Читать книгу Горе от ума - Александр Грибоедов, Александр Сергеевич Грибоедов, Н.В. Гоголь - Страница 9

Чуть свет – уж на ногах! и я у ваших ног.

Ну поцелуйте же! не ждали? говорите!

 Что ж, ради?[13] Нет? В лицо мне посмотрите.

 Удивлены? и только? вот прием!

  Как будто не прошло недели;

  Как будто бы вчера вдвоем

 Мы мочи нет друг другу надоели;

Ни на́ волос любви! куда как хороши!

 И между тем, не вспомнюсь, без души,

Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,

Верст больше седьмисот пронесся, – ветер, буря;

И растерялся весь, и падал сколько раз –

  И вот за подвиги награда!

  Ах, Чацкий, я вам очень рада.

   Вы ради? в добрый час.

Однако искренно кто ж радуется эдак?

  Мне кажется, так напоследок

  Людей и лошадей знобя,

  Я только тешил сам себя.

Вот, сударь, если бы вы были за дверями,

  Ей-богу, нет пяти минут,

  Как поминали вас мы тут.

  Сударыня, скажите сами.

  Всегда, не только что теперь. –

 Не можете мне сделать вы упрека.

  Кто промелькнет, отворит дверь,

Проездом, случаем, из чужа, из далёка –

  С вопросом я, хоть будь моряк:

Не повстречал ли где в почтовой вас карете?

   Положимте, что так.

Блажен, кто верует, тепло ему на свете! –

 Ах! Боже мой! ужли я здесь опять,

 В Москве! у вас! да как же вас узнать!

 Где время то? где возраст тот невинный,

  Когда, бывало, в вечер длинный

Мы с вами явимся, исчезнем тут и там,

Играем и шумим по стульям и столам.

А тут ваш батюшка с мадамой за пикетом[14];

Мы в темном уголке, и кажется, что в этом!

Вы помните? вздрогнём, что скрипнет столик, дверь…

 Ребячество!

Да-с, а теперь,

 В седьмнадцать лет вы расцвели прелестно,

Неподражаемо, и это вам известно,

И потому скромны, не смотрите на свет.

Не влюблены ли вы? прошу мне дать ответ

  Без думы, полноте смущаться.

   Да хоть кого смутят

Вопросы быстрые и любопытный взгляд…

Помилуйте, не вам, чему же удивляться?

 Что нового покажет мне Москва?

 Вчера был бал, а завтра будет два.

 Тот сватался – успел, а тот дал промах,

 Всё тот же толк[15], и те ж стихи в альбомах.

Гоненье на Москву. Что значит видеть свет!

   Где ж лучше?

Где нас нет.

Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба[16]

  Старинный, верный член до гроба?

 Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?

А этот, как его, он турок или грек?

Тот черномазенький, на ножках журавлиных,

  Не знаю, как его зовут,

  Куда ни сунься: тут как тут,

   В столовых и в гостиных.

 А трое из бульварных лиц[17],

 Которые с полвека молодятся?

Родных мильон у них, и с помощью сестриц

  Со всей Европой породнятся.

  А наше солнышко? наш клад?

На лбу написано: Театр и Маскерад[18];

 Дом зеленью раскрашен в виде рощи[19],

  Сам толст, его артисты тощи.

На бале, помните, открыли мы вдвоем

За ширмами, в одной из комнат посекретней,

Был спрятан человек и щелкал соловьем,

  Певец зимой погоды летней.

А тот чахоточный, родня вам, книгам враг,

В ученый комитет[20] который поселился

  И с криком требовал присяг,

Чтоб грамоте никто не знал и не учился?

Опять увидеть их мне суждено судьбой!

Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?

Когда ж постранствуешь, воротишься домой,

И дым Отечества нам сладок и приятен!

  Вот вас бы с тетушкою свесть,

  Чтоб всех знакомых перечесть.

 А тетушка? всё девушкой, Минервой?[21]

 Всё фрейлиной Екатерины Первой?

 Воспитанниц и мосек полон дом?

  Ах! к воспитанью перейдем.

  Чтó нынче, так же, как издревле,

Хлопочут набирать учителей полки,

 Числом поболее, ценою подешевле?

 Не то чтобы в науке далеки;

  В России, под великим штрафом,

  Нам каждого признать велят

   Историком и геогра́фом!

Наш ментор[22], помните колпак его, халат,

Перст указательный, все признаки ученья

Как наши робкие тревожили умы,

 Как с ранних пор привыкли верить мы,

  Что нам без немцев нет спасенья! –

А Гильоме, француз, подбитый ветерком?

  Он не женат еще?

На ком?

 Хоть на какой-нибудь княгине

Пульхерии Андревне, например?

Танцмейстер! Можно ли!

Что ж, он и кавалер.

От нас потребуют с именьем быть и в чине,

 А Гильоме!.. – Здесь нынче тон каков

На съездах, на больших, по праздникам приходским?

Господствует еще смешенье языков:

 Французского с нижегородским?

Смесь языков?

Да, двух, без этого нельзя ж.

Но мудрено из них один скроить, как ваш.

  По крайней мере не надутый.

 Вот новости! – я пользуюсь минутой,

  Свиданьем с вами оживлен,

 И говорлив; а разве нет времен,

Что я Молчалина глупее? Где он, кстати?

Еще ли не сломил безмолвия печати?

Бывало песенок где новеньких тетрадь

Увидит, пристает: пожалуйте списать.

А впрочем, он дойдет до степеней известных,

 Ведь нынче любят бессловесных.

Не человек, змея!

Хочу у вас спросить:

Случалось ли, чтоб вы, смеясь? или в печали?

Ошибкою? добро о ком-нибудь сказали?

 Хоть не теперь, а в детстве, может быть.

Когда всё мягко так? и нежно, и незрело?

На что же так давно? вот доброе вам дело:

 Звонками только что гремя,

 И день и ночь по снеговой пустыне

  Спешу к вам, голову сломя.

И как вас нахожу? в каком-то строгом чине!

 Вот полчаса холодности терплю!

  Лицо святейшей богомолки!..

И всё-таки я вас без памяти люблю.

Послушайте, ужли слова мои все колки?

 И клонятся к чьему-нибудь вреду?

 Но если так: ум с сердцем не в ладу.

  Я в чудаках иному чуду

  Раз посмеюсь, потом забуду:

Велите ж мне в огонь: пойду, как на обед.

 Да, хорошо – сгорите, если ж нет?