Читать книгу Левар. Зелёный сон - Александра Таран - Страница 4

Перед закрытыми глазами растеклось красное свечение. Левар слабо улыбнулся сквозь дрёму. Боль утихла. Он почувствовал, что лежит в мягкой постели.

«Наконец-то этот кошмар закончился», – думал он, сонно зевая и разлепляя непослушные веки. Яркий свет слепил глаза. В носу защекотало. Он чихнул и тут же скривился от резкой боли в боках.

– Ай!

Сердце забило тревогу, и сон как рукой сняло – Левар вспомнил, что случилось. Он рывком сел на постели: в комнате было очень светло, но окна Левар не нашел, зато приметил неровные земляные стены, сводчатый потолок и высокую ширму поодаль.

«Нора?»

Глаза спотыкались о беспорядочно наваленные вещицы неизвестного происхождения. На стенах растянулись рваные полотна, верёвки, начищенные до блеска жестянки. Тут и там грубо нависали полки, а на них собирали пыль всяческие диковины.

Левар осмотрел себя и поморщился – живот и бока превратились в огромный лиловый синяк с ссадинами. Кажется, раны были обработаны. Его жилет, куртка и плащ висели у изголовья кровати.

Левар оделся и, тихонько кряхтя, встал с постели. Сделав пару шагов, он заметил высокую фигуру у дальней стены и напряжённо замер, подбирая слова. Девица тоже замерла, доброжелательно глядя на него. Левара удивило, что, хоть она и напоминала ему дуплика, но уши её были незаметны в пушистых волосах и нос совсем короткий.

Строгая юбка в пол даже не колыхнулась, когда Левар наконец шагнул вперёд:

– Здравствуйте!

Молчание. Загадочная улыбка всё ещё играла на её губах.

– Я… мне бы… – Левар пошёл к ней, неловко спотыкаясь о разбросанные по полу штуковины.

Улыбчивая девица наблюдала, как он обходит препятствия. Наконец, когда Левару осталось до неё каких-нибудь пять шагов, он окончательно сбился с толку – она не дышала. Ещё шаг.

«Она определённо не дышит».

Шаг.

«Что это?» – он вытянул руку и шагнул в последний раз. Пальцы коснулись плоскости.

Раздались приближающиеся шаги.

– Да, вещь! – Бухнул где-то сбоку знакомый голос.

Свет моргнул, и из-за высокой кривой перегородки, за которую Левар ещё не успел заглянуть, появился волосатый незнакомец, который спас его. Правда, шерсть уже не покрывала его целиком, как зверя. От неё осталась лишь густая серая грива вокруг лица и такого же оттенка бородища, напрочь скрывающая всё, кроме широкого носа и щёк.

Нависнув над Леваром, бородач неодобрительно пробасил, зыркая из-под торчащих бровей:

– А ты зря встал. Бока-то, небось, видал? Ну-у… толку мало, что ногами дрыгаешь, вред один, – ручища властно развернула его к кровати. – Чтоб мирно лежал у меня, покамест чаю снесу. Ну! Живо. Там и объяснишься, ащеул мелкий…

Он ещё что-то бросил, уходя, и Левар вздрогнул. Этот грубый рык напомнил ему о недавнем заточении. Он нервно вздохнул и побрёл к кровати, оглядываясь на необычайно живой рисунок – девица улыбалась ему.

То, что бородач на самом деле не так уж страшен, Левар догадался, когда беспомощно болтался на верёвке. А сейчас догадки подтвердились – если бы чудак хотел его смерти, то уж точно не стал бы укладывать в мягкую постель и поить чаем.

Только он успел скинуть ботинки и поднять ноги с пола, как за стеной что-то бухнуло, звякнуло, и после серии тяжёлых глухих шагов в комнате снова появился хозяин норы. Свет дрогнул, будто под натиском его огромной фигуры.

Борода хозяина бережно укрывала толстую доску, которую он использовал вместо подноса. В серой глубине волос блестели какие-то жестянки размером с голову Левара. Когда же хозяин норы грузно приблизился, то стало понятно, что на доске он несёт два стакана с чаем. Левар слегка поморщился – конец бороды уже изрядно вымок, то и дело окунаясь в воду.

Быстро переборов в себе отвращение, он с благодарностью принял из большой руки стакан, точнее – ведёрко чая и водрузил его себе на согнутые колени. Поднять жестянку во второй раз не было сил. К тому же она была горячей. Последнее обстоятельство сильно удивило Левара. Он сделал осторожный глоток.

Крепкий травяной чай оставил во рту горечь, но жидкость тут же разлилась по телу согревающим теплом. Левар не сдержал блаженной улыбки.

В Осиновом Гнезде тоже пили чай, но всегда прохладным. Бабушка настаивала травы в воде, а потом они добавляли в неё ягоды или мёд по желанию. За столом собиралась вся семья, и чаепитие сопровождалось долгими неторопливыми беседами. Особенно хорошо было летом. Тёплыми вечерами они засиживались, бывало, до последнего луча. Потом в гостиной становилось совсем уж темно, и все, благодушно зевая, разбредались по спальням.

 Левар очнулся от воспоминаний, когда у кровати тяжело сел хозяин. Что-то под ним натяжно скрипнуло, но не сломалось. Виднеющаяся над бородой часть его лица на время исчезла в кружке. Потом он смачно фыркнул, широким движением вытерся рукавом и с интересом уставился на Левара.

– Ну?

Левар растерялся. Он только успел открыть рот, когда хозяин снова пробасил:

– Хорош чай?

На какой-то миг Левару почудилось, что в бороде играет самодовольная ухмылка. Он поспешно ответил, не желая показаться невежливым:

– Хороший. Я никогда не пробовал такого… горячего. Как вам это удалось? Вы владеете огнём?

Услышав такое предположение, хозяин оценивающе сощурился.

– Нет, – наконец изрёк он, мотнув гривой. – А ты, малёк, случаем, не в дупле живешь?

Левар кивнул, а хозяин продолжил рассуждать, поглаживая бороду:

– Шибко умно говоришь. Да и уши вона какие. Нос токма свой длинный ты назря сунул в мои сени.

Левар покраснел, но ответил с достоинством:

– Прошу прощения. Я не знал, что это Ваши… – он запнулся на незнакомом слове.

Хозяин благодушно ему подсказал:

– Сени.

– Сени… – глупо повторил Левар, соображая, что говорить дальше. Он всеми силами заставил себя смотреть прямо в глаза бородачу.

То ли от горячего чая, то ли от волнения уши его привычно горели. В комнате повисла неловкая тишина. Хозяин норы, судя по всему, тоже обдумывал, что делать с гостем. Он без труда выдержал долгий взгляд Левара и мирно качнул головой.

– Лады, вижу дуплик-то ты беззлобный. Видать, занесло тебя ко мне случаем. Давай знакомиться сызнова, – он протянул ему огромную тёмную ладонь, и белая рука Левара исчезла в ней почти по локоть. Рукопожатие его было таким же крепким, как и его чай.

– Звать меня Вышата. Я, вишь, живу тут один, никому не мешаю. Хотя нет, вру, не один. Мыши мои со мной да эта тростина, – кивнул он в сторону неподвижной женщины. – Смотрю, интерес у тебя к ней объявился. Ты не пужайся. Энто навроде красками писано, токмо не пойму, как. Шибко хорошо. Точно жива. В лесу нашёл, – он широко развёл руки. – Вот такой кусище. Навроде бересты. Там писано что-то было, и эта девка худющая. Я её и вырезал. Сюды приволок. Жалко мне её в лесу оставить было. Так, то бишь, о чём мы? Ну-у, энто… я, значится, Вышата, а тебя как звать, чьих ты будешь?

Левар давно ждал этого вопроса. Он представился и в двух словах рассказал про семью и про своё злосчастное приключение. Вышата хмуро выслушал эпизод с пропавшим грибом и отметил:

– Зорко ты его высмотрел. Я энтот гриб уж четвёртую ночь растил. Ну-у, видать, ветер супротив меня пакостить удумал.

– А как это Вы его «растили»? – забыв про смущение, полюбопытствовал Левар.

– Придумка моя такова, – самодовольно прогудел Вышата в бороду. – Я, вишь, моих мышей на грибницы начуял. Они ведут меня к ним, гляжу – маленько подрасти ему надоть, так я вкруг его, энто, сенцы строю, покамест не подрастёт. До грибов, вишь, тьма охотников. То зверь, то леший какой.

– Простите, кто? – удивился Левар новому слову.

– Леший, – коротко отмахнулся хозяин и продолжил: – И ты, вишь, лихачить удумал… – неодобрительно покачал он головой. – Энтот гриб у меня на особливом счёте был, крайний.

Левар уже хотел спросить, но Вышата, видя его удивление, пояснил сам.

– Крайний, говорю, то бишь последний. Энто если по-твоему. По-умному. Я тебе не дуплик, как вишь, – громко отхлебнув чая, он промокнул невидимый рот рукавом. – Ну-у, энтот самый гриб ужо срезал я. Сушится вовсю. В пути сгодится. Мышам, вишь, тоже корм нужон. Не токма мне. Энту, – вдруг махнул он на портрет стройной девицы, – тута оставлю. Не до неё будет, пущай за норой покамест присмотрит.

Левар только сейчас начал понимать смысл сказанного, но всё же решил уточнить:

– Вы покидаете нору? А куда Вы направляетесь?

Вышата пропустил первый вопрос и, опустошив одним глотком стакан, пробасил таинственно:

– А вот энто ужо не твоих длинных ушей дело. Ты не пужайся, я тебя домой сперва сведу, по пути то бишь, – он широко зевнул, показав желтоватые редкие зубы. Затем потянулся, встал и громко запнул ногой в угол то, на чём сидел.

Мелкий хлам на полу разлетелся, поблёскивая на свету. Левар снова огляделся в поисках окна. Но его определённо не было. Видя озадаченное лицо гостя, Вышата довольно тряхнул бородой:

– Дивишься, откудать свет чтоль? – И, не дожидаясь ответа, продолжил, уперев руки в бока и осматриваясь: – Чудна, видать, задумка. Но хорошего понемногу, – пробасил он тоном, пресекающим любые возражения. – Пора спать. Пойду погашу. Давай сюды чарку. Ну-у, чего не допил-то? Видно, и вправду многовато тебе, малёк, – он собрал стаканы на поднос и прогудел, выходя из комнаты: – Горшок, значится, под скамьёй. Я разбужу тебя на рассвете.

– Постойте! – Воскликнул Левар, выбираясь из кровати. – Я не хочу спать… Я…

– Хочешь. Спи давай, ночь ужо, – он махнул рукой и вышел.

Левар так и замер с одной ногой на полу. Уши его мелко дрожали, прислушиваясь, как удаляются гулкие шаги хозяина. Стало тихо. Щелчок. Свет вдруг погас. В темноте ещё какое-то время было слышно шуршание, потом снова наступила тишина.

Левар быстро подтянул ногу и спрятался под одеяло. Кромешная темнота снова разогнала его сердце, вернула в темницу. Он сжался в тугой комочек, испуганно дрожа, но дружелюбное тёплое одеяло быстро успокоило его. Расслабило, разжало и убаюкало в своём мягком объятии.

Страшный зверь, рычащий и пугающий, превращался в лохматого Вышату. Хозяин норы дружелюбно бурчал, разливая чай в огромные вёдра. Он подавал их мышам, сидящим за круглым столом. Потом сам превратился в неказистую мышь и удобно уселся с ними, разглаживая бороду ручищами.

Левар машинально посмотрел на свои руки и совсем не удивился, что вместо них у него когтистые лапы. Он зацепился ими за верёвку и полез вверх, где под самым потолком светился огненный шар солнца. Оно слепило, но Левар поднимался к нему всё ближе и ближе. Вдруг солнце сорвалось вниз, открыло розоватую пасть с длинными резцами и полетело прямо на него. Левар вскрикнул, метнувшись в сторону, и чуть не упал с кровати.

В комнате было светло. Щурясь спросонья, Левар боязливо оглядел земляной свод в поисках зубастого шара.

«Сколько же я проспал? Неужели уже рассвет?»

Раздались быстрые шаги, и в комнату ворвался взъерошенный зверь. Левар вжался в стену, прячась за одеяло. Зверь хохотнул и пробасил, снимая пушистую меховую шапку с широкой головы:

– Не трусь, малёк. Я, вишь, оделся ужо. В путь пора. – Вышата топал по комнате, облачённый в бесформенный кафтан из грязного меха. Он то заглядывал на полки, то грубо ковырял сапожищами вещи, сваленные кучами на полу.

– Тут был навроде… – бубнил он себе в бороду, не глядя на вылезшего из кровати Левара, – твой энтот… мешок. А, вот куды упрятался! – он достал из угла маленький узелок Левара и кинул его на кровать. – Ну-у, тепереча айда, домой тебя проводим. Может, и энту трубу твою сыщем. Мыши готовы… откушаешь в пути… а ты, энто, в чём обут-то был?

Левар посмотрел на свои босые, чёрные от грязи ноги и стыдливо полез под кровать. Поковырявшись, он нашел свои остроносые ботинки.

– Ну-у-у… – протянул неодобрительно Вышата, глядя, как он обувается, – энто разве ж обувка! Вмиг ноги закоченеют. Ужо не лето поди. Плохо тебя матка одевает. Штаны вона короткие какие, благо, кафтан имеется. Ну-у, а энто что?

Левар протягивал ему горсть сухих грибов, выуженных со дна мешка.

– Это Вам в благодарность за доброту, больше у меня ничего....

Вышата грубо перебил его, отмахнувшись:

– Ишь чего удумал! Умник. Шибко нужон мне твой жалкий скарб, голыдьба. Давай живо на выход! Мыши ждут. Ещё Солнечник забрать. Заодно и поглядишь, что за чудо.

Левар послушно сунул грибы обратно и засеменил за хозяином из комнаты. Что-то сверкнуло сбоку, и он отметил, что свет как будто исходит из начищенного до блеска круга на стенке.

«Похоже на жестянку», – подумал он. Оглянувшись, он приметил на другой стене под потолком такой же чистый кусок железа, только поменьше. Про железо он знал только одно – оно необычайно редко встречается в лесу. Найти его можно только ближе к окраинам.

У них в Осиновом Гнезде тоже было несколько жестяных кусков, передаваемых по наследству. Один из них, самый начищенный и большой, использовался для отражения. В нём можно было увидеть себя со стороны. Валейка целый день могла вертеться перед ним, прилаживая на себе новую юбку. А отец и дед, напротив, редко смотрелись в него – только перед выходом в дальний полёт, чтобы убедиться, что одежда в порядке и ремни за спиной перетянуты правильно.

Левар тоже старался оставаться к отражателю равнодушным, но всё-таки дважды тайком пробирался к нему. И оба раза с разочарованием видел бледного, торчащего по пояс в стене сутулого дуплика с круглыми бесцветными глазами.

Очнувшись от мыслей, Левар встретился на миг с улыбающимся лицом девицы и вышел из комнаты вслед за тёмным силуэтом Вышаты. Когда хозяин шагнул в сторону, в глаза больно ударил луч света. Левар вскрикнул и отпрянул назад, закрыв лицо руками.

– А-а-а… – протянул где-то над ухом густой бас, волоча его за плечо обратно. – Запамятовал я, вишь. Тута Солнечник у меня покоится. Яркий он, да я ужо привычный. Моргну токмо, как войду, да и делов. Испужался поди?

В глазах Левара отпечатался чёткий круг, кроваво пульсируя перед закрытыми веками. Он поморгал, но круг не исчез и теперь бегал в полутьме на стенах. Сквозь него Левар увидел какую-то странную вытянутую штуку, сильно напомнившую ему его Зорьку по форме, но в разы больше размерами.

Она лежала, привязанная к скамье. Круглые бока переливались металлическим сиянием, а из одного конца в открытую дверь бил настоящий луч солнца. Левар вытаращился на чудо слезящимися глазами. Он проследил за лучом и вдруг понял, откуда светило таинственное солнце, которое он безуспешно искал в несуществующих окнах.

Вышата шумно возился в углу комнаты, когда Левар озвучил свою догадку:

– Значит, луч рождается в этой чудо трубе, потом летит в комнату, там отражается от железного круга в углу, а потом…?

– А ты головаст, малёк. Так и есть, – закряхтел Вышата, выпрямляясь, – Бьётся об одну кругляшку, потом об другую и сеится посерёдке, – он назидательно шевельнул бровями и с видимым удовольствием продолжил пояснение. – Свет, вишь, как стрела летит, я и удумал, куда его выстрелить. А то здеся мне тоже свет нужон был. Заготавливаю тута пищу. Не такой токмо яркий сейчас, вишь, а ежели ярчее нужно, я вона как делаю… – он достал с полки ещё один маленький начищенный железный кусочек и подставил под луч.

Свет тут же отразился пятном на стену, и в комнате стало намного светлее. Левар восторженно ахнул, наблюдая за дрожащим белым пятнышком, а Вышата самодовольно распушил бороду свободной рукой. Чёрные глаза его ухмылялись.

– Ну-у… – привычно загудел он, пряча кусочек железа себе за пазуху, – тепереча давай Солнечник на мышь грузить.

Левар вытаращил глаза – такой огромный кусок железа им вдвоём не поднять. Вышата тем временем перевязывал верёвки на трубе, чтобы за них можно было ухватиться.

– Загасим попозжей. А то боязно его в темноте уронить. Ты подмогай токма, ежели что, а я уж сам потащу!

Левар удивлённо застыл, не сводя глаз с Вышаты, поднимающего трубу со скамьи и укреплявшего её себе под мышку с помощью петель.

«Сколько же силищи в этом старике!»

– Эй! Прихвати мешок под скамьёй! – рявкнул спиной Вышата, пиная ногой низкую дверь в углу. Она с готовностью распахнулась, впуская хозяина и его драгоценную ношу.

Луч скользнул за Вышатой по полу и скрылся в проходе. В комнате стало резко темнеть. Левар только и успел вытащить мешок из-под скамьи, когда вокруг уже сгустилась пугающая непроглядная тьма.

Он схватил ношу в охапку и поспешно нырнул в проход. Впереди за поворотом маячил свет. В нос ударил запах мокрой земли, гнилых листьев, а за ними слабо повеяло чистым воздухом. Левар жадно втянул его, догоняя Вышату.

Луч Солнечника опасно заблестел у самых глаз. Старик, пыхтя и рыча что-то себе под нос, грузно пробирался вперёд по земляным закоулкам. Проход часто петлял, распадался на многочисленные повороты и наконец плавно поднялся из земли.

Тишину прорезала громкая перекличка птиц. Утро в лесу было по обыкновению рабочее, голодное, суетливое.

Они вышли у основания того самого мшистого пня, под которым Вышата кинул Левара в темницу. Передёрнувшись от свежих воспоминаний, Левар шумно вздохнул.

Он старался не думать, что скажут ему дома родные.

Впереди из-за широкой спины Вышаты появились три мыши. Они радостно обнюхали хозяина, попутно тыча мордами в Солнечник. Вышата сердито прикрикнул на них, отводя своё сокровище за спину. Когда мыши успокоились и отошли, он нащупал на Солнечнике блестящий бугорок.

Луч погас.