Читать книгу Казаки. Осознание себя. Казачий Народ - Александр Дзиковицкий - Страница 10

Человек без народа, что дерево без плода.

Пословица.

Интересные данные были получены в ходе опроса в нескольких группах социальной сети «ВКонтакте» среди лиц, причисляющих себя к казакам. Они были озвучены 16 апреля 2016 года на сайте «Казачий информационно-аналитический центр». Как показал опрос, процент граждан, входящих в реестровые казачьи общества, составляет 15% от общего числа принявших участие в опросе (половина из них, как показал опрос, «вступили» в казаки, то есть не являются по сути таковыми). Больше всего – 67% – это казаки по рождению, которые не состоят ни в каких обществах, где их можно было бы подсчитать, и относятся к так называемому «вольному казачеству».

Как бы ни складывалась ситуация официального возрождения казачества в сфере политики и науки, в действительности, согласно проведённым научным наблюдениям на Кубани, в самосознании взрослого населения среди казаков сегодня доминирует отношение к себе как к этнической общности, миссия которой состоит в возрождении традиций и в восстановлении прежнего уклада жизни. По культурно-этническому признаку многие казаки-кубанцы относят себя к отдельной от русских и украинцев этнической группе, входящей в славянский этнос. Здесь понятию «казак» противопоставляется «кацап», «хохол». Определение «москаль» относится к служивому (реестровому) казаку.

Для полноты картины следует добавить современные генетические исследования кубанцев и терцев. Из них следует, что при анализе полиморфизма Y-хромосомы у терских и кубанских казаков получены следующие результаты: оказалось, что терское казачество вобрало в себя более четверти местных, автохтонных кавказских гаплотипов Y-хромосомы. Кубанское же казачество не имеет генетического сходства с кавказскими народами, и его генетический портрет совпадает с портретом населения Южной России и Украины. То есть, с тем населением, которое здесь когда-то было сплошь казачьим.

* * *

Тема для настоящей главы возникла как бы сама собой и автором заранее не задумывалась. Просто в ответ на одну из ранее опубликованных своих работ я получил от читателя – природного уссурийского казака – письмо следующего содержания:

«Уважаемый Александр Витальевич!

О возрождении какой казачьей государственности Вы говорите и пишете? Никакая территориальная автономия уже невозможна, так как после геноцида, продолжавшегося с 1919 по 1956 год, не осталось мест компактного проживания этнических казаков, где они составляли бы большинство населения. Если Вы имеете в виду Дон, считающийся исконной казачьей землёй, то этнических казаков там нет с 1708 года, а войсковое сословие (именно сословие, а не казачий народ!) формировалось из переселённых на Дон русских мужиков, нынешние потомки которых не знают ни истории казаков, ни обычаев, ни исконной казачьей веры. Остатки этнических казаков в настоящее время рассеяны по всей Российской Федерации и прилежащим территориям. Поэтому единственно возможный и правильный путь их объединения и сплочения – это создание Всероссийской национально-культурной автономии казаков.

Поскольку Вы вполне хорошо владеете интернетом, предлагаю Вам этим и заняться. А я помогу, чем могу. И никакой риторики о «кровавом путинском режиме» и т.п., которая будет работать на разъединение остатков казачества, а не на объединение! Главная задача – сохранение и спасение остатков казачьего генофонда. Все, кто ещё считает себя природным казаком, с большой радостью вольются в своё национальное объединение и зарегистрируются на сайте Национально-культурной казачьей автономии. На этом сайте можно будет проводить и голосования по выборам своего общеказачьего и территориального правительства и священства, в котором никаких представителей так называемой РПЦ быть не должно. У казаков была и есть своя казачья церковь, один из догматов которой гласит: «Нет бога, кроме Бога, и Христос – пророк его!». Именно пророк, а не Бог! Богом его сделали греки на Первом Вселенском соборе в 325 году.

С наилучшими пожеланиями остаюсь искренне Ваш Анатолий Павлович Брагин, бывший командир Уссурийского казачьего дивизиона, а ныне – вынужденный эмигрант, проживающий в Москве».

В ответ автор отправил следующее краткое сообщение, хотя сразу же подумал о том, что поднятый Анатолием Павловичем вопрос, конечно же, имеет более широкий круг неравнодушных к его осмыслению казаков и также подумал о том, что затронутую тему неплохо было бы обсудить в более расширенном составе, нежели мы двое. Самому же читателю написал:

«Здорово дневали, уважаемый Анатолий Павлович!

Я вовсе не возражаю против Вашего ви́дения возможного казачьего будущего. И даже размещу Ваше предложение на своих страничках в «Одноклассниках» и «Фейсбуке». Посмотрим, кто и как откликнется!

Но, в то же время, я не считаю, что нужно ставить крест на идее национально-государственного образования (автономии) казаков. Всё большое начинается с малого и казаки, ныне рассеянные по всей РФ и по всему миру, вполне могли бы пожелать вернуться в СВОЁ ГОСУДАРСТВО, как то пожелали многие евреи после появления государства Израиль.

С искренним уважением. А. Дзиковицкий».

В «Фейсбуке», где автор разместил без каких-либо комментариев вышеизложенную переписку, на следующий день появились три разносмысловых отзыва от казаков, которых тема затронула. Однако их реакция лишь подтвердила то, что автор и ранее отмечал в своих статьях – отсутствие общеказачьего взгляда и понимания своего возможного будущего. Вот эти отклики:

Игорь Александров: Виртуальная автономия – хорошо. Настоящая как-то роднее…

Вячеслав Дёмин: Возрождение Казакии – наша последняя надежда. Никого с её территории изгонять не следует. Пусть живут все, кто волею судеб пустил здесь корни. Но титульной нацией должны стать казаки, которые должны взять власть в свои руки. Чаю Казакию как федерацию в составе Гетманской Руси, то есть как казацко-украинскую федеративную республику, автономную от Московии. Несомненно, и церковь должна быть независимой автокефальной казачьей, а не москвофильской, но только не такой еретической арианской, которой представил её здесь Брагин.

Феврон Казаков: Да, возможно, с этого снова придётся начинать сначала, хотя и надежд на это всё меньше, но невозможное человекам возможно Богу.

Несколько позже я получил ещё один отклик, уже в сети «ВКонтакте», который сделал глубоко уважаемый мною кубанский казак и доктор исторических наук Н. Н. Лысенко. Николай Николаевич озвучил как бы «золотую середину» в двух позициях – моей, и А. П. Брагина. Он написал:

«Смысл есть и в том, и другом мнении. Не пойму только одного – зачем их противопоставлять. Да, нужно стремиться к реальной национально-государственной автономии казаков в составе федеративной России. Тем более, что в исторической ретроспективе этнические казаки имели такие автономии – и не только Донскую. Утрата казацких автономий произошла вследствие проигрыша Белого движения, что произошло – в первую очередь – благодаря стратегической бездарности, фанфаронства и политического сектантства Антона Деникина. Но отстаивая идею национально-государственной автономии, кто мешает (кроме себялюбства, инфантильности и сектантства) добиваться „здесь и сейчас“ создания Всероссийской национально-культурной автономии казаков? Не вижу ни малейших противоречий между той и другой инициативами…».

Все эти далеко не глупые отзывы казаков, показавших свою заинтересованность в решении такого вопроса, вместе с тем не только подтолкнули меня к рассмотрению темы об этничности казаков, но и напомнили давно имевшееся желание поближе рассмотреть вопрос о Казачьей Церкви, что, в принципе, уже собирается в моих записях. Однако сейчас статья по первому побудительному толчку – по вопросу «казачьей этничности».

Хотя сам А. П. Брагин всё-таки говорит лишь о тех казаках, «кто ещё считает себя природным казаком», тема казачьей этничности затронута и разобраться в том, кто имеет право считать себя «природным казаком» и кто не имеет, стоит попытаться. Эту попытку я произведу ниже на примере только донских казаков, поскольку казачья этничность запорожцев – это отдельная большая глава, которая лишь удлинила бы настоящую статью до неудобных к прочтению объёмов. Итак.

* * *

Существует большое количество часто взаимоисключающих теорий и объяснений происхождения и развития Казачьего Народа. Но вряд ли найдётся сегодня в мире хоть одна нация, сохранившая «чистоту первобытной крови» – племена воевали, объединялись в союзы, переселялись на новые места… В результате говорить о более или менее этнически «чистых» этносах просто невозможно! Но выяснить, как, из каких народностей формировались сегодняшние национальности, наука способна. Ведь народы не появляются вдруг из ниоткуда. У каждого были предки в ранее живших людях. И, например, сегодняшняя нация французов возникла из целого набора разноэтнических групп населения – бургундов, бретонцев, гасконцев, нормандцев, беарнцев и прочих, говоривших, кстати, на своих собственных языках, а не на «французском», который образовался на основе языка одной из племенных территорий – Иль-де-Франс. Поэтому говорить и о «чистокровности» казаков, веками живших на стыке всевозможных этнических групп, племён и течений (тюрков, славян, остготов, греков, персов, кавказцев) рассуждать может только человек, полностью игнорирующий историю, как таковую.

Автор же придерживается точки зрения, что Казачий Народ к периоду революции 1917 года представлял из себя этнический сплав из нескольких самостоятельных корней. Но при этом не какую-то невразумительную «этнокашу», а вполне сложившийся самостоятельный этнос, подобный образец которого можно видеть в Новом Свете, где из испанского и индейского корней сложилась новая этническая общность – креолы.

Может, потому-то так затруднительно было казакам в романе М. Шолохова «Тихий Дон» ответить агитатору Штокману о своём происхождении и потому-то там казак вывернулся ответом «Казаки от казаков ведутся!»?

Не погружаясь во глубину веков, стоит только отметить явно бьющее в глаза: после вступления в союзные отношения с Московией с последующим постепенным подчинением казаков северному соседу, процесс вливания московитской (великоросской) крови в донской казачий социум сильно активизировался. Особенно большой приток её произошёл вскоре после обезлюдевшей и обескровившей и так не густонаселённый Дон войны с турками в 1637—1642 годах (знаменитое «Азовское сидение»). Далее было множество таких вливаний, совершённых как по собственному согласию донцов, так и, в основном, против их воли – по царским указам.

Особенно прославился в трудах по разэтнизации и, так сказать, «кровосмесительству» Народа Казаков (после «заслуг» Петра I) Николай I. Император Николай Павлович, стремясь унифицировать всю подвластную ему страну, повёл наступление на самобытность казачества, намереваясь лишить его возможности считать себя особым народом. Указом от 2 октября 1827 года атаманом всех казачьих Войск был поставлен наследник престола. На местах ставились его представители, получившие название «нака́зных атаманов». Они назначались из лиц неказачьего происхождения – атаманы Войск казачьего происхождения были вообще запрещены! Из казаков оставались только окружные атаманы, назначавшиеся наказными атаманами, а выборное начало сохранилось лишь для станичных и хуторских атаманов.

Назначение наследника престола атаманом всех казачьих Войск объявлено было как «высочайшая милость», но для казаков это было очередным ущемлением казачьих прав и лишало их сознания, что казаки – хозяева в своих землях. Но что поделаешь: это были времена, когда территории казачьих областей были полностью поглощены Россией.

Одним из главных орудий проведения политики «разэтнизации казачества» в духовной сфере стал В. Б. Броневский. В 1833 году он был уволен со службы в чине генерал-майора и теперь ему предстояло сделать очередной подвиг во имя царя.

Ещё будучи директором Пажеского корпуса, Броневский занимался активной литературной деятельностью, но главное его творение – «История Донского Войска, описание донской земли и Кавказских минеральных вод», изданное в Санкт-Петербурге в 1834 году и оставившее громкий скандальный след в теме изучения казачьей истории.

«История Донского Войска» появилась на свет вслед за годами неравной борьбы донских атаманов А. К. Денисова и А. В. Иловайского с могущественным царским сановником Чернышёвым и потому уже являлась, даже без оглядки на внутреннюю политику царя, как сказали бы сегодня, политическим заказом. Фактическое и формальное покорение Дона было закончено. Но следовало ещё сломить казаков психологически. Вот и призвали на помощь подтасовку исторических фактов, которую успешно выполнил чиновник Броневский. На Дону говорили, что материалы, собранные добросовестным казачьим историком В. Д. Сухоруковым, были переданы ему на обработку и Броневский, сохранив все фактические данные, придал им верноподданнический и русификаторский дух. Сам Сухоруков, ознакомившись с книгой Броневского, не признал в ней своей работы и назвал её «смесью пространных нелепостей», «грустной компиляцией со всех сочинений, в которых что-нибудь говорилось о Доне», а также «спекуляцией» и «пакостью».

В своей работе Броневский одним махом разрешил проблему древности казачьего народа, разрубив казачьи поколения на «казаков татарских», исчезнувших вдруг, без следа, и «казаков русских», народившихся так же неожиданно на месте первых в середине ХVI века из числа московских беглецов.

Несмотря на отсутствие всякой научности, «версия Броневского» получила признание у большинства русских историков. Вопреки критике авторитетного историка Н. А. Полевого, выдвинутая теория в той или иной степени нашла в дальнейшем отражение в работах таких известных русских исследователей, как С. М. Соловьёв, Д. И. Иловайский, В. О. Ключевский, С. Ф. Платонов. Фактически эта теория оправдывала все предыдущие и дальнейшие действия царского правительства по манипуляциям в отношении казачества – то выводили из его состава часть людей, то включали в него целыми группами инородные по происхождению слои населения. Действительно, а чего было церемониться, если это не отдельная народность, а лишь собравшаяся по профессиональному признаку группировка?

И действительно: на следующий год после выхода книги в свет пришло очередное распоряжение правительства, выдержанное в том же духе: казаков отныне указано считать даже не «военно-служилым народом», как раньше, а «военным сословием». В 1835 году было упразднено и старое географическое название «Земля Донских Казаков», а вместо него введено административное наименование «Земля Войска Донского».

Опасный своим свободолюбием казачий народ самодержавие старалось расколоть, одних определяя в крестьяне, других в дворяне, третьих в купцы, а четвёртых отнеся к служивому казачеству. А заодно подмешивали «послушной крови» из разных приписных казаков и набирая в них кого попало. Политика ассимиляции дала гнилые всходы и породила такую сумятицу в умах, что до сих пор никак с этим не разберутся. (С. А. Рубцов).

С 1835 года учебники российской истории на вопрос о казаках отвечали однозначно – сословие из русских беглецов. Но енисейский губернатор Степанов в своей книге «Описание», не сумев подобрать определения к не устоявшемуся пока новому толкованию слова «казак», назвал казачий народ невнятным термином «пособие».

Николай I в 1837 году увидел результаты своей политики разэтнизации. Возвращаясь с Кавказа, император устроил в Новочеркасске строевой смотр «казачьим частям» и, будучи завзятым «фрунтовиком», был возмущён: «Я ожидал увидеть 22 полка казаков, а увидел 22 полка мужиков! Никто не имеет понятия о фронте. А лошади!.. Это не казачьи лошади, а мужичьи!». Но от политики растворения казачества Николай I всё равно не отказался. Лишить казаков самобытности для него представлялось более важным, чем что-либо другое.

И слава Богу, что эти планы императора всё-таки потерпели неудачу. Казаки, несмотря на то, что при российских монархах были усиленно преобразовываемы из народа в сословие военных слуг, всё же сохранили в себе определённую критичность и оппозиционность к власти, сохранили себя. Об этом, в частности, свидетельствует казак И. Родионов, написавший в 1914 году работу «Тихий Дон», в которой говорилось: «Политику правительства относительно Дона за последние 50—60 лет нельзя признать целесообразной и сколько-нибудь справедливой».

Казачий Народ сумел «переварить» в себе все иноэтнические вливания и вкрапления, пронеся через века свой духовно-культурный и, как ни удивительно, даже этнический генотип. Ведь не зря же жители Центральной России, впервые увидевшие казаков в 1905 году, когда последних послали сюда для наведения порядка, единодушно отмечали их какой-то «дикий, нездешний вид»!

И ещё одно свидетельство современника: «На фоне этнической дряблости и связанной с этим этнополитической амбивалентности русских, казаки на рубеже 1917 года поражали всех сторонних наблюдателей (причём как доброжелательных, так и враждебных) прочно укоренённым в национальном менталитете собственно казацким мировосприятием, завершённым, полноценно сформированным стереотипом поведения, признаваемым всеми казаками как национальный идеал, отсутствием каких-либо внутренних метаний в пользу смены своей этносоциальной идентичности» (из книги «Этнокультурная история казаков»).

Так что, подводя итог всему сказанному, приходится констатировать, что Казачий Народ – это плод взаимодействия и слияния в одно целое различных этнических корней при сохранении стержневого древнего корня, предопределившего психотип, самосознание и некоторые этнические особенности нынешних казаков. Относительно же казачьего стержневого корня и почему он смог так решительно повлиять на казачью народность, следует, думается, привести слова американского историка русского происхождения Г. В. Вернадского. Он писал: «В то время как народы, осевшие в Южной Руси, обозначаются в различные эпохи несхожими именами, мы не можем быть уверены, что каждое изменение имени сопряжено с миграцией целой этнической группы. Оказывается, что время от времени новые правящие роды захватывали контроль над страной и, несмотря на то, что некоторые группы эмигрировали, большинство местного населения оставалось, лишь принимая примесь крови пришельцев».

И ещё что следует сказать. Основываясь на данных ДНК-генеалогии, изучая гаплогруппы и Y-хромосомы, разные учёные утверждают порой диаметрально противоположное. Одни настаивают, что казаки ничем не отличаются от южных русских. Другие говорят, что они вообще близкородственны украинцам, великороссам, белорусам и полякам. А третьи, также основываясь на данных исследований, сообщают об особой генетической составляющей казаков, позволяющей говорить об их особом, отдельном ото всех происхождении. Короче говоря, видимо, на сегодня наука ещё не достаточно в этой области развита, чтобы можно было, опираясь на её данные, утверждать что-то однозначно.

Но в то же время следует признать, что всякая попытка сегодня «выщепить» из Казачьего Народа какую-то «сверхчистую казачью субстанцию» – это примерно то же самое, что добывать химически чистые элементы, каковых в природе просто не бывает, а искусственным путём можно создать элемент, однородный лишь на 99% с неизвестным количеством девяток после запятой. Но есть ли смысл тогда вообще говорить о казачьей государственности для таких «химически чистых» казаков? Не в пробирках же их разводить!