Читать книгу Мятеж. Книга 1 - Александр Теущаков - Страница 4

…Василий Зайцев и Михаил Саркулов в ночном взятии НовоНиколаевска участия не принимали. Договорившись с коммерческим перевозчиком, Василий и Михаил на своих лошадях переправились на пароме через Обь. Переездного моста через реку не было, и городская управа обеспечивала переправу имеющими пароходами и баржами. Но в некоторых местах работали промышленные и фабрикантские паромы и, не смотря на проверки совдеповских представителей, по коммерческой договоренности могли переправить через Обь кого угодно.

Зайцев и Саркулов по дороге договорились, Михаил должен предупредить своего отца и Вороновский подпольный комитет о свершившемся в НовоНиколаевске восстании, к ним с известием должен прискакать гонец. После этого вороновцы должны свергнуть власть на месте. Василий же должен остаться в Колывани и совместно с подпольщиками к ночи арестовать совдеповцев.

Прибыли они в заштатный городок Колывань еще засветло. Отправив Михаила в Каштаково, Василий направился на явочную квартиру, где обычно собирались местные подпольщики. Повстанческий комитет с нетерпением ожидал возвращения Зайцева с горячими вестями из уезда. Руководивший подпольным комитетом Андрей Ячменев, поздоровавшись, спросил:

– Василий, ну, как там положение?

– Все идет по плану, к началу восстания в городе все готовы.

– Когда все ожидается?

– Вы не поверите, но сегодня в полночь.

– Так скоро! Ведь Томский подпольный комитет принял решение, поднять восстание в Сибири против большевиков в конце июня.

– Чехословацкий корпус оказался в сложной ситуации, медлить нельзя, потому совместно с белогвардейцами принято решение, восстание поднять немедленно.

– А как мы узнаем, что белогвардейцы город взяли?

– Вот это справедливый вопрос. Нам придется рискнуть. Своими силами арестуем Колыванский совдеп и захватим телеграф. Только так мы сможем узнать о захвате НовоНиколаевска.

– А если белые не возьмут телеграф в городе. Что тогда, ждать, пока совдепы пришлют сюда военное подкрепление?

– Уйдем в лес и сформируем партизанский отряд, нам больше ничего остается, – предложил Зайцев.

– Риск, конечно, есть, но у нас действительно нет выбора, придется арестовать совдеповцев и большевистских активистов, – согласился Ячменев, – а если они начнут отстреливаться?

– Надо их разоружить, а если начнут сопротивляться, расстрелять к чертовой матери. Сколько людей мы можем собрать за пять часов? – спросил Зайцев.

– Надежных, человек тридцать, а если победа будет на нашей стороне, к нам многие присоединятся. Только бы в НовоНиколаевске не подвели, – ответил Ячменев.

– Не расстраивайтесь, чехословаки и белогвардейцы готовы к восстанию, у них есть оружие, главное, захватить большевиков врасплох, – успокоил Зайцев.

Колыванские подпольщики ночью, собрав около трех десятков вооруженных бойцов, окружили здание исполкома советов. Двери оказались на замке. Тогда решили разделиться на три группы: первая немедленно захватит милицию и здание почты, где находится телеграф. Вторая группа произведет аресты по адресам, где проживают совдеповцы, а третья обеспечит доставку арестованных в здание совета и будет наготове, а при необходимости окажет помощь другим.

Все действия осуществлялись строго по плану. Вооруженного сопротивления совдеповцы не оказали, считая, что утром их все равно освободят. Правда, пришлось пошуметь немного, когда два подвыпивших милиционера не хотели сдавать оружие. Одного, пытавшегося достать револьвер из кобуры, пришлось ранить в ногу. Всех закрыли под замок в здании исполкома и приставили охрану.

Глубокой ночью, когда по телеграфу получили срочное донесение из НовоНиколаевска о взятии города, Зайцев в порыве радости выскочил на улицу и разрядил наган в воздух. Колывань всколыхнуло известие о разгроме большевиков и, как предполагали подпольщики, в их ряды сразу же влились желающие поддержать новую власть.

Принятые накануне меры помогли Вороновскому подпольному комитету тайно сформировать отряд из добровольцев. Как только из Колывани прискакал вестовой и сообщил, что в НовоНиколаевске и Колывани большевистская власть свергнута, повстанцы арестовали участкового милиционера и активистов из комитета бедноты. Объявив в селе и волости о смене власти, повстанческий комитет отпустил часть арестованных, но предупредил, чтобы под страхом смерти они не противились новой власти. Участкового милиционера и председателя Волисполкома, этих ярых большевиков, отправили в Колывань для проведения над ними следствия.

Власть в НовоНиколаевске перешла в руки сформированного Западно-Сибирского комиссариата. Восставшую Белую гвардию остановить совдепам было невозможно, она вытесняла большевиков из городов, волостей и в июне были освобождены многие уездные центры.

В деревню Каштаково пришла спокойная жизнь. В некогда зажиточных хозяйствах, после продразверсток и жестоких реквизиций, возобновились сельскохозяйственные работы. Ограбленные коммунистами крестьяне, принялись восстанавливать свои хозяйства, предприятия. Волисполкомы были расформированы, а большевистское руководство, избежав ареста, спасалось бегством в Омск, где собрались представители Советской власти Сибири.

В один из июньских дней 1918-го года, к Егору Саркулову обратился с просьбой Василий Зайцев. Необходимо было помочь двум белогвардейским офицерам тайно переправиться в Томск.

– Василий, а почему тайно, ведь белогвардейцы отовсюду красных комиссаров выметают, от кого им скрываться?

– Егор, меня попросили помочь людям, а кто они и от кого скрываются, мне все равно. Их просто нужно переправить в Томск через Калтайское урочище. Возьмешься сопроводить их?

– Со своей хромой ногой я месяц буду водить их по тайге, может Михаилу это дело поручить.

– А что, парень он надежный, проверенный, толковый, тем более ты сам говорил, Калтайский бор он вдоль и поперек исходил, знает все таежные тропы. Позови его, я объясню, что нужно сделать.

– Так нет его, Мишка со своим другом на Таганскую заимку пошли, говорит, кто-то в избушке побывал, такого «шороху» навел.

– Егор, время поджимает, как же нам быть?

– Офицеры скоро приедут?

– Они уже в Вороново дожидаются меня в доме Ощепкова, так что нужно действовать шустро.

– Значит, надо идти в сторожку, чтоб предупредить Мишку.

– Егор, просьба будет к тебе, не надо, чтобы офицеров увидел друг Михаила. И вообще, о них никто не должен знать.

– Значит, утром пойдем, там и договорюсь с сыном. Ночью переправишься через Обь на лодке, и привезешь офицеров ко мне. Отдохнут немного, и как только начнет светать, отправимся в путь.

Михаил Саркулов с другом Ильей Бетенековым, собрались еще раз проверить заимку, расположенную между слияниями двух рек: Осинового истока и Таганока5. Взяв на два дня еды и ружья, семнадцатилетние парни решили выследить непрошеного гостя. Две недели назад лесную сторожку кто-то разворошил. Выломав входную дверь, устроил внутри бедлам и в довершение возле избушки сломал небольшой лабаз, крепившийся на столбах. Судя по следам от когтей на дощатой двери и крупным отпечаткам лап на земле, Михаил, определил, что этим «гостем» мог быть медведь. Да, подобного зверя не часто встретишь в Никольском бору, расположенного от Каштаково в восьми верстах. Хотя старожилы рассказывали, что в засушливые годы от недостатка пищи, медведи приходили из северного края и забредали в деревню, в надежде чем-нибудь поживиться.

Со дня погрома в сторожке прошла неделя. Парни прибрались внутри, навесили дверь и успокоились, думая, что бурый «хулиган» больше не появится. Но через два дня с утра, наведавшись в сторожку, снова ужаснулись от увиденного: лесной разбойник вновь выломал дверь и навел «порядок». Опрокинул небольшой стол, сломал полати и к тому же разнес маленькую печку, сложенную из камней.

– Миш, может наших охотников позвать, нам с тобой не под силу медведя завалить.

– Нельзя. Я же тебе говорил, батя не разрешает показывать сторожку чужим людям, кроме тебя, конечно. Сами справимся, я патроны жаканами зарядил, подкараулим зверюгу и прикончим.

– Жутковато что-то, мы ни разу на медведя не охотились. Помнишь, дядя Семен рассказывал, как здоровенный медведь двух наших мужиков заломал, а ведь они были бывалыми охотниками.

– Не дрейфь Илюха, одолеем. Главное, засаду хорошую устроить, а там подкараулим и убьем. Надо же когда-то нам и на медведя поохотиться, тем более шкура ценится, продашь, вот тебе и деньги будут.

Саркулов Михаил особо не питал себя иллюзией, что медведь больше не вернется, потому как, утащив из лабаза вяленое мясо, теперь он наверняка повадится ходить к «гостеприимному» столу. Собираясь на охоту, Михаил заранее приготовил приваду, отрубив голову надоевшему, голосистому петуху. Подержав некоторое время тушку на свежем воздухе, пока не появился запах, сунул ее в плотный мешок. С Ильей на пару отремонтировали лабаз и оставили в нем смердящего петуха. Медведь такой запах чует за версту, а то и больше и по уразумению Михаила, он должен появиться. Вокруг заимки располагался густой хвойный лес, и только в одном месте открывалась небольшая поляна. Конечно, было бы неплохо, если ветер подует со стороны появившегося на поляне медведя. Парней интересовал вопрос, откуда медведь пришел в Калтайский бор? С севера и с юга бор окружали поймы рек и обширные болота. Если медведь пришел со стороны Оби, то видимо перебирался вброд через речку Осиновый исток и очутился на заимке. А со стороны Таганского болота путь бурому «погромщику» закрыт, он непременно бы угодил в трясину.

Михаил подготовил для себя место, схоронившись за ольховыми кустами в десятке метрах от лабаза, а Илья, спустившись к реке Таган, притаился за береговыми ивами. До позднего вечера просидели друзья в засаде и уже перестали надеяться, что медведь появится, как вдруг, часам к одиннадцати, когда мгла накрыла землю, в лесу послышался хруст сухих веток. Сложив ладони лодочкой, Михаил два раза прокричал совой, предупреждая Илью об опасности. Наконец, на поляне появился медведь. В темноте, издалека, зверь не казался особо крупным. Задрав морду, бурый втягивал ноздрями воздух. Парням действительно повезло, слабый ветерок дул со стороны медведя, потому он не учуял спрятавшихся за кустами людей. Затаив дыхание, Михаил прицелился и стал ждать удобного момента, чтобы выстрелить. Медведь медленно подошел к одному из столбов, на котором крепился навес, поднял морду к верху и, потянув носом, сильно засопел. Поднявшись на задние лапы, ухватился за столб и стал раскачивать навес. Михаил подвел мушку под основание черепа медведя и выстрелил. Рыкнув от боли и, потеряв сознание, зверь повалился на землю. «Неужто с первого раза! – обрадовался Михаил и, перезарядив ружье, осторожно приблизился к лабазу. Постоял немного и, убедившись, что медведь не шевелится, посвистел. В темноте послышались прерывистые шорохи. Илья, еще не зная, где находится медведь, осторожно крался к избушке. Заметив во тьме поверженного медведя и сомневаясь, что он убит, Илья нагнулся и несколько раз толкнул тушу. Только после этого успокоился и восхищенно воскликнул:

– Мишка, ну ты даешь! С первого выстрела свалить такую груду мяса.

Илье самому не верилось, и для убедительности два раза пнул бурого по задней лапе. Внезапно медведь зашевелился.

Мгновенно среагировав, Михаил отскочил от туши и, вскинув ружье, крикнул:

– Илюха, быстро в сторону!

Медведь, оправившись от болевого шока, действительно очнулся и, поднявшись, бросился к первому, кто оказался к нему ближе. Растерявшийся Илья стоял как вкопанный. Его обдало отвратительной вонью, донесшейся из звериной пасти. В последний миг сработал инстинкт самосохранения, Илья успел прикрыться ружьем. Медведь резко махнул лапой и с силой отбросил Илью в кустарник. Ломая ветки, парень упал. Хищник повернулся и приготовился к прыжку… В этот момент прозвучал выстрел. Послышался громкий, надрывный рев. Медведь замер и, собрав последние силы, сделал несколько неуверенных шагов. Пошатнувшись, повалился на землю. Друзья услышали хриплое, учащенное дыхание умирающего зверя. Михаил отбросил свое ружье и, нащупав в траве берданку друга, подскочил к медведю и выстрелил в приоткрытую пасть.

Ни звука, ни шороха… Вокруг стояла тишина. Илья подошел к затихшему медведю. Сердце не унималось, бешено ворочаясь в груди. Когда возбуждение немного улеглось, Илья почувствовал резкую боль в руке. Нащупал рану и сочившуюся из нее кровь.

– Мишка, кажется, он мне руку порвал.

Илья прижался к плечу друга, и только сейчас до него окончательно дошло, что Михаил спас его от смерти.

– Пойдем скорее, поглядим, что у тебя, – предложил Михаил и, поддерживая Илью под здоровую руку, повел к избушке.

Михаил запалил несколько лучин и принялся осматривать рану. В трех местах на предплечье была содрана кожа до самых мышц. Промыв кипяченой, прохладной водой рану, Михаил наложил перевязку и предложил:

– Давай разведем костер и освежует тушу, а то до утра долго ждать. Как ты, можешь двигаться?

– Пока терпимо.

Илья, взяв в здоровую руку деревянное ведерко, пошел к реке за водой. Выходя из сторожки, резко обернулся и поблагодарил:

– Миш, спасибо тебе… – В ответ послышалось шмыганье носом, – Миш, ты что, плачешь?

– Да иди ты уже…

Саркулов, выйдя из избушки, присел возле убитого медведя и, вытирая рукой выступившие слезы, подумал: «А если бы он Илюху… Чтобы я сказал дяде Тимофею…?» Тяжело вздохнув, ухватил медведя за лапу и, потянув на себя, что есть силы, перевернул на спину.

Утром ребята засобирались домой. Они могли бы еще остаться, но у Ильи болела пораненная рука. Приготовили разделанное мясо, шкуру и только тронулись в путь, как со стороны Осинового истока, послышались приглушенные людские голоса.

Парни терялись в догадках, кто бы мог сюда забрести? Михаил предупредил Илью, чтобы укрылся в кустах, а сам пошел через поляну к речке. Он удивился, увидев своего отца, идущего в сопровождении двух мужчин, одетых в военную форму. За плечами у них размещались большие вещевые мешки. Знаки различия, кокарды на фуражках и погоны у незнакомцев отсутствовали, потому невозможно было угадать к каким войскам они относились, то ли к белогвардейским то ли к красногвардейским. Саркулов Егор посоветовал мужчинам спрятаться в кустах, а сам пошел навстречу Михаилу.

Отец, заранее предупрежденный сыном, что он пошел проверить сторожку, осмотрел его внимательно и, заметив на лице усталость и волнение, спросил:

– Миша, что стряслось, уж больно вид у тебя никудышный.

– Батя, мы ночью с Илюхой медведя убили.

– Так… Все-таки это медведь напакостил в сторожке. Ай да парни, ай да молодцы! Как вам это удалось?

– Илюха пострадал, медведь ему руку порвал когтями, надо к фельдшеру его вести, не дай бог заражение начнется. Бать, а что за люди с тобой пришли?

– Люди, как люди, сейчас познакомитесь. Где Илюха?

– Там, в кустах прячется.

– Ты вот что, проводи-ка Илюху до Игнашиного озера. В сторожку больше не приводи. Так надо, понял. Этих людей никто не должен видеть.

– Прячутся, что ли от кого?

– Прячутся, прячутся, – недовольно проворчал Егор, – замок на рот навешай и не проговорись Илюхе, что кого-то здесь видел и не забудь ему сказать, мол, батя ругается, не дозволяет больше в сторожке бывать. Проводишь Илюху и зараз в сторожку вертайся. Дело для тебя есть очень ответственное, Зайцев просил помочь.

– Снова задание! – обрадовался Михаил, – бать, так ведь красных прогнали, зачем тогда я ему понадобился?

– А ты как был связным, так им и остался. Или тебе неохота дальше этим делом заниматься.

– Да нет, что ты, бать, Я всегда рад помочь, а тем более против большевиков.

– Вот и правильно сынок. Об этом и речь, что понадобился ты людям из белого войска.

Проводив сына, Егор махнул попутчикам рукой и повел их к сторожке. Первым из кустов вышел зрелый мужчина среднего роста, он выглядело немного уставшим. Это был подполковник Мезенцев Алексей Семенович. Следом шел мужчина помоложе. Под гимнастеркой просматривались крепкие плечи, крутая грудь, мускулистые руки. В каждом его движении чувствовалась сила. Попутчиком подполковника оказался поручик Мирошников.

Два белогвардейских офицера знали друг друга еще со времени империалистической войны, служа под командованием генерал-лейтенанта Корнилова. Судьба на какое-то время развела их, но летом семнадцатого года им снова посчастливилось встретиться в бурлящем от революционных волнений Петрограде. Оставаясь убежденными сторонниками Корнилова, офицеры поддержали его, и отошли от Керенского и Временного правительства. Увлеченные освободительной идеей, офицеры пошли за своим генералом на Дон. Поручик Мирошников, имевший в мирное время специальность горного инженера, попал в сформированную Корниловым армейскую разведку. Непосредственным командиром поручика стал подполковник Мезенцев, служивший до войны с немцами в жандармском управлении следователем по особым делам. Зная Мирошникова с какой легкостью он выходит из разного рода ситуаций, Мезенцев доверил поручику сформировать специальную группу, состоящую из казаков. Бойцы из группы выполняли ответственные задания командования: под видом красных воинов они внедрялись в Красную армию, дестабилизировали обстановку в неприятельском войске, охотились за большевистскими комиссарами и ликвидировали командный состав. Операции удавались по-разному, иногда были успешными, а когда неудачными, приходилось уходить немедленно, чтобы не оказаться расстрелянными. Освобождая от большевиков хутора, села, города, Добровольческая армия продвигалась вперед. В тылу начал действовать небольшой особый отдел контрразведки, вылеживая ушедших в подполье большевиков. Мезенцев и Мирошников, имевшие навыки в тайной борьбе, перевелись именно в этот отдел. Вместе с казаком-генералом офицеры участвовали в Ледовом походе вплоть до трагической гибели Корнилова в конце марта 1918-го года. Подполковник и поручик офицера с тремя казаками по приказу Алексеева сопровождали в Сибирь генерала Флуга. К концу апреля они прибыли в Томск и находились в городе вплоть до восстания в НовоНиколаевске. Два друга офицера и раньше бы прибыли в Сибирь, когда Корнилов рвался на восток, желая поднимать людей на борьбу с большевиками в Поволжье и за Уралом, но его отговорили, авторитет Корнилова в войсках на Дону был огромен.

После прихода Белой гвардии в НовоНиколаевске, подполковник и поручик до лета занимались подготовкой кадров и сбором информации о большевистском руководстве, находящимся в подполье в разных сибирских уездах. В Омске красные пока удерживали власть в своих руках. Служба в белом войске, а именно в контрразведке, обязывала офицеров такого уровня продолжать тайную работу. В конце мая в Томске грянуло восстание белых офицеров во главе с Пепеляевым. После освобождения Томска от совдепов, Мезенцев и Мирошников получили от командования задание, раскрыть подпольную сеть большевиков. В Томск их направили тайно. Офицеры не направились по железной дороге, а решили проехаться по левобережным конспиративным явкам. Тем более, недалеко от Вороново, на берегу Симанской протоки, поселились казаки, прибывшие в Сибирь вместе с офицерами с Дона. И наконец, перед тем, как добраться до Томска, им было необходимо побывать в Калтае и встретиться со своими тайными агентами.

Офицеры спустились к реке Таган6 и, раздевшись по пояс, ополоснулись, смыв с себя пыль и пот. Наслаждаясь, они наблюдали за местной природой, удачно выбранным живописным местом, где разместилась сторожка, за небольшим хвойным лесом, окружающим охотничью избушку и сосновым бором, расположенным за озерком, прозванного в народе «Никольским». Вокруг бурлила жизнь: в воздухе жужжали пчелы, перелетая с одного цветка на другой. Птицы, порхая с ветки на ветку, переговаривались между собой звонкими голосами. Высоко в небо слышалась трель жаворонка. Кругом была мирная жизнь.

– Эх, поселиться бы здесь навеки, построить настоящий дом, – мечтательно произнес Мезенцев, – тут тебе и рыбалка, и охота и полное спокойствие…

– Не рано ли о покое задумался, Алексей Семенович, – улыбаясь, поручик прервал мечты друга, – вот разобьем большевистскую сволочь, тогда вернемся сюда. Я помогу тебе дом построить.

– Э, нет, господа офицеры, – возразил Егор Саркулов, – иногда здесь бывает такое половодье, все кругом затапливает.

– А избушка, давно стоит? – спросил поручик.

– Это сын Мишка постарался в позапрошлом году, сам построил. За два года пока наводнений не было. А вот и он… – Егор помахал сыну рукой, приглашая присоединиться к офицерам, Михаил приближался со стороны речки Осиновый исток. Подполковник поднялся и, с интересом посмотрев на подошедшего Михаила, одобрительно высказался:

– Дай-ка я посмотрю на героя-повстанца. Каков орел! Да ты не смущайся, я же не льщу, а передаю слова благодарности и привет от твоего недавнего знакомого.

Михаил поздоровался с обоими офицерами и удивившись, спросил:

– Какого, такого знакомого?

– А у кого ты револьвер просил перед самим восстанием.

– Лукин, что ли?!

Подполковник радостно кивнул, оставшись довольный, что Михаил угадал с первого раза.

– Точно, он, мы с поручиком почти месяц у него на квартире проживали. Рассказывал он, как вы, молоденькие парни весь день повстанцев развозили по городу, да секретные послания передавали. Молодец Михаил, хвалю за помощь и смекалку.

– Да ничего я такого не делал.

– Ладно, ладно, не прибедняйся, мне уже рассказали, как ты передавал секретное сообщение командиру чехословацкого полка Гайде. Про табачок, небось, кто-то надоумил.

– Сам сообразил, никто мне не подсказывал.

– Сам?! Миша, хвалю за смекалку.

Михаил немного смутился, но улыбнувшись, присел на траву рядом с офицерами.

– Не догадываешься, зачем тебя позвали? – обратился к парню поручик Мирошников.

Михаил посмотрел на отца, перевел взгляд на офицеров и, молча, пожал плечами.

– Знаешь тропу через Калтайское урочище?

– Их там несколько, а вам в какую сторону надо?

– В Калтай.

– Не проще ли было по железной дороге через станцию Тайга добраться, – сказал Михаил.

– Не проще, ведь села Вороново нет по дороге на Калтай, – с нотками сарказма, ответил Мезенцев.

– А, теперь понятно, – Михаил слегка смутился, – а когда идти?

– Если ночью в тайге ориентируешься, можно прямо сегодня вечером отправиться.

– Смотря, какую тропу выберем.

– А ты, что предложишь?

– Можно прямиком через болото, так короче будет, но вам придется долго свои сапоги сушить, – пошутил Михаил.

– А другая тропа?

– Тоже через Таганское болото, только правее, мимо озера Ларино, с выходом к Калтаю.

– Ну, допустим, сапоги все равно придется замочить, так что веди по тому пути, по который сочтешь нужным, – согласился Мезенцев.

– Тогда пойдем рано утром, ночью по болоту ходить опасно. Я пойду готовиться, – деловито сказал Михаил и, поднявшись с земли, направился в сторожку, – бать, чуть не забыл, не забудь гостям дать в дорогу медвежьего мяса, а остальное отвези домой.