Читать книгу СТАЛИН ЖИВ! Пятьдесят третий… и дальше - Александр Черенов - Страница 17

Браилов ошибся в своих оценках интереса Сталина к предмету разговора: Хозяин никогда и ничего не говорил «просто так». И очень скоро Семёну Ильичу пришлось убедиться в верности этого утверждения – равно как и в ошибочности своих взглядов «на предмет». И то, и другое случилось одновременно.

После одного из сеансов терапии, на которых Браилов посредством инъекций производил расширение просвета кровеносных сосудов и укрепление их стенок, пациент вдруг – и совершенно вне контекста общения – — поинтересовался тем, какой у него был чин в СС.

Браилов ответил чисто механически, не успев не только задуматься о причинах такого любопытства, но и оторваться от шприца.

– Оберштурмбанфюрер. Оберст-лейтенант «на деньги вермахта».

– То есть, подполковник?

– Так точно. Я получил это звание в июле сорок третьего, буквально за три дня до начала операции «Цитадель».

– А какую должность Вы занимали в Главном управлении имперской безопасности?

– Возглавлял один из подотделов в Шестом отделе.

Сталин медленно опустил закатанные рукава свитера.

– Уже в сорок третьем, в СС, где звания просто так не давали, Вы были подполковником. А дома, в пятьдесят третьем – всё ещё майор. Почему так?

Браилов почти равнодушно пожал плечами: вопрос давно перестал быть для него актуальным. Потому, что лечит, как известно, не только доктор, но и время. И среди его пациентов доктора – не исключение.

– Об этом лучше было бы спросить Лаврентия Палыча…

Словно не расслышав ответа, Сталин продолжил уже, как бы про себя и для себя:

– По Вашим летам, стажу и заслугам Вам давно уже пора быть генерал-лейтенантом.

Браилов добродушно улыбнулся.

– Ну, так, уж, и «генерал-лейтенантом»…

Сталин тем временем привёл в порядок одежду – и решительно показал Браилову, что в делах шутки неуместны. Как минимум, в делах с его участием, независимо от того, сам он напросился на участие, или участие на пару с делом попросили его об этом.

– Будем считать вопрос решённым. С сегодняшнего дня Вы – генерал государственной безопасности 2 ранга. Лечение моё подходит к концу, и Вам пора «устраиваться» на работу.

– А…

– Никаких «а»! Не только Кальтенбруннеру нужны верные люди, но и мне! И тоже не только «свои», но и умные! Я думаю назначить Вас начальником Главного управления охраны, а к этой должности прилагаются лампасы. В обязательном порядке.

– А как же лечение? – успел вставить слегка ошарашенный Браилов: он ещё не оправился от свалившегося на голову «подарка судьбы». «Манна небесная» тоже имеет свой «удельный вес».

Хозяин снисходительно улыбнулся.

– Лечение от Вас никуда не денется, так же, как и от меня. Вы теперь мой лекарь до гроба.

Семён Ильич благоразумно не стал уточнять, до чьего именно. Но и Хозяин «пощадил нюансами» – уже «заходил на тему»:

– Лечить будете, совмещая.

– Что с чем? – всё-таки, слегка обнаглел Браилов.

– Лечение с охраной! – «приговорил шутку» Хозяин – и она «приказала долго жить». – Я понятно расставил приоритеты?

Браилов поспешно кивнул: куда, уж, понятнее. Зарождавшийся протест так и не зародился.

– И учтите, что это назначение – не только и не столько благодарность за то, что Вы сделали для меня.

– ???

– «И на старуху бывает проруха». Нет безгрешных старух.

Аллегория была настолько прозрачна, что не требовала «подключения криптографов». Впервые на памяти Браилова Хозяин признавал ошибки, пусть «всего лишь по линии кадров».

– Кстати, Президиум Верховного Совета уже издал Указ о присвоении Вам звания Героя Советского Союза за деятельность по пресечению антисоветского государственного переворота.

Семён Ильич не стал возражать: бесперспективно, претенциозно – нечего кокетничать! – да и как-то не хотелось. «Герой Советского Союза генерал Браилов» – это звучало!

– Только не думайте, что это я был инициатором награждения. Нет, представление в Президиум Верховного Совета внёс Центральный Комитет партии. Кстати, звание Героя присвоено также и генералу Круглову: Вы с ним составили на удивление работоспособный… как это говорят у велосипедистов?

– Тандем.

– Вот именно: тандем. Жуков, Москаленко, Руденко, Мгеладзе и Лозгачёв удостоены орденов Ленина. Так что, можете успокоиться: я не делал из Вас фаворита.

Семён Ильич вздохнул с облегчением: ему и в самом деле не хотелось быть удостоенным высшего знака отличия соло. И не из скромности: незачем давать лишний повод завистникам «для дополнительных чувств».

– Служу Советскому Союзу!

Он встал и вытянул руки по швам – так, словно ему уже вручили коробочки с наградами.

– Ну, это – другое дело, – удовлетворённо хмыкнул Иосиф Виссарионович.

– И, тем, не менее, я не вижу себя в Вашей охране, товарищ Сталин.

Продолжение оказалось совсем не в контексте начала, но Сталин почему-то не удивился отказу. Даже взгляд его не утратил дружелюбия.

– Я не удивлён Вашим отказом. Напротив: я бы удивился, если бы Вы приняли моё предложение. Я даже скажу больше: я бы неприятно удивился.

Браилов, словно по команде «Вольно!», ослабил ногу в колене.

– Значит, проверяли «на вшивость», товарищ Сталин?

Сталин расщедрился на скупую улыбку.

– Не без того. И я рад, Семён Ильич, что Вы оказались без этих «компаньонов». Поэтому Вы не будете произведены в генералы государственной безопасности 2 ранга, что соответствует общевоинскому званию «генерал-лейтенант».

«Бог дал, Бог взял» – и Семён Ильич философски отнёсся к «отъёму эполет с лампасами». В этом ему помогло то, что и те, и другие он ещё и поносить не успел: генеральские причиндалы были всего лишь виртуальными.

– Вы будете произведены в генерал-полковники, – неожиданно компенсировал отъём Сталин. – И для Вас у меня есть работа, куда ответственнее моей охраны.

Браилов постарался не выдать волнения, но не смог: волнение само выдало его. И то, шутка ли: в генерал-полковники – из майора!

Не обращая внимания на тщетную борьбу собеседника с чувством, Сталин начал медленно вышагивать по залу, благо, ходить было, где. «Нагулявшись» вдоволь, он вернулся «на исходную позицию».

– Я хочу предложить Вам место советника. И не «тайного» а самого, что ни есть официального – с должностью и «мандатом».

Браилов оторопел: такого поворота он не ожидал. Но оторопевал он недолго: предложение было из разряда тех, что делаются раз в жизни.

– Я согласен, товарищ Сталин.

– Вы даже не спрашиваете, чем Вам предстоит заниматься?

– Вы сами скажете, если сочтёте нужным. А не скажете – узнаю эмпирическим путём.

– Это хорошо, что Вы не пытаетесь соблюсти обряд, – усмехнулся Сталин.

– ???

– Ну, не говорите, что не справитесь, как это обычно делают в подобных случаях.

– А зачем кокетничать?

Браилов уже взял себя в руки и даже позволил себе двинуть плечом под лёгкую усмешку.

– Если бы Вы не рассчитывали на меня, то и не стали бы делать такого предложения.

– Верно, товарищ Браилов, – одобрил Сталин.

Закончив с одобрением, он медленно подошёл к шкафу, как бы «автоматом» снял с одной из его полок коробку с трубками, взял одну в руки – и тут же восстановил статус-кво. Ну, так, как если бы он был ужален. Хотя он и был «ужален» – взглядом Браилова. По этой причине Сталин «оперативно раскаялся» посредством виноватой улыбки. И небеспричинно: лечащий врач, он же будущий генерал-полковник, категорически запретил ему даже прикасаться к трубкам. Ну, чтобы не вызывать в себе ненужных воспоминаний, провоцирующих ещё более ненужные соблазны. Даже традиционное «холодное курение» возбранялось теперь Хозяину.

Смущение могло быть преодолено только «возвращением в русло», и Сталин решительно вернулся «к вопросу о персональном вопросе».

– Я много думал о Вас последнее время, Семён Ильич. Вы правы: я действительно рассчитываю на Вас. На Ваш ум. На Ваш опыт. На Вашу преданность.

Уже забыв о мимолётном конфузе, Сталин опять работал Сталиным: был спокоен и деловит.

– Начальник Особого бюро.

Как Браилов ни готовился к продолжению, но, услышав Сталина, вздрогнул. Одними глазами, незаметно для других, но сам-то заметил!

– Начальник Особого бюро при Совете Министров СССР.

Сталин был явно доволен впечатлением, которое произвели «на контрагента» его слова.

«Отдрожав», Браилов наморщил лоб.

– Особого бюро? Что-то знакомое… Оргбюро уже было… Но оно занималось чистой канцелярщиной.

Сталин молча усмехнулся.

– …Особое совещание пока ещё существует – не к ночи будь оно помянуто…

На месте Браилова любой другой мог бы горько пожалеть о своих словах – если бы успел – но Сталин опять только усмехнулся.

– Особое бюро…

Семён Ильич щёлкнул пальцами: вспомнил.

– Особое бюро тоже уже было. Как канцелярский орган при наркоме внутренних дел. И начальствовал над ним арестованный в прошлом году Петре Шария, один из соратников Берии. Если я не ошибаюсь, то Особое бюро готовило методические указания, пособия, разрабатывало проекты внутриведомственных документов. И, кроме того, Шария «помогал» Лаврентию Палычу в эпистолярном жанре: писал за него книги, статьи и доклады. Так сказать, «на добровольных началах».

Сталин рассмеялся.

– Память Вас не обманывает. Но предлагаемое мной Особое бюро не будет иметь ничего общего с «однофамильцем». Я хочу, чтобы Вы создали и возглавили рабочий орган, который будет иметь действительно консультационный характер.

Смех Хозяина уже давно «приказал» – и всем, и самому себе. Но по адресу Семёна Ильича он старался напрасно: момент и так не располагал будущего генерала к соучастию. Максимум, на что он сподобился – растянул губы. Да и то не слишком убедительно. Зато это должно убедить Хозяина в натуральном лице собеседника, и избавить его от подозрений на маску. Судя по удовлетворению в глазах Хозяина, он сделал и то, и другое.

– Вначале я хотел создать для Вас должность советника Председателя Совета Министров СССР. Потом решил: мелковато. И «переиначил» так: «для особых поручений при Совете Министров СССР». Но это звучало как-то старорежимно, вроде «поручик такой-то для особых поручений при Ставке Главнокомандующего». Да и не солидно это: «советник», «для поручений»! И масштаб не тот. Не соответствующий задачам. Вот я и подумал о рабочем органе. Название пришло на ум позже. И, по-моему, неплохое название. Солидное и по существу.

Браилов утвердительно кивнул головой.

– В части названия? – под усмешку уточнил Сталин. – Или по предложению в целом?

– В целом, товарищ Сталин. Полностью и безоговорочно.

По усам Сталина пробежало удовлетворение ответом. И хотя оно оперативно скрылось в зарослях, Браилов успел «отследить товарища и его маршрут».

– Тогда позвольте мне вкратце ознакомить Вас с тем, чем Вам предстоит заниматься.

Иосиф Виссарионович прошелся по ковру. Мягкий ворс делал его, и без того «кошачьи шаги», совсем неслышными.

– Именно вкратце: я и сам пока «не вижу» перечня. Да и вряд ли это возможно сейчас. Потому что критерий истины – практика. Она и определит круг обязанностей: что-то добавит, что-то убавит, что-то изменит. Согласны?

– Абсолютно, товарищ Сталин.

– Итак.

Хозяин зашагал по комнате так, как он много лет шагал у себя в кремлёвском кабинете.

– Я бы хотел получать от Вас дельные, основательно проработанные и подкреплёнными фактами советы по вопросам внутренней и внешней политики. Слишком общо?

Иного вопроса реакция Браилова и не заслуживала: «сорвался»… нет, не работу пятернёй с затылком – ещё не хватало! – на озадаченный взгляд. Круг действительно оказывался широким. Но Хозяин неожиданно согласился с «уточнением». В последнее время он соглашался со многим из того, за что их авторы в прежние времена сами «приговорили» бы себя по образу героя Чехова из рассказа «Смерть чиновника».

– Согласен: общо и не вполне конкретно. Но в том-то и штука, что конкретизировать предстоит именно Вам, товарищ Браилов.

– ??? – комбинированно уточнил-изумился Семён Ильич.

– Да-да: именно Вам! И сделаете это Вы после того, как разберётесь с положением дел в народном хозяйстве и обществе в целом. Данные у Вас будут: Вы сможете требовать любую информацию у любых структур. Кроме того, Вы будете иметь право самостоятельно добывать нужную информацию, ездить по стране, встречаться с людьми. Словом, знакомиться с положением дел непосредственно на местах. Поездки эти, разумеется, не будут иметь ничего общего с традиционными визитами «высокого гостя из столицы». Это будут скорее, набеги кровожадного ревизора, которого следует встречать не хлебом-солью, а покаянием и чистосердечным признанием!

– Ну, Вы скажете! – не выдержал Браилов. – Не советник правительства, а держиморда, какой-то!

– А лакировщиков у нас и без Вас хватает! – тут же парировал Сталин. И на этот раз – без тени усмешки. – Мне нужна объективная информация о том, что творится в стране. Мне нужны дельные предложения. И предложения масштабного характера, не связанные с тем, что в каком-то сельпо не хватает перловой крупы или где-то никак не починят канализацию.

По мере того, как Сталин «разворачивался картину», Семён Ильич всё больше «проникался» – и к финалу «проникся». «Проникся» не только пониманием задач, но и пониманием ответственности. Второе было не менее, а, может, и более существенным. Потому что такая работа не сулила увеличения числа друзей. Да, что, там, друзей: хотя бы симпатизантов!

– Мне кажется, что Вы меня поняли.

Сталин ободряюще улыбнулся Браилову: человек, занимающий должность «Сталин», не мог не прочитать души визави. По должности не мог.

– Я думаю, Вы будете при мне кем-то вроде Каллисфена при Александре Македонском.

– Насколько я помню…

Тщательно подбирая слова, Браилов осторожно покосился на Сталина.

– … он плохо кончил. Его, если я не ошибаюсь, скормили хищникам… и совсем даже не в переносном смысле…

Выдержав паузу, Семён Ильич «упал грудью на амбразуру»:

– … за чрезмерное усердие по службе…

– Так не будьте чрезмерно усердным!

Это был достойный ответ, на который у Браилова не нашлось возражений. И правильно «сделало», что «не нашлось». Потому что «нашлось» бы на голову, шею и филеи исключительно автора.

– Когда прикажете начинать?

– А Вы уже начали, – улыбнулся Сталин.

– Когда???

Браилов компактно изумился и обрадовался: если он до сих пор жив, то не так страшен чёрт, каким его намалевали они на пару с Хозяином.