Читать книгу Не/много магии - Александра Давыдова - Страница 39

Антон стукнулся лбом о зеркало, прикусил язык и шепеляво выругался. Мыло и зубная паста соскользнули с полочки и – шмяк-шмяк – улеглись на пол, как нарочно – в середину грязной лужи. Из-за двери послышались возмущенные крики. Судя по накалу эмоций, кому-то приходилось тоже несладко. Хотя, казалось, что может отвратительнее, чем набить шишку и уронить… Тут Антон еще раз выругался и стукнул кулаком по тускло блестящему крану в известковых пятнах. Зубная щетка, как оказалось, тоже упала на самый чистый в мире пол. Антон вздохнул и стал шарить по карманам, пытаясь найти салфетку или кусок бумаги, чтобы подобрать безвозвратно погибшее добро и выбросить его.

– Водку теплую, – бормотал он, пытаясь подбодрить себя. – Из мыльницы. В туалете поезда. Бу..

Вагон тряхнуло еще, на этот раз сильнее. Под полом заскрежетали тормоза, поезд громко застонал и через десяток секунд остановился.

Антон отлепил щеку от зеркала и, решив, что аттракцион «кульбиты в санузле» уже принес ему все положенные впечатления, крутанул задвижку и распахнул дверь наружу.

«Ух ты. Не зря вопила», – подумал он. От резкого торможения переполненный мусорный ящик напротив туалета не выдержал и сделал вклад в окружающий хаос. Обглоданные куриные кости, колбасные шкурки, скомканные целлофановые пакеты и яичная скорлупа высыпались наружу и еще немножко – на гламурную барышню в нежно-розовом спортивном костюме – шорты и футболка с глубоким вырезом – с махровым полотенцем через плечо. Матерясь, как помесь сапожника с портовым грузчиком, она вытряхивала из волос огрызок яблока и сулила машинисту все кары небесные.

Антон боком проскользнул в тамбур и закурил. Пальцы дрожали, под ложечкой сосало, болела шишка на лбу и, пожалуй, ему тоже очень хотелось призвать машиниста к ответу. Ну, или любого, кто виноват в этой остановке.

Сигарета быстро закончилась. Он собирался было сразу вернуться в купе, но прислушался и понял, что девица до их пор яростно воюет с мусором. Не желая стать объектом для вымещения злобы, Антон решил переждать «бурю» и прислонился лбом к ледяному серо-инеистому стеклу. «Лечение и эстетика, два в одном», – подумал он. – «Хотя… второе подкачало». За окном имелись: лесополоса на горизонте, заснеженное не то поле, не то болото и куст унылый рядом с рельсами, одна штука.

«Как в американских фильмах, – лениво размышлял Антон, чувствуя, как постепенно утихает боль. – Когда по шоссе едет машина с открытым верхом, а вокруг только оранжевая пустыня и кактусы, а до ближайшего городка – день пути. И здесь же самое, только russian edition. Вместо машины – поезд, вместо потрескавшейся от солнца земли – снег. То же одиночество, только вид сбоку. Интересно, сколько здесь до человеческого жилья?..»

– … И что, не поймали идиота?

– Прикинь, нет, – дверь между вагонами распахнулась. Наряд милиции шел как раз от головы поезда.

Антон посторонился и шагнул в свой вагон следом за парнями, навострив уши. За дверью обнаружился раздраженный проводник с веником, а из туалета неслись визгливые причитания и такой громкий плеск воды, будто купали здорового бегемота. Или маленького слона.

– Чего там? – по голосу проводника было ясно, что он тоже не прочь найти виноватого.

– Шутник гребаный, в последнюю секунду с рельсов сиганул. А то стоит, блин, черный плащ в шляпе. Ему гудят, и хоть бы хны.