Читать книгу Театральная любовь. Сборник рассказов - Александр Неклюдов - Страница 4

– Давай выпьем немного вина, – спросила она.

– Но тогда вернемся обратно в Испанию? – предложил он.

Выходные они провели в Кисловодске. Приехали в этот город подле высоких гор электричкой и поселились в большой гостинице «Кавказ».

Это было в первой половине ноября 1991 года. Приехав в город Кисловодск вечером в пятницу электричкой, я и сопровождавшая меня женщина по имени-отчеству Татьяна Константиновна поселились в гостинице «Кавказ».

Всего несколько дней до этого, в прошедший понедельник, я и Таня еще находились в ее городе, мы с ней встретились вечером в любимом Татьяной ресторане «Праздничный». Заканчивалась моя командировка в город, в котором жила Таня, и мне предстояло в завершение, прежде чем направиться в путь домой, выполнить задание начальника группы – доставить документы в Ставрополь, где базировалась администрация организации, в которой мы трудились. Об этой предстоящей мне поездке я и сообщил Татьяне, предложив прокатиться со мною вместе и погулять несколько дней в городах Кавказских Минеральных Вод.

– Мы с тобою, я так решил, отправляемся в Испанию, – сказал я Татьяне. – Ты говоришь по-испански? Нет? Не беда, язык жестов – международный язык. Тем более, что нам, возможно, объясняться с испанцами вовсе не придется – поскольку мы едем ловить форель в горных ручьях.

В командировку с собою я взял книгу Эрнеста Хеменгуэя «Фиеста», в которой американский писатель живо и красочно описывал лов радужных форелей в ручьях на Пиренейском полуострове и бои испанских тореодоров на аренах с быками. Прочитав и перечитав книгу, я принялся мечтать. В ресторане «Праздничный» было многолюдно, весело: хотелось продолжения праздника.

Татьяна смеялась моему трепу, но ушки она навострила.

– Всю жизнь мечтала о такой поездке, – удивила она меня своей готовностью путешествовать. – Сколько времени у меня на сборы?

Я предложил ей не торопиться, в запасе у нас несколько дней. К тому же надо еще нам купить билеты на самолет, а это не просто.

– Обязательно купим билеты, – заверила меня Таня. – У меня подруга работает в кассах аэропорта.

Так все быстро и решительно, главное неожиданно для меня, у нас произошло. Спустя пару дней мы с Таней на самолете Як-42 прилетели в аэропорт Минеральные Воды. Здесь в этом городе мы устроились в полупустой гостинице «Кавказ», в удобных одноместных номерах. Через несколько дней мы с ней оказались в Кисловодске.

Был ли похож город Кисловодск на испанский город? Рыбу в горных ручьях в пятницу по приезду мы с Татьяною не поймали, но быков мы с ней повстречали тут же, в тот же пятничный вечер.

Поселившись в Кисловодске в гостинице опять же с названием «Кавказ», мы с Таней направились в ресторан ужинать. Мы вошли и остановились у входа, чтобы оглядеться. Ресторан был хороший: с высоким потолком, большой и светлый. Вдали в конце зала ресторана было несколько свободных столиков. Но мы не успели сделать и одного шага к ним, как перед нами стала преградой фигурка с растопыренными в стороны руками низенького, одетого элегантно с иголочки в форменную одежду заведения, щуплого официанта. Официант, ростом почти что лилипутишка, собирался омрачить, по-видимому всерьез, нашу фиесту. Это было так грустно. Тем более, что мы с Таней совершенно не знали города и вряд ли вечером в столь уже поздний час смогли бы найти на ближайших к гостинице улицах какие-либо продуктовые магазины, а если бы мы и отыскали их, то, вот ведь вопрос, будут ли на его полках в позднее время хотя бы какие-нибудь съедобные продовольственные товары. Впрочем, в столь крупной гостинице, каким являлся «Кавказ», должны были быть на этажах буфеты. Однако, не так прежде в воображении нам представлялась наша в Кисловодске фиеста.

Официант сначала стал теснить нас к дверям и только затем он нам объявил злым голосом, что для нас в ресторане мест нет, что в зале все свободные возле столов стулья предварительно уже расписаны на заказ. Он агрессивным видом и рассерженным тоном его речи смахивал на обиженного бычка-подростка. Понятно было, что он бесцеремонно врал про наличие мест в зале.

– А что, какой сегодня день, разве наступил понедельник? – осведомился я у коротышки, нагло напиравшего на нас.

Было обидно: нам с Таней, пришедшим не с улицы, а постояльцам гостиницы, так вот запросто отказывали в праве поужинать среди высоких благородных стен.

Неожиданно, первый поединок «на испанской земле» в Кисловодске с бычком-официантишкой стремительно закончился в нашу пользу. Прозвучала негромко произнесенная поблизости со стороны единственная магическая фраза, обращенная к официанту:

– Алик, посади молодых людей за наш столик.

Официант Алик со скрежетом его дорогостоящих металлических зубов подчинился и проводил нас с Таней к крайнему в зале столику под пальмой.

Два авторитетных в годах грузина, два толстенных здоровенных дядьки в дорогих костюмах, вот уж действительно они были похожи на быков с арены корриды, увлеченно беседовали за крайним столиком под развесистым фикусом, показавшимся мне поначалу крошечною пальмою. Грузины так увлеченно что-то между собою обсуждали, что мы с Таней не решились их беспокоить, чтобы благодарить за их любезность.

Трудно было примириться с нами официанту Алику. Прошло, наверно, полчаса. Наши соседи по столу увлеченно беседовали на грузинском языке меж собою, не притрагиваясь к еде и напиткам, не обращая никакого внимания на «молодых людей», посаженных за их стол. Но вдруг один из них на краткое мгновение отвлекся от собеседника, обернулся и прозвучала из его уст вторая магическая фраза: «Алик, принеси молодым людям книжку меню». И далее продолжилась их все такая же негромкая, по-видимому деловая, на грузинском языке беседа.

Опять поблизости с нами послышался металлический скрежет зубов Алика. Он принес нам с Таней в темно-вишневом дермантиновом переплете книжку меню. Покорившись диалектическому закону необходимости, диктующему ему правила поведения, быковатый официант, с каменным выражением на лице, немо выслушал и без возражений принял у нас заказ. Трудно было примирить с нами несчастного труженика арены ресторана Алика. Однако, еда, которую он вскоре нам принес, оказалась вкусной, и красное столовое кавказское вино к мясу нам тоже понравилось, и мы с Таней вскоре забыли про недружелюбного официанта Алика.

Танцевальная площадка в зале ресторана была просторной, оркестр музыкантов трудился не отлынивая, мы с Таней успели потанцевать, прежде чем ресторан закрыли на ночь.

– Как хорошо! – сказала, шествуя по коридору гостиницы, Таня.

– А понравились ли тебе быки? – спросил я, самодовольный, Таню. Будто бы быки из ресторана за нашим столиком были моею собственностью.

Все-таки, начало у нашей фиесты получилось вполне удачно.

Не омрачило нам предстоящую ночь и то обстоятельство, что нас с Таней поселили на разных этажах и, еще печальнее того, обоих в двухместных номерах, хотя мы надеялись и просили администратора гостиницы, намекая на вознаграждение, выделить, хотя бы кому-нибудь из нас, хотя бы один одноместный номер. В моем двухместном номере уже лежал в постели на кровати у окна и сотрясал стены мощным храпом толстый мужчина. В номере у Тани, на наше счастье, никого не было; и в ее номере вторая кровать пустовала далее две ночи. В ее номере мы с ней и провели два дня и две ночи нашей фиесты.

– А правда, быки wonderful¹? Кто вообще хорошо воспитан, кроме быков?

Утром следующего дня Таня проснулась первой и разбудила меня:

– Просыпайся, мы приехали ловить форель.

Радостно обняв покатые плечи женщины, я согласился с нею:

– Действительно…

Но вышли мы на прогулку по городу все-таки ближе к обеду.

В вестибюле гостиницы в киоске я купил справочник-путеводитель по Кисловодску. И пешком мы с Татьяной отправились гулять. Нам предстояло отыскать ручьи, в которых водится в здешних местах форель. Чтобы не заблудиться, мы старались не удаляться от ядра исторической части города. Тем более, что здесь было на что посмотреть. День был привлекательный солнечный. Кисловодск выглядел симпатично – уютный город. Похож ли был Кисловодск на испанский город? Я выделил большое сходство в исторических его постройках с архитектурой центра Ленинграда. Татьяна, оглянувшись вокруг, со мною согласилась:

– Действительно.

Сначала мы с ней позавтракали в кафе вблизи от крытой навесом платформы железнодорожного вокзала.

Затем в тире Таня стреляла по бумажной мишени.

– Получилось. Как хорошо! – резвилась Танюша, произведя первый выстрел.

– Выстрел неудачен.

Рассерженно фыркнув, Татьяна передала мне винтовку. И хотя на приз, после ее промаха в «молоко», уже нельзя было нам рассчитывать, я с удовольствием и даже с некоторым азартом произвел два оставшихся выстрела.

После тира мы с Таней направились в Курортный парк.

Нигде нельзя отдохнуть так, как в осеннем парке при хорошей погоде. Погода была ровная, тихая, солнце поднималось все выше и выше. Деревья в парке, коротко поскрипывая, голо поднимались к небу. Вокруг нас все было устлано желтыми и красными листьями, влажно сверкавшими под тонкими лучами побледневшего к осени солнца.

В парке под деревьями бегали белки.

– Взгляни! – крепко ухватила мой локоть Татьяна.

Дымчатая белка, на удобных калачиках лапках сидевшая перед нами на земле, покусывала косточку персика.

– Ей надо помочь, – сказала Таня и подобрала лежавший на дорожке камушек.

– Не нужна ей наша помощь, – возразил я и достал из кармана случайно оказавшийся в кармане моего пуховика грецкий орех. – Предложим ей наше собственное угощение.

Камушком, который подобрала Таня, я расколотил скорлупу грецкого ореха и направился к зверушке, которая все еще забавно пробовала на зуб плодовую косточку. При моем приближении белка выпустила из лапок свою добычу и мигом взлетела по стволу чуть ли не на самую верхушку старой липы. В нашем справочнике-путеводителе было написано, что многие из рыжих обитательниц Курортного парка принимали угощения из рук посетителей парка. Я стал под деревом с вытянутой рукой и стал дожидаться, надеясь, что зверек почует запах ореха и спустится вниз.

В конце-концов, я положил орех на опавшие листья под деревом и вернулся к дорожке.

– Почему ты так долго? – спросила у меня, потерявшая терпение Таня.

– Мы с ней беседовали.

Татьяна, соблазнившись красотою осени, надумала собрать букет из опавших с различных деревьев желтых и багряных листьев.

Я нарочно чуточку отстал от нее. Таня время от времени наклонялась, подбирала понравившиеся ей листья.

На одной из лавочек, расставленных вдоль дорожки, мы решили передохнуть.

В нашем справочнике-путеводителе по городу Кисловодску и его окрестностям среди множества фотоснимков и картинок была фотография горы Эльбрус, ниже которой были напечатаны строчки из стихотворения «Капитаны» Николая Гумилева.

И карлики с птицами спорят за гнезда,

И нежен у девушек профиль лица…

Оказалось, что гора Эльбрус когда-то раньше носила имя Шат. А еще много раньше гора Шат, в ту пору еще безымянная, являлась действующим вулканом.

– У нас в конторе Евгений Шатковский работает монтажником телефонных кабельных линий, – сообщил я Татьяне интересный факт, разглядывая в путеводителе фотографию Эльбруса. – Женя замечательный специалист. Возможно, что его фамилия происходит от старинного названия главной вершины Кавказа горы Шат.

Татьяна повернула голову, и по ее затуманенным глазам я мгновенно понял, что истоки происхождения фамилии высококвалифицированного связиста-монтажника ее в настоящий момент не интересовали. Вокруг в осеннем парке поблизости от нас никого не было. Таня уронила рядом с собою на скамейку букет собранных ею в парке опавших с различных деревьев листочков и обняла меня. Мы с нею долго взасос целовались. И никто в это время в парке возле нас не появился и никто нам не мешал.

Нацеловавшись, отдохнув, мы с Таней продолжили прогулку. Таня оставила кому-то на память на садовой скамейке букет из опавших листьев, собранных ею на дорожках парка.

В какой-то момент деревья в парке перед нами расступились. Далеко у горизонта стояли в светлой дымке горы.

– Каменная стена, – восхитилась Татьяна открывшимся нам видом.

Открывшийся нам фрагмент перспективы на горную страну был удивительно притягательным для глаз.

– Что же все-таки тебе сказала белка? – поинтересовалась у меня любовница.

– Как мне благодарить тебя! – пробормотал я, не отрывая глаз от дальней перспективы.

В городе Кисловодске много достопримечательностей.

Нагулявшись в Курортном парке, мы с Татьяной пришли на Курортный бульвар к одной из самых знаменитых построек Кавказских минеральных вод – Нарзанной галерее.

На входе в нарзанную галерею в киоске я купил газету и два фарфоровых стаканчика с длинным носиком, видом похожим на хобот слоника. Лечение минеральной водой это целый обряд. Мы с Таней подошли к поставленным в длинный ряд бюветам и попробовали и холодный, и тёплый нарзан.

Пока я задержался, заинтересовавшись формой украшающей галерею скульптуры купальщицы, Татьяна ушла далеко вперед, дегустируя содержание множества водяных источников. Когда я нагнал ее, Таня наполняла стаканчик минеральной водой из скважины №…

– Я укрепляю в себе представление о природе растворов, – сообщила она мне.

– Какие у тебя представления успели сложиться?

Татьяна заколебалась:

– Представления у меня уже есть, но они слишком интимны.

– Искательница души гор, разве ты не знаешь главное правило? – спросил я грозным голосом у нее. – Ключик и замочек… Этим можно заниматься только в пасмурный день.

День был осенний мягкий солнечный. После посещения нарзанной галереи мы с Таней гуляли по бульвару с круглыми из оранжевого стекла фонарями на невысоких столбах вдоль его длиннющей перспективы, построенной на манер несколькими годами ранее, точно также, «офонаревшего» московского Арбата.

Мы пошли вниз (не помню, или вверх?) по Курортному бульвару. Шли мы не торопясь и с любопытством разглядывали по бокам улицы красивые витрины. На первых этажах всех зданий, построенных вдоль тротуаров этой улицы, располагались мелкие магазинчики. В одном из них Таня приобрела упаковку краснодарского чая. Я надумал зайти в табачную лавку, купить трубку и табаку.

На входе в табачную лавку нас поджидала коварная неожиданность. Я открыл дверь и посторонился, пропуская вперед себя Танюшу. Вот тут-то ей навстречу из открытой мною двери выскочила женщина в черном пальто и с цветочным букетом в руке. Будто бы испугавшись внезапной встречи, она взмахнула букетом перед лицом Татьяны. Цветы в руке женщины были пурпурные розы, которые острыми шипами зацепили одежду Тани и оцарапали ей до крови руку. Женщина принялась, продолжая загораживать нам проход, неискренне извиняться временами каламбуря на тему: «Нет лиры зада. Разве что зад лиры».

Ей казалось не больше 28 лет; на лице ее постоянно отражалась насмешка. Она была в черном пальто, на ней были черные туфли, и волосы ее блестели вороновым крылом. В одной руке у нее были розы, а другая ее рука, я успел разглядеть, держала грамматику английского языка.

Расставшись в конце-концов с роковой женщиной мы подошли к прилавку. Я спросил у продавца табак и трубку. Мужчина-лавковладелец, наблюдавший произошедшую в дверях его магазинчика сцену, посоветовал Тане:

– Приложите, дамочка, к ране растертые листья ольхи, и все пройдет.

Я в тот момент любовался поданной им новенькой трубкой и припомнил литературную строчку: «Погорелым, калекам, слепому… раздался крик его товарищей».

На улице Татьяна принялась озираться вокруг:

– Где здесь растет ольха?

Я, очень сильно поморщившись, взял Таню под руку:

– Не занимайся глупостями. Пошли, я где-то поблизости видел аптеку.

Улица, фонари, здания старой архитектуры… нашли мы с Таней аптеку.

Дожидаясь Таню возле аптеки, я открыл упаковку и набил табаком свою новую трубку. Попыхивая дымком, я оглядывался по сторонам – не видать ли где-то дамы в черном пальто. Перед аптекой на другой стороне Курортного бульвара мужчина перевязывал шнуровку на туфле. Дамы не было видно.

Солнце уже опускалось за крыши домов, когда усталые мы вернулись в гостиницу.

– Что будем делать вечером? – спросил я у своей спутницы.

– Мы приехали ловить форель?

– Действительно…

Мы приняли душ, переоделись и отправились ужинать в кафе, расположенное поблизости от железнодорожного вокзала в подвальчике. Там мы пили из стеклянных граненых кружек пиво и ели розовую вареную форель.

– Розоватую.

– Вот это верно!

«Колено в воде, форели в ручьях», – писал заядлый рыбак и страстный охотник, автор знаменитого романа «Фиеста», американо-кубинский писатель Эрнест Хеменгуэй.

Таня показала крохотную бурую точку на ее ладони, след укола, нанесенного ей в дверях табачного магазина букетом роз.

– Представь, что могло бы произойти, если бы я не успела прикрыть лицо ладонью.

У нее на запястье были видны следы от уколов еще от нескольких цветочных шипов.

– Ты везучая, – согласно кивнул я головой.

Вечером в кафе мы пили пиво и ели настоящую форель.

– Хрустальный вечер устроим?

– Устроим. С чего он начинается?

– Со звона бокалов.

– Хрустального звона хрустальных бокалов.

– Верно. Всплеснем, – мы с Таней сдвинули наши из обычного стекла граненные пивные кружки.

– Звоном? Уже звенит.

– Чтобы было весело.

– Чтобы было много рыбы.

Кисловодск – красивый город. Но особенно красив этот город вечером в сумерках при свете фонарей.

Снова я мечтаю о яблонях белых;

в зарослях, в яме, в пустыне, в ночи,

с грустью вижу леденеющие через

город сквозь прямые углы.

Нам не мешало и то, что в Кисловодске тогда в том году был заметен след продолжительного невнимания жителей к городу, были видны во многих местах пятна, как и на шкурке у форели, от начинавшей на зданиях кусочками осыпаться штукатурки, а в пивном подвальчике на стене в коридоре фойе в некоторых местах пятнами вздулась и шелушилась масляная краска.

В эту ночь в гостиничной постели мы с Таней не спали до утренних сумерек.

А утром, едва стало светать, мы увидели, что за окном на улице в эту ночь пришла зима: совсем неслышно для нас, закрытых в теплой комнате. Подоконник у оконных рам возле двери на балкон был очень низким и нам, лежа, с кровати была видна дорога перед гостиницей, видна остановка автобуса, на остановке ожидавшие городского транспорта люди, И торжественно, словно исполняя какой-то белый умышленно-тайный танец, в утренних сумерках за гостиничным окном густо медленно опускались очень крупные снежинки.

Татьяна, согнув ногу, положила мне на живот тяжелое бедро и провела указательным пальцем мне по ребрам. На стене над кроватью горела лампочка бра и, глядя на людей на остановке, я лениво размышлял, хорошо ли они видят с остановки нашу кровать и нас вдвоем на постели. В номере всю ночь было жарко, и мы даже не укрывались одеялом. Надо было прежде потушить бра. Но если мне приподняться, тогда точно с остановки меня увидят.

Я в то утро так и не успел принять решение: погасить мне или нет лампочку бра: поскольку в дверь нашего номера требовательно с настойчивостью постучали. Голос за дверью дежурной по коридору заставил меня вскочить с кровати, не обращая внимания на зрителей на автобусной остановке. Схватив в охапку свою одежду, я скрылся в ванной комнате. Притаившись там, я слышал, как Таня открыла дверь, о чем-то она беседовала с дежурной по коридору. Мимо за дверью ванной кто-то прошел, цокая по полу, на каблуках.

Наша с Таней фиеста в Кисловодске непредсказуемо очень неожиданно закончилась: в ее номер на пустовавшее две ночи место поселили соседку, молодую девушку. Посовещавшись с Таней в ванной, куда она ко мне пришла после ухода из номера дежурной по этажу, мы решили вернуться в Минеральные воды. Там в гостинице с таким же точно названием «Кавказ» нас ждали два тихих спокойных одноместных номера, нами оплаченных еще сроком на двое суток.

Мы быстренько собрали наши вещи и покинули такую радушную и шикарную кисловодскую гостиницу.

Снег на улице сыпался не хлопьями, а уже мокрыми мякишами размером с копеечную монетку – так на нас он «монетами» и валил с неба. На автобусной остановке стояла та самая из табачной лавки женщина в черном пальто. Ее темные, гладкие волосы, рассыпавшиеся по ее плечам и на спину, были вместо платка покрыты множеством крупных снежинок.

За ее спиною под одной из елей, росших за автобусной остановкой, мелкими прыжочками по глубокому снегу передвигалась белка.

Хрустнула под моими ногами сбитая ветром с дерева ветка – прикрытый снегом сухой сучок. Белка, метнувшись по белым сугробам рыженькой стрелкою, мигом вскарабкалась на ель. Ветвь у ели от ее движений вздрогнула и уронила на голову женщине в черном пальто целую гроздь, размером с охапку, хрустально чистого снега. Женщина от неожиданности произошедшего на нее снежного обвала вскрикнула и даже испуганно присела, на полусогнутых в коленках ногах.

– Вот так ей и надо! – сказала Таня.

Женщина в черном пальто, отряхнув с прически и плеч снег, подняла на ель и перевела на меня глаза. Она, вероятно, услышала Татьянины слова и, по-видимому, она нас тоже вспомнила. Она, вдруг расхохоталась, зачем-то кокетливо сказала мне, что любит горы, снег и мороз. У нее был, очевидно, высокий прозрачный, но потонувший в густой снегопад, голос.

С автобусной остановки мы с Таней уехали на железнодорожный вокзал первыми, а женщина ждала транспортный маршрут с другим номером.

Теперь надлежит выпить…