Читать книгу Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2 - Александр Владимирович Семенков - Страница 18

Киевское государство не было монолитным ни в смысле этническом, ни в смысле социально-культурного развития своих частей, ни в смысле организации власти, осуществляемой из Киева. Это было лоскутное государство в подлинном смысле этого слова, сходное с огромным государством Карла Великого. Киев и Киевская земля достигли наивысшей после Владимира Мономаха и Мстислава политической значимости при Изяславе Мстиславиче, но уже при Юрии Долгоруком шло резкое обособление южных русских земель от Северо-Восточной Руси, причем именно в силу неприятия населением Киевской и Переяславской земель действий Юрия. В то же время Киевская земля реально ослабевала из-за постоянных половецких разорений, а также из-за поведения суздальцев, как в завоеванной стране. Неопределенность ситуации с правом на наследие великокняжеского титула провоцировала постоянные конфликты, как между князьями, так и в целом между «Землей» и «Властью».

Начиная с XII века, происходило постепенное, но заметное, снижение роли и влияния Киева, как главного центра Руси. Князья, жестоко боровшиеся между собой за Киев, на самом деле в этот период начинают бороться за титул великого князя, а не за киевский стол, который многократно переходил из рук в руки, и перестает со временем привлекать их внимание как место собственно великого княжения.

В 1169 году большая коалиция князей, теперь выступавших под началом сына Андрея Боголюбского Мстислава, взяла Киев. Как сообщает Ипатьевская летопись, союзные княжеские войска два дня грабили город и монастыри, убивая всех подряд. После разгрома 1169 года Киев уже не представлял реальной силы и перестал быть символом единого государства. Утратило общерусское мышление и киевское боярство, легко продававшееся теперь претендентам на киевский стол. Победивший в войне Андрей Боголюбский не оставил в Киеве даже своего сына Мстислава, который от его имени возглавлял коалицию князей, выступавших против Мстислава Изяславича. Киевским князем оставили брата Андрея – Глеба Юрьевича. И не случайно Андрей Юрьевич Боголюбский, фактически оставаясь великим князем, жил во Владимире. Он, заменяя и утверждая киевских князей, сам в Киев не стремился, а хотел перенести великокняжеский стол в Северо-Восточную Русь. Но окончательно стол и титул великого князя перейдет во Владимир только в 1185–1186 годы, когда будет закреплен за Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо.

Киевское княжество в конце XII – начале XIII века, многократно переходившее из рук в руки, и многократно разоренное, было уже гораздо менее привлекательным, нежели Владимиро-Суздальское или Галицко-Волынское. И естественно, что князья, озабоченные проблемами в собственных уделах, не придавали уже столь большого значения проблемам Киевской земли, а следствием этого станет страшное поражение на Калке от татар в 1223 году.

Население Киева, как и других городов, в социальном плане было расслоено. Историки, как правило, указывают на наличие трех основных социальных слоев, различавшихся по их месту в политической системе того времени и по уровню своего богатства. Первый, верхний слой – это князь и его дружина, которые в силу очередного порядка наследования княжеского стола были мало связаны с городами, в которых они властвовали. Второй слой – выделившаяся в результате социального размежевания в рамках самой «Земли» управленческая верхушка, которая стремилась сделать наследственными традиционно выборные должности. Третий слой – разночинное население города: «вечники», ремесленники и смерды, – без участия которых не обходилось ни одно значительное событие. Ведь именно «вечники» составляли основу городского ополчения, а городам Южной Руси (да и Западной тоже) постоянно приходилось быть готовыми к отражению внешних нападений, хотя, в отличие от предшествующих столетий, эта готовность была ориентирована на обеспечение обороны города.

Если судить о Киевской Руси по быту высших классов, то можно говорить о ее значительных успехах в различных областях общественной жизнедеятельности и в хозяйстве, и в политической сфере, и в создании гражданского общества, и в просвещении. Господствующий класс, пользуясь приливом богатств в Киев, и в другие торговые и административные центры, создал себе привольную жизнь, нарядно оделся и просторно обстроился в городах. Одним из ключевых факторов развития хозяйства выступала внешняя торговля, которая сообщала общественной жизни много движения, принося на Русь большие богатства. Иностранные денежные знаки обращались в изобилии. Не говоря о серебре, в обороте было большое количество гривен золота – слитков весом в греческую литру (72 золотника). В больших городах Киевской Руси в XI и XII веках в руках князей и бояр были сосредоточены значительные денежные капиталы. В половине XII века смоленский князь получал со своего княжества только дани, не считая других доходов, 3 тысячи гривен кун.

Церковный устав Ярослава находил возможным назначить большому боярину за самовольный развод с женой пеню: ей «за сором», за обиду 300 гривен кун, а в пользу митрополита 5 гривен золота. Кроме значительных денежных накоплений в распоряжении господствующего класса находились большие запасы материальных ценностей. В.О. Ключевский отмечал, что есть ещё известия об изобильных хозяйственных статьях и запасах в частных имениях князей, где работали сотни челяди, о табунах в тысячи голов кобыл и коней, о тысячах пудов мёду, о десятках корчаг вина. В сельце у князя Игоря Ольговича, убитого в Киеве в 1147 году, стояло на гумне 900 стогов хлеба.

Целые века помнили на Руси о воскресных пирах киевского князя Владимира, и доселе память о них звучит в богатырской былине, какую поёт олонецкий или архангельский крестьянин. Материальное довольство выражалось в успехах искусств, книжного образования. Богатства привлекали заморского художника и заморские украшения жизни. За столом киевского князя гостей забавляли музыкой. До сих пор в старинных могилах и кладах южной Руси находят относящиеся к тем векам вещи золотые и серебряные часто весьма художественной работы. Уцелевшие остатки построек XI и XII веков в старинных городах Киевской Руси, храмов с их фресками и мозаиками поражают своим мастерством. Нужно было иметь в распоряжении много свободных богатств, чтобы построить из такого дорогого материала и с такой художественной роскошью храм, подобный киевскому Софийскому собору.

Вместе с богатствами и искусствами из Византии притекали на Русь также гражданские и нравственные понятия; оттуда в Х веке принесено христианство с его книгами, законами, с его духовенством и богослужением, с иконописью, вокальной музыкой и церковною проповедью. Артерией, по которой текли на Русь к Киеву эти материальные и нравственные богатства, был Днепр, тот «батюшка Днепр Словутич», о котором поёт русская песня, донесшаяся от тех веков.

Источники XI и XII веков говорят о знакомстве тогдашних русских князей с иностранными языками, об их любви собирать и читать книги, о ревности к распространению просвещения, о заведении ими училищ даже с греческим и латинским языком, о внимании, какое они оказывали учёным людям, приходившим из Греции и Западной Европы. С помощью переводной письменности выработался книжный русский язык, образовалась литературная школа, развилась оригинальная литература, и русская летопись XII века по мастерству изложения не уступает лучшим анналам тогдашнего Запада.

Экономическое благосостояние Киевской Руси XI и XII века держалось на рабовладении, которое, к этому времени, достигло там громадных размеров. Уже в Х–XI веках челядь составляла главную статью русского вывоза на черноморские и волжско-каспийские рынки. Восточные писатели Х века в живой картине рисуют нам русского купца, торгующего на Волге в городах Булгаре или Итиле живым товаром – рабынями. С тем же товаром являлся он и в Константинополь. Когда греку, обывателю Царьграда, нужно было купить раба, он ехал на рынок, где «русские купцы приходяще челядь продают» – так читаем в одном посмертном чуде Николая-чудотворца, относящемся к половине XI века.

Рабовладение было одним из главнейших предметов, на который было обращено внимание древнейшего русского законодательства. Насколько можно судить о том по «Русской Правде»: статьи о рабовладении составляют один из самых крупных и обработанных отделов в её составе. Рабовладение было, по-видимому, и первоначальным юридическим и экономическим источником русского землевладения.

До конца Х века господствующий класс русского общества остаётся городским по месту и характеру жизни. Управление и торговля давали ему столько житейских выгод, что он ещё не думал о землевладении. Но, прочно усевшись в большом днепровском городе, он обратил внимание и на этот источник доходов. Военные походы обеспечивали скопление в его руках множества челяди. Наполнив ими свои городские подворья, он сбывал излишек за море: с Х века челядь, как мы знаем, наряду с мехами была главной статьей русского вывоза. Теперь представители высшего общества стали сажать челядь на землю, применять рабовладение и к землевладению.

Вслед за периодом экономического и культурного расцвета и довольства наступает эпоха запустения Киевской Руси. С половины XII столетия становится заметно действие условий, разрушавших общественный порядок и экономическое благосостояние Киевской Руси. Под давлением неблагоприятных условий, юридического принижения и экономического порабощения низших классов, княжеских усобиц и половецких нападений, с половины XII века становятся заметны признаки запустения Киевской Руси, Поднепровья. Киев, как город, легко справился бы с временным упадком, если бы не было распада государства, если бы одновременно не происходили и другие события, отразившиеся на судьбе всей «империи Рюриковичей». Уже в конце княжения Владимира появилась угроза целостности Киевского государства. Конечно, о целостности этого государства даже и в более раннюю пору можно говорить только относительно, лишь по сравнению с состоянием феодальной раздробленности, но не замечать или отрицать ее нельзя.

Речная полоса по среднему Днепру с притоками, издавна так хорошо заселённая, с этого времени пустеет, население её куда-то исчезает. Одновременно с признаками отлива населения из Киевской Руси замечаем и следы упадка её экономического благосостояния: Русь, пустея, вместе с тем и беднела. Упадок хозяйственной деятельности повлек за собой порчу монет, указание на это находим в истории денежного обращения XII века. В период правления Ярослава и Мономаха серебряная гривна содержала в себе около полуфунта серебра. С половины XII века серебро стало дорожать, и во второй половине XII века вес гривны кун упал уже до 24 золотников, а в XIII веке он падает ещё ниже, так что в Новгороде около 1230 года ходили гривны кун весом в 12–13 золотников. Летописец объясняет нам и причину этого вздорожания серебра: внешние торговые обороты Руси всё более стеснялись наездами кочевников. Прямое указание на это находим в словах одного южного князя второй половины XII века. Знаменитый соперник Андрея Боголюбского Мстислав Изяславич волынский в 1167 году старался подвинуть свою братию князей в поход на степных варваров. Он указывал на бедственное положение Руси: «Пожалейте, – говорил он, – о Русской земле, о своей отчине: каждое лето поганые уводят христиан в свои вежи, а вот уже и пути у нас отнимают», – и тут же перечислил черноморские пути русской торговли, упомянув между ними и греческий. В продолжение XII века чуть не каждый год князья спускались из Киева с вооружёнными отрядами, чтобы встретить и проводить «гречников», т.е. русских купцов, шедших в Царьград и другие греческие города или возвращающихся оттуда.

Отлив населения из Поднепровья шёл по двум противоположным направлениям. Одна струя направлялась на запад, на Западный Буг, в область верхнего Днестра и верхней Вислы, вглубь Галиции и Польши. Так южнорусское население из Приднепровья возвращалось на давно забытые места, покинутые его предками ещё в VII века Следы отлива в эту сторону обнаруживаются в судьбе двух окраинных княжеств, Галицкого и Волынского. В связи с этим отливом населения на запад объясняется одно важное явление в русской этнографии, именно образование малороссийского племени. Другая струя русской колонизации шла в северо-восточном направлении. С половины XII века начинает понемногу прокладываться и прямоезжая дорога из Киева на отдалённый суздальский Север. Эта струя колонизации – источник всех основных явлений, обнаружившихся в жизни верхневолжской Руси с половины XII века. Из последствий этой колонизации сложился весь политический и общественный быт Северо-Восточной Руси. Последствия эти были чрезвычайно разнообразны. В то время когда стали жаловаться на запустение южной Руси, в отдалённом Суздальском крае замечаем усиленную строительную работу.

Запустение днепровской Руси, начавшееся в XII веке, еще более усугубилось в XIII веке татарскими погромами 1229–1240 годов. С той поры старинные области этой Руси, некогда столь густо заселённые, надолго превратились в пустыню со скудными остатками прежнего населения. Ещё важнее было то, что разрушился политический и народнохозяйственный строй всего края. Вскоре после татарского погрома, в 1246 году, проезжал из Польши через Киев на Волгу к татарам папский миссионер Плано-Карпини. В своих записках замечает, что на пути из Владимира Волынского в Киев он ехал в постоянном страхе от литвы, которая часто делает нападение на эти края Руси, но что от руси он был вполне безопасен. По замечанию миссионера руси здесь осталось очень мало, поскольку большая часть её либо перебита, либо уведена в плен татарами. На всём пройденном им пространстве южной Руси в Киевской и Переяславкой земле Плано-Карпини встречал по пути лишь бесчисленное множество человеческих костей и черепов, разбросанных по полям. В самом Киеве, прежде столь обширном и многолюдном городе, в этот период едва насчитывалось 200 домов, обыватели которых терпели страшное угнетение. С тех пор в продолжение двух-трёх веков Киев испытал много превратностей, несколько раз падал и поднимался. Так, едва оправившись от погрома 1240 года, он в 1299 году опять разбежался от насилий татарских. По опустевшим степным границам Киевской Руси бродили остатки её соседей: печенегов, половцев, торков и других инородцев. В таком запустении оставались южные области Киевская, Переяславская и частью Черниговская едва ли не до половины XV столетия. После того как юго-западная Русь с Галицией в XIV веке была захвачена Польшей и Литвой, днепровские пустыни стали юго-восточной окраиной соединённого Польско-Литовского государства. В документах XIV века для юго-западной Руси появляется название Малая Россия. С XV века становится заметным вторичное заселение среднего Приднепровья, обусловленное следующими обстоятельствами: южная степная окраина Руси стала безопаснее вследствие распадения Орды и усиления Московской Руси. А также вследствие того, что порабощаемое сельское население стремилось уходить от панского ярма из Галиции и из внутренних областей Польши на более привольные места.