Читать книгу Скрещивание миров - Александр Васютович - Страница 6

Мгновенно все изменилось. Я сидел в уютном шезлонге на берегу живописнейшего озера. Нежное, золотистое солнце приятно согревало, разбавляя утреннюю свежесть легкого ветерка. Лес, окружающий озеро, был тщательно ухожен. Деревья стояли с той удивительной слаженностью, которая, выделяя каждое дерево как уникальное, неповторимое чудо, смотрелась столь же гармонично в своей совокупности. Пробивающиеся сквозь листву лучики света, развеивали утренний туман. Атмосфера заставляла с головой окунаться в ощущения тепла, ласки, умиротворенности, столь сильно присущие только воспоминаниям детства.

Осторожный шорох волн, наводил на мысль о том, как заманчиво было бы прогуляться по этому лесу осенью. Неспешным шагом потревожить опавшую, засыпающую листву, понежиться в теплых последних лучах солнца, бравирующего перед неизбежным приходом поздней осени.

Прерывая ход моих мыслей, совсем рядом раздался тихий, добродушный голос. Незнакомец сидел в таком же шезлонге справа, и немного позади. Взгляд его был весьма добродушным, но каким-то неживым, от чего стало не по себе. Широкая, плетёная шляпа и сигара добавляли колориту, но тёплых красок в его облик не привносили.

– Добрый день. Очень сожалею, что я вынужден, повторюсь, к сожалению, нарушить Ваше одиночество, но так диктует свою волю госпожа Время.

– Прошу, не нужно очеловечивать, а тем более обвинять в бренности то, что нами не интересуется ни в коей мере. Скорее всего, госпожа Время, как Вы изволили выразиться, даже не помышляет о нашем существовании. Я бы хотел еще насладиться созерцанием столь чудной картины, но, если Вы настаиваете, я готов Вас выслушать. Только прошу представиться, особенно учитывая, что все вокруг Ваших рук дело, а посему в моем представлении Вы не нуждаетесь.

– Да, действительно, этот мир взят из ваших воспоминаний, и кто Вы, я имею представление, хотя, как неудивительно, Вы настолько многолики, но это меня и заинтересовало.

Что же касается меня, то я все сразу и одновременно не более песчинки на дне этого озера. Я везение, и я же неудачи. Я та сила, что позволяет воде точить скалы и я же тепло материнских объятий. Я бог, сын и святой дух. Я душа и плоть мира, в который Вы попали. У меня нет имени и одновременно я все то, что имеет название. Все же для простоты общения, я прощу называть меня Богомил, это наиболее мне импонирует.

Слушая своего собеседника, я думал о том, что уже окончательно перестал удивляться. Все более, и более чувствуя за спиной пробуждение своей генной памяти, я знал, что хоть и не понимаю, как, но я могу в любую минуту разрушить всю эту иллюзию и повести игру по своим правилам. Все же решив, что я как никак на чужой территории, да и, не зная цели игры и ее ставок, глупо делать первый ход, я пытался понять, для чего же я понадобился этому чуду в виде божественного явления.

– Перейду сразу к делу. Вы единственный, кого я не могу контролировать. Я, конечно, могу создать условия, в которых Вы вынуждены, будете поступить только единственно возможным способом, либо погибнуть. Но сама эта возможность, столь ничтожного на первый взгляд выбора, по сути, является тем же, что для корифея математических наук практическое подтверждение того, что после второй бутылки 2 * 2 = 18. Все это особенно странно, учитывая, что Вы настолько же низкая по сравнению со мной форма, не в обиду Вам будет сказано, насколько для Вас инфузория туфелька. Для меня Ваши проблемы так же важны, как для Вас проблемы деления той же инфузории. Однако Вы, своего рода вирус, который в легкой форме может оживить весь организм, который, мобилизуясь на борьбу с Вами, оживляется и в чем-то омолаживается. Поэтому, я хочу заключить с Вами сделку, выполнив условия которой, Вы получите билет в один конец, за границы моего мира, в вашу вселенную.

Немного умилившись от столь наглой лжи, я мысленно представил бокал шампанского, и он действительно очутился в моей руке. Пригубив из него, я почувствовал, как пузырьки газа щекочут мои вкусовые рецепторы. Еще секунду насладившись столь изысканной иллюзией, я небрежным жестом плеснул содержимое в лицо этой новоявленной святой троице.

После легкого купания, этот сосед «Наполеона» по палате вздыбился, словно дикий конь под шпорами, налившись краской, как помидор под южным солнцем.

Вокруг меня завертелись все мои детские кошмары. Все, что когда-либо меня пугало в жизни, теперь мелькало, словно в хороводе, пытаясь вовлечь меня в этот шабаш.

Мой несостоявшийся искуситель, словно «Вий», ждал своего часа, ища слабое место в моем подсознании.

В тот момент, когда я почувствовал, что моя психика потихоньку начинает поддаваться влиянию, а граница между реальностью и этим кошмаром становиться расплывчатой, теряя четкость и незыблемость, я ощутил такой удар психокинетической энергии, от которого, обрети он материальное воплощение, любая планета превратилась бы в метеоритное облако.

Но ничего не произошло. Вернее, ничего не произошло со мной, все остальное поменялось в корне.

Вспышка белого света, почему-то не ослепившая глаз, разметала весь этот карнавал страхов, словно в боулинге кегли. Мы снова стояли с моим жалким подобием Мефистофеля на берегу озера, обмениваясь душещипательными взглядами.

Простояв так около двух секунд, я поймал легкое беспокойство, которое заставило меня сосредоточиться. Чем больше я прислушивался к своим ощущениям, тем больше росла тревога. Изо всех сил напрягшись, стараясь разогнать, наконец, мир иллюзии, я снова вернулся в привычную для меня реальность.

Как оказалось, мои опасения были не беспочвенны. Около десятка охранявших нас тринов, словно пчелы с потревоженного улья, пытались насадить нас на копья.

Любые аргументы и призывы к миру, тут были бессмысленны. Даже твердые доводы Федор Михайловича, в виде четырех обожженных тел, не имели никакого успеха. После того, как упал пятый нападающий от левого хука Беса, в мою сторону полетело копье, от которого, если бы не Океанчик, в прыжке вцепившегося в копье клыками и, отклонив его полет, у меня в голове образовалось бы дополнительное отверстие.

Несмотря на то обстоятельство, что защищающий нас всех Бес, уложил наземь уже пятерых тринов, их количество не уменьшалось, а даже увеличивалось. Новые и новые «ксерокопии» запрыгивали в пещеру. Их полная идентичность создавала ощущение полной бессмысленности нашего сопротивления. Словно при борьбе с гидрой, на место упавшего приходило двое, а то и трое его клонов.

Осознав, что с каждой секундой, наши шансы на спасение, тают как снег в начале апреля, я решил прорываться сквозь толпу, из этой естественной ловушки.

Вдруг в моей голове всплыл образ из уже прошлой и кажущейся очень далекой жизни. Я был в командировке. Сделав все свои дела, я решил встретиться с друзьями и у них переночевать, так как завтра мне все равно нужно было быть ещё здесь. Решив прогуляться, я направился в ближайший парк, где меня и застал довольно сильный дождь. Заскочив в первое кафе, которое попалось на моем пути, я довольно плотно пообедал и, попивая пиво, смотрел на разгорающиеся поленья в камине, наслаждаясь жизнью. Где-то, на втором плане, дождь барабанил по безлюдным аллеям, от чего этот маленький мирок становился еще более уютным. Несмотря на то, что время заставляло закругляться, уходить все же никак не хотелось.

Откинув в сторону эти воспоминания, которые были не к месту и не ко времени, я уничтожил двух ближайших ко мне тринов, чем очистил проход по правому флангу.

Подхватив дубину, я одним ударом практически развалил на две части голову, нападавшего слева трина, после чего, воспользовавшись возникшей суетой и неразберихой, рванул к выходу.

Бес, уложив следом за мной еще одного однояйцового близнеца, не теряя ни секунды, кинулся за мной.

Практически вынесши, двух тринов плечами я, наконец, вырвался из пещеры. Следом за мной выскочил Бес. Двигаясь мне в кильватер, Фёдор Михайлович мимоходом убедил двух опрокинутых мною тринов больше не подниматься. Ненадолго приотстав, он принялся резво скакать по валунам, уверенно меня догоняя.

Так и следуя друг за другом на расстоянии полутора метров, я увидел, как нас обогнал Океанчик, который неожиданно остановился, внимательно посмотрел мне в глаза и, немедля ни секунды, метнулся в ближайшие кусты. Прыгнув за ним, я осознал все преимущества выбранного Океанчиком пути. Шуршавшие в листве копья и камни, были наглядным тому подтверждением.

Сколько мы мчались, по синим джунглям, я уже вряд ли когда-либо вспомню, но, когда мы выскочили на край огромной поляны, я чувствовал себя как пожеванная батарейка.

Стараясь отдышаться, я уперся руками в колени, и во что быто ни стало, пытался не завалиться в кусты, одновременно борясь с накатывавшейся тошнотой.

Подняв, наконец, голову, я понял, что в этой моей новой жизни, отдых видимо будет доступен только в те моменты, когда я буду находиться без сознания, например, от удара дубины.

Перед нами стояла целая армия тринов. В центре находились меченосцы, а с левого и правого флангов возвышался непреодолимый частокол от поднятых вверх копий.

Присмотревшись, я увидел, что они так же были на одно лицо, но что удивительно, это лицо было абсолютной противоположностью тому, какое имели захватившие нас. Кроме того, они не выражали ни малейшей агрессии и что ещё удивительнее, под нашими взглядами, центр этого шоу двойников расступился, освобождая довольно широкий проход, недвусмысленно давая понять, что они для нас не преграда.

Выбор, перед которым мы оказались, был весьма ограничен, учитывая возгласы приближающейся погони, но все же, он был. Неизвестно в какую сторону качнулись бы в итоге весы наших раздумий, если бы не Океанчик. Выйдя вперед, он посмотрел на Беса, потом перевел взгляд на меня, махнул хвостом и стрелой метнулся к проходу в рядах тринов.