Читать книгу Атолл «Морская звезда» - Александр Насибов - Страница 6

Мерно стучит судовой дизель – сто десять оборотов винта в минуту, назначенная скорость шестнадцать узлов. «Капитан Рогов» продолжает путь к Панамскому перешейку.

В медицинском изоляторе собрались капитан Мисун, его помощники и судовой врач. Человек лежит на высоком столе, покрытом белой клеенкой. Это пожилой мужчина с длинными волосами, совершенно седыми. Глаза закрыты. Они были вытаращены, едва не вылезали из орбит, когда неизвестный всплыл возле понтона. Боцман Вовк закрыл их, сказав, что мертвецу так спокойнее…

Осматривает тело судовой врач Тамара Шурга, диктует Перову, который составляет протокол. Ровно звучит ее голос. Карандаш старпома бежит по бумаге.

Для моряков все предельно ясно: человек утонул, упав в воду с проходившего судна. Следовательно, погиб по собственной неосторожности.

Оказавшись в воде, долго боролся за жизнь – сбросил с себя одежду и обувь, чтобы легче было плыть. Увы, все оказалось тщетно. Океан принял очередную жертву.

В дверь постучали. Начальник радиостанции Ибрагим Магомедов принес капитану радиограмму:

– Ответ пароходства на ваше сообщение о найденном трупе. Приказано сделать фотографии с погибшего, затем произвести вскрытие тела.

– Я как раз хотела сказать, что вскрытие необходимо, – проговорила Тамара Шурга. Она показала на лицо покойника, где проступила синева: – Смотрите: лоб, щеки, кожа возле крыльев носа – в странных пятнах. Надо исследовать природу этой синюшности… До того как стать судовым медиком, я несколько лет проработала врачом большой спасательной станции, насмотрелась на утопленников.

– Что же вас беспокоит? – Станислав Николаевич нагнулся над телом и вдруг поспешно надел очки: – Смотрите!

Теперь и остальные увидели цифры на сгибе левого локтя покойника.

– Две двойки и две семерки, – Шурга подняла глаза на капитана: – Что это?

– Похоже на лагерный номер. Немцы метили людей, оказавшихся в их концлагерях… А чем обеспокоили вас синие пятна на лице человека?

– Обеспокоила не только синюшность, но еще и вот это, – Шурга потрогала пальцем припухлость на груди покойника. – Подобные же пузыри есть и на шее, как вы это видите. Человек утонул, а под кожей у него пузыри. Так не бывает.

– Чего не бывает? – переспросил Перов.

Шурга взяла скальпель и проколола центр опухоли на груди мертвеца. Опухоль опала.

– Видели? Человек оказался в воде, утонул. А теперь выясняется, что под кожей у него воздушные пузыри. Откуда же взялся воздух?

– Не знаю, – сказал Перов.

Шурга посмотрела на капитана. Тот пожал плечами.

– Вот и я не понимаю, как это получилось, – сказала Шурга. – Поэтому и хочу сделать вскрытие.

– Что ж, приступайте, – капитан скосил глаза на штурманов: – Желающие могут выйти на вольный воздух.

Никто не тронулся с места. Моряки стояли и смотрели на Тамару Шургу. Она была в задумчивости. Вот подняла одну из рук покойника:

– Станислав Николаевич, приходилось вам длительное время находиться в воде?

– Приходилось много раз. Я любитель морских купаний. И если вода теплая, заплываю далеко.

– Как выглядели ваши руки, точнее, ладони и пальцы, когда вы выходили на берег после длительного заплыва? Они были такие же гладкие, как сейчас?

– Никоим образом! Кожа на пальцах, когда ты в воде, очень быстро сморщивается. Помнится, однажды я проплавал часа два с половиной, и, когда вернулся на пляж, жена сказала: «Руки у тебя – как у прачки».

– Все верно, – Шурга подняла и вторую кисть мертвого человека, поднесла ближе к свету: – Теперь взгляните на руки погибшего.

– Морщин нет, – сказал капитан Мисун.

– Верно, ни одной морщины, – Шурга посмотрела на Перова: – Сергей Иванович, может, пальцы отошли, пока мы перемещали покойника?

– Нет, они такие и были.

– Без морщин? Гладкие? Но ведь это значит, что человек попал в воду совсем недавно. Откуда же он взялся, если вокруг в море, кроме нашего «Рогова», ни единого судна?..

– Что-то от всего этого у меня кружится голова, – Перов вздохнул, потер лоб ладонью. – Пожалуй, подышу воздухом.

Он вышел. Следом за ним медицинский изолятор покинул начальник радиостанции Ибрагим Магомедов. На спардеке моряки зажгли сигареты.

– Сергей, – сказал Магомедов Перову, – ответ на последний вопрос Тамары Шурги может быть только один: покойный находился на подводной лодке!

– Зачем подводникам понадобилось выбрасывать в море человека?

– «Зачем» – это уже другой вопрос. Я спрашиваю: в принципе так могло быть?

– В принципе – да. Взял и помер кто-нибудь из экипажа атомохода. А по условиям задания корабль должен длительное время крейсировать в глубинах океана. Как в таком случае поступить командиру? Возить с собой покойника в подводном корабле, где на учете каждый сантиметр пространства?.. Да люди посходят с ума! Нет, в таких обстоятельствах выход один…

Магомедов хотел было подать реплику, но появился капитан. За ним шла Тамара Шурга. Оба были возбуждены, о чем-то спорили.

Рев двигателей самолета заглушил голос капитана. С мостика хорошо было видно: большая летающая лодка низко пронеслась над судном, развернулась и села на воду близ левого борта «Рогова». Замигал фонарик на крыше кабины гидросамолета. Повторялась одна и та же группа знаков.

– Пишет чего-то, – сказал боцман Вовк, появляясь в дверях мостика. – Может, нуждается в помощи…

– Штурман! – капитан отнял от глаз бинокль. – Штурман, разберитесь по международному своду сигналов.

Вахтенный помощник капитана схватил книгу сигнальных кодов, нашел нужную страницу.

– Повторяется латинское L, – доложил он. – Читается так: «Остановите немедленно ваше судно».

– Вот как! «Остановите немедленно». Смотрите какая категоричность! На сигналы не отвечать. Идем прежним курсом. Мы в открытом море, оно принадлежит всем… Что за опознавательные знаки несет самолет?

– На плоскостях знаков не видать, – сказал Перов. – Стабилизатор имеет цвета – зеленый и, кажется, синий… Нет, утверждать не берусь: краски поблекли.

– Смотрите! – крикнула Шурга.

В верхней части фюзеляжа самолета откинулась крышка люка. Оттуда вылез, будто вспух, пузырь – купол из бронестекла. На «Рогова» уставились рыльца спаренных крупнокалиберных пулеметов. Отчетливо видна была голова стрелка, его руки, отводящие затворы оружия. Мгновение – и стволы пулеметов задергались, выплюнув плотные клубки дыма. Над мачтой судна прошелестели пули.

«Рогов» продолжал идти прежним курсом. Тогда стрелок гидросамолета дал вторую очередь. На этот раз он целил ниже: одна из пуль врезалась в мачту, другая разбила топовый фонарь – на крыло мостика посыпались осколки стекла.

– Вот гад! Отвечать ему нечем, – капитан Мисун перевел ручки машинного телеграфа на «стоп». – Начальник радиостанции, связаться с пароходством, передать: атакованы гидросамолетом, совершившим посадку на воду близ судна. Обстреляны двумя пулеметными очередями. Выполняю приказ гидросамолета застопорить машины. Самолет опознавательных знаков не имеет.

– Есть! – Магомедов поспешил в радиорубку.

Между тем гидросамолет, продолжавший плыть вровень с советским судном, раскрыл с кормы аппарель. По ней скользнул в воду небольшой катер.

– Станислав Николаевич, – быстро заговорила Тамара Шурга, – вдруг появление самолета связано с тем, что мы нашли в море человека?

– Как они могли узнать об этом?.. Впрочем, все возможно. Вот что, бегите к Магомедову. Пусть сфотографирует покойника.

Шурга покинула мостик.

Между тем катер уже подходил к борту «Рогова». Двое в надувных жилетах стояли на носу суденышка и размахивали автоматами, требуя, чтобы с теплохода спустили трап.

Ибрагим Магомедов был страстным фотографом, считал себя фотолетописцем «Рогова» и снимал все события на судне: торжественные подъемы флага в дни советских праздников, традиционные церемонии при пересечении экватора, футбольные матчи экипажа во время стоянок в портах. Переборки салона и кают-компании были увешаны работами Магомедова.

Сейчас капитану требовалось выиграть время, чтобы фотограф успел снять выловленного в море человека. Поэтому он не спешил отдавать распоряжение о спуске трапа – интересовался, крича в мегафон, целью посещения судна непрошеными визитерами, делал вид, что плохо слышит ответные реплики, переспрашивал. Катерники потрясали оружием и сыпали ругательствами на английском и испанском языках.

Хлопнула дверь радиорубки. Магомедов и Шурга промчались к медицинскому изолятору. На груди начальника радиостанции болтались две камеры.

– Быстрее! – вслед им крикнул капитан.

У катерников иссякло терпение. Один из них поднес к губам портативный передатчик со штыревой антенной, что-то сказал, показывая рукой на «Рогова». Тотчас с гидросамолета хлестнула новая пулеметная очередь.

– Боцман, вывалить штормтрап, впустить катерников! – распорядился капитан. – Слушайте меня внимательно, – теперь Станислав Николаевич обращался ко всем присутствующим, – мы должны быть готовы к попытке захвата судна! Его не сдадим ни при каких обстоятельствах… Ну вот, они здесь!

Последняя фраза относилась к двум незнакомцам, которые в сопровождении боцмана Вовка показались у входа на мостик.

Они были в комбинезонах из плотной синей ткани и беретах из такого же материала, в надувных жилетах, с автоматами и приемно-передающими радиостанциями. Тот, кто шел впереди, – атлетически сложенный человек с бородкой – шевельнул стволом автомата:

– Вы нашли в море человека! Где он?

– Прежде хотел бы знать, с кем имею дело!

– Потерпите. Ну, где мертвец? – автоматчик навел оружие на капитана: – Показывайте дорогу!

Станислав Николаевич пожал плечами и пошел к трапу. Пришельцы двинулись следом. Они располагались так, чтобы иметь возможность защитить друг друга огнем.

До каюты, где был медицинский изолятор, оставалось шагов девять, когда дверь ее отворилась. В коридор вышла Тамара Шурга, за ней появился Ибрагим Магомедов, на ходу зачехляя фотокамеру.

– Женщине и фотографу вернуться назад! – распорядился бородатый и ткнул Магомедова в бок стволом автомата.

Шурга и начальник радиостанции вынуждены были подчиниться. За ними вошли в каюту капитан, Перов и один из автоматчиков. Второй остался в коридоре.

Тело лежало на прежнем месте. Автоматчик всмотрелся в лицо покойника.

– Резали его? – он обернулся к капитану: – Зачем мучили беднягу?

– Затем, что таковы правила, – вступила в разговор Тамара Шурга. – По медицинским законам умершего человека подвергают вскрытию, чтобы с точностью установить причину смерти.

– Вы врач?

– Судовой врач. А кто вы такой, что врываетесь на чужое судно, грозите оружием?..

– Вопросы задаю я! Почему он отдал концы? Что выяснило вскрытие?

Капитан хотел было что-то сказать, но Шурга опередила его:

– Хотите знать, почему умер этот человек?.. Интересно, а что думаете вы сами?

– Что могло случиться с моряком, если с проходящего судна он упал в воду? Утонул – и дело с концом. – Внезапно бородач насторожился: – У вас другое мнение?

– Что вы! – быстро сказала Шурга. – Конечно, он утонул. Налицо типичный случай утопления.

– А это зачем? – автоматчик ткнул рукой в фотокамеру на груди Магомедова. – Снимать мертвеца тоже требовали правила? – Он вывел в иллюминатор кончик штыревой антенны передатчика, нажал кнопку и заговорил, перейдя на немецкий: – Шеф, докладывает Альберт. Это он, шеф, никаких сомнений. Мертвый, шеф, даже вспорот по всем медицинским правилам. Вскрытие делала здешняя докторша. Говорит, полагается по закону… Вывод ее такой: человек утонул, потому что упал в море с проходившего судна… Забыл сказать: покойника фотографировали… Понял, шеф, будет сделано.

Закончив разговор, автоматчик вдвинул антенну в передатчик, обернулся к капитану:

– Забираю у вас мертвеца. Пусть его вынесут на палубу. Спасибо от моего шефа за то, что проявили человеколюбие, пытались спасти беднягу. А теперь, фотограф, открой свой аппарат и достань кассету. Ну, живее двигайся! Вот так. Дай-ка взглянуть, как там у тебя все получилось?

Ухмыльнувшись собственной шутке, автоматчик вскрыл кассету и засветил пленку.

Четверо матросов «Рогова» вынесли на палубу тело найденного в море человека. Здесь его завернули в кусок парусины и с помощью лебедки спустили в катер. Автоматчики покинули судно. Катер отвалил.

Капитан «Рогова», его помощники и врач вернулись на мостик. Отсюда хорошо было видно, как катер подошел к летающей лодке. Все ждали, что суденышко втянут по слипу в чрево гидросамолета. Но этого не произошло.

Из люка летающей лодки показалась женщина, ловко перепрыгнула в катер. Светловолосая, хорошо сложенная, в обтягивающих ноги белых джинсах и просторной алой кофте, она смотрелась как персонаж из американского вестерна.

– Немолодая, – сказал Перов, разглядывая женщину в сильный бинокль, – совсем немолодая, а держится хорошо!..

Это была Аннели Райс. В кабине катера она первым делом взглянула на сгиб левого локтя покойника, где была татуировка.

– Уверены, что он попал на судно мертвым?

– Как же иначе? – ответил бородач. – Русские, чтобы прочистить засорившийся шпигат, легли в дрейф, спустили понтон… Тут он и всплыл, возле понтона. Вот ведь какое совпадение.

– Может, и не совпадение, – Райс упрямо тряхнула головой: – Вдруг они догадались?

– Вы что, шеф? Как они могли бы предположить такое!.. Диагноз судового врача – утопление… Мы погрузим покойника в самолет?

– Этот человек нам нужен был живой, – Райс вздохнула. – На него возлагались большие надежды. Очень большие, Альберт…

Аннели Райс вернулась в самолет. Затем туда перешли оба автоматчика.

Затарахтел мотор катера. Натянулся кормовой швартовый конец, который удерживал суденышко возле гидросамолета. И тогда из кабины катера появился рулевой. С ножом в руках он перебрался на летающую лодку и перерезал швартов.

Тотчас заработали винты гидросамолета, он побежал по морю, взлетел и повис над мчавшимся катером – будто кондор настиг жертву, вот-вот вцепится в нее. На катере блеснуло пламя. Он встал на нос и ушел в воду.