Читать книгу Худловары - Алексей Андреев - Страница 4

Глава 1. Мальчик со спичками
Кухонная бомба

Оглавление

Спустя пару месяцев один стих из этой пачки появился в местной газете «Родина». Опечаток – штук шесть, два четверостишия потеряны, а одно напечатано два раза подряд. И это ещё не самое страшное.

Маманя отнесла стишок в газету, потому что он был посвящён городу, где я провёл детство. Помимо могилы собаки Некрасова, Чудово славилось в советское время своими спичками. Местное градообразующее предприятие, спичечная фабрика «Пролетарское знамя», попутно образовывала и досуг для местных подростков.

Потом уже, в физматшколе, впервые открыв «Пикник на обочине», я сразу понял, что описанная там «Зона» – это не про инопланетян. А про главную промышленную свалку моего детства, где от одного неверного шага земля вспыхивала под ногами зелёным огнём. И уж совсем смешно было читать страшилки об ужасных рецептах бомб, которыми якобы напичкан Интернет. В городе моего детства каждый десятилетний пацан знал, как получить гремучую смесь из бертолетовой соли и красного фосфора с любимой свалки.

Будь у нас тогда Интернет, мы могли бы избежать многих проколов. Но подсказок не было, приходилось учиться методом проб и ошибок. А так оно и запоминалось лучше. Если ты бросил бутылку и она не взорвалась, не надо подходить сразу – может рвануть под ногами. Если ты набил полный карман бертолетки и положил сверху спичечный коробок, путь даже пустой, твоя новая японская куртка через пять секунд превратится в праздничный салют – а не успеешь снять, станешь его частью. Если ты положил «массу» (то, из чего состоят головки спичек, только неграмотные называют серой) сушиться на батарее в подъезде, и потом стал отколачивать её, засохшую, молотком, твой подъезд может лишиться батареи, а ты – пальцев на руке. И так далее, и тем более.

Последний урок суровой школы свалкеров я выучил в седьмом классе, когда уже почти «завязал». Главное правило настоящего свалкера – не тащить находки в дом. В моем случае добавилось полезное уточнение: не надо хранить «массу» там, откуда она может легко упасть.

Я припрятал хороший кусок за трубой мусоропровода в подъезде. Рвануло утром, когда я собирался в школу. Соседи выскочили на лестничные площадки и бегали там в густом дыму, спрашивая друг друга, что случилось. А на самой верхней, на пятом этаже, крестилась старушка-уборщица. На вопросы жильцов она отвечала нехитрой историей: нашла за мусоропроводом какой-то камень и, чтобы не мести его со ступеньки на ступеньку, бросила в лестничный пролёт…

Так вот – всего этого, реального и весёлого, не было в моем дурацком стишке, который маманя отдала в газету. А была там фальшивая байка про романтическое знакомство и надежду на новую встречу. Нечто вроде песенки «В Вологде-зде-зде-зде, в Вологде-зде». Только про другой город, визиткой которого был спичечный коробок:


Ты, летая самолётом,

с багажом иль налегке,

вспомнишь – есть в лесах-болотах

городок на коробке…


Нет, стишок не был пошлым. По-своему, по-детски, он был даже хорош. Но жизни в нём не было.

Такие вещи осознаешь не сразу. Где-нибудь лет в тридцать вдруг замечаешь, что, обдумывая планы на грядущую неделю, до сих пор представляешь себе школьный дневник. Слева – понедельник, вторник, среда. Справа – четверг, пятница, суббота. А воскресенья нету, словно это какой-то нереальный день. Точно так же и взрывные радости моих детских воскресений остались за кадром того стишка, уступив место попсовому лирическому штампу.

Зато я узнал, что патриотическая поэзия – ружьё с очень сильной отдачей, даже если стреляешь холостыми. Я высказал родителям всё, что думаю про публикацию без моего ведома. Но это было только начало. Камешек покатился с горы, дерьмо влетело в вентилятор.

Вскоре маманя с гордостью сообщила, что местный попсовик-затейник, прочитавший газету, написал музыку к моему стишку. И начал петь этот бред на городских мероприятиях.

С тех пор я регулярно получаю сводки с фронта эпидемии. Через пару лет после газеты песню про городок на коробке напечатали в сборнике народных песен. Ещё через год на День Города её исполнял военный оркестр…

К тому времени у меня уже было несколько публикаций, за которые не было стыдно. Я верил, что Mainichi Shimbun, самая крупная газета Токио, распространила одно из моих лучших хайку самым большим возможным тиражом. Как я был наивен!

Году эдак в 2000-м батя привёз мне новую этикетку от спичек. Там было четверостишие про городок на коробке. Тираж коробков оставил далеко за спиной все литературные пузомерки. Правда, рекламный стишок был подписан не моим именем, а именем автора музыки. Я так и не решил, стоит ли подать в суд за нарушение авторского права или наоборот поблагодарить тех, кто хотя бы здесь не засветил меня.

Но это было позже. А тогда, в конце восьмидесятых, мне хватило и одной газетной публикации, чтобы надолго отбить уважение к печатным органам.

Худловары

Подняться наверх