Читать книгу Милицию вызывали? - Александр Шемионко - Страница 5

Было уже начало одиннадцатого утра, когда основной пик нагрузки на пульт централизованного наблюдения (ПЦН) уже прошёл. Большинство предприятий, магазинов и частных квартир было снято с охраны. До наступления обеденного перерыва в «конторах», когда на ПЦН опять налетает временный «ураган» с постановкой под охрану и последующим снятием с охраны, можно было немного расслабиться, попить горячего чайку и перекурить. Главное, чтобы не было поступления непредвиденных «тревог» с объектов. Тьфу, тьфу, тьфу…! Хотя, чего там, плюй не плюй, не было, практически, ни одного дня, чтобы чего-нибудь этакого не происходило.

С утра, уже после снятия объекта с охраны, обычно шли «сработки» с так называемых «тревожных кнопок», установленных для экстренного вызова милиции в случае неожиданного нападения преступников. Кнопок на объекте могло быть одна или две, а на таких объектах, как сбербанки и того больше. Устанавливались и маскировались они в различных, не видимых постороннему глазу местах, и даже на полу, чтобы можно было подать сигнал тревоги в милицию, надавив на кнопку ногой.

Все «неприятности» в начале рабочего дня чаще всего и происходили именно с этой злополучной кнопкой, когда, ещё не совсем проснувшаяся душа «притаскивала» тело сотрудника на работу, ну, скажем, в Сбербанк. И это «тело» доставало из сумочки тушь, помаду и прочие причиндалы, столь необходимые для завершения работы над образом – «мадонна за стойкой».

В тот момент, когда тоненькие ручки рисовали симпатичное личико, шаловливые ножки в туфельках на очень высоких шпильках, нечаянно нажимали на злополучную «тревожную кнопочку». А когда, через некоторое время, от входной двери в Сбербанк раздавалась грозная команда: «Всем на пол! Лежать! Работает СПЕЦНАЗ!», – из-за стеклянной стойки, откуда-то снизу, слышался писклявый голосок:

– Мальчики! Она опять сама сработала, я не виновата!

Хотя, если «она сработала сама», то приезд «мальчиков» в бронежилетах, должен был, ну, по крайней мере, вызвать удивление. Ведь, ты же ничего не нажимала? И уже ты должна задавать им вопросы о цели их приезда, придавая голосу искреннее удивление или раздражение.

«Старые» сотрудницы обычно так и поступали, сразу переходя в атаку с криками:

– Ну, сколько можно! Вы нам всех клиентов распугаете, к нам ходить никто не будет. И так уже не ходят, боятся. Что за безобразие! Что у вас за аппаратура такая плохая! Пришлите срочно техника, пусть он проверяет, или мы будем жаловаться вашему руководству!

А что делать? Приходилось докладывать на пульт о «ложной сработке» и делать в соответствующем «Журнале» запись о внезапно возникшей неисправности. Все и всё понимали, но тихо матерящемуся дежурному электромонтёру из технической службы, хочешь – не хочешь, а приходилось выезжать на злополучный объект. Потом, делая умный вид, в который уже раз, пинать злосчастную кнопку и, удостоверившись, что всё нормально, записать в журнале, хранящемся на объекте: «Неисправность возникла в результате окисления контактов и, после проведенной профилактики, устранена на месте».

Может возникнуть вопрос, почему милиционеры кричат «Спецназ» или «ОМОН», а не «Милиция»? Просто слово «милиция» звучит не так грозно, а «Спецназ» и «ОМОН» это что-то непонятное и страшное.

СПЕЦНАЗзззз…… – как рикошет пули от железа, ОМОН – что-то огромное как… СЛОН. Но, вернёмся к нашей истории…

– Девочки! Если что, я в курилке! – крикнул Белозёров дежурным диспетчерам на ПЦН.

Курилка представляла собой небольшое помещение, бывшее ранее проходным подъездом, закрытым впоследствии за ненадобностью. Теперь помещение стало местом для курения и резервным «пожарным» выходом на улицу. В курилке уже находились двое – водитель Парфёныч и «штурман» Лёвкин – экипаж группы задержания, надёжные ребята, Саня любил попадать с ними в одну смену. Белозёров едва успел поздороваться с сослуживцами, как через весь коридор, отделяющий курилку от ПЦН, раздался звонкий голос дежурного диспетчера Ани Суриковой:

– Тревога на квартиру, переулок Ледокольный 18-а, квартира 36. Тревогаааааа!!!

Белозёров забегает на ПЦН, хватает приготовленные диспетчером Аней ключи от квартиры и, через десять секунд, прыгает в машину. Включив «цветомузыку» и игнорируя запрещающие сигналы светофоров, экипаж быстро прибывает к указанному адресу.

Милиционеры не успевают выйти из машины, когда включается на приём радиостанция и начинает говорить Аниным голосом:

– Сто восемьдесят первый, я Жигули, как слышишь меня? Приём.

– Слушаю тебя, Жигули! Я сто восемьдесят первый, что ещё?

– Ребята! Кроме «периметра», дополнительно сработала «тревожная кнопка», будьте осторожны, в квартире может кто-то быть!

– Ёжику понятно, спасибо за заботу, до связи!

Вся группа забегает в подъезд. Один едет на лифте на последний этаж и потом спускается вниз, проверяя все этажи на предмет нахождения там подозрительных лиц. Двое других пешком поднимаются до нужной квартиры и ждут там третьего. Когда все собираются у квартиры номер тридцать шесть, Белозёров нажимает на кнопку дверного звонка и долго держит её в нажатом состоянии.

По инструкции, при выезде по тревоге на частные квартиры, положено сначала позвонить в дверь, чтобы не довести хозяев квартиры до инфаркта внезапным появлением трёх вооружённых до зубов людей в милицейской форме. Зачастую, уставшие от забот люди, приходя с работы, просто забывают «снять» квартиру с охраны или нажимают «тревожную» кнопку случайно. В таких случаях сотрудники милиции ограничиваются проверкой документов и замечанием в адрес хозяев…

На звонок Белозёрова дверь никто не открыл, и он повторил свою попытку снова. Дззззынь, дзынь, дзынь…! Безуспешно, дверь остается закрытой. Когда Саня уже был готов отпустить кнопку звонка и достать ключи от квартиры, раздался глухой удар по двери с её внутренней стороны и не то крик, не то протяжный стон. После этого за дверью началась какая-то возня со странными воплями.

Все дружно отскочили от двери. В тишине пустого подъезда гулко послышалось щёлканье затворов оружия. Белозёров тоже снял свой «Макар» с предохранителя и загнал патрон в патронник, бережёного Бог бережёт!

Складывалось впечатление, что с той стороны двери происходит драка. Будто человека ударили головой о входную дверь, а потом, когда он упал, стали избивать ногами, так как звуки были откуда-то снизу.

– Расположение квартиры все помнят? – тихо спросил Белозёров и посмотрел на Лёвкина и Парфёныча. Оба молча кивнули, взяв оружие наизготовку.

– Тогда так! Парфёныч, за тобой маленькая комната напротив входной двери, Лёвкин налево – туалет, ванная комната, кухня. Я направо, в большую комнату. Если что, «мяукаем» – добавил он свою любимую фразу и открыл ключом входную дверь квартиры. Вся «весёлая компания», под страшные крики: «Всем лежать! Работает ОМОН!!!» ввалилась в тёмную пустоту помещения.

Света нигде не было. Белозёров рванул направо и остановился в проёме двери, пытаясь на ощупь найти кнопку выключателя. Вдруг что-то большое и тёплое зависло у него на левой ноге и резко потянуло в темноту комнаты, пытаясь повалить его на пол. Чтобы освободится от захвата, Саня попытался ударить это «что-то» левой ногой, но запнувшись о край ковра, лежавшего на полу, потерял равновесие и, неловко взмахнув руками, упал. От сильного удара об пол, Санин указательный палец по инерции нажал на спусковой крючок пистолета.

Бааахххх…х!!!

Ещё не успевает отзвенеть посуда в шкафах, когда в комнате зажигается свет и с грозным криком: «Лежать! Работает ОМОН!» в комнату с автоматами наперевес, один мешая другому, пропихиваются Лёвкин и Парфёныч. Сначала они недоумённо, сверху вниз, смотрят на лежащего на ковре Белозёрова, а потом…. Потом Парфёныч, зажав рот рукой, на полусогнутых ногах, уходит в коридор, его плечи при этом вздрагивают и кажется, что милиционер тихо рыдает. В то же время, Лёвкин, как подстреленный, прислонившись спиной к стене, начинает медленно сползать на пол, издавая при этом странные хрюкающие звуки и показывая на ноги Белозёрова трясущейся рукой.

– В чём дело? Вы всё осмотрели? Что за цирк?! – заорал перепуганный Белозёров и, получив вместо вразумительно ответа, истеричное ха, ха, ха, посмотрел на свои ноги. Только тут до него дошло, почему ушёл Парфёныч, а по комнате, хрюкая, как поросёнок, ползает на четвереньках сержант Лёвкин.

На левой ноге Белозёрова висел здоровенный рыжий… КОТЯРА, весом килограммов на шесть, а то и более! Да, да, именно «котяра», потому что просто котом этого монстра назвать не поворачивался язык! Обхватив всеми четырьмя лапами Санину ногу он, как будто ехидно ухмылялся, прижавшись наглой мордой к колену.

Белозёров с трудом поднялся, с котом на ноге, и повторил свой вопрос:

– Вы квартиру всю осмотрели? Не слышу ответа!

Ответа опять не последовало. Слышался смех, переходящий в жалобное икание. Белозёров с пистолетом в правой руке и котом на левой ноге, в одиночку обошёл всю квартиру и вернулся к продолжающим «ржать» сослуживцам. Саня попытался потрясти ногой, чтобы сбросить кота на пол. Но, не тут – то было! Вредное животное ещё сильнее впивается когтями в ногу. Становится достаточно больно. Ой, ой, ойёёёёй!

– Да, помогайте же! – закричал Белозёров Лёвкину и Парфёнычу и они втроём попытались оторвать от ноги «лохматого преступника». Ничего не получилось. Кот вцепился насмерть.

– Ладно, поищите причину «сработки» и дырку от моей пули, – устало сказал Белозёров. – Надо пулю вытащить, а то хозяева поднимут «волну», устанешь потом отписываться. А я пока тихонько посижу, может этот рыжий урод успокоится и меня отпустит, – он опустил взгляд на ногу, где висело наглое животное и громко пело свою, одному ему понятную кошачью песню. Мур, мур, мур…

Причину «сработки» нашли довольно быстро, и Парфёныч доложил:

– Котику, похоже, скучно стало, вот он датчик на окне и оторвал. И «тревожную» кнопку под столом тоже капитально погрыз! А когда нам казалось, будто драка идёт в квартире, так это он, похоже, свою игрушку-мышь гонял. Вон она, в коридоре валяется. Видимо, прыгнул на входную дверь, от этого и удар получился, в нём веса-то килограммов на шесть-семь будет! А пуля, лейтенант, в диване, её фигушки с два, вытащишь. Давай, комнату проветрим от запаха пороха, а патрон я тебе дам. С последних стрельб «заначил», как раз для такого случая. Только всем молчок, а то проблем будет море! У нас, сами знаете, как из мух слонов делают – очень быстро. И молись, Александр, чтобы в ближайшее время хозяева дырку от пули не заметили. А время пройдет, это их проблемы – кто стрелял, когда стрелял, в кого, зачем? Знать, не знаем, и ведать, не ведаем. И вообще, это кот дыру когтем сделал… Где-то так, значится.

Белозёров почесал своего нового «вынужденного» друга за ухом. Кот успокоился, расслабился, и ещё громче запел свою кошачью песню. Только тогда Лёвкин изловчился и, схватив кота за передние лапы, наконец, оторвал лохматого бандита от Саниной ноги.

Помещение проветрили от запаха пороха, убрали беспорядок, созданный Саниной борьбой с рыжим гангстером, после чего Белозёров скомандовал:

– Всё, быстро эвакуируемся из квартиры, а то могут и хозяева вернуться.

Сказать – не сделать, на «базу» они вернулись только через полчаса. Когда выходили из квартиры, эта «шерстяная бестия», как назвал кота Парфёныч, выскочила в подъезд и «герои – милиционеры» еще тридцать минут развлекались его поимкой. При этом они изрядно напугали проживающих в доме жильцов и бабушек, сидевших возле подъезда на старенькой, давно некрашеной лавочке. Бабушки видели подъехавший наряд милиции и, вполне вероятно, слышали Санин меткий выстрел в диван, а потом и дружные крики:

– Загоняй в угол! Держи его! Уходит, уходит наверх, на чердак! Парфёныч, перекрывай ему дорогу! Уйдёт на крышу, не поймаем! Не стрелять, живьём брать «демона»!

В итоге кот был пойман и, под не очень цензурную брань, препровождён обратно «в родные пенаты», при этом, кителю Лёвкина был нанесён непоправимый ущерб в виде двух здоровенных дыр от острых когтей.

Бабули тесной кучкой уже стояли у подъезда, видимо, ожидая лицезреть, как сейчас в наручниках выведут обезвреженного опасного преступника. Увидев выходящих милиционеров, бабульки бросились к ним с вопросом:

– Поймали злодея?

– Нет, женщины, – ответил им Парфёныч, самый солидный милиционер в их команде, – Матёрый рецидивист попался, ушёл по крышам, стрелять же нельзя, люди кругом. Объявляем план «Перехват», будем брать его за городом. А вам советую идти домой. Мало ли чего? Пуля-дура, штык-молодец! Где-то так, значится.

После его слов про штык-молодец, бабушки быстро ретировались по своим квартирам, чтобы сразу занять место на наблюдательном пункте у окна, интересно же. Занавески, правда, задёрнули, всё-таки пуля-то – дура!

Приехав на базу, опергруппа в очередной раз потешила своими россказнями дежурную смену девчонок на ПЦН. Из рассказа о героическом подвиге милиционеров был выброшен только эпизод с выстрелом.

Парфёныч «по-тихому» принес Белозёрову новый патрон для «Макара» и сам взялся почистить его пистолет. Саня не возражал.

Когда в курилке Парфёныч разбирал пистолет на много маленьких и больших деталей и бережно раскладывал их на табурете, покрытом старой газетой, он, как любящая мамаша, распекающая своего шалопая сына за разбитую вазу, беззлобно бубнил:

– Да, лейтенант, хорошо, что ты в диван попал своим метким выстрелом, а не в зеркало или, скажем, в люстру хрустальную. Вот было бы у нас потом проблем, а так…

– А так, всего лишь диван застрелил! Матёрый был рецидивист! Да? – хохотнул Лёвкин. – Главное, чтобы разлагаться не начал, а то запах пойдет…

Саня, было, открыл рот, но через коридор уже звучал звонкий голос диспетчера Ани:

– Кончаем перекур! Сработал «периметр». Магазин номер десять. Винный склад.

Парфёныч с Лёвкиным полетели «обслуживать тревогу», а Саня собрал в платок всё, что ранее называлось пистолетом, и пошёл к своему рабочему столу, заканчивать начатую Парфёнычем работу, собирать головоломку имени оружейника Макарова.

Закончив сборку пистолета, он передернул затвор и, направив ствол в угол комнаты, нажал на спусковой крючок. Прозвучал сухой щелчок.

– Ну и ладушки, – прошептал Белозёров и резким движением загнал в пистолет обойму с патронами, щёлкнув напоследок предохранителем. После чего он убрал пистолет в кобуру и, откинувшись на спинку стула, повернул голову и посмотрел в замёрзшее стекло окна.

Из раскопанной траншеи, как всегда, валил пар, а между сугробами, к их пульту охраны, высоко подняв пушистый хвост, шёл… здоровенный рыжий кот!

– Нет, только не это, – тихо простонал Белозёров и, закрыв глаза, потряс головой. Когда он через пару секунд открыл глаза, кота не было, а между сугробами ветер лихо гнал большой оранжевый полиэтиленовый пакет. Уфф, показалось…