Читать книгу Милицию вызывали? - Александр Шемионко - Страница 6

– Мальчики! Тревога! – звонкий голос дежурной ПЦН Нины Смолиной разбудит даже мёртвого – Квартирная тревога. Улица Карла Маркса 18 кв. 6. Держите ключи от квартиры!

Тревога, тревога, тревога!!!

Машина летит как ветер. Ну, не как ветер, в меру своих реальных возможностей, учитывая изношенность движка и колёс, но в норматив прибытия по тревоге пока укладывается. Перед домом милиционеры «вырубают» сирену, чтобы не спугнуть возможных преступников и быстро поднимаются на четвёртый этаж.

Дом – «сталинка» стены до потолка метров пять, пролёты на этажах длиннющие, лифта нет. Отдышавшись возле квартиры под номером шесть, Белозёров сделал два контрольных звонка, в надежде, что в доме есть хозяева. Ответа не последовало, дверь никто не открыл.

В настоящее время в квартире проживал какой-то «застуженный художник России, трижды орденопросец, дважды не дали». В одной комнате у него была гостиная, а в другой художественная мастерская, совмещённая со спальней.

– Парфёныч, ты берёшь кухню и ванную комнату, Лёвкин, ты гостиную, я мастерскую. Если что, мяукайте, вперёд… – тихо сказал Белозёров и медленно открыл входную дверь.

Милиционеры быстро «просочились» в помещение и, как умные муравьи, у которых каждый знает своё место, разбежались по квартире. Саня осторожно осмотрел помещение мастерской. Всюду картины. Они были на полу, на стенах и просто уложены в стопки в углах комнаты. Несколько мольбертов, небольшой этюдник, грунтованные холсты, для новых работ. Кругом разбросаны масляные краски, кисти и прочие художественные принадлежности.

– У меня злодеев нет! – крикнул Белозёров.

– У меня тоже чисто! – ответил Лёвкин, а за ним и Парфёныч.

Белозёров взял носимую радиостанцию и попытался связаться с пультом охраны:

– Жигули, Жигули! Я десятый! Как меня слышно? Приём!

Повторив безуспешную попытку связаться с дежурной ПЦН несколько раз, Саня сказал:

– Парфёныч, дорогой! Давай в машину, заводи её и жди нас. Мы с Лёвкиным ещё раз осмотрим квартиру и спустимся. Да, и ещё. Свяжись с девчонками на пульте, доложись, что у нас всё в порядке и спроси, как там обстановка, а то моя радиостанция отсюда не берёт. Если будут какие-либо распоряжения, продублируй мне из машины, я жду. Всё, давай!

Парфёныч побрёл вниз, а Белозёров с Лёвкиным ещё раз проверили квартиру, но так и не нашли причину «сработки». На первый взгляд, всё было нормально. Видимо, придётся вызывать технарей и досконально проверять охранное оборудование.

Минут через пять голосом Парфёныча заговорила Санина радиостанция:

– Десятый, я сто восьмидесятый. Девочки передали, что у них сработал второй рубеж защиты. По карточке это какая-то картина в гостиной. Проверьте. Как поняли? Приём!

– Понял, Парфёныч! Второй рубеж защиты, картина в гостиной! – продублировал Белозёров и пошёл вместе с Лёвкиным искать эту мистическую и страшно дорогую сердцу автора картину.

На отдельный, второй рубеж защиты обычно ставят сейфы или так называемые «ловушки» для воров. То есть, если вдруг ворам удается каким-то образом миновать первый рубеж защиты, то при вскрытии сейфа, какого-то внутреннего помещения, или даже отдельного платяного шкафа, тревога пройдёт обязательно. При этом на объекте звуковой сигнал тревоги не прозвучит и, ничего не подозревающие преступники продолжают вскрывать сейф или неспешно осматривать «хату» в поисках денег и ценных вещей, а тут их ещё «тёпленькими» забирает милиция. Всем лежать, работает ОМОН, СПЕЦНАЗ, Горгаз, злые собаки и… короче, лежать!

– Лёвкин, осмотри гостиную и доложи, если что покажется странным. Я тоже осмотрюсь, – Белозёров подошёл к стене в гостиной, задрапированной красной тяжёлой материей.

Стенка была метров шесть на четыре. Спрятаться под драпировкой было невозможно, поскольку до пола она не доходила, и Белозёров, подойдя к её краю у окна, захватил ткань правой рукой и потихоньку стал «освобождать» картину, двигая штору вдоль стены. Вблизи перед его глазами стали проплывать цветы, трава и всякие мелкие букашки, изображенные на картине.

Когда он закончил открывать картину, за его спиной раздался странный звук, напоминающий падение тяжёлого предмета на паркет. Бум! Обернувшись, он увидел немую сцену – Лёвкин стоял, раскрыв рот, автомат лежал у него под ногами.

– Ты чего? – спросил Белозёров, но ответа не последовало. Саня видел лишь большие, серые, округлившиеся глаза Лёвкина и руку, простёртую в сторону картины.

Саня повернулся к картине и опять увидел цветы и траву… И лишь отойдя от стены метров на шесть, он понял от чего «окаменел» Лёвкин. Нет, это была не Медуза Горгона, превращающая своим взглядом всё в камень. На картине был нарисован пейзаж – река, берёзки, мелкие кустарники, трава. А на переднем плане были изображены деревянные мостки, уходящие в тёмную воду. На мостках спиной к зрителю стояла, судя по одежде, крестьянка. И всё бы было хорошо, но женщина эта, наклонившись вперёд, практически согнувшись вдвое, полоскала в реке бельё. Юбка её была задрана чуть ли не на голову, а нижнего белья крестьянки, как известно, не носили…

Если бы Саня в этот момент тоже, как Лёвкин, держал в руках автомат, то наверняка уронил бы на его пол!

– Товарищ, лейтенант! Это что же, у него самое дорогое в квартире? – тихо прошептал Лёвкин, потерявший вдруг голос и ставший похожим на простуженного ёжика.

– Лёвкин, тихо ищем причину «сработки» и быстро уходим отсюда, а о высоком искусстве я прочитаю тебе лекцию дома, – сказал Белозёров, не зная смеяться ему или просто упасть в обморок, поскольку он сам ещё не отошёл от увиденного «чуда» в юбке, точнее, без юбки…

– Я Парфёныча позову, пусть подивится. Это ж видеть надо, я так рассказать не смогу, – сказал вышедший из оцепенения Лёвкин и выскочил, как ошпаренный кот, из квартиры.

Пока Парфёныч поднимался на четвёртый этаж, Саня обнаружил причину «сработки» тревоги – это был датчик, отклеившийся от своего штатного места. Белозёров нашёл в мастерской художника пластилин и вернул провинившийся датчик туда, где ему и следовало находиться.

Какие чувства обуревали Парфёнычем после созерцания картины, не узнает уже никто и никогда. Произнеся только: «Дааа. Бывает. Хотя…», он потом, всю дорогу до «базы», молча вёл машину, не реагируя на возбуждённую трепотню Лёвкина.

– Товарищ, лейтенант! Ну, вот Вы тоже рисуете картины. Вы мне, как художник, скажите, какое место на той картине такое ценное, чтобы сдавать её под отдельную охрану? – мучился вопросом простодушный Лёвкин.

– Лёвкин! Ты женат? – спросил Белозёров, еле сдерживая смех.

– Нет, товарищ лейтенант.

– Вот! Когда женишься, тогда и поймёшь! – сказал Саня, и они с Парфёнычем, так громко и весело заржали, что Парфёныч на мгновение бросил руль, и машина чуть не угодила в кювет.

Дежурившим на ПЦН девчонкам про эту «тревогу» так ничего и не рассказали, потому что не могли придумать, как бы покультурнее описать «чудо», увиденное на картине. Хотя в курилке, вспоминая «пережитое», смеялись уже все втроём минут десять, пока не поступил вызов на очередную квартирную тревогу!

Тревога! Тревога! Тревога!!!

Пять минут и машина на месте, хотя они немного опоздали, завязнув в сугробе при въезде во двор дома. Чтоб коммунальщикам пусто было!

Белозёров, подходя к нужной квартире, потихоньку расстёгивает кобуру пистолета.

– Так, расположение квартиры все знают? Парфёныч, у тебя ванная и кухня, у меня, и у тебя, Лёвкин, комната! Собрались, звоню, если что, мяукайте! – Белозёров нажал на кнопку квартирного звонка.

Дверь почти мгновенно отворилась, отчего милиционеры интуитивно подались немного назад. А в дверном проёме появилась весьма симпатичная женщина в полупрозрачной блузке. Игриво взглянув на прибывших и явно ничуть не удивившись их появлению, дамочка кокетливо поправила упавшие на лицо локоны и промурлыкала:

– Ой! Ребята, я, наверное, забыла позвонить в охрану, когда вернулась домой. Извините, ради бога. Прошу прошения. Проходите, пожалуйста. Извините ещё раз. Что я должна сделать? Не наказывайте меня строго. Вот мой паспорт.

Пока Белозёров проверял документы хозяйки квартиры, он обратил внимание, что в комнате был накрыт небольшой журнальный столик с закусочкой и бутылкой хорошего марочного вина.

– Мальчики, может, останетесь ненадолго? А то так скучно после трудового дня одинокой женщине! – мурлыкала «нарушительница», показывая взглядом на накрытый стол.

– Извините, служба-с. Нам некогда-с, – сказал Саня, почему-то прибавил к словам старорежимное «с» и, как гусар щёлкнув каблуками, пошёл к выходу из квартиры.

Когда все были уже в подъезде, Лёвкин вдруг заканючил:

– Товарищ лейтенант! Парфёныч! Ну, разрешите остаться на часок! Жалко ведь одинокую женщину. Она надеется…на нас.

Белозёров взглянул на Парфёныча:

– Парфёныч, на твою ответственность! Мне вообще пора ужинать, и я ничего не знаю! Если что, передавайте тревоги сто восемьдесят первому. Ну как?

– Ладно, пусть мальчишка потешится, «морковку попарит», а я пока колёса перебортирую. Всё равно это надо сделать, а то вдруг ещё прокол колеса. Вот и повод временно уйти с маршрута. Но, винище не жрать! – он бросил на Лёвкина деланно грозный взгляд.

Тот просиял, как начищенный самовар, и застучал сапогами вверх по лестнице, к квартире «бедной одиночки».

Оставив Лёвкина в объятиях скучающей женщины, Белозёров и Парфёныч прибыли на «базу», доложив на пульт дежурным про «ложное срабатывание по вине хозяев», с которыми «проведена необходимая беседа». А, вернее, проводится…

Через два часа вернулся счастливый Лёвкин, с намертво приклеившейся к лицу улыбкой, и в курилке начался разбор «полётов», со всеми пикантными подробностями! Звиняйте, панночка, грубых солдат…

До восьми вечера время пролетело быстро. Парфёныч и Лёвкин, сдав в дежурной части своё табельное оружие, попросили Саню «подбросить» их домой на служебном автомобиле, поскольку жили они недалеко. А Белозёрову предстояло работать ещё до следующего утра, когда закончится его суточная смена.

– Ох! Подведёте вы меня под трибунал, – побурчал Саня и, согласовав время отлучки с дежурной ПЦН, повёз сослуживцев по домам.

Когда машина уже возвращалась на «базу», на перекрестке улиц Каменной и Полярной Белозёров обратил внимание на УАЗик, который ехал перед их патрульной машиной. УАЗ включил правый поворот, потом левый, а потом опять правый, левый. Водитель, будто витязь на распутье, никак не мог определиться, куда ему надо ехать… или просто был пьян.

– Мужики, пленных не брать! По-моему, водитель пьяный. Вперёд – Белозёров указал на впереди идущую машину. – Сирену врубите!

Машину нагнали быстро и, подрезав её корпусом своего автомобиля, вынудили остановиться. Из остановленной машины тут же выпрыгнул молодой парень и помчался вдоль улицы. Белозёров, вместе с новой сменой из двух сержантов милиции, бросился ему вдогонку и минуты через две, прыгнув ему на ноги, повалил бегуна в сугроб.

– Ну, что? Добегался, спортсмен? Лежать у меня смирно, а то пристрелю!!! – заорал Белозёров, придавив парня коленом к асфальту, и защёлкнул на его руках наручники. – Встать! Бегом в машину!

Парень молча повиновался и, не оказывая никакого сопротивления, затрусил к милицейской машине. Через пять минут они уже ехали в райотдел милиции.

– Ну, слушаю тебя, касатик! – Саня вплотную придвинулся к задержанному парню, – Расскажи нам про свою жизнь. А что там у тебя в карманах? – с этими словами Белозёров запустил руку в «распухший» карман задержанного и, к своему изумлению, вытащил оттуда целую связку ключей от автомобилей разных марок. – Ну, слушаю тебя, пока мои ребята не разозлились, а то Вася, когда тебя догонял, подвернул ногу и очень на тебя зол! Колись! Быстро!

– Начальник, ну ты чего, в натуре! Я с женой поругался и решил просто сесть в тюрьму! Вот и угнал автомобиль, не жену же убивать?! Хотя надо было бы убить, но грех на душу брать не хочется!

– И что же ты тогда от нас улепётывал, что тот спринтер? Не очень, видимо, на «зону»-то хочется? А ключи от машин, это ты коллекционируешь, вместо марок и значков, что ли?

– Так привычка, начальник! Увидел мусоров, извиняюсь, милицию и побежал, выработанный рефлекс, как у собаки Павлова.

– Смотри-ка ты, начитанный клиент! – удивился Белозёров. – Про собаку Павлова даже знает.

– Так, «на зоне» библиотечка хорошая была, – сказал «угонщик» и как-то сразу поскучнел и опустил голову, видимо вспомнив о местах лишения свободы, а это, очевидно, были не самые хорошие воспоминания.

– Да ты сидел!? И по какой же статье? – спросил Саня парня.

– За угон.

– Ну, ты больной! Это же рецидив, теперь не скоро тебе придётся в следующий раз с женой поругаться! Выходи, приехали, – Белозёров помог задержанному выйти из машины, поскольку тому мешали наручники, крепко защелкнутые на запястьях.

Пока «угонщика» сдавали дежурному следователю, пока следователь допросил всех причастных к этому делу, наступило утро.

Очень хотелось спать, но дежурный по райотделу попросил Белозёрова зайти к начальнику райотдела, который, не смотря на ранний час, был уже на службе.

Саня, придав лицу бодрый вид, постучался в кабинет.

– Разрешите, товарищ майор? Лейтенант Белозёров по вашему приказанию прибыл! – сказал Саня и переступил порог «страшного» кабинета.

– А, Белозёров, заходи, присаживайся. Твой непосредственный начальник характеризовал тебя только с положительной стороны. Говорит, что парень ты грамотный, смышлёный, с людьми находишь контакт и с бумагами можешь работать. У нас сейчас большая нехватка оперативных сотрудников в кадрах. Так что, мы решили тебя рекомендовать на оперативную работу. Ну, что скажешь? Хочешь на настоящую работу сыщика, где головой и ножками работать надо?

– Товарищ майор, но я же «технарь», а не опер. У меня и образование техническое. Не знаю, справлюсь ли? Затрудняюсь сейчас дать ответ.

– Ладно. С кондачка решать не будем. Сейчас век техники, так что не только в людях надо разбираться, но в технике «шурупить». Нам технически грамотные опера тоже нужны. У тебя вроде бы сейчас начинается сессия в институте в Ленинграде? Так что, вернёшься, потом и будем решать. Добро? Всё. Счастливо тебе! Свободен.

– Есть! – ответил Белозёров и вышел из кабинета…

Сессия в институте пролетела быстро. Когда Белозёров вернулся на службу, то узнал, что он уже не работает дежурным офицером ПЦН, а теперь он – оперуполномоченный в Первомайском районном отделе милиции. Вот так!

На свой наивный вопрос: «Я ведь даже рапорта не писал о переводе, да и шеф сказал, что…», Белозёров получил исчерпывающий ответ: «Кто тебя спрашивал? Иди, сынок, служи! И служи хорошо, а то уволим!».

Вечером на торжественном построении Белозёрову вручили небольшую денежную премию за поимку особо опасного рецидивиста, которым оказался задержанный им перед поездкой на сессию злодей-«угонщик». Это была первая Санина премия, которая, не прожив в Белозёровском кармане и минуты, была потрачена на «проставу» сразу по двум поводам – в связи с получением этой самой премии и в связи с переходом Сани в другую службу.

За столом Белозёрову поведали, что после успешно проведённого задержания «угонщика», ещё три дня не могли предъявить обвинение задержанному, так как не могли найти хозяина угнанной машины.

Оказалось, что водитель одной «морской конторы» без разрешения руководства ставил машину не в гараж, а возле дома, чтобы утром ездить на работу не на автобусе, а, как говорится, с комфортом. И несколько дней после угона морочил начальству голову, что машина, мол, сломалась, а в это время пытался найти её самостоятельно. Ожидаемого заявления об угоне в милицию всё не поступало, поэтому хозяев злополучной машины пришлось разыскивать через картотеку ГАИ.

Приказ о поощрении «героев» родился с соответствующей формулировкой: «Такого-то числа, во столько-то часов, на основании ориентировки, поступившей из областной Госавтоинспекции, сотрудниками Первомайской охраны младшим лейтенантом милиции Белозёровым и старшиной милиции Васиным, был задержан неоднократно судимый рецидивист Синепупкин… или Краснопузов», в общем, наградить, поощрить и приголубить, примерно так.

Хорошо хоть не наказали за то, что преследование преступника началось на… территории соседнего отдела милиции и, дабы на корню пресечь начавшиеся, было, разговоры на тему: «Каким же образом “гвардейский” экипаж охраны там оказался в это время?», начальник, собрав всех сотрудников, заявил:

– Вот вы, все, часто задерживаете угонщиков? Молчите? Понятно. Так, что, как говорится, победителей не судят! А в нашей работе что главное? Главное – оказаться в нужное время в нужном месте и… задержать! А там разберёмся.