Читать книгу Поиски в пути - Александр Койфман - Страница 5

19.07.18. Лимере.

Летом я всегда живу на природе, в нашем с Пьером доме в Лимере, в долине Луары. Наш полутораэтажный дом расположен на улице Нуаре, недалеко от центра деревни. Рядом с домом большой каменный сарай, в нем когда-то предки Франсуа держали сельскохозяйственные машины, когда у них были и кукурузные поля. Но потом все засадили виноградом. Сейчас там только два автомобиля: мой и Пьера. Винодельня и погреб на другой стороне улицы, ближний виноградник дальше за ними между двумя рощицами. А следующие – на склонах холмов. До ближайшего городка Амбуаза – десяток километров, до реки с полкилометра. До большого города Тура минут двадцать на машине.

Полное захолустье, сонная деревня, кроме периодов сбора винограда. Франсуа как-то жаловался мне, что совсем не занимается виноградником. В результате вино производится ординарное, дает около семидесяти тысяч евро в год чистого дохода. Ему этого вполне хватало, так как в университете он получал больше. Нам с Пьером тоже хватало. Но теперь, когда он окончил колледж, завел подругу и намерен года через два-три жениться, этого вряд ли будет достаточно. Поэтому он после колледжа всерьез занялся виноградником. Выкорчевал участок со старыми лозами, заменяет сорта. Бог его знает, что у него получится. Я уже давно не вмешиваюсь в его дела. Мне моих пятидесяти тысяч евро в год достаточно для содержания квартиры в Париже и редких поездок по Европе. А если потребуется для чего-то большее – можно продать часть ценных бумаг. Мэтр Вилар говорил, что моя доля в них стоит около двухсот пятидесяти тысяч евро.

День прошел в неторопливых каждодневных хлопотах. Привела себя в порядок, хоть никого не ожидаю, но мне ведь сорок пять, не так просто выглядеть прилично. Приготовила обед – кухарку мы не держим, все делаем сами. Прибралась в доме. Я занимаюсь верхним этажом, полуподвалом – раньше это был нормальный первый этаж, но за двести лет дом врос в землю – занимается только Пьер. Там у него какие-то мастерские, я туда не захожу.

После обеда, убрав все на кухне, где мы с Пьером обедаем, если нет гостей, взяла дневник и устроилась в тени на веранде. Нашла очередные записи в дневнике. Оказывается, теперь писала только после встреч с Игорем.

Но записи скудные и об одном и том же: приехал, накормила, поведали друг другу события прошедшей недели, прогулялись по городу, если не жарко, или устроились читать книги. Игорь обнаружил у меня много книг по живописи и альбомов репродукций – читает и разглядывает взахлеб. То есть английские он читает, но во французских только рассматривает репродукции. Потом отправляю его спать в комнату, которую он уже обжил. В субботу ходим или ездим рано утром на пляж. Только 25 августа, когда мы вернулись из поездки на Кинерет, запись совершенно другая.

25.08.08, понедельник. Тель-Авив.

Даже не знаю, как писать. Ничем я не лучше моей Анечки. Наверное, теперь посмеивается после моего звонка, сообщения о моем «падении». Игорь получил в пятницу увольнительную на три дня. Не знаю за какие заслуги. Приехал, хвастается. А мне уже немного надоели эти вечерние прогулки по Тель-Авиву в пятницу, поездки на пляж в субботу. Хотелось что-то изменить, и я предложила съездить на Кинерет. Там и завершилась наша дружба с Игорем. Начинается совсем другая история.

19.07.18. Лимере.

Опять вспоминаю, отложив дневник. Не думаю, что планировала то, что произошло, но, может быть, я подспудно хотела именно этого, ведь начала принимать таблетки. Но все по порядку. Провизией я запаслась заранее, грешна, захватила и пару бутылок испанского красного вина, сняла по интернету рядом с озером циммер на два дня. Позвонила одной из девушек, работающих у меня, предупредила, что в воскресенье на работу не выйду. Выехали в тот же день, в пятницу. Кинерет где-то совсем рядом, но мы приехали очень поздно, не пошли на озеро. Игорь готовил крылышки а-ля-эш, я сидела, закутавшись в одеяло, на веранде домика. Днем было жарко, но с озера тянуло холодом и влагой. Поужинали, под аппетитные крылышки выпили по стакану вина. И… И мирно разошлись по своим кроватям.

Но ночью мне стало холодно, а может быть, просто обидно за свое одиночество. Встала, как сомнамбула, забралась к Игорю под одеяло. Не думаю, что он ожидал подобного, так как мирно спал в это время. Но когда я прижалась к нему – мгновенно проснулся. Проснулся, я заметила это, лежит без движения, не знает, что делать, или не решается ни на что. Пришлось обнять его, поцеловать затылок. И только тогда он развернулся ко мне, прижал к себе. А дальше… дальше, как обычно, и совсем не холодно. Ночью он будил меня еще два раза, но под утро спал как убитый.

А я встала, когда солнце еще не выползло из-за горизонта, перебралась на свою кровать, села, не обращая внимания на холод, обхватила голову руками. Что я наделала, стерва такая. Разрушила нашу странную дружбу, как я теперь буду смотреть ему в глаза? А в голове предательская мысль: «Что, я не заслуживаю хоть капельку тепла, прилива счастья, маленького бабского счастья хоть на время. Кому будет плохо? Почему я должна терзаться? Нужно будет утром смотреть Игорю в глаза не смущаясь, зачем еще и его заставлять чувствовать себя виноватым». Посидела, посидела, одела брюки, носки и свитер, укуталась в одеяло и уснула.

Утром меня разбудил Игорь:

– Вставайте, Лиза! Завтрак готов.

Он так и не научился говорить мне «ты», как положено в Израиле.

Продираю глаза – он показывает на стол. На столе кофе, нарезанные овощи и зелень, сыр и подогретые вчерашние крылышки. Не кошерно, но я ведь не соблюдаю кашрут. Вылезла из-под одела – я же полностью одета, ушла умываться, приводить лицо в порядок. Нельзя Игорю показаться непричесанной, с мятой физиономией. За стол села с независимым видом, как будто это привычно – садиться за стол, сервированный мужчиной. Наливаю кофе, а в голове одна мысль, как начинать разговор, ведь от этого многое будет зависеть. Но начинать не пришлось. Игорь, обгладывая крылышко, предложил поехать в национальный парк Кфар Нахум. Это совсем рядом, ведь мы у Табхи. Оказывается, он в нем никогда не был. Я там все осмотрела пару лет назад: и еврейские древности, и церковь с хижиной святого Петра под стеклянным полом, но сразу же согласилась, ведь в субботу кроме национальных парков и пойти некуда. И удалось избежать совсем ненужных разговоров о ночном происшествии.

О парке Кфар Нахум рядом с Капернаумом рассказывать неинтересно, все там побывали. Но когда мы вернулись в циммер, я решительно заявила:

– Возвращаемся домой, пообедаем по дороге.

Игорь удивился, ведь могли пробыть в циммере до следующего дня и даже не сходили к озеру, но не стал возражать, молча собрал провизию и все, что мы привезли.

Приехали домой засветло, я ушла в свою спальню, сказав, что хочу отдохнуть, Игорь сел за комп, что-то ищет там. А я тяну время, не знаю, как вести себя дальше. И действительно уснула. После ужина, который я приготовила по-быстрому, вывела Игоря прогуляться по набережной. Когда вернулись с прогулки, жестко сказала сама себе, что вчерашнее не должно повториться, и отправила Игоря в его спальню. Но утром он пришел ко мне, и не было сил и желания сопротивляться. Да и зачем?

В воскресенье Игорь собрался отправиться на базу после обеда, решился на прощанье поцеловать меня. Странное, совсем забытое чувство, когда тебя целует молодой мужчина. Я обняла его, прижалась всем телом, не хотелось отпускать. Он осмелел, взял мою голову в руки, целует много, много раз все подряд: глаза, скулы, шею. Нет во мне никаких «материнских» чувств – это мой мужчина целует меня, это так приятно…

Анне я позвонила поздно вечером, созналась во всем, но только после ее многократных вопросов. Она немного посмялась, но потом заявила:

– Не переживай, все путем. Если он нормальный парень – не станет о тебе плохо думать, а если дерьмо – выбросишь его сразу из головы и жизни. Главное, не мечтай о невозможном, меньше потом расстраиваться будешь.

Но потом снова откровенно расхохоталась:

– Не думала я, когда мы пари заключали, что мне придется бутылку ставить. Приеду – поставлю. Или ты приезжай к нам в Эдинбург.

– К кому, к вам? У тебя кто-то появился? Была бы рада за тебя.

– К сожалению – нет. Просто с удовольствием побродила бы с тобой по нашим горам.

20.07.18. Лимере.

Пьер весь день в винограднике, только обедать приходил.

Вечером, уставший, сразу же ушел к себе спать. А мне вечером нечего делать. Не хотела снова вынимать дневник, терзаться воспоминаниями. Но по телеку нет ничего интересного. Скучный комментатор пережевывает месячной давности говорильню на саммите в Канаде. Размышляет о его важности для развития экономики, охраны окружающей среды. На другом канале дискутируют о событиях на Украине. Как будто они меня интересуют… Не выдержала, все-таки открыла дневник.

28.08.08, четверг. Тель-Авив.

Завтра приедет со своей базы Игорь, что я ему скажу, что делать? Опять барахтаться с ним в постели? Или с гордым видом заявить, что мы ошиблись, нам не следует продолжать отношения? Или просто отправить его сразу в кибуц, заждались его там, вероятно. И сразу же мысль: «Может, у него там девушка, ждет его, а я задерживаю, пользуюсь его слабостью. Но зачем я ему? Мало, что ли, молоденьких девушек в Тель-Авиве? Почему он интересуется не слишком молодой женщиной? Сколько недель он будет вот так приезжать ко мне в свои выходные? А как я потом буду переживать расставание с ним? Может быть, стоит прекратить все сейчас, пока не слишком увязла в этом?» Вопросы, на которые никто еще не находил правильных ответов. Почему же я пытаюсь найти такой ответ? Да, он, безусловно, уйдет от меня… Через месяц или год. Скорее всего, когда завершится срок службы. Кстати, когда это будет? Ну и что? Зато у меня будет хоть несколько месяцев размышлений, переживаний, необходимости заботиться о ком-то. Ведь даже собиралась завести кота.

20.07.18. Лимере.

Запись оборвалась на этом. Но ведь я и сейчас не могу найти ответы на эти вопросы. Но следующая запись совсем с другим настроением.

29.08.08, пятница. Тель-Авив.

В ателье Игорь не появился. Я немного посмеялась над своими вчерашними размышлениями. Все просто. Я ему не нужна. Но оказалось, что он опоздал на автобус и добрался до Тель-Авива позже обычного. Пришел прямо ко мне домой. И я забыла все свои рассуждения, кормила, выстирала его белье. А потом, потом была дивная ночь.

20.07.18. Лимере.

Следующую запись не стала смотреть, отставила дневник в сторону, вспоминаю.

И сейчас прекрасно помню этот день. После обеда начала нервничать. Что же я ему скажу? Зачем мне все это? С другой стороны – я же смогу оборвать эти странные отношения в любой момент. Почему не разнообразить мою унылую жизнь? Ждала, сидела в ателье минут двадцать после окончания работы. А он не появился. Поняла, что не придет. Небось, на неделе хвастался перед друзьями, что закадрил и трахал симпатичную женщину. Вряд ли у него были раньше женщины моего возраста. Интересно, что он обо мне болтал? Ну и ладно. Меньше проблем, меньше надежд, меньше волнений. Пошла домой. На работу часто хожу пешком, дольше машину пытаться пристроить, чем идти, ведь ателье совсем рядом с домом. А минут через сорок звонок в дверь. Открываю, а там Игорь. Начал оправдываться, что задержали на базе, опоздал на автобус, добирался часть пути на попутках. Я не слушаю, затаскиваю в квартиру, обнимаю. К черту все сомнения, размышления. Вот он, рядом, он мой. Мой сейчас, а что будет дальше – жизнь покажет. Но быстро опомнилась, побежала на кухню снова готовить ужин. Когда пришла, успела поклевать что-то. Но это не важно, нужно кормить мужчину. Мужчину, проголодавшегося в пути ко мне, ко мне.

Да, заправила его белье в машину, кормила, долго выслушивала все его маленькие новости. А в голове созрела мысль: «Нельзя его отпускать, нужно, чтобы он жил здесь, чтобы возвращался с базы только сюда». Но это только завтра, завтра. Наконец белье выстирано, развешено, и он вопросительно глядит на меня. Конечно, его тянет ко мне, но он не знает, куда я его отправлю. Чудак, конечно, только в мою спальню. Я ведь тоже соскучилась по нему. И это так прекрасно, чувствовать себя желанной, желанной, как в молодости. А в сознании что-то подсказывает: «Как тогда, когда только познакомилась с Франсуа».

Но хватит воспоминаний, незачем себя бередить. Мне хорошо здесь, в тихом провинциальном уголке Франции.

22.07.18. Лимере.

Как ни странно, воскресенье довольно напряженный день. Пьер не работает, имею возможность не спеша поговорить с ним за завтраком. Вот и сейчас интересуюсь у него, звонила ли Жанна – его девушка. Они знакомы уже больше года, Пьеру хотелось бы жить вместе, но она учится в Страсбургском университете, на факультете медицины, а ему трудно покидать виноградник. Встречаются изредка, но летом-то занятий нет, могла бы приехать к нам. Прошлой зимой, когда в винограднике мало работы, Пьер целый месяц провел с Жанной в Страсбурге, но потом говорил, что было очень скучно сидеть в отеле, ждать, когда она вернется с занятий. А сейчас Жанна сначала поехала к родителям в Нормандию. Теперь мы с Пьером ждем ее здесь.

Потом пришлось вместе с Пьером идти в церковь. Он у меня, как и Франсуа, практикующий католик, не хочет пропускать воскресную мессу. Я вроде еврейка, но ради Пьера хожу иногда в его церковь. А после обеда к нам заглянули соседи, больше часа провели в беседах о видах на урожай, о демпинговой политике крупных фирм, сбивающих цены на вино. Да еще и латиноамериканцы пытаются пробиться на французский рынок со своим дерьмовым вином. Ну очень интересно для меня, но приходится все это выслушивать, поддакивая иногда. Потом занялась подготовкой к ужину. А после ужина, когда вымыта и прибрана посуда, время принадлежит исключительно мне. Не выдержала, снова раскрыла дневник. Записи стали значительно более развернутыми.

31.08.08, воскресенье. Тель-Авив.

Вчера после завтрака предложила Игорю переселиться ко мне. Предложила спокойно, а он только ответил: «Как?»

– Поедем к тебе в кибуц, заберем твои вещи.

Он недоуменно смотрит на меня.

– Что, ты не можешь? У тебя там кто-то есть?

– Нет никого, но это…

– Что, «это»? Тебе это неудобно?

– У меня там много хлама. И я привык там работать.

– Работать? Над чем ты работаешь? Ты же в армии.

– Я пытаюсь продолжать рисовать. Обычно, когда возвращался с базы, рисовал… Пытался рисовать.

– Нет проблем. Будешь здесь пытаться. Поехали. Все, собирайся.

Я сидела в машине, пока Игорь объяснялся в какой-то конторе – не хотела смущать его. Но в его домик, похожий на каменный сарай, зашла – было любопытно. Что сказать? Обычный мужской беспорядок. Одежда, вместо того, чтобы висеть в шкафу, разбросана там и тут, в холодильнике только несколько банок пива, велосипед в прихожей, вместо того, чтобы быть в сарайчике, то есть в помещении с отдельным входом в том же домике. Я туда сунулась вместе с Игорем, когда он пошел забрать несколько своих набросков. Его работы? Это меня очень заинтересовало. Я не художник, но в школе рисовала тайком и во время учебы в Питере интересовалась всеми аспектами культуры Франции, в том числе и художественной культурой. А когда писала свою пьесу, нарисовала средневековые костюмы всех героев. Рисовала в карандаше и акварелью. В Израиле это очень помогло мне, когда начала делать эскизы одежды.

Увидела пачку бумажных листов на столике и такую же на отдельном ящике. Картин или хотя бы этюдов в рамках не обнаружила – Игорь сказал, что это дорого. Да и не заслуживают его попытки рамок. Подняла верхний лист из пачки на столе. А с него на меня глядит девушка или женщина. Выполнено в карандаше, но прорисовано основательно. Вгляделась и обомлела – ведь это я! На следующем листе опять я, идущая к воде. Взглянула на Игоря. Он засмущался, мол, это он малевал после встречи на пляже. Хотел отобрать у меня. Но я отвела его руку, вглядываюсь во второй рисунок. Честно говорю, никто меня не рисовал раньше. Здесь я, полуобернувшись, иду к воде. Да, волосы мои, бюст мой, вон он, торчит. Помню, я специально тогда так шла к воде. И улыбка… Я так улыбалась? Не помню. Положила лист в пачку – незачем смущать Игоря. Он взял всю пачку, вторую не стал брать. Отнес в машину. Потом собирал краски, карандаши, другие принадлежности. Но это я уже не видела, вышла из сарая.

Все вещи занес в квартиру ко мне, но не знал, куда положить. Пришлось мне продумать все. Рисовать предложила в салоне, на столе. Там из окна, если раскрыть занавеси, свет хорошо падает. А для причиндалов указала ящик в его спальне. Пообедали, немного поговорили. Потом я вывела его прогуляться. Самой немного смешно, будто собачонку вывела. На как иначе это назвать – он еще сам ничего не предлагает, приходится все за него решать. Потом ужин, а спать я Игоря отправила в его спальню, хотя он, вероятно, ожидал другого. Специально так сделала, хотя очень хотелось его обнять. В воскресенье разбудила пораньше, накормила и отправила на базу.

20.07.18. Лимере.

Прочитала и задумалась. Диктаторски тогда поступала, все решала за Игоря. А как иначе? Все-таки я была лет на пятнадцать старше его, и куда опытнее во всех делах. Странно, что он уже тогда не возмутился моим деспотизмом. Но я же не думала, что у нас будут длительные отношения, считала, что это просто невозможно, да и ни к чему. Потом вспомнила о карандашных набросках, вернее, второй можно было назвать этюдом. Тогда я тоже решила, что это довольно полно завершенный этюд? Как он схватил то мгновение, ведь я сразу же отвернулась, когда поняла, что на меня уже смотрят. И он перенес на лист мой взгляд. Для меня разработать в ателье эскиз – была работа, порой тяжелая. А тут такое мгновенное решение трудной задачи. Тогда я в первый раз подумала, что можно привлечь Игоря к работе в моем ателье. Уверена, деньги ему бы не помешали. Конечно, я могла давать ему необходимые небольшие деньги без всякой работы, но как бы он посмотрел на это? Впрочем, до практических шагов мы дошли позднее.