Читать книгу Бульварное чтиво. Повести и рассказы - Александр Казимиров - Страница 7

Желания человека бывают так высоки, что в попытке достичь их многие свернули себе шею. Никодим Рюмин боготворил группу ZZ TOP. Ублажая каприз души, он игнорировал заповедь: «Не сотвори себе кумира» и стремился во всем походить на заокеанских богов. Первым делом он отпустил бороду, холил и лелеял ее, ежедневно вычесывая тополиный пух и всякую гадость, занесенную ветром. Бородка была действительно уникальна – не очень густая, скорее жиденькая, но весьма длинная. Поговаривали, будто Рюмин использовал какие-то мази для ее роста.

Гуляя по улице, он привлекал взгляды прохожих неординарной внешностью. Ребятня считала Никодима джином, выскочившим из бутылки портвейна. Старушки, завидев его, сторонились. Девицы, наоборот, проявляли повышенное внимание. Они выдергивали из бороды волосок и произносили: «Трах-тарарах!», мечтая о восстановлении целомудрия. Иностранная делегация, прибывшая в город с дружественным визитом, приняла Никодима за монаха-отшель-ника и сфотографировалась с ним.

Работал поклонник рок-музыки в банно-прачечном комплексе оператором котельного оборудования. Довольствуясь сравнительно небольшой зарплатой, он грезил о мотоцикле известной марки «Harley Davidson». Никодим откладывал деньги и становился прагматичным жлобом, или просто жлобом. Он скрупулезно пересчи-тывал сдачу и петушком наскакивал на продавщиц с претензиями. Вследствие этого, обслуживать его не торопились. Подолгу стоя у прилавка, он терпеливо ждал – когда его вновь обсчитают и… – закатывал скандал.

Под Новый год Рюмин плюнул на выходные дни и трудился в поте лица: экстравагантный Дед Мороз с черной бородой обслуживал утренники и банкеты. По вечерам, пересчитав дневной заработок, Никодим видел себя в кожаной жилетке, очках «каплях», с развивающейся на ветру волосатой красотой. Его мотоцикл летит по улицам города. Захлебываясь от восторга, за ним гонятся дворовые псы. Умирая от зависти, они пытаются тяпнуть Рюмина за ногу. Но куда там…

Весной солнце так припекло голову Никодима, что он приобрел на автомобильном рынке старенький «Восход» – на «Harley» денег не хватило. Сутки напролет Рюмин возился с мотоциклетом: перебирал движок, до блеска полировал никелированные выхлопные трубы и замысловато выгнутый руль. Надо отдать должное – «Восход» засиял! Выразительно урча, подобие «Harley Davidson» рвалось в дорогу.

Страна отмечала праздник труда и ликовала в пьяной эйфории. Воздушные шарики уносились в небо, пролетариат горланил песни и бил друг другу морды, а во дворе банно-прачечного комплекса, игнорируя всеобщее веселье, появился человек в черном. Его борода не оставляла сомнений, что это участник легендарной группы ZZ TОР. Он выкатил из сарая железного коня. Рявкнул движок, колеса с истошным визгом оставили на асфальте след жженой резины. Многие горожане стали очевидцами потрясающего шоу: по улице мчался обезумевший мотоциклист. За ним, задыхаясь от погони, – свора облезлых собак.

Минута славы длилась недолго – на повороте бороду седока замотало в колесо, голову дернуло так, что очки, сверкая тонированными стеклами, слетели. В стремлении их поймать, железный конь завалился на бок. Полсотни метров он волок седока по асфальту. Наконец мотор чихнул на прощание и заглох, приглашая зевак полюбоваться потрясающим зрелищем. Очевидцы трагедии отогнали дворняг и хотели оттащить Никодима с проезжей части, но запутавшаяся в спицах борода крепко удерживала его. Эскулапы из скорой не церемонились, взяли да и оттяпали волосатую гордость. После экзекуции Никодим выглядел как боярин, побывавший на приеме у Петра I. Переломанного байкера загрузили в машину и доставили на операционный стол.

Традиционная медицина оказалась бессильна – шейные позвонки раскрошились. С конечностями дела обстояли не лучше. Ничего другого не оставалось, как отправить безнадежного пациента в экспериментальную секретную клинику, где фокусы врачей не имели предела.

Никодим открыл глаза. Стерильный до безобразия окружающий мир благоухал лекарствами. Похожая на бациллу медсестра светилась от счастья и всплескивала руками.

– Батюшки, очнулся! Крепкий, доходяга!

Она выскочила из палаты и тут же явилась с бородатым старикашкой. Тот, не скрывая любопытства, коснулся лба Рюмина.

– Тридцать семь с половиной, не меньше! – на ощупь определил доктор. – Ничего страшного. Главное, что в себя пришел! О вас, молодой человек, весь ученый мир говорит!

Никодим понял, что прославился. Хотелось пожать врачу руку, но сделать это было нечем. От беспомощности или от сострадания к себе он застонал. Профессор со скрипом разогнулся.

– Вот, Караваева, присобачим ему руки, ноги и получится киборг! Я заказал в Германии механические протезы. От настоящих конечностей не отличишь! Глядишь, еще и женится.

– Да кто ж за него выйдет, за конструктор этот? – Караваева ехидно усмехнулась.

– Да хотя бы и ты, ради эксперимента! А уж клиника возьмет вас на полное содержание. – Доктор раздел медсестру глазами и представил брачную ночь.

– За что вы мне жизнь сломать хотите, Яков Петрович?

Из девичьих глаз выступили слезы.

– Глупая, не понимаешь своего счастья! Вон Глафира Макакина с головой живет и рада до смерти. Погладит ее, послушает умные речи и – пошла налево. А сколько денег государство выделяет на ее содержание! – Яков Петрович Ребиндер сунул руки в карманы и ударился в словоблудие: – На фоне толпы отдельно взятая личность незаметна, как песчинка на склоне бархана. С таким мужем, радость моя, самая пестрая толпа на вашем фоне будет смотреться бледно, ажурно выражаясь – кучкой экскрементов.

Караваева в душе надеялась на чудо, верила: доктор войдет в ее положение и скажет: «Ну ладно, ладно… Пошутил я! Найдем другую кандидатуру на роль невесты». Но доктор молчал.

– Так то – голова! Она совершенно безобидная. Кулаков у нее нет, в морду треснуть нечем. Стоит себе на тумбочке, как радио, по ночам не домогается! А мне с этим-то спать придется! – всхлипывая, Караваева прокляла свою незавидную участь.

– Переспишь разок, ради диссертации. Потом мы его оскопим!

Приговор лишил сознания воскресшего было Никодима.