Читать книгу Жизнь под чужим солнцем - Александр Жигалин - Страница 5

Настроив видеокамеру, Виктор, нажав кнопку «запись», дождался, когда загорится зеленый огонек.

Заняв место в кресле, взял со стола бокал с виски. Пригубив, вернул на место.

«Нет. Чтобы выговориться, надо видеть глаза собеседника, то, как человек воспринимает информацию. Вопрос, где взять человека, которому можно довериться, который не подведет и не предаст?»

Покинув кресло, Виктор подошел к окну. Раздергивать шторы не стал. Постоял, подумал, вернулся.

«Что, если собеседником стану я сам?». Оглядевшись, развернулся лицом к зеркалу. Отражение, улыбнувшись, подмигнуло.

«Перенастрою камеру, наговорю кусок, просмотрю. Не понравиться – сотру».

Обрадовавшись простоте решения проблемы, Виктор, взяв в руки бокал, сделал еще глоток. Алкоголь приятно защекотал горло.

«Другое дело!».

Отражение возвращать бокал на стол не стало, предпочло оставить греть виски теплом ладоней.

«С чего начнем?».

Заглянув в тетрадь, где план рассказа был расписан по пунктам, Виктор задумался.

«Коли выпала честь вести беседу с самим собой, думаю, начать следует с вопроса, адресованного самому себе: с чего все началось? Ответ – с игры в бильярд».

Отражение придало лицу выражение глубокомыслия.

«Нет. Правильнее будет сказать – все началось с любви. Звучит банально, но так и есть. Все началось с любви – настоящей, не притворной. На моих глазах любовь рождалась, переживала юность, обретала одержимость, повзрослев, стала мудрее в тоже время ранимее».

Вздох стал заключительным аккордом слов о любви, будто и не слова то были, а мелодия.

Мелькнувший в зеркале зеленый огонек напомнил о камере.

––

Познавать друг друга Илья и Ольга начали с роддома. Родились с разницей в две минуты. В детском саду кроватки их стояли рядом. В школе одиннадцать лет просидели за одной партой. Затем – институт.

Не будь я свидетелем всего пути, не поверил бы, что такое бывает.

Когда на четвертом курсе был объявлен день свадьбы, облегченно вздохнули все. Декан и тот произнес фразу: «Будь моя воля, поженил бы еще в яслях».

Вспоминая, как все происходило, я одновременно испытываю и чувство радости, и чувство сострадания. Сострадания – от того, что по-настоящему красивой любви не суждено было дожить до старости.

Не подумайте, что любовь умерла или иссяк запал. Нет. Любовь живёт по сей день. Вот только живет она в одном человеке – в Ольге.

Илья покинул это мир за 18 часов до своего тридцатилетия.

Описать словами, что пережили все мы, когда узнали, что Ильи больше нет, невозможно. Ощущение было, словно из души вынули нечто жизненно важное, на месте чего образовалась пустота. Пустота, заполнившись горечью утраты, заставляла мучиться от бессилия, от того, что нельзя повернув время вспять, вернуть все на круги своя.

Узнав о гибели Ильи, я начал верить, что Господь призывает лучших.

Зачем? Не знаю. Возможно, находит более достойное место, возможно человека заждались там, где все по справедливости, где каждый отвечает за содеянное. В то время, когда содеянное идет на благо всем.

Вопрос, как быть с любовью? Вознаградил Господь двоих и вдруг одного забирают, чтобы другого заставить страдать. Во имя чего?

Ответ может быть только один – во имя дитя. Это единственный человек, кому женщина обязана продолжать дарить нерастраченную любовь на протяжении отпущенных ей лет.

Сын – продолжение рода. В нем кровь Ильи, а значит, и частица его самого.

Тяжело осознавать, что жизнь в большей степени зависит от обстоятельств, чем от помыслов и действий. Никто не в состоянии предвидеть того, что может произойти через год, через день, через час, через минуту.

Будучи чемпионом России по парашютному спорту, отец Ильи сделал все, чтобы привить сыну любовь к танцующим в небе куполам.

И у него это получилось, Илья боготворил небо. Боготворил настолько, что, слушая рассказы о небе, возникало ощущение, будто человек и вправду способен парить в облаках.

В день, когда основной парашют не раскрылся, а запасной раскрылся слишком поздно, Илья не совершал прыжок – он парил, как парит окрыленная восторгом жизни птица.

И ведь было от чего восторгаться: Ольга, провожая мужа на аэродром, шепнула, что ждет ребенка.

26 июля должен был стать для них днем абсолютного счастья, стал днем скорби и утраты.

Пережив смерть мужа, Ольга родила еще одного сына, приняв из рук акушерки как награду за потерю любимого человека.

Спустя неделю после похорон выяснилось, что не одни мы переживали утрату.

Ирландский сеттер, подаренный друзьями Илье, считался членом семьи.

Сопровождая хозяина на аэродром, Рэй был свидетелем всех его прыжков, последнего в том числе. Он же оказался первым на месте падения в момент, когда Илья еще, будучи в сознании, ждал встречи со смертью.

Успел ли сказать что-то своей собаке, известно было только Рэю. Теперь неизвестно никому.

Пес не покидал место гибели хозяина на протяжении нескольких дней. При появлении людей убегал в лес, потом возвращался. На шестые сутки, собаку нашли мертвой среди венков.

Говорят, что пес умер от разрыва сердца. Я же думаю – от тоски.

Сделав глоток, Виктор, достав сигарету, закурил.

Отразившееся в зеркале облако дыма было похоже на застывшего в ожидании человека, глаза которого были прикрыты бело-голубой вуалью.

Дым растворяться не спешил, казалось, отражение купается в нем, наслаждаясь моментом успокоения души.

Виктор же испытывал удовлетворение отчасти от ударивших в голову виски, отчасти от воспоминаний, мешающих жить так, как жил до злополучного дня.

Хотя… Злополучным ли был тот день? Может, наоборот?

––

– Началось всё через год после гибели Ильи.

Забегая вперед, следует сказать, ни тогда, ни сейчас я не испытывал столько тяжести в душе от того, что произошло и продолжало происходить до определенного времени. И чем дольше происходило, тем яснее было ощущение причастности к чему-то невероятно интересному, во что поверить чрезвычайно трудно.

Вот такая, братцы, штука – жизнь. Что ни судьба, то история, предисловием к которой является рождение человека.

Что касается суждений о том, что человек способен сам выстраивать судьбу, могу сказать одно: такое возможно, если судьба подскажет, как следует человеку поступить.

Итак, как я уже говорил, все началось с бильярда.

Игрок я не ахти какой. В кругу любителей кое-что могу, иногда даже очень. Когда же дело доходит до игры профессиональной, то здесь я пас. До того, как увлечься бильярдом, работал инженером в НИИ. После закрытия института подрабатывал автомехаником в сервисе. Пробовал возить шмотки из Китая, прогорел.

Выбраться из долговой ямы помогли друзья. Они же замолвили словечко перед директором охранного бюро, который взял меня на работу исключительно из-за внешних данных. Ростом я выше среднего, в плечах косая сажень. По натуре добряк, если не заденут за живое.

В остальном как все – без вредных привычек, любящий родителей и, конечно же, жизнь во всех ее проявлениях.

Так сложилось, что бильярд захватил меня с головой. Через год я начал выигрывать, через полтора попробовал сыграть на деньги.

С тех пор жизнь изменилась настолько, что представить себя вне бильярда я не мог по причине того, что вжился в атмосферу игры нутром.

Вечерами в нерабочие дни наведывался в «Шаровню» – так называется бильярдная – сыграть партию-другую. Уходил по аккомпанемент шелестевших в кармане купюр.

Не скажу, что все всегда проходило гладко. Не обходилось и без черных дней. Нарвавшись однажды на профессионала, я не смог заставить себя остановиться, проиграл все, что было, залез в долги. Ночь не спал, все думал, как такое могло произойти. Со временем научился отличать любителя от профессионала.

И вот второе сентября – день как день. Ничем особенным он не отличался до появления в бильярдной человека, чей взгляд невозможно спутать ни с каким другим.

Часы показывали 18-15 на тот момент, когда меня окликнул администратор:

– Виктор! Человек изъявляет желание сразиться.

Мужчина, которому на первый взгляд не было и сорока, подойдя к столу, провел рукой по бортику.

– Разминаетесь?

– Да, – произнес я, ожидая предложения сыграть партию – другую.

Незнакомец, протянув руку, представился:

– Владимир.

– Виктор, – ответил рукопожатием я.

– Компанию не составите? По поводу ставок я в курсе.

– Если в курсе, почему бы не сыграть.

Взяв мелок, я намеревался пройтись по кончику кия. Остановило то, что новый знакомый смотрел на раскатанные по столу шары глазами гипнотизера.

– Раньше играли? – на всякий случай, решил поинтересоваться я

У незнакомца на лице не дернулся ни один мускул.

– Имел удовольствие. Не так часто, как хотелось, но свояка от чужака отличить смогу.

– В таком случае прошу.

Показав на кии в шкафу, я краем глаза начал следить за тем, как Владимир будет выбирать орудие игры – со знанием дела или возьмет первый попавшийся.

Вывод не заставил себя ждать – дилетантом незнакомца назвать было трудно.

Мало того, в подсознание закралось опасение, а не засланный ли Владимир казачок? Сольет пару партий, после чего предложит повысить ставку.

– Первая партия разминочная, – поспешил напомнить я. – Затем по штуке. При каждой следующей партии ставка увеличивается на пятьсот рублей.

– Принято.

Прикинув кий на вес, Владимир дал понять, что готов.

Разминочная партия не дала никакой информации. Играл новый знакомый аккуратно, в тоже время ошибок наделал столько, сколько мог позволить себе только игрок любительского разлива.

Если делалось сознательно, то в человеке умер большой актер. Другого сравнения подобрать было трудно.

В следующей партии разбивал Владимир.

Основная группа шаров оказалась не тронутой. Пара откатилась без намека на атаку. Пришлось отыграться. Удар. Один шар оказался у длинного борта, другой уперся в короткий.

Так мы катали минут пять, пока Владимир не попытался забить свояка. Шар ударился о губку и отошел к центру.

Моя атака была более результативной. Забив, я понял, что партию можно взять всухую.

В итоге так и получилось – 8:0. Первая тысяча рублей перекочевала из бумажника Владимира ко мне в карман.

Вторая партия оказалась менее успешной, счет говорил сам за себя – 8:5.

Третья заставила напрячься. Игра складывалась так, что приходилось рисковать. О комбинациях речи не шло. Не забей я, забьет Владимир. Результат – 8:6.

При ставке в три тысячи игра поменялась кардинально, стекающие по спине струйки пота стали напоминать о том, что меня могут развести.

При мысли, что соперник профи, я начинал следить за реакцией Владимира. Тот был спокоен, как удав.

«Профессионалы себя так не ведут. Они или возмущаются, сопровождая действия крепкими словечками, или радуются, как дети, заставляя соперника думать, что попадание было случайным».

Партия закончилась со счетом 8:5. Результат приемлемый, чего не скажешь об игре. Та была настолько нервной, что от победы я не получил никакого удовлетворения.

Владимир же вел себя так, словно был уверен – победа будет за ним.

– Ну что, продолжим? – сложив шары в треугольник, новый знакомый протянул биток.

– Предлагаю сделать перерыв, – ответил я, положив шар на стол.

– Перерыв?

Взгляд Владимира коснулся моих глаз.

– Выпьем по бокалу пива. Если есть желание, можно чего-нибудь покрепче.

Подав знак бармену, я направился к стойке, надеясь, что новый знакомый последует за мной.

Каково же было удивление, когда тот выбрал стол у окна. То был ход. Всем видом своим Владимир демонстрировал решимость контролировать ситуацию везде – и на игровом поле, и в пивном зале.

Мне ничего не оставалось, как занять место напротив.

Пиво было такое, какое я люблю – холодное, резкое. Сделав глоток, я не удержался, залпом выпил полбокала.

– Что, так пить хотелось? – пригубив, произнес Владимир.

– Пиво вкусное.

– Это да.

Вернув бокал на стол, Владимир глянул в окно. Дальше последовал вопрос, на который я не сразу нашел, что ответить.

– Как относитесь к животным?

– Нормально.

– Нормально – это как?

– Как все.

– Все по-разному. Кто-то ненавидит, кто-то любит, кому-то безразлично.

– Думаю, третье.

– То есть в вашем доме никогда не было ни собаки, ни кошки?

– Не было. А с чего вы вдруг заговорили о животных?

– Потому что хочу предложить пари. Пять партий на результат.

– Пари – понятно. Непонятно, причём здесь собаки и кошки?

– Сейчас узнаете.

Отодвигая в сторону бокал с пивом, Владимир словно расчищал поле боя.

– Вы и я сыграли пять партий. Выигрыш составил десять тысяч рублей.

– Как договаривались.

– Я увеличиваю ставку в десять раз. Выиграете три партии из пяти – получите тридцать тысяч.

– А если проиграю?

– Если проиграете…

Владимир жестом дал понять, что мне следует переместиться ближе к окну.

– Человека на скамейке видите?

– Не только вижу, но и знаю, как зовут – Степаныч. Человек без определенного места жительства. В прошлом неплохой бильярдист.

– Речь не о бомже. У ног Степаныча лежит собака, судя по окрасу и ушам – ирландский сеттер. Сегодня-завтра собака принесет щенков – это видно невооруженным глазом.

– И?

– Проиграете, купите у Степаныча щенка. Воспитывать будете год.

– Почему год?

– Дальше на ваше усмотрение. Захотите оставить – оставляйте, нет – сдавайте в приют.

– Не понимаю…

В моей голове в очередь выстроились не менее десяти вопросов. Я готов был озвучить все сразу, как вдруг прозвучали слова, которые положили конец недопониманиям.

– Почему условие именно такое? Потому что я так хочу.

– Но я…

– Принимаете или не принимаете?

– Интересно, что будет, если соглашусь?

– Для начала договоритесь со Степанычем, чтобы он не просто продал вам щенка, а предоставил возможность выбрать самому.

Владимир говорил с такой уверенностью, словно знал, что я соглашусь.

Помедлив с минуту, я произнес:

– Идет.

В ту же секунду новый знакомый потребовал, чтобы я спустился вниз и переговорил со Степанычем. Мне ничего не оставалось, как пойти к выходу.

Степаныч отреагировал по-деловому:

– Пятьсот рублей сразу, тысячу потом.

На вопрос, смогу ли я выбрать щенка сам, ответил:

– За двести рублей позволю принять роды.

Вернувшись в бильярдную, я доложил, что договоренность достигнута.

Здесь нужно сказать, что с момента заключения пари меня начал мучить вопрос: каким образом новый знакомый собирается контролировать мое участие в жизни еще не родившейся, но уже получившей кров собаки?

Поразмыслив, я пришел к мнению, что вопрос по поводу контроля прозвучит некорректно. Во-первых, я еще не проиграл. Во-вторых, пари есть пари. Не выполнить условие означало поставить под удар слово чести.

И вот шары расставлены. Оставалось кинуть жребий, кому разбивать первым.

Удача в этом раз сопутствовала Владимиру.

Поначалу партия складывалась, как и предыдущие пять. Забив три шара, я совершил ошибку, за которую пришлось поплатиться двумя. Затем обменялись свояками, после чего я умудрился изобразить дуплет в среднюю лузу.

Ход событий воодушевил, и я попытался забить дальний шар по прямой. Тот, задев губку, откатился к противоположной лузе, где встал так, что Владимиру оставалось лишь подкатить два шара сразу. Что он и сделал. Счет сравнялся – 5:5.

Кураж исчез, будто и не было. Вместо него в душу закрался червячок, начавший точить изнутри.

«Только б не проиграть, только б не проиграть», – постукивали молоточками в голове мысли.

Очередь совершить удар была за Владимиром.

Резка под большим углом в среднюю лузу должна была разрулить ситуацию в корне. Забей соперник шар, все могло кончиться раньше, чем хотелось мне. Но Владимир промахнулся.

Помню, когда шар катился, я не чувствовал ни ног, ни рук. И то, и другое было при мне, но в тоже время будто не мое. Зато, какое пришло облегчение, когда шары встали под удар с двух сторон сразу. Бильярдисты такое расположение называют «подставой».

Мне ничего не оставалось, как начать праздновать победу. Забив шестой, а затем седьмой шар, я направил восьмой в дальную лузу.

––

Последняя фраза была произнесена на выдохе. Отражение, покинув кресло, исчезло из поля зрения видеокамеры.

Через минуту со стороны кухни раздался звук открывшейся дверцы холодильника, затем шаги по коридору, щелчок выключателя.

Свет, проникший через приоткрытую дверь, отразился в зеркале очерченной полоской. Вслед за ним появилась тень, за тенью явление в образе человека.

Какое-то время в зеркале отражалась спина, потом рука с зажатой в ладони бутылкой пива, после чего все исчезло.

Приложившись к бутылке, Виктор сделал пару глотков. Смачно икнув, глянул в сторону видеокамеры. Убедившись, что запись идет, сделал ещё глоток.

––

– Итак, на чем мы остановились? Ах, да! На том, что победа в первой партии досталась со счетом 8:5.

Испытал ли я удовлетворение? Ничего подобного. Была настороженность, предстартовое волнение, я бы даже сказал, чувство опасности. Хотя какая могла быть опасность? Никакой. Ну, проиграл пари, ну завел собачку. Делов – то на сто рублей.

Отражение, глянув, улыбнулось.

– Это я сейчас такой смелый. А тогда…

При мысли, в случае проигрыша я не только обрету кучу проблем, но и потеряю тридцать тысяч, пот прошибал насквозь.

Тут еще Володенька со словами «Что-то радости в глазах не вижу» будто знал, о чем я думаю.

Пришлось мобилизовать остаток сил, чтобы вернуть себя к настрою на борьбу.

Следующие три партии проходили под девизом «Выиграть любой ценой».

При счете 2:0 я позволил себе проиграть две партии кряду. Потеря инициативы предоставляла противнику фору.

Пятую партию до счета 7:7 нет смысла раскладывать детально, было по три отыгрыша с каждой стороны. Такое случается, когда игроки не хотят рисковать.

Первым попытку взять игру на себя предпринял Владимир.

Порыв забить шар, который не рискнул бы трогать даже профессионал, привел к тому, что шары, разойдясь, заняли позицию диагонального удара.

У меня появился шанс – небольшой и неоднозначный. Надлежало совершить удар, который я делал не раз и не два. Но, то в обыденной ситуации. Когда же на кону тридцать тысяч, уверенности не было никакой.

Видя, насколько внимательно Владимир следит за моими действиями, я обошел стол вокруг. Взяв в руки мелок, прошелся по кончику кия. Прикинув, что будет, если промахнусь, решил отыграться.

Отыгрыш оказался точным, но не расчетливым по силе. Шары ударившись, разошлись по коротким бортам. Отрекошетив от бортов, встали напротив одной из центральных луз.

Игра была сыграна.

Сопернику оставалось завершить партию ударом, который был под силу даже новичку. Владимир так и сделал, поставив как в пари, так и в игре точку.

Тридцать тысяч помахали ручкой, прислав взамен щенка, имя которому предстояло придумать. Заодно научиться обращению с животными, о которых я знал только то, что у собаки имеется хвост и что передвигается на четырех лапах.

Владимир тем временем с абсолютным спокойствием в глазах положив кий на стол, произнес:

– Игра закончена. Можно пожать друг другу руки.

Обмен рукопожатием был сравним с подписанием акта о капитуляции. Взгляд победителя тем временем не выражал ни радости, ни восторга – будто не было ни пари, ни победного шара.

Я же, не дожидаясь, когда новый знакомый наденет куртку, задал вопрос, который хотел задать до начала игры.

– Скажите, почему собака? И почему у Степаныча?

Владимир словно ждал, что я задам именно этот вопрос.

– Об этом вам лучше спросить у нее самой.

– У кого? У собаки?

– Да. У сеттера, кличку которому вам предстоит придумать.

Столь странного ответа принять было трудно, если не сказать большего. Глядя, как удаляется спина непрочитанного мною человека, как открывается и закрывается дверь, и все время пытался понять, что хотел человек сказать, говоря о собаке, как о человеке.

Попытки найти ответ оказались настолько тщетными, что я вынужден был, подписать еще один акт – на этот раз акт о капитуляции внутреннего состояния.

Подойдя к окну, я долго смотрел сквозь умытое дождем стекло. Не видя ничего, кроме прильнувшей к ногам Степаныча псины, думал: «С чего вдруг судьбе понадобилось связать мою жизнь с жизнью еще не родившегося щенка? Кто за всем этим стоит? И что вообще все это значит?»