Читать книгу Первое Солнце Шестой Воды. Книга Первая. Небис. Метафизическая художественная серия «Женьшеневая Женщина» - Александра Барвицкая - Страница 23

Когда, уже совсем запыхавшись, Алиша остановилась для короткой передышки и оглянулась по сторонам, она поняла, что вконец заблудилась.

Она стояла одна посреди незнакомой улицы, ничем не напоминающей ту, на которую вышла из окна. Это была совершенно другая улица, а, возможно, и другой город.

И на этой улице уже не виднелось ни одного близнецового лица! Все дома, внимательно оглядывающие Алишу, оказались образцово-уникальными: пёстренькими, разноцветными, аккуратными и точёными – искусно созданными заботливыми руками волшебников-мастеров.

Если вы бывали в старой доброй Европе и захаживали в центральные, исторические кварталы её городков-игрушечек, то вы увидите, что эта улица была чем-то отдалённо похожа на старые улочки Праги или Вены, или Парижа, или…

– Ой! – от неожиданности всхлипнула Алиша.

– Б****, – буркнул расстроенный из-за вынужденной остановки Сарафан.

– Прекрати ругаться! – возмутилась Алиша.

Во время бега по кругу, Сарафан успел подзабыть, что Алиша теперь тоже его слышит, и сейчас вынужден был выкручиваться:

– Я не ругаюсь, – менторно возразил Сарафан. – Я констатирую. Ты заблудилась. Значит, ты – б****.

– Прекрати! – осадила она его.

Однако Сарафан не мог угомониться.

Разве способен Сарафан, вынужденно молчавший всю жизнь, добровольно закрыть недавно появившийся рот?

– А между прочим, – тоном лектора продолжал Сарафан, – тысячу лет назад слово «б****» в том русском языке, который сейчас именуется старославянским, вовсе не было ругательством. Слово «б****» означало…

– Но сейчас люди, которые уже ничего не понимают в русском языке, это слово извратили, а дяди из больших кабинетов – записали в плохое и запретили! Поэтому, это слово мы пока исключаем, – оборвала его тираду Алиша.

– Из всего вышесказанного, я понял, что самое главное в данном контексте: слово «пока». Значит, вскоре, слово «б****» перестанет быть исключительно плохим и вернёт своё исконное значение. Это очень хорошо, потому что без него совершенно не получается разговаривать! К примеру, если бы не одна б****, у меня никогда не было бы рта!

– Прекрати! Или я тебя выброшу!

– Когда ваше заблудившееся величество изволит меня выбросить? – парировал Сарафан, искусно делая вид, что вовсе не испугался оказаться в подвесной рюмочке мусорного контейнера, который тут же услужливо высунул нос из подворотни.

– Сейчас же! – ответила Алиша, и решительно схватилась руками за цветастый подол.

– Ничего себе! – возмутился Сарафан и закричал, как можно громче: – Чтобы доказать, что она не б****, она готова пойти по улице голой!

– Что ты сказал? – взъерошилась Алиша, резко одёргивая подол вниз.

– Ничего, – буркнул Сарафан и опять попытался надуться от обиды.

– Ты всерьёз?

– Да! Голая! – взвизгнул Сарафан. – Уж я-то знаю, что подо мной ты голая!

И действительно, Алиша совсем забыла, что в спешке набросила Сарафан на голое тело, и что находится теперь не в своей комнате, где её никто не мог видеть, а на улице. И если эта безлюдная улица и казалась волшебной, всё же это была настоящая городская улица: с настоящей мостовой и настоящими прилепленными друг к другу домами-игрушечками.

– Я зашью рот этому болтуну, как только доберусь до дома! – вслух подумала Алиша.

На этих словах Сарафан испуганно примолк, потому что именно сейчас Алиша и уткнулась глазами в крошечный Домик-Сердце.

Примостившийся в конце восточной части улицы, в небольшом отдалении от остальных домов, он скрывался в лёгкой дымке тумана.

Алиша подошла ближе.

Домик-Сердце стоял на вымощенной белым камнем площадке, заворачивающейся в спираль дорожки – вокруг.

Алиша ступила на каменную дорожку и окунулась в пар кислородной подушки, струящийся вокруг Домика.

Теперь она могла хорошенько рассмотреть Дом.

У Домика алого цвета, который оказался лишь немного выше Алишиной макушки, были: пухлые округлые щёки с маленькими ямочками от улыбки; небольшая, чуть заострённая бородка-лесенка; и плавная, как русло ручейка, впадинка карниза на середине крыши.

Алише на миг показалось, что она видит дверь в углублении одной из улыбчивых ямочек. Она шагнула вплотную к Домику, чтобы внимательнее разглядеть его щёки, и даже потрогала их атласную мягкость; но то, что Алиша приняла за дверь, вблизи оказалось родимым пятнышком. Или это всё-таки была дверь, которая так искусно спряталась за шторку?

– Это не твой дом! – упрямо заегозил Сарафан.

Алише хотелось спросить об этом у самого Домика, но тот, предупреждая вопросы, глазами подсказал ей дорогу вправо.

Она повернула направо, куда уводила спираль песочно-каменной дорожки, и за углом наткнулась на Домик-Цветок.

Густо оплетённый вьюнком по бокам, с одним пятилистным сиреневым глазом-окном на фасаде, Домик в шелестящем реверансе склонил свою сочно-зелёную лиственную крышу.

– Это не твой дом! – продолжал нервничать Сарафан.

Алиша вновь завернула по дорожке-спирали за правый угол, а вместо торцевой части Домика-Цветка обнаружила Домик-Лейку небесно-голубого цвета.

По стенам Домика снизу вверх, совершенно перевернув с ног на голову закон всемирного тяготения, стекали говорливо-журчащие ручейки прозрачной родниковой воды.

– Лью-лью-лью! Лью-лью-лью! – нежно лилась вверх ручейковая песенка.

– Это не твой дом! – заорал, перекрикивая песенку, Сарафан.

Алиша зачерпнула ладонями прохладной воды из ручья, сделала пару глотков, и ещё раз повернула направо.

За этим углом возвышался Домик-Рыба. Он плавно покачивался на водной глади небольшого озерца-зеркальца и грел на солнце золотую чешую облицовки.

– И это – не твой дом! – вздыбился Сарафан.

– Ничего не понимаю – вслух подумала Алиша и, не обращая внимания на Сарафан, опять пошла по дорожке вокруг дома.

Городская улица отступала всё дальше. Площадка-спираль, на которой стоял Домик, начала возвышаться в небольшую горку, а Дом – расти: и в высоту, и в ширину.

С правого угла Дома поднялась Башня, по форме напоминающая парижского «эйфеля», но выстроенная из белого камня и отшлифованная до мраморного блеска.

– Если я хожу вокруг одного Дома, то почему вижу не один дом, а четыре? – не сходя с дорожки, рассуждала Алиша, вновь оказавшись перед лицом Домика-Сердца.

– Или у этого Дома с каждой стороны – своё лицо и свой характер? – Алиша уже опять стояла перед Домиком-Цветком.