Читать книгу Письмо сестре, или Комментарии к эпиграфам - Алексей Богданов - Страница 34

Когда я был на свободе, среди моих знакомых не было никого, кто мог бы рассказать о МЛС из первых уст, за исключением одного приятеля – Николая Викторовича, отсидевшего два года на общем режиме в возрасте двадцати лет. Он неохотно заводил речь о колонии, а мне, собственно, это было неинтересно.

Пришлось, чёрт возьми, узнать некоторые вещи непосредственно с обочины жизни…

…Юлия Алексеевна, я пишу Вам то, что приходит мне в голову в данный конкретный момент, и вот дилемма: с одной стороны, я ведь в тюрьме, и избежать некоторых аспектов жизни заключённого мне не удаётся; с другой стороны, при описании этих самых аспектов есть риск скатиться к язвительности, хотя бы и только мысленно, и наскучить Вам. Кроме того, кое-что может показаться Вам не совсем в тему или даже совсем не в тему… В-общем, не судите строго.

Один из наиболее распространённых мифов о тюрьме заключается в том, что, мол, в тюрьме − как ни в каком другом месте! − можно освоить психологию. Дескать, знания по психологии здесь сами плывут к вам в руки, как если бы вы путешествовали по Франции и волей-неволей узнавали бы сведения об этой стране. Кстати, это единственная мысль, которой Николай Викторович поделился со мной, когда вспомнил по какому-то случаю своё заключение. У меня не было оснований ему не верить, но и использовать при случае данный тезис в качестве аргумента в споре я бы не стал. Миф звучит непрекословно и претензионно: человек, который сидел в тюрьме, лучше разбирается в людях, да и вообще в жизни.

Первое, что можно сказать об этом мифе – это то, что он поддерживается и распространяется непосредственно заключёнными – бывшими или текущими. Я своими ушами слышал в нашем общежитии (бараке), как один парень, разговаривая со своей подругой по мобильному телефону, сказал, что он буквально впитывает психологию, и что он стал раскусывать людей буквально за несколько секунд разговора. Полный кретин.

Когда я только вселился в четвёртый отряд, я также слышал различные «отеческие» советы и рекомендации, а также покровительственные фразы о том, что, мол, вскоре я научусь психологии и буду всё понимать. Эта мысль сквозит в мировоззрении почти каждого осуждённого и жутко меня раздражает.

Вольные люди, не сидевшие в тюрьме, не могут опровергнуть этот миф, так как не сидели, и это лишь усиливает позицию мифа.

Безусловно, он имеет под собой некоторое основание: вы оказываетесь в тесном замкнутом пространстве, набитом преступниками, в том числе и настоящими; вы сильно ограничены в общении с близкими и с противоположным полом; вы подстраиваетесь под примитивный быт, и вы чуть-чуть по-новому находите подтверждение тому, что чёрное – иногда на самом деле белое, и наоборот, и т.п.

Пребывание в тюрьме даёт опыт пребывания в тюрьме. Но не более того.

Опыт участия в военных действиях от Москвы до Берлина бок о бок с другими солдатами; опыт многолетней жизни в трущобах Бомбея, описанный в романе «Шантарам»; пятнадцатилетний стаж работы руководителем кадровой службы на большом предприятии – все эти и другие виды жизненного опыта по-своему уникальны и не менее обособлены, чем опыт тюремной жизни. Однако везде предполагается общение с людьми, вы всегда можете наблюдать за ними и за их мотивацией – на свободе таких возможностей несравненно больше, чем в тюрьме.

В четвёртом отряде постоянно проживает около ста человек. Кто-то освобождается, кто-то заезжает. Все знакомы на протяжении многих лет, и знают, чего можно ожидать от того или иного осуждённого, и по этой причине считают себя психологами…

Тьфу, пропасть!

Второе, что питает рассматриваемый миф: люди оказываются на длительный срок не у дел, и в основном в среднем возрасте. Обилие свободного времени частично тратится на разрешение каких-то вопросов, подумать о которых на свободе было некогда. Это действительно так; знаю по себе. Возможно, тюрьма – единственное место, которое позволяет принудительно остановиться, отставить все дела, оглядеться и не спеша поразмышлять, пофилософствовать. А от философии до психологии не так уж и далеко.

Но и этого недостаточно для категоричных утверждений в духе рассматриваемого мифа. Сидя в тюрьме, вы по большей части просто узнаёте характер и наклонности конкретных людей, которые живут вместе с вами в одном общежитии (бараке). То же самое происходит, если вы – иногородний студент и живёте в студенческом общежитии. В студенческие годы я жил поочерёдно в четырёх общагах и знал почти всё почти про всех. И что же я теперь – мегапсихолог? Если вы не разбираетесь в людях и вдруг сядете в тюрьму, вы начнёте в них разбираться на уровне психолога? Если размышлять таким образом, то выходит, что чем больше ваш жизненный опыт, тем больше вы разбираетесь в людях, тем больше вы их понимаете, тем точнее прогнозируете их действия. И это отчасти правильно, но при чём здесь тюрьма? Чем она лучше свободы в плане изучения психологии? Глупый человек и в тюрьме остаётся глупым, даже усвоив устав; мало кто берётся за ум и развивает своё сознание в положительном смысле; мудрый же в тюрьме только мудреет, однако мудрость сама по себе – страшный дефицит.

О том, что жители на свободе частенько впадают в суетность и перестают замечать окружающее, известно всем. Очень много дел, плюс дети, надо приготовить ужин, не спалиться с любовницей, не забыть сменить резину на колёсах, купить тёще диск с индийскими фильмами и т.д. У каждого по-своему. Плюс пробки в мегаполисах. Волей-неволей приходится находить время и место для уединения и обдумывания серьёзных вещей. Тюрьма – самое подходящее для этого заведение, но минусы уверенно перевешивают, и поэтому задумываться лучше на воле, а не в тюрьме.