Читать книгу И взошла звезда полынь - Александр Жданов - Страница 10
Часть первая
VIII
ОглавлениеДекабрь перевалил за середину, и год завершался ещё одной футуристической выставкой, как утверждали устроители, последней. Как ни сопротивлялась Татьяна, Варе всё же удалось вытащить её на эту выставку. Как и прежняя, февральская, называлась она заумно и вызывающе. С афиши на входе бросались в глаза цифры – «0, 10». Это и было названием.
– Какое странное название, – изумилась Татьяна, – «десять сотых»!
– Не «десять сотых», а «ноль – десять», – поправила её Варя, по обыкновению оживляясь.
– Тогда почему бы не написать через тире «0 – 10»? – Татьяна искренне пыталась понять.
– Ты опять ищешь логику, – весело возразила Варя, – а её нет. Забудь! Пошли, там будет много интересного.
Картин и впрямь было много. Они висели вразнобой – горизонтально и сверху вниз, казалось, что никто не только не стремился хоть сколько-нибудь выровнять развешанные картины, но здесь умышленно упразднялось всё ровное, привычное, гармоничное.
Как и предвидела Татьяна, отовсюду с холстов набегали круги, треугольники – вообще геометрические фигуры, а ещё было много чёрного цвета. Но в большей мере внимание Татьяны и, как она успела заметить, многих других привлекал холст, вывешенный там, где предполагался Красный угол. На холсте был не квадрат даже, а не совсем точно нарисованный четырёхугольник. Чёрный. Татьяна отводила взгляд, отходила к другим картинам, но снова и снова возвращалась к квадрату.
Из того места, из которого на Татьяну исходил обычно свет, сейчас тянуло холодом. Эта чёрная фигура была точно ночное окно, отверстое в бездну.
несколько раз повторила про себя Татьяна. Она почувствовала, что её тронули за локоть. Обернулась – рядом стояла Варя.
– Вижу, тебя это завораживает, – заинтересованно сказала она.
– Скорее, затягивает. Как в бездну. Вы все же смогли победить солнце. Вы погасили его.
– Тебе не понравилось, – Варя явно огорчилась.
– Мне страшно. А тебя это, как вижу, воодушевляет.
– Да! Это то, что нужно сейчас.
– Вы погасили солнце, – повторила Татьяна. – Знаешь, если это твои убеждения, я не имею ничего против. Но тогда нам лучше не видеться. Извини. И прощай.
Татьяна направилась к выходу, а Варя огорчённо произнесла ей вдогонку:
– Как знаешь…
Татьяна шла домой в твёрдой уверенности, что с бывшей подругой больше не увидится, что перечеркнёт и забудет весь этот её короткий интерес к странному искусству.
Так оно и складывалась. Жизнь в доме Одинцовых шла по заведённому порядку. Встретили Рождество и Новый год. Татьяна по-детски радовалась ёлке и подаркам. Временами, правда, задумывалась и грустнела, но дома это относили на счёт её взросления и созревания.
На Крещение Господне выдался прекрасный день. Отстояв литургию в храме, Одинцовы вернулись домой в прекрасном настроении. Особенно был воодушевлён профессор. Пока Дуняша накрывала стол к завтраку, он даже сел к роялю, сыграл несколько фраз, сбился, смутившись, махнул рукой и, громко отодвинув, едва не опрокинув, стул, с шумом встал. Домашние хорошо понимали эту внезапную неуклюжесть профессора. Она выдавала его крайнее смущение. С возрастом профессор не утратил мальчишечье стремление быть лучшим во всём. Вот и играть на рояле ему хотелось не хуже дочери, хотя и опыта, и умения было маловато.
За завтраком, просматривая газету, профессор обратился к жене:
– Вообрази, Аля, Виктор Радиковский к Георгию представлен. И гляди-ка уже и подпоручик.
Он отложил газету и выразительно посмотрел на жену и дочь. Профессор старался не подавать вида, но во всём его облике читалось: «Разве мог мой студент быть иным». Александра Аркадьевна улыбнулась и перевела взгляд на дочь. Татьяна ответила обыкновенной своей фразой:
– Вот как? Рада за Виктора Петровича.
А Владимир Сергеевич не удержался:
– Вы знаете, что я не одобрял решения Виктора идти на войну. Наука может потерять от его отсутствия. Но таково было его решение. И, уж ежели он выбрал эту стезю, то и на ней должен поступать достойно. Именно таким может и должен быть сын профессора Радиковского и мой студент.
Одинцов отвернулся и незаметно промокнул салфеткой глаза.
Чаепитие продолжилось, но тут горничная доложила, что Татьяну Владимировну спрашивает какая-то барышня. Все переглянулись.
– Кто бы это мог быть? – спросил Одинцов. – Ладно, зови к праздничному чаю.
Через мгновение действительно вошла барышня в платье, похожем на гимназическое, с небольшим белым воротничком, короткие волосы аккуратно собраны под белым платком. С трудом Татьяна узнала в ней Варю.
– Это Варвара Вишневская, моя гимназическая подруга, – представила она Варю родителям. – Но что это за наряд?
Тем временем Александра Аркадьевна пригласила:
– Садитесь к столу, Варвара…
– Андреевна, – подсказала Варя.
– Садитесь, Варвара Андреевна, будемте чай пить. Дуняша принесёт сейчас прибор.
– Я ненадолго, – Варя всё еще стояла и говорила, обращаясь больше не к Татьяне, а к профессору и Александре Аркадьевне. – Я, видите ли, проститься…. Мы с Татьяной недавно на выставке были, так вот… Нет, пустое, всё не то. Я не о том. Брата моего, Серёженьку, убили. Слушатели академии художеств не подлежат мобилизации, но он сам напросился… И вот. Я в Кауфманскую общину поступила, курсы скоро окончу и уеду.
Но Одинцовы и сами догадались, видя на Варе платье сестры милосердия, а она продолжала:
– Не знаю, удастся ли тогда проститься. Мама меня не поняла. Но мне необходимо проститься с тем, кто меня хоть изредка будет вспоминать…
5
Строки из стихотворения А. Блока