Читать книгу Камбала. Роман в двух книгах. Книга первая - Александр Иванченко - Страница 12

«Слышь, Иваныч?! Я когда бегал со штакетиной в руках, в ночном „крестовом походе“ и когда моделировал возможность встречи с милицейским патрулем, о чем немного уже ранее дискутировал с тобой, то вспомнил анекдот тех времён, которые со временем не стареют, а приобретают новую актуальность, но уже в условиях реального времени, где они происходят», – с улыбкой заинтриговал Дядя Саща.

«Ну, рассказывай, раз заикнулся. Может и я знаю, хоть за столько лет скоро имя своё забудешь. Хорошо, хоть отчество часто напоминают, не забуду хотя бы его. Давай, „грузи“, чаво уж там! Во, дела и я вспомнил, потом расскажу тоже. „Грузи“!» – улыбнулся Иваныч, даже не в предвкушении смешного анекдота, который должен рассказать Дядя Саша, а от того, что прокрутил в голове тот сюжет анекдота, который сам вспомнил.

«Закончилась гражданская война. Василий Иванович и Петька ничего, как воевать не умеют. Жизнь тяжелая, а выживать-то как-то надо. Идут голодные по городу, еле ноги переставляют. Сосёт так и в желудке стоит такой оркестровый та-ра-рам, что бывший дивизионный оркестр с популярными в то время «Прощанием славянки» и «Маршем Будённого» отдыхают.

Вертят головой от безысходности. Глядь, пости в каждом окне из форточек «авоськи» висят с продуктами – пролетарский «холодильник». Родилась идея моментально: выломали пару штакетин с высокого забора, связали тесьмой-«стременами», оторванными от галифы и к одному концу, смастерили крючок.

Один из них ловко поддевает крючком авоськи с продуктами и передает другому. Затарились прилично, еды на взвод хватило бы. И тут, откуда не возьмись, навстречу милиционер из-за угла. Увидел подозрительных людей с большим количеством, явно не дорожных вещей:

– Граждане, объясните, что это вы тут делаете?

Петька заюлил, заменжевался, опытный комдив отвечает:

– Подарки гражданам на Новый год, вот развешиваем.

– Так Новый год же ещё не скоро! – удивился милиционер.

– Я же тебе говорил, Петька, что рано ещё. Снимай на…!»

«Забавно! Ну, тогда и я в тему воспоминаний расскажу. Приехали вологодские ребята в командировку в Зерноград на Северо-Кавказскую машиноиспытательную станцию (МИС) по производственным делам. Остановились в гостинице «Юбилейная». Поужинали в ресторане, выходят на свежий воздух.

А тут их поджидает местная братва, чужаков заприметили давно и ждали удобного случая, что «познакомиться» воочию. Выходит первый кацап, местные, прям в лоб ему вопрос:

– Ты, кто?

– Пс-с-ко-о-опские мы, ребя…

Удар в челюсть, гость встревает головой в клумбу перед гостиницей.

За ним вразвалочку выходит второй. Ну и его учесть та же.

Третий, пока чухался в тамбуре, всё слышал. Выходит. Ему сразу встречный вопрос:

– А, ты, кто? А???

– Да, чаво уж там, давай, ляпи!!!» – Иваныч улыбнулся и продолжил, —

«У вас во вчерашних похождениях такого не было? Или вы не приезжих, а местных вылавливали, тут подход другой был нужен. Так, я не понял, продолжение этой истории было или может быть развязка какая?»

«Ну, так почему же я с тобой и встретился. Пиши, да, по сути, не теряя нить существа. Знаю я вас, писак. Вот когда-нибудь сам роман, может быть, напишу» – серьёзно сказал студент.

«Веди дневник, Дядя Саша!»

«У меня память пока еще не хромает», – уже улыбаясь ответил студент.

«Э, брат, это пока. Доживёшь до моих лет, узнаешь», – теперь очередь пришла грустить Иванычу.

«Ну, слушай…», – продолжил историю Дядя Саша.

***

Лучшего времени, чем лето для того, чтобы хорошо провести свободное время студентам, не придумать. Во-первых, учебный семестр заканчивается, а дальше экзамены, практика. Учебная если, на институтском полигоне, производственные вообще лафа: Ростов – «Ростсельмаш», Волгоград – ВТЗ, Харьков – ХТЗ. Свобода!

А, как же, если летом в Зернограде находишься? – ты можешь спросить.

Разнообразие, конечно не то, вернее, его отсутствие и нет чувства встречи с новизной. Вино, девки, танцы. Но лучше, конечно, в жару посетить «решетку» – пив-бар в городском парке, в виде открытой террасы. Из-за легких перекрещивающихся рейках на боках и сводах террасы и прозвали его «решетка». Был и «зимний» пивбар – «аквариум», названный так из-за своей конструкции. Сравнительно небольшое по объёму помещение, изготовленное из стальных уголков каркас, застеклённый с трёх сторон стёклами.

Послушав меня, можно подумать, что студенты все пьянчужки, им и учиться некогда. Стипендия студента 40 рублей. Бутылка вина дешевого ёмкостью 0,5 литра стоила 1 руб. 27 коп. Путем простых вычислений можно сказать, что можно каждый день употреблять по одной бутылке, без закуски целый месяц и совершить на оставшиеся 2 руб. 90 коп. покупку одного пирожка с картошкой и доехать с пересадкой в Ростове домой. Не серьёзно.

Что не пили, что ли? Да, пили, конечно. Дни рождения – святое дело, на выходные, вечером для настроения и «смелости» перед танцами. А иначе, у многих язык там, откуда ноги начинают расти.

Часто мы отмечали дни рождения и веселились в заброшенном Шаманском саду. Обязательным атрибутом были гитары и магнитофон переносной. Одним из излюбленных мест в жару был «канал», где можно было освежиться, опустить «мысли в воду», если захватил с собой конспект,

для подготовки к экзамену.

Но самый лучший в те времена был отдых у аттракционов и на аттракционах в городском парке. Особенно захватывающим дух было катание на «лодочках», а если еще и с девушкой, да в легком летнем ситцевом или шёлковом платье или сарафане – «высший пилотаж», кто это знает. Да и просто посидеть на скамье в тени деревьев парка и понаблюдать за происходящим, присмотреть девушку, чтобы пригласить сначала на аттракционы, а потом, как повезёт и на вечерние танцы.

Танцы в парке – это что-то не передаваемое. Это не толкотня в душном ДК в холодное время года. Площадка, огороженная высоким забором, эстрада, живая музыка, площадка и ряд скамей по периметру, для тех, кто притомился. Сколько нужно было энергии, чтобы не пропускать, практически, не один модный, а репертуар был такой, что пляши и пляши. Хиты ВИА «Веселых ребят», «Цветы», «Синяя птица», непременно «Шизгара», а вернее сказать: «Венера» и множество тех, которые называли коротко и ёмко: «медляки» и «быстрые». Как замирало дыхание, когда объявляли «Белый танец» и так хотелось, чтобы тебя пригласила понравившаяся девушка, а не та, которую практически никто не приглашает.

Я, деревенский парень, который ещё год назад стеснялся пригласить девушку на танцы вообще не умел танцевать, просто никак, сейчас выглядел перспективно, с симпатичной мордашкой, красивыми вьющими волосами, свисающими на плечи и с горячим сердцем в груди, которое желало любви, любви большой, красивой и навсегда. Эх, парнишка, скольким девчонкам ты разобьёшь сердце и сколько тебе разобьют, но не факт, что собранные осколки станут для тебя и кого-то из твоих влюблённостей основой фундамента счастья. Это понимание придёт намного позже. А сейчас, всё так классно, всё так чувственно, любовь – это прекрасно.

Ты чувствуешь себя невесомым, ты летаешь, чувства для тебя, как поток воздуха, для создания «подъёмной силы» самолёту. Ты не можешь утром уснуть, хотя только на рассвете расстались с девушкой. Ты ещё ощущаешь на себе запах её волос, её духов, её тела, слышишь её томное дыхание во время твоих чувственных поцелуев. И у тебя снова кружится голова и ты не падаешь лишь потому, что лежишь на кровати в общаге, смотришь в окно, где давно уже рассвело и видишь не утренний рассвет, а облик той, которая сейчас для тебя всё, она для тебя весь мир, большой мир весь вместила эта, ещё школьница, пусть и старших классов. Ты влюблён и ты счастлив, счастлив, как младенец, мирно сопящий на груди у матери, счастлив, как мореплаватель, нашедший на острове клад, зарытый некогда пиратами, но этот клад сотворён хорошими людьми, этот клад ты, моя прекрасная, ещё недавно, незнакомка, а сейчас, мне кажется, что мы знакомы с тобой целую вечность, хотя провели вместе всего одну ночь, целую незабываемую ночь вместе, только ты и я, я и ты, мы, как одно счастливое целое.

***

…Прошу прощения! Так о чём я обещал тебе, Иваныч, рассказать? Ах, да, о «развязке» сюжета. Конечно, слушай.

Эта суббота могла бы ничем не отличаться от предыдущих, в череде счастливых, с нетерпением ожидаемых дней студенческих развлечений и вечерних «отжиганий» на танцах, если бы не то, что это были первые танцы, после памятной ночи. За будничные дни ничего, что напомнило бы нам о той ночи, кроме собственных воспоминаний во время перекуров, не говорило. Даже моя «облицовка» пришла в норму. Как говорят в таких случаях, «Зажило, как на собаке». Почему, собака, кошка от неё живучей, по всему? Бог с ним, с этими сравнениями.

Подготовка была к вечеру стандартная: мытьё, купание, потом «заготовка», которой занимались «гонцы» по очереди или жребию, принятие заготовленного «на грудь». «Гонцы» – это сильно сказано, гастроном располагался наискосок, метра в ста от входа в общагу. По поводу патл на голове хочу сказать. Понятно, что они требовали особого ухода и смотря у кого какие волосы. Например, единственный не Саня, проживающий в нашей комнате, мыл голову исключительно белком яиц, а полоскал слабым раствором уксуса. Во, как!

Народ на танцы собирался сначала несколько несмело, пока было ещё сравнительно светло, а как стемнело и музыканты, наверняка, подогреваемые явно не теплом от усилительной аппаратуры. Они же тоже люди, а что? Но они входили в кураж. И если, пока народ собирался, могли поставить магнитофон для привлечения или чтобы не так скучно было тем, кто старался отжечь от и до. Но когда струны задрожали, появились одобрительные возгласы, публика оживилась, и бабушка-контролёрша еле успевала отрывать «контрольки» от билетов. Молодежь хлынула с доселе насиженных мест на скамьях парка и понеслась, понеслась сразу с прохода на площадку в круг, на «разминку».

По первым же аккордам было понятно, что звучит один из самых полюбившихся хитов группы Стаса Намина «Цветы» «Звёздочка моя ясная» в исполнении Александра Лосева. Более душевную песню искать, искать и не сыскать. Возможно, и сейчас кто-то не знает или уже забыл, что она посвящена стюардессе самолета АН-24, девятнадцатилетней Надежде Курченко, ставшей жертвой террористов, захвативших самолёт.

Танцуя под эту медленную музыку песни, прижимая к груди свою любимую девушку, думаешь – я тебя никому не отдам и не позволю, чтобы с тобой что-либо случилось, я буду рядом, стану твоим телохранителем, никому не дам тебя в обиду потому, что я сильно тебя люблю. Даже, если в этот момент мысли были несколько другими, я уверен, что они были чистыми и прекрасными, как сама любовь. В этом я уверен, однозначно. Ну не может такая трогательная мелодия вызывать дурные мысли.

***

– А, как у вас сейчас с этим, Иваныч? Молчишь. Догадываюсь, что мир стал жестче. Это нам счастливчикам повезло жить в то время, когда даже избиение было «предупредительной мерой», а сейчас бьют так, чтобы больше не поднялся – зверьё, не иначе. Хотя, зря я так их со зверьми сравнил, они не звери, звери убивают, чтобы выжить популяции, а человек, иногда, чтобы показать свою крутизну и пытаясь тем, что его по любому за «бабосы отмажут».

Прошу прощения! Отвлёкся.

***

Обнимая девушку нежно, только кончиками пальцев, если ты еще с ней недостаточно знаком и боишься испортить о себе первое впечатление, и не только. Девушка для нас была чистым, божественным творением. И для большинства это определение подходило. Их скромность не была показушной. А девушки нескромного поведения, если и были в этом социуме, то сразу о себе давали знать. Мы называли их «чувихами», а себя «чуваками» и это был всего молодёжный сленг, без обид и желания унизить.

Для примера, сейчас, когда тебя или знакомую, как минимум обзывают «тёлкой» или «овцой», то приятного мало, а лично у меня появляется желание просто двинуть этому «челу» в челюсть. Хотя, во многом сейчас и девушки виноваты, желанием «подстелиться» под крутого обеспеченного парня, с квартирой, самим не заработанной и машиной, подаренной папиком на 18-летие. Опять же около половины девушек с малых лет курят, желая показать себя взрослой и успевают быстро пристраститься к спиртному и, упаси Бог к наркотикам. В наше время это было дико и недопустимо.

Как правило, даже не из-за мер безопасности, чтобы случай чего, могли бы дать отпор – нет, конечно, это не главное. Главное, это коллективизм, желание вместе провести время, а это лучше сделать и будешь при этом более расслаблен, с друзьями. Закаблучить «Щизгару» в своем кругу, когда все остальные больше смотрят в вашу сторону, чем сами танцует – вот в чём есть шик и истинное удовольствие отдыха, под девизом «гуляй душа».

Танцы в разгаре, мы «центруем». Когда мы с двумя-тремя товарищами отошли к ограде, чтобы покурить, оттуда из толпы «висяков», повисших с обратной стороны зевак, кто-то подозвал меня:

– Кучерявый, на минутку…

Я подошёл ближе, глянул в лицо позвавшего, не узнал, парень, как парень:

– Что ты хотел? Закурить?

– Нет, с тобой хочет «Князь» поговорить.

– Что он такой важный, чтобы я к нему шёл? Я не знаю такого.

– Знаешь, знаешь! – улыбаясь процедил парнишка, не вынимая сигареты с фильтром изо рта, – вы успели уже с ним намедни познакомиться и довольно близко, как я понимаю, судя по тому, с каким лицом он боялся несколько дней показаться на улицу. Да и сейчас удобнее поговорить не под «бу-бу-бу» ударника. Выходи, он ждет тебя за «ракушкой» сцены, чуть дальше, найдёшь.

Теперь я догадался о ком шла речь. Конечно, о моём «меченном» оппоненте. Друзья, кто слышал разговор пытались отговорить идти, говоря – оно тебе нужно?

– Нужно, пацаны! Нужно. Почему я должен бегать от кого-то? Я же не страус, чтобы голову в песок прятать.

Выбросив, бычок в урну, решительно направился к выходу. Толпа, те из наших, кто слышал или просто увидел движуху, присоединились к нам. Выйдя за ограду танцплощадки, повернулся к своим, которые уже начали меня обступать, как бы стараясь защитить от бед и напастей.

– А вы куда? – раздраженно сказал всем, кто пока ещё мало что осознавали, что у меня в голове и какие решил предпринять действия, а решения, видимо, уже приняты. Конечно приняты. Нужно было ставить точку в конфликте иначе… Но мы же не кавказцы, в конце концов, чтобы устраивать «кровную месть».

– Мы тебя не пустим одного. Мы с тобой! – прозвучало воодушевленно единогласное решение.

– Я пойду сам, «чуваки». Если они увидят, что идет толпа, то у кого-то могут нервишки не выдержат и пойдёт слово-за-слово или от вспышки ярости, бойня может получиться. Оно нам надо? Если хотите, станьте поодаль, в зоне видимости и слышимости, будете «фактором сдерживания», если у них агрессивные намерения.

На том и порешили. Я пошёл вперёд, обходя танцплощадку. Везде, кроме задней части «ракушки» висели зеваки, своими телами прикрывая всё, что происходило на танцплощадке. Яркий свет танцплощадки и со сцены давал сильную тень и без того не на самое светлое место парка. Глаза потихоньку привыкали в темноте, и я начал различать уже силуэты. Ближе всех ко мне стоял этот блондин, невысокого, примерно с меня, роста. Он курил, и каждая затяжка сигареты более отчётливо освещала жаром и не только сигареты, а тем, что творился, наверняка внутри его.

Скрывать не буду, у меня тоже в душе, хоть страха не было, но была естественная тревога и мысль, а что, если что-то пойдёт не так, как я предполагал. Возможно, я что-то не смог прочитать в ухмылке того парня, который через ограду передал мне «приглашение» на «стрелку». Времени на раздумывание у меня почти не было, но в таких ситуациях мысли работаю быстро. Говорят, что в моменты опасности, может вся жизнь пролетит перед глазами за секунду. У меня до этого не дошло, конечно. Но «запасный» вариант – ретироваться я вообще не рассматривал. Просто настраивал себя на то, чтобы не потерять самообладание и трезвость ума, не вспылить и не допустить непоправимую ошибку.

– Здороваться будем или как? – спросил первым Князь.

– Ну, почему бы и нет. Мы же, как я понимаю уже немного знакомы, – ответил я, с легкой иронией, увидев, что под глазом последствия синяка, хоть и при плохой освещенности просматриваются.

– Я смотрю, ты в городе «центруешь», – Князь, говоря об этом, имел ввиду центральные районы города, где исторически, студенты чувствовали себя свободно и безопасно, центр был, как общая для всех территория, своеобразные «нейтральные воды», – за тобой братва стоит. Нам ссориться с тобой и твоей братвой не резон. Давай заключим мир или как?

– Лучше плохой мир, чем хорошая война, – вспомнил я вслух крылатое изречение.

– Чё? – спросил кто-то из тех в толпе моего оппонента, кто совсем плохо в школе учился.

– Я говорю, это лучшее из всего, что можно предложить. Тем более, что до нашей стычки, я считаю, что она была вовсе не обязательна. Ты же знаешь, как раньше у нас было, если студент провожал девушку домой до подъезда или калитки. Трогать его нельзя было. Так? Но обратно… Не обессудь, он на вашей территории. Унижать при девушке парня было у нас тоже «за падлО». Так? А тут, как минимум, в первый раз была несостоявшаяся попытка, а после уже и состоялась. Но, согласись, что позорно толпой одного месить. Разве, нет?

Блондину не очень понравилось моё напоминание, особенно случая, который его, как вожака обезумевшей «стаи» не красило совсем. Тем более, что это произошло с его участием и под непосредственным руководством. Видя, что Князь ищет что сказать в оправдание, я продолжил:

– «Синяки украшают мужчину», в них нет ничего пагубного, я помню, мы в детстве даже хвастали, показываясь перед пацанами в таком виде, да ещё, если тот, с кем была стычка не в лучшей форме тоже, говорили: «Да вы на него посмотрите…, как я ему задал». А вот, если сломаны ребра, да ещё от ударов ногами «лежащего» – это уже позор и неуважуха беспредельщикам. Согласен, Князь?!

Князь, немного менжуясь, повернулся назад к своей братке, жестом что-то показал и замямлил:

– Да! Но, вот… Давай серьёзно. Сейчас «накатим» и поговорим.

– Ну, почему бы и нет, коли разговор стоящий. Я думаю, что тому, что напрягает обстановку, вот этому противостоянию невидимому, но ощущаемому даже шкурой, когда идёшь и озираешься, не зная, что и от кого ожидать.

– Студент, как тебя зовут? Я слышал, что и погоняло у тебя есть?

– Значит, так и зовут, раз погоняло слышал. Раз Дядя Саша, стало быть Саней и зовут. А тебя Князь? Небось «чалился» по какому-то случае или как?

– Да, было дело по «малолетке» ещё…

Тот, кто вызывал меня на стрелку, молча поднёс бутылку «Агдама», с приоткрытой, но не снятой совсем капроновой пробкой при помощи зажигалки (доносился характерный запах). Я оглянулся. Моя «группа поддержки» стояла молча, но напряжение чувствовалось, даже в их силуэтах, хоть и лиц видно не было, так как мне приходилось смотреть против освещения танцплощадки.

– Серегой меня зовут, – сказал блондин и, сняв пробку, протянул мне бутылку со словами, – гостю в первую очередь.

– За мирную жизнь советских граждан выпить?! Пафосно слишком. За нас, за вас и за здоровый глаз – это более актуально. Давай выпьем за справедливость?! За добро, даже, если оно достигается кулаками! – я умышлено перефразировал известное всем выражение «Добро должно быть с кулаками», чтобы был компромисс и возможность выбора пути решена и достижения желаемого, т.е. добра.

Я не стал объяснять свое мнение по поводу тоста, да и возможно, что этот парень, хоть и является авторитетом всего посёлка, но своё неполное общее образование, если и получил, то в «местах, не столь отдалённых». И вряд ли это нужно было это делать здесь, сейчас и для этого, сейчас совсем не грозного вожака, а такого же чувака, в меру моднючего и в тоже время, как и я, живущего не на широкую ногу. Да и работает где-то на заводе гидроагрегатов слесарем или токарем, если во время отбывания срока, назначенного за «хулиганку», там его обучили рабочей специальности. Тогда это считалось одним из верных путей к исправлению – получение образования и рабочей профессии.

Пили, естественно из горлышка. Вот было время: пили газировку в автоматах десятки людей; ходили в общественные бани, пользовались поочередно одними тазиками; делили одно яблоко на троих, откусывая поочередно куски, стараясь других не обидеть, разделив честно; за делёж вина и говорить не принято – «ухтышников» (это те, кто брался делить на всех, но ему, как последнему «случайно» получалось больше других и они, обычно удивленно вскрикивали «Ух, ты!»), если такие однажды о себе дали знать, больше в компанию не приглашали просто; жмотство не приветствовалось совершенно. Как было принято, спросил:

– На скольких делим?

Князь довольно улыбнулся, обвел своих одобрительным взглядом и сказал, приближая жестом от себя ко мне бутылку, которую я так и держал перед собой:

– Пей, Дядя Саша! Можешь до дна. Гуляем сегодня. Мы ещё «нарисуем»…

– Слово было сказано, за то и выпью, – добавил я и приложился к бутылке, заливая воспалённое нутро, от «прогрева» на танцплощадке розовой жидкость, с температурой, при которой кузнецы не делают глубокую закалку и характерно «пш-ш-ш», при соприкосновении её с плотью не получилось.

Отпив треть бутылки, я передал её Серёге. Полез в карман и достал «дежурную» карамельку, предназначенную обычно для придания свежего дыхания, развернул, откусил половину, а вторую также предложил своему оппоненту и уже, можно сказать собутыльнику. Он взял кусок конфеты и закусил кусочком карамельки. Я достал пачку каких-то болгарских сигарет, если не ошибаюсь, толи «ТУ-134», толи «Интер», которые курил с небольшим стажем, протянул Князю, он подобным жестом предложил свои сигареты. Со стороны посмотреть – одна любезность, кто поверит, что около недели назад «квасили» друг другу физиономии и никому в голову не приходило поднять руку и крикнуть: «Стоп!» Остыть, подумать, что творим, покурить и пожав друг другу руки, разойтись. Тогда не оказалось ни одной холодной головы, вернее головы с холодным разумом.

Договор в устной форме, конечно, был заключён: мы не «борзеем» на их территории и не препятствуем их нахождению с мирными намерениями на нашей; к ним предъявляются такие же требования договора. «Кровью» не подписывали договор и по этому поводу было принято примечание, что если конфликт между представителями сторон урегулировать мирным способом не представляется возможным, то драку прекращать после первого же кровопускания, не допускать зверских избиений.

Кто-то скажет, это всё слова – дал слово, забрал слово. Может быть и такое случалось, но мы тогда действительно верили и от души желали, что «топор войны» будет зарыт надолго и к этой теме возвращаться не придётся.

После процедуры принятия договора, присутствующие сошлись вместе и не для того, чтобы надавать друг-другу тумаков, а чтобы пожать руки, как это делают соперники в спортивных соревнованиях, скажем в футболе, и чтобы запомнить, насколько возможно лица тех, с кем мы полчаса назад были ещё враги, а сейчас союзники.

Танцы продолжались и мы, распрощавшись со своими союзниками, друзьями называть всех собравшихся было рано, соли то с ними еще практически не ели, мы тем же потоком, под возгласы тех, кто не понял, где мы пропали, возвратились в центр танцплощадки и отожгли на славу. Я, не дожидаясь «белого танца», пригласил ту, которую надеялся сегодня проводить в Дубки. Это совсем недалеко от парка, но и дело не в этом. Любовь всесильна, если сильно захотеть, ничто не сможет остановить тебя перед достижением цели.

Музыканты заиграли прощальный танец. Молодёжь загудела. Так не хотелось расходиться. Но мы обязательно ещё не раз придём сюда, что снова замечательно провести вечер выходного дня. Мы будем обниматься и целоваться, провожать девушек до мой и не отпускать их из своих объятий «до петухов». Всё это будет, потому что мы молоды и влюблены.

– Какое это счастье, братцы, жить!!! – кричал Дядя Саша, возвращаясь со свидания в свою общагу студентов №2 с первыми лучами восходящего солнца по пустой дороге ещё сонной улицы.