Читать книгу Фантомная боль - Александр Варенников - Страница 4

Равик морщился от набегающей волнами боли. Сон его, тревожный и короткий, не дал успокоения. Он время от времени поглядывал на седовласого мужчину, что управлял автомобилем глубокой ночью на загородной трассе.

Путь то и дело приводил к побережью моря. Пенясь и шумя, волны разбивались о высокие скалы. Холодные виды скандинавского полуострова. Красота северных широт. Равик не знал наверняка, бывал ли раньше в этих краях. Бывал ли он вообще где-либо?

– Что случилось в больнице? – спросил Равик седовласого мужчину, имени которого он по-прежнему не знал.

– В больнице случилось то, чего не должно было случиться, – ответил тот с полным отсутствием эмоций на лице. Он просто следил за дорогой, будто был всего лишь извозчиком, не причастным ни к чему из произошедшего в клинике. – Операция провалена. Маврин жив. Свенссон скрылся. Людей потеряли. Хорошо хоть, удалось тебя вытащить.

– Доктор Свенссон? Кто он такой?

Седовласый внимательно посмотрел на попутчика.

– Это тот самый человек, который лишил тебя памяти, Равик. Человек, который отобрал у тебя прошлое, – он сделал паузу. – Они в своих лабораториях намеревались что-то сделать с тобой. Я не знаю, что именно. Если бы нам удалось поймать Свенссона, то вопросов осталось бы куда меньше.

Равик вспомнил слова доктора Свенссона про то, что они давние друзья и про то, что он может доверять ему. Пустой треп. Человек без памяти – что воин без щита и брони. Подвержен каждому удару судьбы. Мечется из стороны в сторону, не зная, где правда, а где ложь. Человек без памяти – почти что не человек. Пустой сосуд, который каждый может наполнить напитком на свой вкус.

Оттого Равик и не мог доверять своему новому знакомому. Слова подтверждаются действиями. «Если в ближайшее время этот человек не наставит на меня дуло пистолета или не попытается воткнуть мне нож в спину, то, быть может, стоит начать ему доверять, – подумал Равик. – В конце концов, вариантов у меня не так уж и много».

– Мое имя Грегор, – представился седовласый мужчина, не отводя взгляда от дороги. – И едем мы, если тебе интересно – а тебе, я уверен, интересно – на явочную квартиру в Стокгольме. Днем отправимся на базу. По-другому сделать не получится, да и отоспаться бы нам не мешало. Ночка выдалась еще та…

– На базу?

– Все верно, – коротко ответил Грегор.

Узкая загородная дорога вливалась в широкополосную трассу. Равик посмотрел на указатель. До Стокгольма оставалось около полусотни километров. Полчаса в пути, не больше.

Встречные фары слепили глаза, оттого еще больше болела голова. Равику хотелось сорвать ее с шеи, открутить, выдернуть. Он посмотрел на полоски, что были нанесены на его предплечье. Они снова потеряли цвет.

– Держи, – словно прочитав мысли попутчика, сказал Грегор и протянул ему тонкую шелестящую пластину с таблетками. – Положи одну на язык. Она рассосется быстро. Станет легче.

Равик последовал совету. Ему было уже все равно – лишь бы избавиться от боли, столь цепко ухватившейся за его организм.

Спустя какое-то время обезболивающее подействовало. Легкое чувство эйфории пришло на смену боли. Равик запрокинул голову и закрыл глаза. Грегор довольно хмыкнул и чуть прибавил газу. До Стокгольма оставалось всего ничего…

Город встретил путников утренней тишиной пригородов и легким туманом. Volvo на приличной скорости ворвался в размеренную утреннюю жизнь царства аккуратных двухэтажных домиков – таунхаусов. Туда, где утро начинается с чашки только что сваренного кофе и приятной беседы с домашними; туда, где тепло и уютно, хоть и погода редко балует ясными деньками.

По водной глади залива курсировали огромных размеров экскурсионные паромы и небольшие частные яхты. Отовсюду веяло морем. Равик расслабленно смотрел по сторонам – таблетки действовали безотказно. Ему даже показалось, что все складывается не так уж и плохо.

Грегор направил автомобиль в центральную часть города. В одном из старинных зданий располагалась та самая явочная квартира, про которую он говорил. К тому моменту, как Volvo, проехав приличное расстояние по вымощенным брусчаткой улицам Старого города, остановился около дома, стены которого были выкрашены в бордовый цвет, утренний туман уже рассеялся. На улицах прибавилось людей. Путники затерялись в мерном движении шведской столицы.

Равик ощутил прохладу дня, когда вышел из машины. Не спасла даже куртка, которую одолжил ему Грегор. Он пробежался до дверей подъезда.

Грегор позвонил в домофон. Ему ответил мужской голос. После недолгих разговоров дверь в подъезд открылась, и путники вошли внутрь.

– Отлежимся здесь. Надежное место, – сказал Грегор, когда они поднимались по лестнице на четвертый этаж здания.

Равик кивнул в знак согласия, хотя вариантов у него, по сути, никаких и не было. Рвани он на улицу в совершенно странном виде – одетый в больничную пижаму, с ссадинами на лице и теле – его бы тут же остановили полицейские и, не особо раздумывая, отправили бы в ближайший участок. Отсутствие документов не сыграло бы на руку. Исход был предельно ясен – никакой ясности. Только новые вопросы.

В явочной квартире их ожидал рослый мужчина в черном свитере с высоким воротом и джинсах. Покрасневшая, морщинистая кожа лица; крепкие руки. Видом своим он походил на простого рыбака. Так, по крайней мере, показалось Равику. Единственным отличием было лишь наличие плечевой кобуры, причем пустой. Снятый с предохранителя пистолет мужчина держал в руке.

– Проходите, – сказал он, придерживая открытой входную дверь.

После того, как «гости» прошли в глубину квартиры, мужчина в свитере осмотрел лестничную площадку и закрыл дверь на оба замка.

– Вертолет будет ожидать на площадке в половине шестого вечера, – доложил он Грегору.

Тот с полным отсутствием эмоций на лице расчехлил плечевую кобуру и положил на стол свою Беретту. Выдохнул.

– Доложи на базу о моем прибытии, Марк, – ответил Грегор. – Сделай, что ли, кофе… И найди Равику какую-нибудь одежду. Не думаю, что ему комфортно в этой чертовой пижаме.

Мужчина в свитере удалился на кухню. Спустя какое-то время оттуда послышался короткий разговор, а на фоне закипал электрический чайник.

– Тут все по старинке, Равик, – сказал Грегор. – Чем проще квартира, тем меньше проблем. Впрочем, ты уже бывал здесь…

Равик не мог не согласиться с тем, что квартира выглядела более чем просто. Старая, потрепанная мебель в комнате. Застеленный паркетом пол. Будто вернулись на десятки лет назад, когда в мире еще не существовало множества разновидностей строительных материалов, доступных любому жителю такой зажиточной страны, как Швеция; когда в человеческие тела не вшивали микрочипы, а вместо рук и ног не приделывали сверхсовременные протезы, которые, по сути, были в десятки раз лучше человеческих конечностей по множеству показателей.

Мир менялся каждый день, и Равик знал об этом. Он помнил мир, из которого выпала его личность и растворилась на закате прошлого дня. Он помнил, что до его пробуждения в мире идей побеждали трансгуманистические взгляды. Технологии совершенствовались. Но в старой квартирке в центре Стокгольма он этого нисколько не чувствовал. И только странные полоски на предплечье, меняющие цвет, могли сказать ему о чем-то большем.

– Что это? – спросил он у Грегора, показывая подозрительную часть своего тела.

Грегор внимательно присмотрелся. Он провел пальцами по полоскам. Задумался.

– Ничего такого раньше я не видел, Равик. – ответил он. – Не помню, чтобы у тебя на теле было что-то подобное…

Грегор закатал левый рукав, и Равик понял, что не только у него одного было особого рода «дополнение». Левая рука Грегора на самом деле являлась дорогостоящим протезом, о чем свидетельствовал штрих-код на тыльной стороне предплечья. Обязательное требование для производителей – размещение штрих-кодов на «деталях» для быстрой обработки информации. Борьба с нелегальными производствами.

– Зато теперь у меня удар сильнее, – усмехнулся Грегор. – С одного маха могу вынести кому-нибудь мозги из черепной коробки. Прогресс, мать его!

Несмотря на то, что протез выглядел более чем органично, во всех деталях копируя настоящую человеческую конечность, от него будто бы исходило зловещее излучение, описать которое было отнюдь не просто.

– Странно, что на моей руке нет штрих-кода, – качнул головой Равик. – Могут возникнуть вопросы…

– Вопросы? Не думаю, что у кого-то они возникнут. Мы с тобой живем не в том мире, где нам могут задавать вопросы. Это мы их задаем. И получаем на них ответы.

Наступило недолгое молчание.

– Так кто же я? – спросил Равик, глядя на свою руку.

– Ты – солдат. Один из многих. Солдат без родины, но с идеей. А это куда лучше. Да ты и сам прекрасно это знаешь. Ты сам выбрал такой путь.

Сон Равика был тревожен. Он то и дело открывал глаза, глубоко вдыхая спертый воздух квартиры, и ловил взглядом признаки реальной жизни. Будто кошмары прошлого преследовали его. Но он ничего не мог знать о них.

После нескольких часов передышки они с Грегором снова двинулись в путь. Оба были молчаливы и задумчивы. Собственно, Равик не знал, с каких вопросов ему начать, а вот Грегор – каких вопросов избегать. Так они и пребывали в идеальном равновесии взаимоотношений двух хорошо знакомых, но, в то же время, почти неизвестных друг другу людей.

Вытянутый, напоминающий формой фюзеляжа оружейный патрон, вертолет ожидал их на взлетно-посадочной полосе небольшого частного аэродрома. Лопасти его нещадно крутились, создавая воздушные завихрения. Через пару минут ему суждено было взмыть в небо и унестись прочь, на сотни километров от аэродрома.

Оставив припаркованный на полосе Volvo, Грегор и Равик поднялись на борт вертолета и заняли места. Внутри было достаточно просторно и комфортно, несмотря на то, что вертолет явно предназначался для переброски спецотрядов. Крепления для тросов, многочисленные ручки, несколько ящиков с боеприпасами. Навигационная система, берущая свое начало в кабине пилотов, распространялась на салон крупной интерактивной картой, на которой был отмечен маршрут полета.

– Северное море? – спросил Равик, слегка нахмурившись.

– Да. Там много нефтяных платформ, – ответил Грегор. – И никто не задается вопросами…

Усилился рев, увеличились обороты двигателя. Вертолет оторвался от полосы и стремительно унесся вперед и вверх. Вечерело, так что зажглись фонари, ровными рядами расположенные вдоль дорог. Зажегся свет в домах. Вскоре вся эта световая феерия превратилась в неровные полоски и крупные пятна. Вертолет набрал крейсерскую высоту полета.

Сидя напротив Грегора, Равик наконец мог спокойно разглядеть его лицо. Лишенное каких-либо эмоций, бледное, строгое. Крупные, словно высеченные топором черты этого лица, к слову, не казались отвратительными. Наоборот, что-то откровенно мужское таилось в них. Взгляд его серых глаз был подернут пеленой задумчивости, но не какой-то временной, мимолетной, а постоянной, заставляющей душу черстветь. «Такие лица бывают у людей, которые прошли через огонь войны, – подумал Равик. – Но какую войну пережил он?»

– Наша жизнь – это война, – словно прочитав мысли собеседника, сказал Грегор. – Может и было как-то иначе много лет назад. Но не сейчас. Мир поменялся. И ты, и я… мы оба родились на этой войне. На войне нам и суждено погибнуть. И важно лишь одно: какую сторону мы выберем перед тем, как уйти.

По телу Равика пробежал холодок. На какое-то мгновение ему показалось, что Грегор видит его насквозь. Знает что-то такое, чего не знает сам Равик. Некую тайну.

Изрезанное побережье Швеции осталось позади. Вертолет пролетал высоко над тревожными водами холодного Северного моря, неподалеку от берегов Норвегии. По крайней мере, такой маршрут был отмечен на интерактивной карте.

Темнота обступила со всех сторон. Пилот погасил основное освещение салона. Мерный шум несущейся на большой скорости машины убаюкивал. Равик то и дело закрывал глаза, но вскоре открывал их вновь, не желая засыпать. Выбравшаяся из глубин души тревога не отпускала.

Равик вспомнил наемницу, которую видел в клинике. Их знакомство, подчеркнутое угрозой смерти, казалось ему не только не случайным, но и каким-то тревожно-сигнализирующим моментом. Ее вопрос, донесшийся будто бы с другой стороны жизни. Той самой невидимой стороны, про которую Равик ничего не знал.

Но почему она хотела убить его? И хотела ли? Может быть, она сомневалась, как сомневался Грегор, наставив пистолет на Равика в момент их встречи на парковки около полуразрушенного здания клиники?

Равик хотел было спросить Грегора о той наемнице, но вовремя одернул себя. Свои догадки он решил оставить при себе. Снова закрыл глаза, а когда открыл, посмотрел в иллюминатор и увидел внизу огни нефтяных платформ.

Вертолет пошел на снижение. Платформы, подобно неизвестным науке морским чудовищам, с присущей им мощью и громоздкостью нависали над неспокойными водами Северного моря. Сотнями огней, будто моргающими глазами, были усыпаны их железобетонные тела.

– Мы почти на месте, – сказал Грегор.

Одна из платформ находилась на приличном отдалении от остальных. До нее было минут пять лету. Вертолет на низкой высоте подобрался к этому неповоротливому чудовищу. Сделал круг перед заходом на посадку.

– Не так давно норвежские нефтяные компании начали избавляться от своих платформ в этих местах, – пояснял Грегор. – Нефть уже не стоит тех денег и тех сил, которые люди вкладывали в ее добычу раньше.

– И вы купили одну из них?

– Да. Наша небольшая армия купила себе одну из десятков таких платформ. Внешне она ничем не отличается от обычной буровой, на которой работают трудяги из нефтяной промышленности. Но внутри… это совершенно другая история.

Тем временем вертолет коснулся площадки. Снизились обороты двигателя. Равик видел, как к вертолету подбежали наемники, облаченные в такую же форму, что и те, которых он видел в клинике. Те, что убивали ни в чем не повинных медицинских сотрудников и пациентов. Но все ли было так просто? Мог ли Равик быть уверен в том, что человек в белом халате, безоружный – это есть друг? Можно ли были винить наемников в том, что они просто выполняли свою работу, и выполняли ее хорошо?

– С возвращением, майор! – приветственным тоном, на чистом немецком языке сказал один из наемников. Он протянул руку Грегору, когда тот покинул вертолет и стоял на площадке. Равик находился чуть позади.

– Спасибо, лейтенант, – ответил Грегор и направился прочь с площадки.

Равик огляделся по сторонам. Его окружали невзрачные бетонные надстройки, металлические перекрытия и балки, выкрашенные в красный цвет. Устремившись в небо, высилась над прочими строениями нефтяная вышка. Из небольших окон вырывался наружу искусственный свет, мощные прожекторы добавляли освещенности внешним пространствам.

Людей на платформе было достаточно много. Все, по большей части, были одеты в военный камуфляж темных и серых расцветок. Равик приметил охрану, размещенную по периметру. Платформа – что хорошо укрепленный форт. Просто так не пробраться. И не выбраться…

– На след Дьявола выйти не удалось, – продолжал докладывать лейтенант. – Он исчез с территории клиники так же внезапно, как и появился. Положил много наших…

– Я видел, – нахмурившись, сказал Грегор. – Похоже, у него было достаточно сил на этот раз.

– Чертовщина какая-то. Наш агент говорит, что Маврин специально послал его туда вместе с отрядом. Показать, что есть еще порох в пороховницах…

– Маврин – чертов старикан на исходе жизни! – огрызнулся Грегор. Он достал из кармана пачку сигарет, выудил себе одну и закурил. – Я не думаю, что он решает, что и как делать. Уже нет. Его время прошло.

Равик внимательно слушал разговор. Он шел позади, внимательно изучая окружающие его предметы и тех людей, которых он видел. Наемники. Небольшая армия, способная свергнуть власть в какой-нибудь из стран «третьего мира». Хорошо подготовленные, с достаточным количеством вооружения, такие отряды формировались на руинах былых армий. Мир рушился, и те, у кого была власть, растаскивали его в разные стороны, стараясь отхватить себе кусок побольше.

– Ну вот ты и дома, Равик, – обернувшись, сказал Грегор. – Вспомнилось что-нибудь?

Ответить было нечего. Память прошлых дней так и не возвращалась, как бы Равик ни старался напрячься.

– Ничего страшного. В конце концов, у тебя есть много времени для того, чтобы прийти в себя. После всего того, что ты совершил для общего дела…

– А что я совершил?

Равик внимательно посмотрел сначала на лейтенанта, а затем и на Грегора. Настала недолгая пауза.

– Две недели тому назад ты прибыл в Швецию с миссией. Ты должен был убрать Олега Маврина – нашего давнего и заклятого врага. Человека, для которого нет таких понятий, как честь и гордость, – Грегор говорил с расстановкой. – Маврин стоит во главе крупного отряда «Феникс». Наемники, как и мы. Бывшие солдаты, уставшие от предательств со стороны государственных лидеров.

Что-то пошло не так. Информация попала в чужие руки. Кто-то рассказал Маврину о покушении. Тебя поймали. Поместили в ту самую клинику, в которой ты очнулся вчера вечером. Они почистили твою память. Сложно сказать, с какой целью они это сделали. Возможно, для того, чтобы вживить тебе новые воспоминания. Возможно, чтобы настроить тебя против нас…

– Все это похоже на чертов сон! – вырвалось у Равика.

– Но это правда, и тебе придется с этим смириться, – Грегор помедлил. – И, да… добро пожаловать в «Сектор»!