Читать книгу Записки о способностях - Александр Шевцов (Андреев) - Страница 18

Наряду с уже известными теоретиками способностей, в этот период выдвигаются и новые, например, Вадим Андреевич Крутецкий. В начале семидесятых под его редакцией выходит учебник психологии для педучилищ, в котором он пишет главу о способностях. В самом начале перестройки он выпускает такой же учебник без соавторов. Таким образом, появляется возможность проследить, изменялись ли его взгляды.

Понятно, что как правильный член сообщества, Крутецкий относит способности к психологическим особенностям личности. Определение семидесятых вынесено в словарь терминов и звучит узнаваемо:

«Способности – индивидуально-психологические особенности человека, отвечающие требованиям данной деятельности и являющиеся условием успешного ее выполнения» (Крутецкий, 1974, с.298).

Я привожу это определение по второму изданию учебника, которое вышло в 1974 году. Если учесть, что какое-то время книга должна была находиться в издательстве, то Вадим Андреевич обладает поразительными способностями в данной деятельности. Дело в том, что всего за год до этого, в 1973 году был опубликована «Программа Коммунистической партии Советского Союза», поминавшая способности. И все эти упоминания уже в учебнике!

«В основе коммунистического общества, строительство которого успешно осуществляется в нашей стране, лежит принцип: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Программу Коммунистической партии Советского Союза провозгласила задачу всестороннего и гармонического развития личности советского человека, для которого труд по способностям станет жизненной потребностью.

«Коммунизм – это строй, где расцветают и полностью раскрываются способности и таланты, лучшие нравственные качества свободного человека» (т.ж.с.241).

С точки зрения академической психологии это суетливое движение члена сообщества не имеет значения, его просто надо стыдливо не заметить и перейти к главному, к науке о способностях. Но с точки зрения культурно-исторической психологии все подобные изгибы и прогибы в сторону власти очень важны, ведь они ярко показывают, что психологи были заняты не поиском истины, а старательно, по способностям служили заказчику.

Что значит, по способностям? В данном случае это с очевидностью означало: должен сделать все, что можешь. Как для победы. Может ли психолог исказить истину? Конечно. Значит, должен, если это потребуется. Требовалось ли? Пусть отвечают сами.

Но истина – это часть того рассуждения, которым творилась психология способностей. Точнее, ее искажение в виде политических реверансов. Могла ли остальная, условно, научная часть остаться незатронутой искажениями? Иначе говоря, приспосабливая психологию способностей к потребностям государства, могли ли психологи при этом исходить из действительного понимания способностей, или точное рассуждение требовало быть последовательным и подгонять и само определение?

Я уже показывал, что отнесение способностей к принадлежностям личности, превращает их в орудие воспитания личности, то есть в средство выращивания винтиков. Безусловно, выращивание определенных, нужных для общества способностей, есть способ искусственного отбора. И хотя при этом речь все равно идет о способностях, но, стремясь быть точными, мы должны бы признать, что это не психология способностей, а психология личностных способностей. То есть частная научная или, точнее, педагогическая дисциплина.

И в ней все должно восприниматься с поправками: индивидуально-психологические особенности, отвечающие за успешность, – это не просто способности, а те способности, которые заказано развивать.

Однако это всего лишь критика способа рассуждать, что не означает, что рассуждение неверно по сути. Ведь само имя «способность» есть лишь языковой способ обозначать нечто в речи, то есть способ говорить. А поскольку я до сих пор не в силах вывести определение, у меня складывается подозрение, что ничего иного, кроме способа говорить о чем-то, за этим именем нет.

Иными словами, очень даже возможно, что слово «способность» есть лишь способ обозначить успешность человека в какой-то деятельности. И тогда становится очень верным утверждение:

«Способности не только проявляются, но и развиваются в соответствующей деятельности. Человек не рождается способным к той или иной деятельности, его способности формируются, складываются, развиваются в правильно организованной деятельности. Вне специальной деятельности не может быть развития способностей» (т.ж.с.243).

В таком случае речь идет вовсе не о какой-то способности, которая была у человека, а потом была раскрыта и развита им, а просто об успешности его в делах. Он взял и научился чему-то, и это его умение делать дело и есть способность. А Способность как некая данность его природы – миф, как говорят философы, гипостазирование понятия, то есть превращение в некую вещь того, что в действительности вещью не является и даже не существует, а всего лишь предположено для удобства речи…

Что-то не бьет, что-то сопротивляется во мне такому пониманию, хотя я почти убежден. Впрочем, я скорее утомлен и почти сломлен напором наших психологов и их убедительностью. Мне все труднее сопротивляться и отстаивать свою мечту о способностях, и я готов сдаться на милость победителей…

Ничего нового к парадигмальному учебнику 1962 года под редакцией главных психологов Союза Крутецкий добавить не смог. Разве что в его собственном учебнике 1986 года к Программе КПСС добавилась еще и ссылка на Конституцию, которая тоже гарантировала нам гармоничное развитие способностей… то есть право принять участие в деятельности.

В 1973 году вышло второе издание «Общей психологии» Богословского, Ковалева, Степанова и Шабалина. Вероятно, именно этот учебник выказал отличия психологии развитого социализма ярче всех. Во-первых, авторы откровенно обозначили, что способности – не некий психологический предмет, а всего лишь способ говорить:

«Определение способностей. Когда говорят о способностях человека, то имеют в виду его возможности в той или иной деятельности. Эти возможности приводят как к замечательным успехам в овладении деятельностью, так и к высоким показателям труда» (Богословский, с.332).

Если уж переводить это высказывание в форму определения, то стоит несколько переставить его части: способность – это возможность деятельности.

Сами авторы этого, очевидно, не осознали, потому что приводят более сложный перевод:

«Таким образом, способность можно определить как синтез свойств человеческой личности, отвечающих требованиям деятельности и обеспечивающий высокие достижения в ней» (т.ж.).

Такое понимание совсем отказывает способностям в праве на самостоятельное существование, превращая их в способ говорить даже не о возможностях, а просто о личности. Что-то вроде: если личность хочет быть идейным строителем коммунизма, то у нее появляется способность, отвечающая требованиям деятельности. А если личность пошла по преступному пути, уклоняясь от честного труда, то никаких способностей у нее не остается. И даже непонятно, как тогда рождаются одаренные медвежатники и хакеры!..