Читать книгу Немеркнущая звезда. Часть 3 - Александр Сергеевич Стрекалов - Страница 57

От шоковой терапии Гайдара и связанной с ней лихорадки, от повсеместной тогдашней полуголодной жизни Стеблова, как уже говорилось, спасла торговля. Или, коммерция, бизнес по-современному, в который он, здоровый молодой человек в полном расцвете сил, насидевшийся без работы в своём оборонном НИИ и ошалевший там от хронического прозябания и безделья, как в омут с головой погрузился. Который, бизнес, на первых порах только и делал, что ублажал и радовал его, дорогие подарки преподносил в виде сумасшедших заработков-получек – ежедневные длинно-рублёвые “гранты” и “бонусы”, на которые можно было всё что угодно купить, невзирая на ценники.

Судите сами, читатель. Уже в январе 1992-го года инфляция была такой, что с прилавков магазинов Москвы и торговых палаток бесследно исчезли дешёвые, доступные всем товары: рыба мойва, минтай и треска, варёная колбаса и мясо, плавленые сырки, привычные консервы те же – килька в томате, скумбрия и камбала, шпроты. Товары, которых прежде было не счесть, которые на полках годами валялись, пылились, никому не нужные и не интересные. Люди очумело носились по городу с тощими кошельками и не знали, бедные, чем им себя и домашних животных кормить; с ума сходили от этого, духом слабели и нервами.

А семейство Стебловых в этот переломный момент ело красную икру ложками, которой были завалены все продуктовые точки столицы из-за непомерно высокой цены, и к которой большинство москвичей даже и подступиться боялось: как музее через витрины с завистью на неё посматривало. И сырокопчёная колбаса, повторимся, не переводилась на их столе, и твёрдый сыр Пармезан, и дорогущее парное мясо с рынка ежедневно дожидалось своей участи в холодильнике. Всё было – и всё в огромном количестве, не так как у других, простых смертных россиян.

А ещё у них была в доме кошка Маркиза, которую жена и дети баловали и любили так, что позволяли ей часто даже и есть с ними из одной тарелки. Кормили её в прежнее время исключительно свежим минтаем и молоком, и такой же свежей мясной вырезкой, которую ели сами. Никаких дешёвых консервов в её рационе не было никогда; оттого и прожила она аж 18 лет – срок для кошек огромный.

И вот в январе 92-го вся свежезамороженная дешёвая рыба вдруг исчезла с прилавков, и избалованную лакомствами Маркизу нечем стало кормить. Совсем. И тогда супруга Стеблова, жалея животное, повадилась ходить в “Океан” и покупать там целыми упаковками дорогущее филе минтая в фирменных заводских лоточках, залитых сметанным соусом, которое предназначалось для москвичей в качестве дорогого кушанья быстрого приготовления, стоило почти столько же, сколько и икра, и считалось деликатесом. А жена приносила те алюминиевые упаковки домой, вскрывала их все без дрожи и сожаления, вываливала оттуда не нужную сметану в помойку, а белоснежные куски свежей рыбы давала не мужу и детям, а любимой кошке своей. И та их с удовольствием съедала на глазах домочадцев, и долго потом ходила, облизывалась, лежебока, и у жены под ногами тёрлась, добавки себе прося. Ей тоже, видимо, новая жизнь была по вкусу и по душе. Ещё бы: такие-то продукты лопать!

Вадим, наблюдавший подобное, всегда усмехался и думал, что если бы увидели его супругу в этот момент голодавшие родственники и друзья, не дай Бог, соседи, чем она кошку кормит, как сметану рыбную, аппетитную безбожно в помойку льёт, – растерзали бы, наверное, за подобное барство и расточительство в два счёта, порвали бы на куски. А уж знаться бы перестали точно, прокляли бы навсегда, давясь лютой злобой и завистью. А у Стебловых это стало нормой всю первую половину 92-го года – деликатесами себя и кошку кормить, и ни в чём себе из одежды и еды не отказывать.

Так, на широкую ногу, можно сказать, и встретили они новую жизнь, – у которой, впрочем, не одни только радости были. Были и огорчения!…