каменной стены простаивала запряженная белой тройкой бричка. Около которой хлопотал местный парнишка конюх. Найдёныш посмотрел вдаль. Туда куда шла накатанная вдоль лугов дорога. Туда где начинался редкий лес. Чем дальше вглубь, тем более тёмный и устрашающий своею загадочностью.

– Садись Перун, уснул что ли? – Оборвал мысли голос Буяна.

Троица уже поджидала его сидя на телеге. На сей раз братья сжалились над ним оставив немного места. Пронзительно скрипнув колесами телега не спеша покатилась в сторону села.