Читать книгу Пятая печать. Том 1 - Александр Войлошников - Страница 17

Как это ни странно, но о коммунизме и о войне, которую называют «Отечественная», меньше всего знают те, по тощим хребтам которых прокатилось Колесо Истории, позвякивая лживыми лозунгами о коммунизме и войне, – те, кто строил коммунизм и воевал за него, те, у кого и язык не повернется назвать Отечественную войну «Неизвестной войной», как ее называют во всем мире! Не убедит их и серия хлестких статей с перечнем неопровержимых фактов, документально подтвержденных. Вызовут статьи раздражение и отторжение любых неопровержимых фактов. Вера – дело тонкое. А вот неторопливое повествование с непоспешными размышлениями, пронизанное эпизодами смешными и страшными, – другое дело! Нужно постепенно… капля за каплей… и лучше всего – роман! Смешной и печальный, как и жисть наша советская. Но кто в наше суматошное время читает романы? Значит, надо писать так, чтобы прочитали! Талантливо. Лучше – гениально. Смогу ли я?

Я думаю об этой ненаписанной книге, пытаясь представить, какой она будет, если напишу ее я: «и был бы насмешливо горек его непоспешный рассказ». А что? Интересная может быть книга… По форме, по содержанию, а главное – по взгляду на истины, которые всем плешь проели. Это должна быть книга, корнями проросшая из страшного, странного времени, книга о «Странной войне» и самых странных событиях в истории человечества, из-за которых эту войну называют «Неизвестная»! Как рассказать про Неизвестную войну, о которой никто не знает? Как рассказать про нас, о ком сказано в грустном стихе:

Кто сделает это, коль «нас на свете нет»? Как не выкручивайся – только я. Я на этом свете. Дал мне Бог память. Как написал Блок:

Что с того, что я технарь и всю жизнь не писал даже писем – некому было. Не умею я и не люблю писать!! И грамотешка технарская. Но не в Бога верю я, а Богу! Поэтому знаю: если будет трудно – Бог поможет! – даст Он и желание, и кураж. И все, что положено: мысли, талант, свободное время и новейшие техсредства, чтобы писать! Даст специальную пишмашинку, чтобы сама писала и ошибки не допускала! Даст мне дерзость, чтобы я, все как есть, выплеснул! Без недомолвок! Нате!! Было это! Было ТАК!!! А тот, кто говорит иначе,

«тот лжец и нет в нем истины». (1 Ин. 2:4)

Говорят, кто-то из тех, кого гуманное человечество за пристрастие к правде приговорило к сожжению на костре, в ожидании исполнения такой горячей о себе заботы, сидел и думал: «Ну а если не я… то кто же??» Значит, были… и до меня были те, для кого молчать больней, чем сгореть в огне!

Конец пролога.