Читать книгу Живя в аду, не забывайте улыбаться людям - Александр Сих - Страница 11

Через двадцать минут они покинули столицу Восточной метрополии. С улыбками, наигранно счастливыми, попрощались с хозяином – сатрапом Ай Гэ Ли, пожелав ему скорейшей опалы и пообещав радушно встретить того на Фантоме, в качестве честного и трудолюбивого члена нового общества. А спустя ещё полчаса приземлились на самом секретном объекте космического назначения, откуда и предстояло земным преступникам совершить свой первый и, скорее всего, последний полёт к звёздам. Время оставшегося дня до глубокого вечера было посвящено техническим занятиям на практике с теоретическими комментариями. И к их удивлению, всё оказалось намного проще, чем они это себе представляли. Неофициальный и полусерьёзный экзамен на допуск по управлению летательным аппаратом «Фантом 35», именуемый капсулой, был успешно сдан, и часам к одиннадцати новобранцы отправились в спальную комнату, лишь слегка поужинав.

Утро следующего дня выдалось на редкость солнечным и почти безветренным, что на Земле случалось всё реже и реже. Группа людей, состоящая из трёх арестантов, командира корабля, его штурмана, двух охранников и личного представителя Правителя Земли по космическим исследованиям Си О Ха, который в день отлёта был странным образом возбуждён, но старался этого не показать, подошла к звездолёту, куполообразной конструкции двенадцати метров в диаметре и семи в высоту, и молча, без команды, остановилась. Всё уже не раз было сказано и все были готовы к старту, но как бы человек психологически себя не настраивал, покидать Землю в первый раз всегда очень страшно, а когда почти уверен, что навсегда, то становится мучительно невыносимо! Интервал времени на последние земные размышления не должен быть длинным, и уже после нескольких минут всеобщего молчания Се Ро Че сделал первый шаг к трапу. Эмиссар встрепенулся, осознавая, что пришла пора последнего напутствия на дорожку в неизвестность, и, когда вся команда стала подниматься к открытому в звездолёте люку, он негромко крикнул.

– Счастливого пути! Я на вас очень надеюсь! Помните, в ваших руках… и сердцах находится судьба человечества! – А потом, с надрывом и хрипотцой в голосе, выдавил. – Да поможет вам Бог!

Никто не ответил, даже не обернулся, а профессора пробила душевная дрожь, которая отразилась на лице подёргиванием мышц. Его всегда коробило, когда люди, творящие зло, замаскированное благими намерениями, беззастенчиво и кощунственно упоминали имя Господа. Впрочем, его внутренних ощущений никто не видел, да и никому до них не было ровным счётом никакого дела.

Члены команды, заняв свои места, пристегнулись, а Ви Са Ше, постеснявшись поинтересоваться об этом вчера, не выдержал и спросил.

– Я всё не могу поверить, что на таком небольшом аппарате мы сможем покорить космический простор?

Командир корабля, отличавшийся, видимо, добродушным характером, засмеялся с нарочитым чувством профессионального превосходства.

– Легко! – весело ответил он. – Это тот случай, когда размер не имеет значения, а я, ребята, управляю не грузовиком, а разведчиком. – И тут же начал давать общие технические пояснения. – Антигравитационное устройство нейтрализует воздействие гравитонов и силу электро-магнитного поля в радиусе двадцати метров от корабля. Вследствие этого, мы получаем невесомость в пределах земной атмосферы, и требуется совсем немного энергии, чтобы управлять машиной. Компактный и универсальный двигатель получает топливо через турбину и генератор. Ничего сложного. Всё гениальное просто.

– А где же хранится топливо? – спросил Ай Си аШ, оглядываясь по сторонам.

Ха Си Пи рассмеялся ещё задорнее.

– Оно хранится везде! Надо только научиться его отовсюду извлекать. Время ядерных и газо-жидкостных энергий прошло, а на смену пришла эпоха более тонких, более мощных и более экологичных видов. Топливо поступает в двигатель в виде кинетической и потенциальной энергий, то бишь, независимо от того, двигаемся мы или стоим. А раз двигатель универсальный, то на топливо не капризничает и не привередничает. Ему всё годится: эфир, звёздное излучение, даже из тёмной материи турбина умудряется высасывать крохи энергии и, в случае простоя, накапливает в аккумуляторы. – Вдруг повернулся и с лукавым прищуром глаз добавил. – А вот квазары всё время убегают, не желая делиться, пульсары не устойчивы и обманчивы, а чёрные дыры откровенные грабители: сами норовят всосать всё, что попадётся. Поэтому от них мы держимся подальше. А в остальном полёт гарантирую комфортный.

На этом беседа прервалась. Пилоты готовились к отлёту, нажимая кнопки, щёлкая тумблерами и тихо перебрасываясь фразами профессионального сленга. Все остальные сидели молча и, глядя в иллюминаторы, думали каждый о своём. Арестанты вторично прощались с Землёй, и на этот раз боль в душе была ещё сильнее, а вот от мыслей охранников даже самый лучший телепат пришёл бы в полное замешательство и взвыл бы от собственного бессилия.

Звездолёт плавно и совершенно бесшумно взмыл вверх и на большой скорости вертикально устремился к краю неба, сопровождаемый ослепительным сиянием Солнца. Пассажиры были немало удивлены почти полному отсутствию перегрузок на таких скоростях, но приставать с расспросами в такой момент сочли поступком бестактным. Ха Си Пи же, не поворачивая головы, шуточно поинтересовался:

– Не беспокоит?

– Только первые мгновения после ускорения, – ответил Ви Са Ше. – Ощущение такое, будто в Космос устремилось только сознание, оставив внутренности на Земле. Вы говорили, что размеры значения не имеют, а скорость?

– Когда нет гравитации и магнитного давления, скорость может быть произвольной. – Пилот щёлкнул тумблер и звездолёт замедлил движение. – Это я хотел произвести на вас эффект. Каждый пилот немножко честолюбив.

– Хорошо, – вмешался в разговор Ай Си аШ, – для преодоления земных препятствий скорость в сегодняшней космонавтике роли не играет, но что было бы, не будь обнаружены эти самые «кротовые норы»? Согласен, самый важный вопрос – вопрос топлива – решён, но чтобы преодолеть колоссальные расстояния, нужны и… больше чем космические скорости?! И что – тупик?

– Пожалуй, что так, – согласился Ха Си Пи. – По крайней мере, на данный технический момент. Даже если бы наши учёные смогли приблизить скорость корабля к скорости света, то только до границ Солнечной системы мы добрались бы за три года, а если дальше… жутко подумать!

– Значит, нам предоставили шанс, – заключил профессор. – И ещё это значит, что наша планета обречена.

Се Ро Че хотел было вступить в спор, но передумал, а все остальные тоже промолчали. А спустя минуту звездолёт без видимых усилий вырвался из цепких объятий Земли и невольные путешественники узрели прекрасный и завораживающий мир Космоса. И если для одних, это обычный маршрут, как для командира и штурмана, для других – скучная должностная командировка, как для стражей, строго и ревностно выполняющих инструкции, то для арестантов – это было эмоциональное потрясение. Воистину, увидеть Космос и умереть! И не только от восхищения. Безмолвное величие холодной и мрачной бесконечности не только завораживало и восхищало, но и навевало какой-то интуитивно-ассоциативный страх, особенно у людей впечатлительных и богатых фантазией.

– Внимание, входим в «кротовую нору», – буднично сообщил пилот.

Новоявленные астронавты ещё сильнее впились глазами в иллюминатор, стараясь не пропустить этот грандиозный момент. И вдруг, совершенно неожиданно и непонятно как, вместо окружающего спокойствия, вокруг всё замелькало и замельтешило. Земля, которую они впервые наблюдали как шар, исчезла вовсе, также пропало и Солнце, а вместо всеобъемлющей тёмной пустоты, началось быстрое мелькание и потухание огоньков, проносившихся с невероятной скоростью возле иллюминаторов. Ха Си Пи, привычно отключив двигатель и переведя аппарат в свободный режим компьютерного контроля, повернулся вместе с креслом к своим пассажирам, растерянным и недоумевающим, и, приветливо улыбнувшись, сказал.

– Ну что, бывшие граждане преступники, а ныне свободные космические волонтёры, поболтаем?

– Я что-то не понял? – Се Ро Че первым своё недоумение облёк в словесную форму. – Мы что, уже в норе?

– В ней, родимой, – расслабленно ответил пилот. – Разве не видно?

– А что тут увидишь?! Я даже не заметил, как мы в неё попали.

Ха Си Пи оказался очень улыбчивым человеком.

– А что вы ожидали увидеть? Космический тоннель? Смешно. Если бы они были видны, то их нашли бы тогда, когда появились первые на земле телескопы.

– Это для меня слишком сложно, – признался Ай Си аШ. – А как-нибудь приземлённее нельзя объяснить?

Командир задумался.

– Приземлённее, говорите?! – он размышлял, подыскивая подходящие земные образные аналогии. И вдруг просиял. – Вот, представьте, перед вами океан, огромная масса воды, а внутри существуют подводные течения, которые, по сути своей, являются той же самой водой, и в то же время, как бы что-то обособленное, отдельное. Ну как, чувствуете разницу и сходство?

Пилот предоставил минутную возможность всем поразмышлять о разнице и сходстве космических «кротовых нор» и земных течений в океане, а потом перевёл разговор на другую тему.

– Вы не против, если я задам интимный вопрос?

Вопрос был обращён ко всем. Ай Си аШ и Ви Са Ше вяло пожали плечами, что могло означать следующее:" Мы, конечно, можем и ответить, но на вопросе не настаиваем». А Се Ро Че откровенно сказал:" Валяйте».

– У кого-нибудь из вас остались на Земле семьи? Или, пожалуй, спрошу более деликатно и социокорректно, но тавталогично.

– Кто-нибудь из вас имел право иметь семью?

Се Ро Че, хмыкнув, первым и ответил:

– Я даже на это не подавал прошение. В профессии борца за социальную справедливость в страшно социально несправедливом мире не просто излишняя обуза, но и безнравственный поступок. У меня была подруга, мой идейный соратник и помощник во всех делах. Но при других жизненных обстоятельствах, у нас, несомненно, была бы хорошая семья.

Ви Са Ше, чуть смутившись, сказал:

– Лет десять назад я сделал попытку обрести семью, но тогда мне отказали, а взамен выдали постоянный абонемент на еженедельное посещение Дома Утех и РАдости. А потом я полностью посвятил себя науке и о семье уже не помышлял, а в сексе выручала ДУРА.

После этих слов все дружно, но не громко, засмеялись, исключая, правда, охранников, которые участия в беседе не принимали, да и вообще ни на что не реагировали, в отличии от штурмана, который хоть и отмалчивался, но эмоционально в беседе присутствовал.

– Да, – сказал Ай Си аШ, – эта ДУРА, пожалуй, знакома всем. Даже импотенты к ней захаживают. Сладострастие взгляда, прикосновения, как непреодолимый позыв животного инстинкта.

Се Ро Че хитро прищурился и со слабо замаскированной интонацией издёвки спросил:

– Импотенты ладно, но вы… проповедник Божьих заповедей, слуга Господа… как вы до этого дошли?

Профессор нисколько не обиделся.

– Я, к вашему сведению, как раз-таки до этого не дошёл, а от этого ушёл. А в молодости, чего уж там скрывать, бывал и я у этой ДУРы, да и вообще… хватало грехов. Но потом я встретил большую любовь, и это не было примитивным половым влечением, сугубо подразумевающим секс, а то была любовь, носящая имя агапе, и, к моему счастью, она оказалась взаимной. И нам, как ни странно, но к величайшей нашей радости, разрешили жить вместе и называться семьёй. А уже потом я нашёл дорогу к Богу, с которой больше никогда и никуда не отклонялся.

– И дети у вас есть? – спросил Ви Са Ше.

– Да. Сын. Но он уже взрослый.

– И вы думаете, власть оставит их в покое? – с непонятным упрёком спросил Се Ро Че.

Ай Си аШ понимающе посмотрел в глаза коллеги и с мягкой улыбкой ответил:

– Дорогой друг, вы плохо обо мне подумали. Такую возможность я предвидел ещё пять лет назад, когда начинал активную деятельность по доставке Слова Божьего в души человеческие. Мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы убедить жену с сыном официально просить власти о расторжении нашего союза. Мы не должны причинять боль ближнему, даже ненароком.

– Они не разделяли ваших взглядов? – спросил Ха Си Пи.

Се Ро Че стремительно вмешался, не дав профессору ответить.

– Извините меня, Ай Си аШ, за допущенную резкость тона, но хочу теперь предостеречь вас. Не спешите с ответом. А лучше не отвечайте вовсе.

Все поняли намёк и с подозрением посмотрели на пилота, который искренне обиделся.

– Я космический пилот-разведчик с самым высоким допуском к секретной информации! – гордо заявил он. – И я очень люблю свою работу. Да, я, как и большинство, служу существующей власти, но ни один человек не посмеет ни обвинить, ни даже упрекнуть меня в доносительстве!

Заподозрить командира в лицемерии чувств, значит, нанести новое оскорбление. Всем стало стыдно, а Се Ро Че пришлось опять извиняться.

– Простите, Ха Си Пи, но моя осторожность и подозрительность оправдана. Если бы не она, я давно зачах бы на площади у позорного столба.

– Я вас понимаю, – пилот был не злопамятен, – но я не понимаю главного! Вот ради чего вы все жертвуете собой? Ведь о вас никто не вспомнит и никто и никогда не будет вам благодарен?! Зачем всё это? Вы думаете, я слепой или глухой? Нет. Я всё вижу, слышу и понимаю. И совесть, мне так кажется, у меня тоже есть. Точно есть, потому что я её слышу. Но ведь так устроен наш мир, и его приходится принимать таким, каков он есть. Просто каждый человек в отдельности в постоянном выборе между и между, должен руководствоваться совестью и честью. К чему этот глупый бунт, который, кроме личной трагедии, никому никакой пользы не несёт? В девяти случаях из десяти человек – ничтожество, не заслуживающее даже сочувствия, не говоря уже о том, чтобы ради него идти на смерть. Картину благодарности вы не раз могли наблюдать на площадях, когда добрые люди плевали в лицо прикованным к столбам за то, что те защищали их интересы.

– А кто их сделал такими? – в свою очередь спросил Се Ро Че. – Кто исказил их мышление? Кто довёл их до такого скотского состояния? Кто, шаг за шагом, убивал в них всё лучшее, всё светлое, пробуждая всё тёмное и низменное? Кто из мыслителя и созидателя сделал тупого потребителя, ищущего примитивных и порочных утех?

Эстафету принял Ай Си аШ.

– Сначала искалечили человеческую душу, убив в ней совесть, то есть – Божественное начало, а так как природа не терпит пустоты, то на это место запихнули идола – лживого, хитрого, коварного, но такого милого и сильного, что все признали его благодетелем и исступлённо падают ниц перед его золотыми клонами. Люди ослеплены сиянием мрака! И кто-то должен, в ущерб себе и без надежды на победу и даже благодарность, постараться вернуть их в обитель Божью. В этом мой смысл жизни, а если теряется смысл, то жизнь становится в тягость.

Ви Са Ше смутился от таких речей, он к ним не привык, но высказать свою точку зрения считал необходимым. Этого требовала товарищеская солидарность и статус колонизатора-смертника. Последнее с большой долей вероятности. Он сказал откровенно и просто.

– Жить по совести меня мама учила с детства, и никогда, ни при каких обстоятельствах не идти против неё. Да, мне повезло, я рос в хорошей семье. Но когда я вырос, то понял, что в жизни всё по другому и совесть лишь обуза. Честно признаюсь, я совершал поступки противные моей сути, пытаясь таким образом отделаться от угрызений совести, привыкнув к ним. Но так и не смог. Буквально всегда следом наваливалась такая смертная тоска и такая сильная внутренняя боль, что не хотелось жить. И я решил, что лучше умереть с совестью в ладу, если уж так случится, чем медленно умирать с постоянной болью в душе. Самое трудное, это сделать бесповоротный, окончательный выбор, а потом… уже легче и проще, даже если в жизни труднее и сложнее.

Получив исчерпывающие ответы, Ха Си Пи не стал ни вступать в дискуссию, ни соглашаться, он внезапно принял положение статус-кво и стал бесцельно смотреть вперёд, на мелькающую монотонную панораму. Он думал. Может быть, впервые в жизни пилот серьёзно размышлял. Все это поняли и мешать не стали, ведь чем больше человек размышляет и анализирует, тем он ближе к Человеку Разумному. Ай Си аШ непременно добавил бы:" Чем чаще человек слушает свою совесть, тем ближе он к Богу». И Ви Са Ше с ним согласился бы, даже если о Боге он никогда подолгу не размышлял.

Все погрузились в себя, исключая, разве что, охранников, которые продолжали тупо чередовать алгоритм взглядов – не внутренних, внешних – арестанты, иллюминатор, монитор компьютера. И все три объекта никаких эмоций у них не вызывали – им просто необходимо было куда-то смотреть, потому что спать запрещалось категорически.