Читать книгу Другая школа. Откуда берутся нормальные люди - Александр Мурашев - Страница 5

Первый же шестинедельный раздел, который я вижу своими глазами, – «Механизмы и изобретения». «Это что-то вроде естествознания?» – пытаюсь я перевести финские инновации на понятный для классического школьного мышления язык. «Может быть, – отвечает Лина. – А еще это может быть искусство. История: как вещи вокруг нас развивались и менялись с древних времен. И главное – как эти механизмы и изобретения влияют на нашу повседневную жизнь».

За что я готов устроить финнам стоячую овацию – так это за то, что абсолютно все получаемые в школе знания неразрывно связаны с реальной жизнью. Детям всё время предлагают задать себе вопросы, что лично им дает каждый изученный раздел. В классе работы по текстилю (факультативное, но весьма популярное занятие как среди девочек, так и мальчиков). Лина наклоняется к восьмилетней школьнице, что-то увлеченно печатающей на iPad: «Не хочешь рассказать русскому журналисту мистеру Мурашеву, чем ты тут занимаешься?» На идеальном английском школьница рассказывает мне о том, что фиксирует свои ощущения от работы с «изобретением» – швейной машинкой. Записывает, что она чувствует в процессе выполнения работы, насколько легко ей это дается, как именно изобретение может пригодиться в жизни… Ее не смущает ни один из вопросов, который задает ей незнакомый человек с камерой наперевес. Но это отсутствие благоговения перед учителем и стеснение перед посторонними вообще объединяет всех школьников в Ressu. Здесь ощущается вежливое и уважительное отношение, но нет затравленных взоров в сторону директора. Учителя и ученики общаются на равных: дети могут называть взрослых по имени, свободно с ними советоваться и перешучиваться. «Есть ли кто-то, кто не хочет фотографироваться для материала о финском обучении?» – спрашивает у детей Лина. Этот вопрос будет повторяться в каждом классе, и каждый раз дети будут давать взвешенные ответы (откажутся только три ребенка). Может, в этом общении на равных с детства и скрывается секрет того, что в разговорах со мной школьники выражали мысли глубже и мудрее, чем многие мои тридцатилетние знакомые.

Вот он, ответственный момент работы на уроке:

На другом уроке третьеклассники изучают новые слова на английском: reuse и recycle (повторное использование, вторичная переработка). Тема раздела, который они проходят в течение шести недель, – разумное использование природных ресурсов. С первых классов дети узнают о влиянии наших действий на окружающее пространство. В процессе языковой практики учительница Анна Харт рассказывает им о том, что используемые нами бумажные полотенца на самом деле сделаны из дерева. После чего детей побуждают самих искать причинно-следственные связи: как наши действия могут помочь уменьшить количество мусора на планете и сэкономить драгоценные ресурсы? За неделю до моего визита у детей была горячая дискуссия на эту тему и все выступали со своими предложениями. Так, для начала школьники сами решили разрезать бумажные салфетки надвое, а затем придумали сшить вместо них полотенца из ткани. Всё просто: зачем тебе новое слово, если ты не понимаешь, что за ним стоит? И зачем тебе новые знания, если ты не понимаешь, как применить их в реальной жизни?

«Говоря о вторичном использовании и переработке, мы обсуждаем материалы, которые используют люди, – говорит Анна. – Дети изучают их, описывают ощущения, проводят собственные тесты – например, на водонепроницаемость. А потом мы вместе разбираем результаты в классе. В пример приводятся игрушки: какие материалы используются для их создания? В качестве задания дети приносят старые игрушки из дома и составляют план, как их можно использовать вторично – например, перекрасить или сделать из них что-то новое».

Во время урока дети сидят на ковре в круге, а учительница – рядом с ними. Когда школьники начинают слишком громко между собой общаться, Анна переходит на шепот. «Я поняла, что это более действенный метод для привлечения их внимания, чем повышать голос», – объяснит мне она позже. Еще один элемент – наушники для каждого ребенка. Как только кто-нибудь из ребят в классе чувствует, что его отвлекают звуки, он просто надевает звуконепроницаемые наушники и удаляется для самостоятельной работы. Так, один очень серьезный мальчик взял их и целиком погрузился в процесс шитья полотенца.

Даже если ученик отказывается отвечать на какой-то вопрос учителя, это остается его выбором – и преподаватель его уважает.

Почти каждой фразой Анна обращается к детям, побуждая их выносить собственные суждения. После занятий она показывает мне конспект того, как проходят занятия: Анна старается фиксировать, какие вопросы дети задают, к каким выводам приходят и как это влияет на обучение. «Я делаю это, чтобы они видели: от личного вклада каждого выигрывают все, – говорит Анна. – И еще я поняла, что детей прекрасно мотивирует принятие собственных решений. Даже если я придумала какую-то идею, куда действеннее, если они додумаются до нее сами. Я могла бы предложить им сшить эти полотенца, потому что сама считаю это более экологичным способом вытирать руки. Но они дошли до этой мысли в процессе бурной дискуссии. У нас до сих пор есть школьники, которые просят им сказать что делать. Но наша цель в том, чтобы ребенок сам осознал свои навыки и таланты, сам понял, как их можно использовать. Когда я училась в школе, всё было иначе. Самым важным считались академические успехи, и вам не нужно было быть независимым мыслителем. Не нужны были социальные навыки или понимание, как делиться мыслями с другими. Вы должны были просто слушать учителя и делать так, как он говорит. Но когда вы оканчиваете школу, что вы можете сделать с таким багажом? Особенно учитывая, что мы не знаем, какие профессии будут у этих детей через много лет. Возможно, еще будут учителя и врачи, но все остальные виды деятельности могут совершенно отличаться».

Перед уходом я подмечаю еще один момент: Анне приходится буквально уговаривать детей выйти на переменку и побеситься на улице. Многие школьники просят у нее разрешения остаться в классе и продолжить работу.