Читать книгу В ПОИСКАХ ЖАНРА. ИЗБРАННОЕ - Алексей Аимин - Страница 4
НА СТАРТЕ
Меткость слова
ОглавлениеСлово пуще стрелы разит.
Народная поговорка
В энциклопедиях об этом понятии находим:
меткое слово – слово, максимально точно характеризующее какое-либо понятие, дающее исчерпывающее описание явления, предмета или действия.
Соглашусь с этими определениями, хотя народное более меткое.
Этот навык у меня тоже родом из детства. Поначалу это были в основном дразнилки и прозвища. Много позже про мои мини-шаржи в две строки говорили – метко сказано:
– Он утверждает: – за народ радеет,
Возможно, но чего-то не худеет.
Моим обычным ответом было:
– А у меня глаз наметан.
Справка
Меткость – метка, сметка, сметливость – это древние русские слова и определения. Их происхождение связывают с именем скифского царя – реформатора и изобретателя Прометея.
К его основным изобретениям относят парус, колесо со спицами и первые палочки для разжигания огня с сухой серой – прообраз спичек. Он же был мифическим вождем титанов (скифских царей) восставших против Зевса погрязшего в разврате и семейственности.
В древнегреческих трагедиях монологи Прометея разят богов Олимпа в самое сердце. Не удивительно, что Прометей за свою правду был обвинен в воровстве и обречен на мученическую смерть.
В школе моей любимой забавой было давать прозвища учителям и одноклассникам.
Худой и длинный Колька стал «Штативом», пухленькая Людка «Колбочкой», а учительница рисования «Чертилкой», учитель
пения – «Пеньком»,
У меня тогда прозвища не было – то ли боялись «ответного шага, то ли просто уважали. Сам себе в первых классах я бы дал прозвище «Звонарь» – первым громче всех кричал:
– Звонок на перемену!
А в средних классах определил уже более объемно – «Культурно опыленный сорняк»: был обычным дворовым пацаном – рос сам по себе. Но при этом занимался музыкой и танцами – мне все дворовые в этом сочувствовали.
Привычка одаривать окружающих личными ярлыками осталась у меня на всю жизнь.
Самыми интересными, считаю, прозвища отражающие сущность индивида:
Ведро – означало шумный;
Котелок – умный;
Пенопласт – рыхлый;
Вертолет – быстрый;
Карамеля – липкий или сладкоречивый.
Умение кратко фиксировать свои наблюдения росло со временем незаметно переходило в мастерство:
Беспорядок на его голове наводил на мысль, что и в самой голове порядка не было.
Похоже, он был подкаблучник – следы каблуков часто были видны на его лице.
Однако за такое умение позже тоже свое получил. Не подумав нагло раскритиковал нашу литературную элиту в лице профессоров филологов, и известных поэтов, вплоть до лауреатов Пушкинской премии. Меня как автора пасквилей на эти гипсовые «бюсты» включили в черный список. За 6 лет ни одной публикации в литературных газетах и журналах. Хотя потом в одной из самиздатовских книг я перед ними уже заранее извинялся:
У всех сегодня я прошу прощенья —
Прощёное сегодня воскресенье.
Хотя я и не помню поимённо,
кого обидел тихо или вздорно.
Кого открыто обижал, кого-то тайно,
иной раз с умыслом,
а иногда случайно…
Прошу у тех, что обижал за дело —
Подначивая мягко и умело.
Ещё у тех, кого обидел грубо —
и кто-то плакал, кто-то скалил зубы.
И до сих пор уверен, кто-то злится
За прозвища, что уж не отцепиться,
что в эпитафию теперь войдут, возможно… —
Простите, если это только можно.
Новый этап в познаниях
Продолжение моих изысканий на поприще меткости шло в институте. Участие в команде веселых и находчивых тренировало быстроту мышления. Особенно в ответах на вопросы от команды противников.
Студенты – народ с юмором. И даже в кабинках туалетов можно было найти много интересного и познавательного. Например, оторванные заголовки из советских газет, приклеенные неизвестно чем на перегородках из ДСП:
«НЕБЫВАЛЫЙ УРОЖАЙ!»
«ВСЕ ДЛЯ РОДНОЙ СТРАНЫ»
«КОМСОМОЛЬЦЫ В ПЕРВЫХ РЯДАХ!»
На дверях кабинок красовались надписи:
«ЛЕГКОМЫСЛЕННЫЕ»
«ТУГОДУМНЫЕ».
В изобилии были представлены авторские произведения, – «сортирных стен марателей» (в основном с грубым и плоским юмором):
Если ты п…л зараза —
дерни ручку унитаза!
Правда, кто-то красивым почерком дописал культурное уточнение:
И тогда твои труды —
Унесет поток воды.
Культурное напоминание (но не в стиле Гете)
Мой довесок в общем собрании сочинений и в народ не ушел:
Чтоб никогда сюда не приходить —
кончайте есть!
Бросайте пить!
О вреде переедания и перепивания много статей и немало диссертаций. Но людям больше нравятся поговорки типа:
Хорошего человека должно быть много.
Пока толстый сохнет – тонкий сдохнет!
Позже я эту мысль о смысле жизни и бесполезном круговороте я эксплуатировал неоднократно:
От мыслей волосы стоят,
Но их шеренга тает, тает.
моих зубов полураспад —
о съеденном напоминает.
Во взгляде не найти мечту
и дрожь в коленях нарастает.
Язык, подсохший мой во рту —
о выпитом напоминает.
Прилично натворил я дел —
возможно, даже непомерно!
Вагонов пару точно съел,
И выпил около цистерны.
Так жить, чтоб есть,
иль есть, чтоб жить? —
вы спросите как дилетанты.
Я ем, чтоб жить,
живу, чтоб пить…
хотя возможны варианты…
Подобное творчество было характерно для моих первых книг «Проба пера» и «Хочу я с вами поделиться», где основными жанрами были сатира и юмор. Эпиграфом к первой книге было перечисление главных направлений:
– мягкая сатира
– твердый юморок
– тонкие намеки
– пара толстых строк
– дельные советы влезть как на Парнас
– А если вы чуть-чуть с «приветом»,
Найдется что-то и для вас!
Ярлыки-характеристики в двух-трех словах мне всегда нравились. Я их записывал со своими ироничными пояснениями просто так- на память. Позже они вошли в книгу «Штрихи к портрету современника».
Он был совсем незаметный клерк. Он был педант, буквоед и зануда. Даже прозвище у него было заурядное – «Сухарь».
Жизнь его протекала незаметно и буднично. Никто не верил, что у него есть подруга. Когда он её всё же показал, то все были шокированы – это был наш Сухарь, но минимум в квадрате. Этому невзрачному существу все тут же присвоили прозвище – «Рутина».
Прозвище у него было «Арахис Арахисыч», то ли потому что он лихо рыл землю, выслуживаясь перед начальством, то ли потому что лицо у него было землистого цвета.
Его все называли «Хорошистом», но, не потому что он когда-то хорошо учился, и не потому, что он хорошо работал, а за его страсть к хорошеньким девочкам.
Он знал очень много. Было просто удивительно, сколько всего он держал в голове. Ещё более удивительным было то, что все его познания были совершенно бес-полезны, а нужным и полезным знаниям места в этих захламлённых мозгах уже не находилось. Может потому все приняли в обиход сокращённый вариант его фамилии Харламов — «Хламов».
Её часто можно было встретить среди таксистов и рыночных торговцев. В кожаной куртке и в видавшей виды песцовой шапке, она громко смеялась над их солёными шутками. Прозвище у неё было – «Банкирша», почему? – да просто она часто давала в кредит.
По тому, как он рассматривал чужие недостатки и свои достоинства, он и получил прозвище — «Микроскоп».
значение меткого слова я отметил в одном из ранних стихотворений:
лагословенен наш язык —
Наш инструмент общенья:
Им можно запросто убить
И вымолить прощенье,
Им можно о любви сказать,
Ему подвластна лесть,
Коварно можно им предать,
Из-за него же сесть,
Часами можно воду лить
Или стихи читать,
Им можно правду говорить
И беспрестанно лгать,
Им можно многое творить…
Добавлю лишь немножко:
Мы вкус им можем ощутить
Разваренной картошки
И, прожевав, ей гимн воспеть:
«Ну, хороша! Ну, обалдеть!»
